Падение Минас Тирит

* * *

Тильберту
и Сарэ

Ночная тишина наполняла гулкие переходы Нарготронда, сновала по галереям, шепталась с часовыми, заглядывала в стрельчатые окна королевской спальни, приспособленной под мастерскую и кабинет. Углы комнаты тонули в темноте – у потолка горел неярким светом один-единственный голубоватый светильник. Да еще свеча на столе выхватывала из мрака свитки, наваленные беспорядочной грудой, бросала на край чернильницы золотые блики...
Финрод отложил перо, тряхнул головой, устало прикрыл глаза. Сжал и распрямил пальцы, легко поднялся и прошелся по комнате бесшумной походкой, чуть слышно вздохнул.
Что ж… хорошо. Если выдадутся тихими еще пара ночей – новый свиток будет закончен. «Целебные травы, произрастающие на землях Западного Белерианда»… он должен принести немало пользы целителям. Немало таких свитков уже лежат грудами на полках, разбросаны по всему дворцу – не только в библиотеке их можно найти, но и в лазарете, и в комнатах многих из его воинов... и, говорят, не только здесь, но и в Хитлуме. Будет еще один. Для того они, собственно, и пишутся…
Для того и торопится король Нарготронда – оставить как можно больше, успеть сделать как можно лучше, как можно быстрее. Ибо скоро, совсем скоро – уходить…
Финрод знал, что ему осталось недолго. И не смог скрыть это от сестры в свой последний приезд в Дориат, уже после начала Дагор Браголлах. А вот Ородрету сказать не сумел. Младший брат больше всего на свете боялся теперь мысли о том, что ему – не приведи Эру! - придется потерять старшего, как потеряли они двоих – совсем недавно. А Нэрвен… она лишь грустно усмехнулась и взглянула на Финрода тем своим особенным всепонимающим взглядом, как умела лишь она одна… она и Амариэ, когда-то давно, давно, дома. И никому другому никогда не мог поведать старший сын Арафинвэ того, что поверял – сестре да морю…
Финрод улыбнулся. Письмо для Галадриэль было закончено и запечатанным лежало на столе. Утром гонец увезет его в Дориат. Письмо и подарок – крошечная серебряная брошь с небольшим гагатом, хранившимся у него еще с того довоенного времени, как он гостил у Кирдана.
Пора, наверное, ложиться. На удивление спокойная ночь выдалась сегодня, но накопившаяся за предыдущие месяцы усталость давила на плечи. Впрочем, со времени начала войны ему давно уже не приходилось спать много – то и дело случалось что-то, требующее присутствия короля, и часто, едва заснув, он просыпался от тихого, но настойчивого стука в дверь и приглушенных голосов.
Два военных года словно вычеркнули из памяти множество мирных лет. Стало уже привычным сутками не успевать даже присесть, выкручиваться из множества дел сразу, выслушивать ворохи новостей и одновременно отдавать приказы, зная, что за каждым из твоих слов стоит чья-то жизнь. К концу дня сил не оставалось ни на что… свитки, начатые уже давно, пылились на полках неоконченными, и лютня жалобно вздыхала, когда, пробегая мимо, хозяин лишь улыбался ей, но не брал в руки. Потаенное, далекое от войны королевство, скрытое от чужих глаз чарами Ульмо и стрелами пограничной стражи, испытало на себе все тяготы потерь и поражений и притерпелось ко многому.
Только терять друзей они так и не научились…
Но сегодня… кажется, пока все тихо. Настолько, насколько может быть тихим тоскливое ожидание, которое лучше занять делом, чтобы не терзаться тревожными мыслями…
Черную весть о нападении и просьбу о поддержке, принесенную из Минас Тирита, Финрод втайне со страхом ждал. Глупо было надеяться, что такой удобный сторожевой пост Враг не попытается захватить… вот оно и случилось. Теперь все, кого только можно было отправить на помощь, сражаются там, на Тол Сирион, а в Нарготронд стекаются беженцы и раненые, на вопросы отвечая одно: «Наш лорд держит Остров…». Ородрет бьется из последних сил, но и их у него уже немного. И хотя дружина Минас Тирита усилена воинами Нарготронда и теми немногими, кто сумел выжить в войске Ангрода и Аэгнора, все же против Моргота это - почти ничто. Надежда лишь на мужество защитников Острова да на расположение крепости, очень удобное для обороны.
Легкие, торопливые шаги простучали по коридору. Манвэ светлый, что еще стряслось? Кому понадобился он в этот глухой час?
Не дожидаясь стука, Финрод распахнул дверь. И обомлел…
На пороге, в запыленной и изодранной одежде, в иссеченных доспехах, шатаясь от усталости, стоял Ородрет. И в глазах его было отчаяние и черная тоска.
- Брат… - задыхаясь, выговорил он.
Одним рывком Финрод втянул его в комнату и захлопнул дверь.
Жив…
Ородрет взглянул на него – и опустился, почти рухнул, на одно колено. Не поднимая головы, вынул из ножен свой клинок, протянул его рукоятью вперед.
- Мы оставили Остров, - прошептал он.
Кусая губы, Финрод принял его меч и вернул снова – так же, жестом старшего и короля. Поднял брата. И - прижал к себе.
Жив! Все остальное – неважно…

- …. Вот так все и случилось, - закончил рассказ Ородрет. – Мы не смогли устоять, Инголдо, против него устоять было невозможно. Из моего отряда осталось не больше половины. Саурон - это сам ужас. Мы отступали последними и… - он снова опустил голову. – Прости… - в глазах его плескалась боль и вина.
Они сидели у разожженного камина и смотрели в огонь. Ородрет так и не снял доспеха и кутался в изодранный плащ, словно не от холода пытаясь спастись, а от воспоминаний. Рассказывая, он вертел в руках кинжал с таким мучительным недоумением, что Финрод вынужден был мягко отобрать у брата клинок – из опасения, что тот, забывшись, поранит пальцы. Когда-то в детстве Артаресто, думая о чем-то неприятном, до боли сжимал в руках первый попавшийся предмет, будь то перо, камень или стакан. Вот… не забылась старая привычка.
- Да за что же прощать, милый? – как можно мягче выговорил Финрод, беря его за руку. – Ты был прав, что отступил – если нельзя удержать крепость, нужно сохранить жизни тех, кто еще жив.
- Но какой ценой… - прошептал Ородрет.
- Любой! Ибо нет ничего дороже, и ты это знаешь.
- Разве я не понимаю, что ты говоришь это, чтобы успокоить меня? – Ородрет взглянул на него и горько усмехнулся. – Я оказался никудышным полководцем, брат, и потерял то, что нам необходимо сейчас… я потерял Минас Тирит, потерял проход на север. Мы отрезаны от Хитлума.
- Не все так страшно, Артаресто, - спокойно возразил Финрод, вставая и отходя к окну. – Да, скверно, конечно: падение Минас Тирита – огромная неудача для нас. Но это поправимо, честное слово. И речь не об этом сейчас. Ты сделал лучшее, что можно было сделать в такой ситуации. Потеря эта – не твоя вина. Успокойся…
Ородрет опустил глаза.
- Прости, брат…Я все-таки…
- Неважно, - прервал его Финрод. – Сейчас неважно ничего… кроме того, что ты жив. Быть может, это важнее… всего, что есть на свете… - шепнул он и умолк, отворачиваясь.
Память тяжким покрывалом накрыла обоих. Память о том страшном дне, когда огонь и ужас захлестнули цветущую Ард Гален, и оба поняли, отказываясь понимать, что две золотые фигуры больше не помчатся навстречу старшим в закатном свете, по колено в высокой траве… Память о том миге, когда они осознали – теперь их на свете осталось не пятеро - лишь трое.
Фиррод тряхнул волосами, вырываясь из жестоких объятий прошлого.
- Как долго я учился жить без них, - глухо проговорил Ородрет, закрыв лицо руками. – Как долго… и так и не смог научиться.
«Увы, тебе скоро придется научиться жить и без меня», - подумал Финрод. И – не сумел вовремя скрыть этих мыслей.
Ородрет вскинул голову.
- Что ты сказал?!
Финрод невесело рассмеялся, подошел к нему, ласково, как в детстве, взъерошил золотые волосы брата.
- Тебе послышалось, малыш…
- Что ты сказал, Инголдо? Почему – без тебя?
- Пойдем лучше спать, Артаресто… Утро само подскажет, что выбрать…
Ородрет вскочил и схватил его за руку.
- Я никуда тебя не отпущу, пока ты не скажешь мне все! – Голос его звучал требовательно и умоляюще. – Сейчас! – И, видя, что Финрод колеблется, он прибавил тихо: - Говори же, Инголдо, прошу, не жалей меня…
- Хорошо, - тихо и спокойно сказал Финрод, высвобождая руку и отступая к стене. – Скажу, если просишь. Я скоро уйду. Путь мой скрыт во тьме, и мне не дано видеть его окончания, но это случится, и случится скоро. Тебе суждено жить, Артаресто, и стать королем… потому что ты заменишь меня. И ты должен будешь сделать это... ты станешь достойным лордом Дома Арафинвэ… в память обо мне.
- Нет…- Шепот Ородрета был похож на шорох осыпающегося гравия.
- Не надо, Артаресто. К лицу ли принцам нолдор убегать от судьбы? Мы оба знали, на что идем, когда покидали Тирион, не правда ли? Зачем же закрывать глаза и отворачиться от того, что предначертано? И все мы умеем разгадывать знаки провидения.
- Я не верю в такие предначертания! – со стоном закричал Ородрет. – Не верю, потому что не могу, не хочу потерять тебя! Как говорили твои Эдайн? – на судьбу надейся, а сам…
Финрод молча и ласково смотрел на него.
- Нэрвен знает? – тихо спросил Ородрет.
- Да…
- И… что?
- Ничего… Она всегда была мудрой, самой мудрой из нас, хоть и младшей. Ей суждено пережить всех…
- Но… почему? – прошептал Ородрет. В глазах его медленно стыл ужас.
- Не знаю. Я не знаю. Наверное, это все-таки судьба, - Финрод улыбнулся ласково, и не было горечи в этой улыбке – лишь любовь и легкая грусть.



19.02.2003.