Маниакальный синдром

 Маниакальный синдром

В темноте нашарила рукой гвоздь на стене, повесила халат. Спать не хотелось, вернее, хотелось, но не спалось. Часы в коридоре показывали удручающе позднее время: три часа. Проснулась мать оттого, что кто-то ей громко представился: " Николай". Мать вздрогнула. Проснулась и тут же вспомнила. Что так зовут сантехника, что обещал, когда позовут, поставить новые трубы в ванной и сменить арматуру у туалетного бачка. Всё было давно куплено, но сначала всё не шёл другой, первый, слесарь, всегда бывший навеселе, брызгающий слюной и обнажавший гнилые зубы. Потом дочь взялась наводить глянец в кухне и не хотела связываться с трубами и канализацией, пока не закончит выстилать пол плиткой, не отмоет масло, не покроет пол лаком, который, о ужас, стоит аж по 160 рублей за банку.


Мать нутром чувствовала, что грядёт авария, что дыра в трубе была давно, что сырой пол и плесень в коридоре объяснялись именно этой дырой, и что, пожалуй, менять надо всю чугунную перемычку, замурованную в цемент и гниющую там в темноте и сырости. Пугали масштабы предстоящей работы и, что ещё хуже, отсутствие уверенности, что кто-либо возьмётся за это. А пока... Пока набухал и серел свежий цемент стены, пугая мать надвигающейся неизбежностью прорыва, плескалась под душем Саша, посвящая водным процедурам часы своего досуга, чего-то выжидала Анна, стараясь закончить одно трудное дело и начать другое. Временами мать охватывала унылая тоска, стоило ей ненароком взглянуть на вздувшийся местами пол в коридоре, на отставшие от стен обои и пятна сырости на цементе. А за дверью гоготали балбесы- школьники, смачно сплёвывая слюну на только что вымытый пол, выкидывали из глоток матерные слова, щёлкали самодельными фишками, играя в какую-то изобретённую ими игру и вдыхая аромат пьяного подъезда и забытого богом подвала. Порой успокаивала мысль, что у других - ещё хуже. А у некоторых и этого нет. А лучше ли тебе было, когда ты в одиночестве и тоске лежала на чужом диване в девятиметровке и у тебя не было просвета, заканчивались деньги, а у тебя не было ни пенсии, ни работы, ни прописки? Сейчас ты, слава богу, имеешь учеников, спишь на своей территории и раз в месяц ходишь на почту-государство содержит как может.


За окном начал таять снег, и мать прислушивалась к мерному постукиванию капель о карнизы- капли ли это или кто-то крадётся к окну? Смешно, но, оставаясь одна, мать всегда боялась тёмных окон, не спала часами и регулярно поднималась с постели, чтобы посмотреть, нет ли кого за окном, хотя понимала, что там нет никого и бояться не надо. Сосед за стеной заскрипел кроватью, судя по всему, поднялся и загремел какими-то банками. Тоже не спит. Хорошо, что мать заклеила липучей лентой щели у электрической розетки, через которые всё время проникал в комнату запах никотина. Прошёл ещё один час, мать сварила молоко из сухого порошка и съела булочку. За стеной охала или стонала соседка, Наверное, муж её ублажал или она его. Матери не было завидно, она только подумала, что у соседки есть ещё и ребёнок и что все они живут в одной комнате. А сосед справа опять вернулся поздно, опять стучал в окно и в дверь, и опять жена не пускала его в дом. На окнах в кухне не было занавесок, мать не включала свет, и ей хорошо было видно заснеженное пространство с пушистыми стволами деревьев , синими тенями на снегу и фигуры двух пацанов, устроивших пляску на дороге. Это в четыре-то ночи! Сосед за стеной всё шевелился, и мать решила, что это из-за неё он не спит. Это она разбудила его своей бессонницей, и он теперь мается тоже. Подумав так, она успокоилась и легла спать, решив, что первым делом. Когда приедет дочь, они позовут Николая и начнут канитель с трубами. Должно же всё уладиться, в конце-то концов.


В голове настойчиво билась мысль о создании очень тонкого, умного психологического романа, в котором уместились бы все её размышления над смыслом собственной жизни и жизни её дочери, ей хотелось оставить дочери все её измышления, которые не были сказаны вслух, но всегда где- то прятались, не будучи облачены в словесную форму. В конце-концов, она прожила интересную, как ей казалось, интеллектуальную жизнь, так не похожую на жизнь других женщин и матерей. И ей хотелось рассказать об этой её жизни, проанализировать и вплести её в сложный, запутанный орнамент жизни близких, друзей, дочери. Удастся ли? Успеет ли?
Вновь посторонние звуки и движения насторожили слух, мать была как чуткая собака, лежащая на коврике у кровати и вздрагивающая при любом постороннем шорохе. Комнат было три, и надо было реагировать на все далёкие звуки и шорохи. Таков смысл бессонницы. Мать знала, что вряд ли кто-то будет ходить по молодому снегу ночью под окнами. Кому это надо? Но сосед слева вёл себя беспокойно, и это передавалось матери. В пятом часу она заснула.