Каждый стих- дитя любви Every line - a child of lo

 

Эта моя публикация в блоге привлекла внимание известного ныне автора Фролова В. В. (Забоя).   Он поместил в комментарии под статьёй своё стихотворение, посвящённое Ирине туромшиной.   Было это в начале марта сего года. Я написала первую рецензию на его стихотворение  10. 03 09. Я помню.  А насчёт других-  сомневаюсь.



Every line - a child of love

       Насколько нам известно, русский стих Марины Цветаевой, один из почти 60 стихотворений цикла, посвящённого Анне Ахматовой, под названием “Каждый стих- дитя любви” публиковался в полном собрании сочинений поэтессы в 1997 году и его можно найти в научном издании семинара TEXTUS «Три века русской метапоэтики. Конец XIX- начало XX века»,-2005.- т. 2, стр. 651. Именно оттуда взят русский текст, приводимый ниже, что касается английского перевода, то он опубликован американской поэтессой и переводчицей Мэри Джейн Уайт в 1988 году в издании Starry sky to Starry sky.

Every line - a child of love,
An illegitimate beggar.
A firstborn - left by the way
As tribute to the winds.
For my heart - hell and altar,
For my heart -Eden and after.
Who’s the Father? Maybe – a tsar,
Maybe – a tsar, maybe- an imposter. (Starry sky to starry sky, 1988..- p.. 64)

Каждый стих - дитя любви,
Нищий, незаконнорожденный.
Первенец - у колеи
На поклон ветрам – положенный.
Сердцу - ад и алтарь,
Сердцу - рай и позор.
Кто отец?- Может - царь.
Может царь, может - вор. ( Три века русской метапоэтики . Конец XIX-Начало XX в.в. Изд-во СГУ, 2005.-т.2.-с.651)



       При сопоставлении оригинала и перевода исследователь в первую очередь задаётся вопросом: удалось ли переводчику сохранить и передать средствами другого языка поэтику автора и его настроение? Положительный ответ возможен только в том случае, если переводчик, прежде чем создать иноязычную “копию” стихотворения, осознал и принял язык и стиль автора, прочувствовал в себе его индивидуальную метапоэтику и “наложил” её на свою. Безусловно, Мэри Джейн обратили внимание на особенности поэтики Цветаевой, связанные с лексикой, грамматическим строем, ритмом, рифмой и др. Ставя себя на место переводчика, мы, прежде всего, отмечаем именной характер текста (ни единого глагола на восемь строк текста!). В английском тексте также отсутствуют глаголы, за исключением единственного is в его слабой форме во фразе Who's the father?. Именная лексика передана с поразительной точностью: стих --- line, дитя любви --- a child of love, нищий--- beggar, царь--- a tsar, вор--- an imposter, ад и алтарь--- hell and altar, рай и позор--- Eden and after, первенец --- A firstborn, незаконнорожденный--- illegitimate.

       Однако внимательный глаз отметит некоторые нюансы лексической эквивалентности: русское слово незаконнорожденный, в устах Марины получающее оттенки материнской горечи и любви, в английском слове illegitimate теряет значение, связанное с рождением (буквально- незаконный). Фраза у колеи на поклон ветрам – положенный передаётся почти идентично- left by the way tribute to the winds ( буквально- оставленный на дороге как дань ветрам).Мэри Джейн удачно выбрала слово tribute , в котором заключено значение и жертвы, и поклона, с которым она приносится. Что касается слова вор, которое противопоставлено у Цветаевой слову царь, то, на наш взгляд, Мэри Джейн выбрала более удачное слово и понятие- imposter (буквально- самозванец, то есть человек, укравший у царя его титул и имя).

       Таким образом, лексика передана адекватно и точно, хотя филолог отметит сугубо русские слова и цветаевские фразеологизмы, трудно поддающиеся адекватному переводу- незаконнорожденный и положенный на поклон ветрам.

       Обращает на себя внимание система графического оформления стихотворения и в оригинале, и в переводе. Как известно, Марина отличалась особым чувством интонации и подтекста, отражавшимся в использовании тире и восклицательных знаков. Семь тире в восьми строчках русского текста, семь тире - в восьми строчках английского текста. В двух случаях наблюдается смещение тире у Mэри Джейн, объясняемое некоторым смещением лексических единиц. Например, у Марины фраза “у колеи положенный” прерывается вложением “на поклон ветрам”. Потому тире поставлено и перед словоформой “у колеи”
, и перед причастием “положенный”. У Мэри Джейн фраза left by the way непрерывна, потому тире - одно. Однако в другом случае наблюдается нюанс интонации: трижды повторенное Мариной слово может (в значении может быть) предполагает паузу в первом и третьем случае, у Мэри Джейн паузы предполагаются после каждого maybe. Общее количество пауз, обозначенных на письме тире, совпадает.

       Предполагается, что наибольшие затруднения при сохранении адекватности передачи поэтики Цветаевой испытывала Мэри Джейн, когда работала над ритмом и рифмой стихотворения: фонетические основы английской речи и русской не совпадают ввиду преобладания тонических свойств в русском стихе и долготы и краткости звуков - в английской речи. Однако переводчице удалось решить проблему за счёт преимущественного использования односложных слов и слов с сильно редуцированным конечным гласным типа alter, imposter, beggar а также слов с немым гласным на конце типа line, love, tribute . Приводимые ниже схемы ритмического построения строчек свидетельствуют о мастерстве переводчицы, сумевшей сохранить тоническую структуру и ритм стихотворения Цветаевой ( в схемах гласный А обозначает ударный звук, согласный б - безударный).

       Ритм Цветаевой:
 
       Аб А б А б А 4 ударения
       А б б б б б А б б 2 ударения
       А б б б б б А 2 ударения
       б б А б А б А б б 3 ударения

       А б А б б А 3 ударения
       А б А б б А 3 ударения
       А б А А б А 4 ударения
       А б А А б А 4 ударения
       
       Ритм Мэри Джейн:

       А б А б А б А 4 ударения (редукция второго
       слога)
       б б А б б б А б 2 ударения
       б А б А б б б 2 ударения
       А А б б б А 3 ударения ( союз - ударный)

       б б А А б А б 3 ударения
       б б А А б А б 3 ударения
       А б А б А б б А 4 ударения ( слаб форма связки)
       А б б А А б б б А б 4 ударения

       Даже беглого взгляда на ритмическую структуру стихотворения в исполнении двух авторов достаточно, чтобы убедиться в том, что переводчику удалось сохранить ритм и “малиновую мелодию ” Марины. Несмотря на разницу фонетики русского и английского языков Мэри Джейн сохранила колокольные набатные интонации за счёт применения просодических свойств английской устной речи (отмечено в скобках).

       Рифма… Классические формы рифмы не были характерны для Цветаевой. В этом стихотворении Марина использует перекрёстные формы - любви- колеи, незаконнорожденный - положенный, алтарь- царь, позор- вор. У Мэри Джейн рифмы нет. Стих целиком держится на ритме. Однако, случайно или нет, последние четыре строчки оканчиваются словами на –r, букву, которая в американском варианте английского языка произносится. Все четыре конечных слова имеют одинаковый звук – согласный R(alter, after, a tsar, an imposter). Заменяет ли это рифму, трудно сказать, во всяком случае, этот приём аллитерации следует отнести к особенностям поэтики переводчицы. К тому же, в последних четырёх строчках “ротическое” произношение американцев предполагается и внутри текста (for, heart, father, tsar). Говоря о приёме использования звуковых повторов и Цветаевой, и Мэри Джейн, отметим преобладание согласного Л в первом русском четверостишии ( любви, поклон, положенный, колеи) и сочетаний согласных ( жд, cтх , нщ, ржд, лжн). Во втором четверостишии у Цветаевой преобладает звук Р (сердцу, царь, вор, рай, позор). Противопоставление Л и Р – не случайно. Нежная песнь матери ребёнку ассоциируются с Л, людская молва о незаконнорожденном первенце - со звуком Р. Возможно, подобные ассоциации возникали и у переводчицы, чем можно объяснить использование аллитерации со звуком R.

       Таким образом, небольшой анализ поэтики двух авторов, соприкоснувшихся в стихотворении о мастерстве поэзии и её значении в жизни женщины- поэта, показал, что талант переводчика не менее важен для жизни стиха, чем талант автора. Однако помимо таланта переводчик и интерпретатор должны понять и оценить язык и стиль автора, что достигается проникновением в его индивидуальную поэтику и наложением этой индивидуальности на собственные средства и приёмы поэтического мастерства. Справедливы и точны в этой связи слова, сказанные Джоном Глэдом, одним из редакторов американских переводов: «Mary Jane White and Marina Tsvetaeva — co-conspirators in culture. Congratulations, Marina ! . . You've found your translator» (Мэри Джейн Уайт и Марина Цветаева - единомышленники (дословно - созаговорщики) в культуре. Поздравляю, Марина! Вы обрели своего переводчика)».

Библиографический список:
1. Три века русской метапоэтики. Конец XIX- начало XX вв. Изд-во СГУ, 2005.-т. 2.-с. 651
2. Цветаева М. Стихотворения-М.: Мир книги, Литература, 2007.-400стр. ( Библиотека поэзии).
3. Simon Karlinsky,Marina Tsvetaeva,The Woman, Неr World and Her Poetry, ( Camebridge:Cambridge University Press,1985), p. 72
4. Starry Sky to Starry Sky. Poems by Mary Jane White with Translations of Marina Tsvetaeva. Holy Cow! Press, 1988.-pp. 51- 93.