Мошенник

Один старый профессор некогда учил меня, тогда еще желторотого преподавателя за бокалом коньяку. «Студенток очного дневного отделения, - поблескивал он эпически увлажненным глазом, - никогда, слышите! И без каких-либо исключений. М-да… Вечерниц….. Только в порядке исключения. А вот заочниц… - тут седой ус его озорно гоношился, - без всяких исключений!»
Что я и усвоил в порядке обмена педагогическим опытом.

Студентки - заочницы съехались на летнюю сессию. В городе стояла липкая, душная, развратная жара – та, что склоняет женщин болтаться по улицам полуодетыми и даже приходить в таком виде куда угодно, хоть на лекции по психоанализу. На мои, стало быть, лекции. Понятно, мужское либидо в такие климатические периоды ненужно воспаляется. А если это либидо холостяка? Либидо, у которого два месяца назад случился разрыв с постоянной сексуальной партнершей?... Словом, клиника жанра, а не сессия. Но установочные читаю, как положено, впереди зачеты. И прошу студенток в институт в миниюбках, шортах и всяких там топеках-маечках ни под каким видом…. Тем более, есть соответствующий приказ ректора. Что ж, юбки и блузы, компенсируя предписанную длину, истончались почти до отсутствия визуального контакта. Об этом ректор не додумал. А кому страдать?
Лекции еще ладно – пришел, отчитал, сидят за партами, смотришь, главным образом, по стенам, а после лекции уходишь сразу в деканат. Это чтобы не возникали нескончаемые «дополнительные вопросы по теме», переходящие в провокацию, типа: «а вы кофе пьете, Олег Сергеич?». Сложнее на обучающих тренингах. Там, обычно, садимся вкруг и уже без парт – то есть, вся телесно-ориентированная психология на виду, причем в десяти - пятнадцати изданиях. А в психологию, особенно заочно, вроде как «для себя любимой», идут девушки не худшей внешности. И тут, на сессии, в отрыве от родного дома, они практикуют свои чары там, где надо и не надо. А что говорить о преподавателе едва за тридцать? Да на нем, можно сказать, мишень нарисована, толстым маркером, только слепая промахнется!

Была у меня тем летом одна особенно невменяемая группа в потоке «психологическое консультирование». Благодаря им, я, кажется, видел сквозь кисейные ткани все возможные разновидности стрингов (боковыми, понятно, беглыми взглядами, но это и пагубно, так как прямиком в подсознание и сны). И фасоны летних лифчиков, которыми многие студентки запросто манкируют. А макияж, прически, яркие длинные ногти…

О, мой добрый друг, старый профессор! Ты учил меня премудростям общения с соблазном, но не знакомил с наукой горестей, которые он прячет…

В этой самой группе будущих консультантов на первом же тренинге выделилась Олеся. Не то чтобы небесная красавица, но… Типичная аффективно-экзальтированная личность с явной акцентуацией. Всегда усаживалась прямо напротив меня, без конца елозила на стуле, перекидывала ногу на ногу и ворошила волосы. По малейшему поводу громко смеялась, запрокидывая голову, и закатывала глаза. А успокоившись, сочно облизывала губы, при этом неотрывно глядя на меня. В обычное время я мужчина устойчивый и, в силу преподавательской и консультативной практики, достаточно закаленный. Но два месяца воздержания! Жара, город, населенный полуголыми бестиями…. Право, я заслуживал снисхождения. По крайне мере, мягкого диагноза.

….После того, как все случилось, я какое-то время мучился, не в состоянии понять: где эта самая Олеся раздобыла номер моего сотового? Но ответ, как обычно, лежал на видном месте: в деканате, на доске внутренних объявлений. Я сам прилепил его на стикере, дабы коллеги звонили в случае перемен в расписании. Олеся же заскакивала за мной в деканат при каждом удобном случае, ретиво выполняя всевозможные общественные функции. Это, вообще, в природе такого типажа характеров. Мало того, она каким-то образом отзеркалила мою временную незанятость, как мужчины. Словом, психолог бы из нее получился. Но вряд ли она им будет – все ее таланты сведутся к порабощению какого-нибудь просчитанного самца и дальнейшему бесстыдному манипулированию им. Порой я думаю, что большинство девушек именно с этой неразглашаемой целью и поступают на психологию. Но тут, на сессии, Олеся находилась пока что в процессе первичного научения, чему содействовал я своими лекциями. И закрепления навыков, в чем я, собственной персоной, послужил уже чем-то вроде учебного пособия.

В то памятное лето я, вместо своей хрущевки, временно жил на неподобающей моему преподавательскому статусу шикарной квартире приятеля. Он был бизнесменом и завзятым путешественником. Бизнес его катился уже давно по накатанным рельсам, так что он, холостяк, как и я, мог позволить себе многомесячные туристические отлучки. Сдал он мне, причем безвозмездно, квартиру не ту, где постоянно, домовито и оседло проживал между отъездами, а, как бы это сказать, явочную. Для свиданий и «творческих встреч», как мы с ним выражались. В мои периоды отсутствия постоянных отношений, вот в точности, как нынче, я даже пару раз составлял ему компанию и, случалось, был консультантом «телесно-ориентированных тренингов». Мы в принципе и познакомились на почве науки. Я тогда, года три назад, получил первого соискателя - аспиранта как научный руководитель. Мы быстро сошлись, правда, он был намного старше меня, но озорной и непоколебимый холостяк. Довел я его до защиты добросовестно, изрядную часть диссертации написав за него сам. Ему кандидатская степень была нужна только для коллекции трофеев жизни. Я же, каюсь, попал под его обаяние флибустьера в бизнесе и миссионера эпикурейства под одной личиной. Защитились мы блестяще, не смотря на зубастых оппонентов, державших про запас «черные шары», как именуют в аттестационных советах отрицательные отзывы.

Так вот, эта его квартирка представляла собой просторную студию с барной стойкой и большой ванной-джакузи на подиуме чуть не посередине всего пространства. Данная деталь дизайна приводила в восторг его гостей женского пола. И дальнейший процесс, по накатанной, проходил под шипение пузырьков пены и наводящее транс журчание бурунчиков воды, подкрашенной пахучей солью. Устоять было невозможно….

После защиты мы пару дней почти не вылезали из этой джакузи, притворно удивляясь лишь тому, что из пены, время от времени, выныривают, в виде гуманитарной помощи Нептуна, все новые русалки. Приятель мой был в бизнесе добычи рыбы и морепродуктов и, видимо, имел в тамошней стихии нешуточные связи…. Этот марафонский заплыв следовал как раз с недельным перерывом после разрыва с моей подругой.
       

И вот, после защиты и скорого отъезда приятеля я жил в этих нечеловеческих условиях: с готовой к эксплуатации джакузи, с баром, набитым спиртным, уже месяц. И после ухода Елены, моей девушки последних полутора лет – совсем один.
Пытался первое время звонить ей, но безуспешно. Расстались мы по каким-то невнятным мотивам, взаимно на что-то обидевшись, и не в состоянии позже вспомнить, на что именно. А такие расставания самые коварные и безнадежные, так как мотив разрыва никак не может всплыть в отчетливом свете, и потому оба мучаются смутной невозможностью восстановить прежнее – ведь непонятно, где же точно порвалось?

- Ты прекрасно понимаешь, что нас держало вместе, - отвечала она на мои попытки примирения, - все тот же старый добрый сцепленный невроз…

И я тихонько начинал закипать от ее самоуверенного менторского в такие минуты тона, за которым она усиленно прятала свою нежно лелеемую ранимость тщательно и идеалистично воспитанной девочки. Я даже будто бы видел ее лицо в эту минуту: скобочку–складку на переносице, прищуренные близорукие глаза и деланно холодную полуулыбку куда-то вверх и вбок от меня. Нетрудно понять, с Леной нас свела все та же наука. Сейчас она была в отъезде – по завидному гранту с группой молодых ученых где-то в университетской провинциальной Франции. А я был абсолютно, тотально, патологически одинок. И будто из мести, ни с кем не хотел даже пытаться заводить отношений. «Вот и будем каждый спать со своим неврозом в обнимку, - в сердцах думал я, - раз мы такие шибко умные».

Должен признаться, практический опыт самотерапии сексуальных стрессов у меня невелик – алкоголь употребляю мало, беспорядочные связи не влекут. Даже на джакузи-вечеринках с моим приятелем я всегда отвечал больше за теоретическую часть, сам для себя решив, что должен изучать жизнь во всех проявлениях, коль подворачивается случай…. Ну, не могу я по требованию циника Диогена «отказаться от стыда и прилюдно совершать и дела Афродиты и дела Деметры»! И пока бизнесмен-рыболов баламутил воду в ванне с какой-нибудь русалкой, а то и двумя, я в углу, за барной стойкой, с незанятой в мистерии подругой пытался дискутировать. Обсудить, к примеру, психологические причины, которые заставили церковного философа Оригена, желавшего наставлять женщин, самому нанести себе увечье - дабы отстранить любые подозрения…. А приятелю моему любое море было по колено! Отчего, должно быть, и добивался он в жизни всего, чего желал. Я же от всего сердца предпочел бы этим бурным праздникам плоти тихий уголок со свечкой. Диван, плед и пугливые ласки моей близорукой ученой подружки….

Заканчивался последний учебный день недели. Я как раз читал лекцию по Юнгу. О его видении возрастных периодов жизни и эволюции проявления архетипов коллективного бессознательного. Студентки вообще-то Юнга не жаловали, чувствуя бесполезность его призрачных и заумных коллизий для простой женской судьбы. И чтобы хоть как-то сфокусировать их внимание, я как обычно, вставлял в середину лекции упоминание о том кусочке его «Стадий жизни» где он иллюстрирует перипетии взросления своеобразным персонажем.

«Классику был известен некий набожный мужчина, - повествовал я, - церковный староста, за сорок лет. С годами этот человек обнаруживал все большую нетерпимость в вопросах веры и морали. Ставшую, в итоге, невыносимой. Одновременно ухудшалось и его расположение духа. Наконец он целиком превратился в хмурую опору церкви. Однако, спустя еще пять лет, он однажды, прямо посреди ночи, вдруг сел в постели и сказал жене: «Ну, наконец-то я понял! Я ведь самый обыкновенный мошенник!». И это осознание не осталось без последствий. Свои преклонные годы он провел в разгульной жизни и промотал добрую часть состояния. Что и говорить, приятный малый, способный на обе крайности.»

К описанию этого внезапного пробуждения сам я тоже всегда испытывал какое-то трепетное чувство. И хоть возраст и жизненный курсив мой были весьма далеки, я ощущал, что это написано, отчасти, и обо мне.

Сие лирическое отступление, обычно, оживляло аудиторию, и на этой волне я пытался влить в мелированные, обесцвеченные и выкрашенные во все цвета спектра головки некоторые упрощенные тезисы.
После лекции в тот день, помню, следовал тренинг по практике консультирования. Кажется, были – формирование запроса, сбор первичных сигналов, самоманифестирование клиента и прочая алхимия. Олеся…. Она, как демонстративная истероидная личность, опять продуманно уселась прямо напротив меня и сверкала зелеными глазами сквозь спадавшую длинную рыжую челку. Последние полчаса семинара мы посвятили динамике наведения транса. Тут студентки хищно оживляются: научиться гипнотизировать и внушать – их заветная мечта. Я позволил даже попрактиковаться на себе самом. Вызвалась, конечно, Олеся. Она произносила установки, я комментировал, как должен, будучи клиентом, себя чувствовать, а она проверять установление раппорта. У нее, черт возьми, неплохо получалось… . Зеленые глаза ее блестели. И этот влажный блеск уже тогда показался мне многозначительным. Но я и предположить не мог, какое коварство его порождало! У нее, как потом оказалось, все было уже спланировано и продумано. Она временами смотрела мне прямо в рот, должно быть, представляя, как я заглатываю крючок с нанизанной ею наживкой

После семинара я быстренько сбежал от этого блеска домой. Меня тянуло понянчиться в одиночестве со своими переживаниями. Я пил травяной чай, валялся, что-то читал, ставил птички на полях, как вдруг зазвонил сотовый.

- Олег Сергеич? Это Олеся, ваша студентка! Удивлены?

От неожиданности я почти впал в легкий транс и чуть было не спросил ее о чем-то вроде – у вас вопрос по теме семинара? Что по содержанию идиотизма прозвучало бы прямым направлением в стационар для меня.

- Не ругайтесь, Олег Сергеич, - между тем бойко продолжала девица, не давая мне опомниться по всем законам усиления транса, – мы тут с подружкой катаемся по городу. Ну, и вот я подумала…

- Постойте, но как вы?…. – я усилием воли старался вернуть себя в реальность,- То есть, что вы?….

Я запинался, не в состоянии решить, должен ли немедленно положить трубку, перед этим отчитав наглую особу, или….. Должно быть, за прошедшие в одиночестве недели я слишком был упорен в благих намерениях, которые ведут, известно - куда. Намостил себе, наверное, несколько погонных метров.

- Что, Олег Сергеич? – перебивала меня Олеся, - так вот, я и говорю подруге, мол, у нас преподаватель такой бледный такой усталый, давай наберемся храбрости и позвоним ему. Может он составит нам компанию – покататься, развлечься, погулять на воздухе. А то ученые, они такие домоседы! Соглашайтесь, Олег Сергеич!

Подсознательно я, конечно, чуял какую-то западню. Но где он, мужской здравый смысл в такие минуты?

- Покататься? Ну, право, не знаю. Как-то вы меня врасплох….

И тут, посреди разговора, меня будто пронзило! «А ведь ты мошенник! - воскликнул я, - ты ведь хочешь ее. Соблазнительную девицу с этими корпулентными бедрами, грудями, сочными губами, томной шеей и развратными глазищами. Больше того, ты хочешь хоть кого-нибудь! Почти уже все равно кого, хоть стокилограммовую лаборантку Машу. Скажешь, нет? Так что ж ты валяешь дурака? Бери!»

И через полчаса я уже шел по бульвару к парковке, где в белой машине с таким-то номером ждала меня радикальная терапия моего одиночества и, быть может, сытная пища для оголодавшего либидо.

На вечернем бульваре было душно, Олеся помахала мне из машины, причем, за лобовиной авто с затененными стеклами я разглядел только призывный жест – меня будто бы приглашали нырнуть на глубину. Рядом с ней, за рулем, оказалась миловидная худенькая подруга с короткой стрижкой. Подружка Женя оказалась двухнедельным водителем с купленными правами. Она неуклюже пыталась сдвинуть машину в сторону реки. Выглядело это так, будто ребенок пытался управиться с внезапно выросшей до небывалых размеров игрушкой. Прорываясь через перекрестки и повороты, мы, наконец, добрались до пляжа. Точнее, это была всего лишь кромка между рекой и городом. Девушкам захотелось развести романтический костерок у воды, и этот дикий пляж был единственным подходящим местом в ближайших окрестностях. Самой замечательной приметой здесь был плакат, прибитый на трубе у поворота на гравийку, ведущую к воде. «Свалка мусора запрещена. Штраф 500 р.» - гласил плакат. Реальности не откажешь в чувстве юмора.

Легковушки юркали в этот сворот к реке, невидимой с основной трассы, очевидно, беря плакат за ориентир. В каждой ехало минимум две разнополых взрослых особи - в авто люди напоминали дроби, разделенные спинками передних сидений. Мужчины, как правило, сидели в числителе. И дробь в случае решения, не превышала единицу. В нашем случае я сидел в знаменателе и один. Гравийка к пляжу была хорошо укатана, образовались мягкие волны, качаясь на них вверх - вниз, пары и квартеты подспудно начинали возбуждаться то ли предвкушением купания, то ли намеком на неизбежный коитус. А чем же еще могло быть решение всех этих дробей?

Ложь, притворство, самообман и фальшь в своей смеси иногда достигают такой густоты, что ее, кажется, можно помешивать ложкой, как варево. Только варишься в нем ты сам в виде главного блюда. И блюдо, в чем беда, не признавая своего дальнейшего предназначения, пытается развлекаться в процессе варки.

На этом пляже было принято расстилаться в интимной близости от собственного авто. Мы въехали на песок, остановились среди себе подобных на дистанции слышимости оргазмического стона, и стали обосновываться. На песок был брошен плед, я отправился к палаткам за шашлыками и пивом, а девочки, вообразив себе ностальгический костер, побрели в поисках каких-нибудь сухих сучьев и хвороста.

Наконец, игрушечный костерок разгорелся, вырвав клочок в ткани сумерек, был сервирован угол пледа и мы, трое, как размякшие от духоты восковые фигурки, стекли рядом. Бонус демонстративных натур – отсутствие смущения. Олеся всю дорогу в машине болтала без умолку, обсказывая студенческие сплетни, и нет-нет отправляя в мой адрес косвенные комплименты из этих самых сплетен: «загадочный мужчина», «все девчонки трепещут», «а кое-кто неровно дышит» и прочую двусмысленную лабуду…. Ласкающую, впрочем, любое мужское ухо.




Откроюсь, мне нравилась моя роль – жертвы соблазна! И вместе с тем, я терзался проклятым вопросом «Что делать?» Ну, выпьем пива, поболтаем, еще выпьем…. А потом? Везти их к себе – в джакузи? Распрощаться? Не находя решения нашей дроби, я с каждым новым глотком пива, как это обычно бывает в двусмысленных обстоятельствах, все больше полагался на.... И слово-то сразу не подберешь: на случай, на нечто, витающее в воздухе, на «куда кривая вывезет», на самих девчонок? Ну, только не на здравый смысл, который я, в виде закладки, оставил дома в томике Юнга. И «кривая» вскоре предложила свои услуги.
Кончилось пиво. А это, надо сказать, фундаментальный движущий фактор множества сюжетов. К тому же, видя, что компании на пляже все теснее слипаются на пледах и в салонах авто, предвкушая уже не пиво, а блуд, торговцы закрыли палатки. Я, как джентльмен, вызвался сам съездить до ближайшего ларька на Женькиной машине. Девочкам предлагалось романтически помечать у костерка. К тому же, мне хотелось наедине с собой все-таки осознанно решиться на какое-то развитие интриги. Я сел за руль, даже не надевая туфель. Выехал на гравийку, потом на городскую трассу. И ловушка за мной захлопнулась.


******
- Кто там еще?
- Да вот, ГИБДД доставило, - докладывал голос из дежурки, – пьяный, без документов, отказался от освидетельствования. Подозрение в угоне автомобиля. Пройдите!
Я открыл дверь в вестибюль райотдела милиции. Светлые льняные брюки, чуть розоватая рубашка на выпуск, босой - с видом заблудшего архангела я прошествовал по выбитому грязному кафелю. В душе моей завывали трубы Йерихонские. В кабинете с несколькими столами, за которыми днем марают бланки допросов и объяснений, меня встретили двое, мужчина и женщина. Он – старший лейтенант, должно быть, начальник в этой смене, она тоже в форме, но погон я не увидел…. Впрочем, это было не важно. Присутствие женщины всегда предлагает как минимум одно дополнительное решение проблемы. И это внушало надежду. Трубы чуть сбавили тон.
- Машину где взяли? – с интересом осмотрев меня с ног до головы, осведомился старлей.
Я подробно, нарочито спокойным преподавательским тоном, как и ГИБДДшникам, обсказал свою незатейливую историю.
- Хозяйка с документами на пляже. Честного говоря, беспокоюсь за нее с подругой, как бы чего с ними там….
- Раньше надо было – беспокоиться. Когда за руль садились нетрезвым. И что теперь с вами прикажете делать, уважаемый доцент психологии? Оформлять задержание?
И тут я увидел что старлей как-то смазано усмехается. «Да ты, братец, и сам под мухой», - понял я. Трубы почти вовсе смолкли. Стараясь не бегать глазами, расширив фокус взгляда, я осмотрел ближайшие столы. Отметил несколько листков с масляными пятнами, два одноразовых стаканчика чуть выглядывали из-за папок. Выпивали… Невзначай оглядел женщину – маска служебного равнодушия, под которой опытному взгляду просвечивала возбужденная буквально минуту назад чувственность, слишком яркие губы без помады, лет двадцать восемь – тридцать, примерно, как старлею: начало возраста оголтелых служебных романов. Э-э, ребята, да вы тут не профилактику правонарушений обсуждали…. Мне предложили присесть, и я решил, что надо брать инициативу в свои руки. «Сначала ломаем шаблон», - сказал я себе, будто бы вел семинар. Стул был схвачен и вращением на одной ножке резко перевернут спинкой к моим собеседникам. Затем, для пущего эффекта, со стуком, впечатан ножками в пол. Я плюхнулся на сиденье, обхватил спинку руками и мечтательно улыбнулся. Шаблон был сломан – столь бурного жеста от меня не ожидали. Такого поведения здесь себе никто не позволял. Старлей и его служебная подруга уставились на меня с неподдельным изумлением. А мне нужно было немедля переходить на интимную дистанцию.
- Эх, знаете, о чем я сейчас мечтаю? - начал я задушевно, - Нет, я скажу честнее – о чем я мечтал бы, будь мы в одной с вами компании? Ни за что не догадаетесь!
Милицией овладел легкий ступор: о чем глаголет, этот босоногий не пойми кто?.... Что он себе тут позволяет? И вместе с тем – занятно, мечты какие-то…. Нельзя было допускать ни секундной паузы, ни малейшей просадки задушевного и чуть покровительственного тона. Я подключил плавную успокаивающую жестикуляцию.
- А я вам скажу…. Мечта простая: буквально в десяти минутах отсюда – мое жилище. Мое, не побоюсь заверить вас, логово наслаждений и грез. А что такое наслаждения?
…. Да именно так… модальный вопрос, наведение картинки, телесное подкрепление… сам себе отвечаешь и дальше, дальше…
       - Наслаждения – это ванна-джакузи с пузырящейся пеной… Представили? Бурунчики воды ласкают вашу кожу. Вы погружаетесь, вода, и пена обволакивают…. А ладонь в это время холодит бокал джин-тоника… в нем позванивают кубики льда… Влага течет в горло, освежает. И все это будет вашим буквально через десять минут…. Ну, разве это не мечта?!
Похоже, от страха перед перспективой быть задержанным, помещенным в обезъянник, получить «телегу» на работу, да, к тому же оставить на диком ночном пляже беззащитных девчонок, я вошел в раж. У старлея дернулось веко, рука непроизвольно потянулась куда-то к груди. Женщина приоткрыла губы, плечи ее обмякли. Нужно было переходить к решительным установкам.
- Товарищ старший лейтенант! Нам осталось с вами обсудить одну деталь тет-а-тет.
Я решительно поднялся, и, не ожидая ответа, вышел из кабинета. При этом случайно чуть подтолкнул дверь. Она отшатнулась и тут же, под действием небольшого перекоса то ли косяка, то ли навесов, стала возвращаться обратно. И при этом разразилась душераздирающим – даже не скрежетом, а воплем. Переливчатым, живым, то стонущем от тоски, то злобно рычащим… И я подумал, что в этом несчастном куске дерева соединились, будто заколдованные, страсти, горести и обманутые надежды всех посетителей этой комнаты. Старлей заинтригованно вышел вслед за мной. И тут, в коридоре, один на один, я снова сломал шаблон.
- Вообще-то, Олег, - я резко кинул ему навстречу свою ладонь.
- Витя, - пробормотал старлей, машинально пожав мне руку.
В течение следующего пятиминутного разговора я предложил ему взятку в той же сумме денег, от каковой отказались сытые ГИБДДшники. Подтвердил, что все рассказанное про джакузи и джин-тоник, а также иные несметные сокровища в баре моей квартиры – чистая правда. И получил согласие взять деньги, утилизировать должным образом материал по подозрению в угоне, как не подтвердившийся, и вместе с подругой, которая оказалась Лизой, следовать по маршруту наслаждений. Мой успех был подкреплен тем, что ребята, действительно, оказались любовниками, улучившимися на дежурстве от своих семейных половин, действительно, выпивали, и у них все кончилось перед самым моим появлением. Как говорится, в правильное время в правильном месте. Будь оно неладно….
- Лысовой, - крикнул, уходя, Витя в окно дежурки, - я на выезд по оперативной ориентировке. За меня остаешься. Если вдруг что – через десять минут могу подскочить, звони, я на связи.
Мы взяли оперативную машину, заехали на пляж, забрать девушек, пребывавших уже в состоянии легкой паники от моего исчезновения. И отправились ко мне. Честно, говоря, у меня все тряслось внутри от пережитого. Могло ведь ничего и не получиться – ночевал бы с бомжами за решеткой…. Девчонки тоже перетрусили изрядно, брошенные на диком пляже ночью. Я рассказал им свои приключения, пока сворачивали плед, собирали вещи, и новые наши знакомцы не слышали. Заверил Женьку, что машину завтра заберем. И все это нас по-особенному сблизило. Пока ехали, Олеся своей неуемной возбужденной болтовней разогрела нашу увеличенную компанию до нужного градуса. Но главный градус ждал дома, в баре.
Квартирка, джакузи, бар – все это исторгло неумеренный восторг моих гостей. И мне ничего не оставалось, как отдать все это на разграбление варварам.
Через полчаса Женька под предлогом какого-то психологического вопроса и с зажженной для меня сигаретой поманила меня на балкон.
Там мы поговорили ни о чем несколько минут, выкурили сигареты. И будто не желая отпускать меня обратно в комнату, Женька вдруг прильнула ко мне, прижалась щекой к груди. Я непроизвольно обнял ее за плечи: удивительно, но эта худенькая бледненькая девочка притягивала и волновала меня сильнее своей пышнотелой яркой подруги. Сказать откровенно, меня привлекают хрупкие создания, а перед натиском Олесиной плоти я просто пасовал. Я мельком взглянул в комнату через окно – безжалостно шел в расход боезапас из бара, вода в джакузи наливалась из щели в стене, имитируя водопад, таков был дизайн. Готовясь к очередной камерной вечеринке, хозяин бизнесмен подвешивал над этим водопадом виноградные гроздья, а по полу бросал шкуры. Его подружек в такой обстановке не приходилось уговаривать играть вакханок. В этой квартире девушки просто сатанели…. Оставшиеся в комнате гости с энтузиазмом начинали сбрасывать одежду.

Какое-то время мы с Женькой постояли на балконе молча и неподвижно. Уснувшие темные окна соседних домов как будто прикрыли глаза, оставляя нас без свидетелей: можно было творить безумства, не опасаясь суда и огласки. Мой строгий внутренний свидетель - суперэго добродетельного преподавателя - тоже был утомлен всем происшедшим. Я поцеловал ее в щеку, потом в шею. Она тут же подняла губы ко мне, и, пока мы стояли, замерев, гладила меня ладошкой – спина, бок, ремень брюк, ширинка. Я напрягся. Вот и вторая ее рука опустилась вниз. Этот немыслимый диссонанс: между всем ее видом почти еще незрелой девушки и смыслом манипуляций, которые я ощущал – она расстегивала мой ремень и ширинку - возбудили во мне темную похотливую волну. Оторвавшись от моих губ, она подтолкнула меня к креслу качалке, стоявшему в углу балкона. О, конечно, я готов был подчиняться ей! Следующие полчаса или около того я потерял ощущение времени, пространства и большей части собственного тела. За исключением того чувствительного фрагмента, который был в полном Женькином распоряжении. Мы составили с ней благопристойную на вид мизансцену: мужчина сидит в кресле, а у его ног примостилась миниатюрная девушка…. Если, конечно, не освещать сию скульптурную группу и не видеть, что мой член почти не выпускался Женькой изо рта. А через некоторое время она стала одной рукой немного раскачивать кресло-качалку за подлокотник, что добавило процессу неожиданную механику, а движениям ее губ и языка еще больший эффект.

Не будет откровением сообщить, что моя подруга Лена, барышня сексуально не слишком искушенная, оральными ласками меня не баловала. В сексе мы были торопливы и снисходительно вежливы: «Тебе так хорошо? Да, а тебе?» Будто вместе готовили главу автореферата.

А то, что делала Женька….. Я чувствовал, что ей нравится процесс, все получалось у нее ладно и умело. Откуда такая изощренность, поражался я краешком сознания? И тут же вновь тонул в пучине инстинкта. Кончил я, едва не перевернув качалку. Так вот оно как?!.... Я будто снова потерял невинность: насколько это было непохоже на все, что я испытывал раньше. Мне показалось, что в этом оргазме уместились все бесстыдные конвульсии, которых, увы, не случалось со мной после наступления половозрелости. Женька показала мне, что в свои тридцать три я оставался пубертатным неискушенным юнцом.

Между тем, она и не думала расставаться с моим органом счастья. Проглотив все, что он изверг наружу, она продолжала ласки. И через несколько минут я снова был готов…. С Леной мы никогда и не думали делать из секса сериал: кульминация, финал, титры «конец фильма»….
Но не с Женькой. Наконец, я мягко отстранил ее и поднялся. Она снова прильнула щекой к моей груди.

- Теперь я хочу тебя….. всю, - сказал я, изнемогая.

- Конечно, - согласилась она, - но ты понимаешь…. Я ведь не совсем то, что ты думаешь…. Не совсем девушка….

- Ну, я надеюсь, - попытался подыграть я, - уже настоящая женщина. Я это понял.

- Нет, – Женька чуть отстранилась, и произнесла следующие два слова немного другим, как мне показалось, более низким голосом, - я парень.

- Что? – у меня задрожали руки. И правой ладонью я суетливо нашарил ширинку Женькиных джинсов. То, что, будь посмелее или развязнее, я должен был сделать вначале. В самом деле, там прощупывалось, хоть и мелкое, но мужское хозяйство.

- Ты…. Тебе понравится…- услышал я. – Так всегда сначала…

И в эту секунду моя правая ладонь, только что брезгливо тискавшая причинное место этой…этого «не совсем девушки», влепила Женьке изрядную пощечину. Затем левая еще раз озвучила бурлившие во мне эмоции.

- Дрянь! Животное! – я чувствовал, что хочу немедленно сделать огромный глоток чего-нибудь крепкого из бара, какого-нибудь пятидесятиградусного бурбона. То создание, что минуты назад вызвало небывалый мой оргазм теперь, отшатнувшись, прижалось к балконной двери. Пощечины были приняты как-то слишком покорно, с готовностью. Ни жалобы, ни стона. Я снова всмотрелся в это лицо: миловидная девушка, вздернутый носик, стрижечка под мальчика. Все как мне нравится, но….

- Прости. Я обещал Олесе... – теперь Женька говорил за себя в мужском роде, и в моих ушах это звучало чудовищно!

- Что еще обещал? Что, говори…. – почти кричал я. Хотелось ударить еще раз, еще… Я едва снова не поднял руку. Меня, словно бы слизнув с тверди берега, уносила в пучину мутная волна древних темных грехов – прелюбодействовать с юношей, потом ударить, унизить, и снова совершить с ним блуд…. Боже, как же это все близко! Какая, оказывается, тонкая пленочка отделяет меня, интеллигентного городского жителя мегаполиса 21 века, от типичного уроженца Содома….

- Ну, соблазнить тебя. Я ведь би….Бисексуал.

- Что? Что?! Так это у вас заговор…. Ну, Олеся…. - я тер глаза, лоб, будто желая стереть весь визуальный ряд происшедшего на балконе. А заодно и всего, что случилось за последние почти половину суток.

- Иди в комнату. Пошел вон!

Женька послушно покинул балкон. Я взял с полки сигареты и снова закурил. Темные окна домов все также безразлично смотрели на меня. Или мимо? Никто ничего не видел – так, может, ничего и не было? Мне срочно нужна была психологическая помощь. Можно даже сказать, реанимация. Я прекрасно осведомлен о латентном гомосексуализме у любого мужчины. Но ведь это теория, наука. Я вовсе не собирался испытывать эту гипотезу на себе. «Так, что произошло? - я пытался рационализировать, чтобы как-то сбить мутный поток эмоций, - моя ориентация под угрозой? Не сказал бы… Хотя, черт его знает. … С парнем, тьфу, мерзость! Почему она…он не мог остаться девчонкой?…» Я закурил следующую сигарету.
Я хотел вернуться в свой тихий мирок с книжками и конспектами, скромной подругой и мимолетным сексом… Но, как Адам, познавший грех, я стоял под темным небом одинокий и пристыженный.
Кроме того, я всерьез опасался за свою карьеру. Ведь нельзя было исключить, что Олеся проболтается – как же, совратила неприступного холостяка. Поползут слухи среди студентов, дойдет до преподавательского состава… Я готов был бежать в пустыню, замаливать грехи, скрести себя песком и камнями, чтобы избавиться от грязи….
Прошло около четверти часа, пока я наводил в голове элементарный порядок, нет-нет поглядывая мысленно на собственный член, теперь виновато опавший.
Стоило все-таки прибегнуть к помощи бурбона. К тому же, предстоял разговорчик с Олесей.

Я вошел в комнату. В полумраке светилась бурлящая вода в джакузи, мелькали отблески какого-то видеоклипа с экрана плазмы, и я не сразу понял, чем заняты мои гости. А когда присмотрелся…. То, что я увидел, просилось иллюстрацией в учебник по сексопатологии. Старлей Витя стоял в ванне, весь в лохмотьях пены. Моя «не совсем девушка» Женя – задом к нему, в наклоне, ухватившись руками за край ванны. Лиза сидела на том же краю, лицом к старлею. Она, игриво хохоча, била по щекам Женьку. Олеся же прильнула к спине мента, поглаживая его и шлепая по ягодицам. Все были голые, а Витя безостановочно совершал то, что по сценарию Олеси, видимо, должен был сделать я – бурный анальный акт с моей «не совсем девочкой». При этом на Женькином лице я заметил сосредоточенное и отстраненное выражение.
От вида этой оргии мне захотелось кричать «Караул!». Этого не должно было быть в моем жилище, этого не должно было происходить в моем присутствии! Что стряслось со мной?! В одночасье я, скромный доцент кафедры психоанализа, был превращен в безмозглого Приапа. Имел противоестественный половой акт с юношей, почти мальчиком. В моей квартире происходила дикая перверсивная оргия незнакомых мне людей…. Перед этим я был заподозрен в угоне автомобиля, давал взятку, едва не оказался закрыт в милицейском обезьяннике со всевозможным сбродом. О, небеса, за что?! Я снова оказался мошенником – уже вторично. Это все было не мое! Не мое!! Мошенник!
….Увидев меня, Олеся, переступила порог джакузи и, голая, мокрая, качая грудями, с улыбкой направилась ко мне. В этом раскачивании тяжелых, как ядра, грудей было что-то воинственное. Все остальные продолжали свое дело.

Я снова оказался на балконе, теперь уже с Олесей. Она смотрела на меня взглядом победительницы, улыбалась пьяно и похотливо.

- Хорошо было, Олег Сергеич?... Женька в минете – профи. Вы уж простите. Но вы были такой неприступный эти две недели. Вот я и….

- Олеся, ты понимаешь, что ты….

- Ничего страшного, - перебила она, - мы так часто делаем. Женя – это мой парень.

- Что?!

- Да, вот такая мы необычная пара! Это наша игра: сначала он соблазняет мужчину. А потом уж я…. Витю, вот, долго уговаривать не пришлось. Я ведь сразу его предупредила – путь ко мне лежит только через Женьку. Да и Лиза оказалась та еще штучка… - и она положила мне руку на плечо, - Ну, а вы…. Вы ведь меня еще хотите? Я видела ваши глаза там, на семинаре…. Что ж, теперь моя очередь… Я готова заслужить ваше прощение за мою шалость.

У меня помутилось в голове после ее слов. Я чувствовал себя одураченным, использованным…. А теперь мне предлагали посмеяться над собой и получить удовольствие.
- Ты! Знаешь, кто ты? Больная, безумная, похотливая - ослица!!

*****

Я вздрогнул и открыл глаза.

- У меня получилось, Олег Сергеич! – это был восторженный крик Олеси. Она сидела напротив, вперившись в меня своими блестящими зелеными глазищами. Остальные студентки - по кругу. Продолжался семинар по наведению транса. Я был взят в кольцо, практически пленен, - Получилось! Вы на десять секунд ушли… это, в транс. И вы знаете, у вас было такое мечтательное, довольное лицо…

Я готов был провалиться сквозь землю, точнее сквозь плиту-перекрытие институтской аудитории – действительно, на мгновение потерял контроль. Слишком усердно помогал ей, рассказывая, как у меня тяжелеют веки, расслабляются мышечные зажимы, как я ощущаю ладонями рельеф ткани на подлокотниках кресла…. Заигрался в клиента.

- Ну, Олеся…- оставалось только отшучиваться, стараясь скрыть смущение, - вы опасная особа. А у меня, видно, и впрямь, неделя выдалась не из легких. Да и жара…. Правда, поплыл немного. Пора, пора заканчивать, девушки…. Пойду, так сказать, восстанавливаться. А вы, Олеся, – молодец.

И через полчаса я был дома. Заварил травяной чай, взял томик Юнга. И с волнением стал ждать звонка. По всему телу бегали темные волны возбуждения. Через десять минут я услышал в трубке:

- Олег Сергеич, узнаете? Это….
- Да, Олеся, покататься, развеяться. Сейчас иду….