Некрасивая трагикомедия

“Да ловите же, чёрт побери!”, - крикнули совсем рядом, и букет тотчас приземлился ей прямо на голову. Пятисекундная тишина, бесконечносильное желание провалиться со стыда, прямо не сходя с места.
“Прррродолжаем веселиться!” - вскричал в пустоте уже сильно поддавший тамада. Вновь заиграла музыка, послышался звон бокалов и неприятные голоса певца и певички.

Ей и до этого веселиться не особо удавалось, теперь же и вовсе настроение скатилось в район, где должен был быть плинтус.
“Ну надо же так, вечно чёрти что в жизни. Даже на свадьбе подруги не могла не выделиться. Вот зачем надо было идти смотреть, чего это народ столпился посреди зала?! А тут на тебе!..расступились передо мною, и этот букет, будь он неладен! Ну конечно, из нас всех одна я и осталась незамужняя, никому не нужная. Чёрт бы побрал все эти свадьбы! И голова теперь болит. И надо же было, - выпендрилась, блин, Катюха! Нет, чтобы, как все нормальные среднестатистические невесты обойтись маленьким букетиком из розочек..нееееет! она туда стекляруса напихала с полкило.. Кто-то сглазил, видать, меня. Ни парня, ни незамужних подруг, ни нормальной работы”.

Спустя час.
- Вер, ну ты чего?
- В смсле? - Она не узнала свой голос.
- Ну, ты же пьяная.
- Фихня, я трезвая кааа…ык…стякло!
- А чего это мы тогда под столом делаем, а?
Ей было стыдно признаться, что под столом она искала стакан, который выронила несколько минут назад, пытаясь с кем-то чокнуться.
- Если ты из-за букета так расстроилась, то не стоит – все уже забыли! – Светка протянула подруге руку с огромным бриллиантом на безымянном пальце.
- ыыыыыыыыыы…! – Реветь не хотелось, но как-то само собой вышло.
- А вот и наша ловкачка, - пританцовывая и с набитым ртом приблизилась Тая, - некогда красивая блондинка, а ныне беременная вот уже третьим ребёнком жена состоятельного инвестиционного аналитика П.
- Тай, сгинь, видишь, ей плохо! – Света продолжала тянуть Веру за руку, думая, что помогает той подняться.
- У..у..ушла? – Тем временем Вера всхлипывая выглянула из-под скатерти и вскарабкалась на стул, притянув к подбородку ноги. – Свеееееет, ну почему таак? Почему вон у всех всё как у людей, а я - недоразумеееение? Я что, некрасииивая? Глуууупааааяя?
- Уууу, Верунь. Ну всё, пошли умываться. Ты же знаешь, тебе нельзя пить. Ну-ну, хватит.
Нет ничего ужаснее пьяной заплаканной девушки, поминутно пытающейся упасть, которую ко всему прочему ведёт трезвая подруга с огромным бриллиантовым кольцом на безымянном пальце.

Прошло три часа.
Вера спала, развалившись звёздочкой на диване во главе стола, где изначально восседали молодожёны. Банкет приближался к своей кульминации, - молодые люди дошли до кондиции посредством алкоголя, девушки же – посредством взглядов, брошенных на них молодыми людьми под алкоголем.
Невеста с женихом должны были уже садиться в самолёт, им предстояло ещё путешествие до родственников жениха. По слухам, - жених был родом из какой-то деревеньки в Абхазии, но сложно было поверить в это, глядя на Давида и его голубые глаза. Впрочем, даже сама невеста не знала, куда они летят - это был сюрприз, который её любимый выдумщик ДЭвид ей приготовил.
Итак, одна часть оккупировала уже пьяных певцов, но всё же которые оставались несколько трезвее остальных на этом празднике жизни. По десятому разу завывали они песни “Ой мороз, мороз” (все пытались подпевать, но кроме этих и “не морозь меня, Моего коня” никто слов не знал, а душевную песню заказывали вновь и вновь) и почему-то “Уси-пуси”. То ли эти слова в их состоянии было проще всего произвести, то ли песню возможно было спеть без музыканта, который мирно лежал, уткнувшись в клавиши и сопел, то ли потому что это была единственная песня, листик с напечатанными словами от которой на данный момент не потерялись.
Ещё одна группа сильно нетрезвых людей сидела за столами, подперев одной рукой головы, а другой помахивали, мол, “наливай”. В обычной жизни они пили только дорогой коньяк по 800 рублей за бутылку. Рюмки с водкой сейчас они выпивали залпом, и задушевная беседа повторялась до следующего залпа.
Официанты сидели на кухне, пили дорогой коньяк по 800 рублей за бутылку и закусывали кабачковой икрой, намазывая её на пирожки с капустой.

Прошёл ещё один час.
Драка как-то даже слишком быстро закончилась. Осталось много целой посуды, что было прокомментировано родственниками из Харькова как “не к добру”, и было тут же исправлено и препогружено в сумку, прихваченную предусмотрительной Тётей Раисой. В этих сумках она привезла вкуснейшие пирожки из самого Купянска. Как-то коллективно подумав, решили не рисковать, и полуторанедельные пирожки всё-таки не есть, и их отправили прямиком на кухню.
Народ начал расходиться. Проснувшийся на клавишах музыкант оказался дядей Митричем, супругом тети Раисы. Довольные парни с небольшими ссадинами ушли с более симпатичными девушками, а к тому моменту уже все девушки были симпотичными. Те же ребята, кто оказался в менее счастливом большинстве – прихватили с собой графины с остатками водки и побрели на улицу, обнявшись с братьями по одиночеству на эту ночь и зарядили полюбвшуюся за этот вечер песню про жестокое обращение с лошадью на морозе.
Вот уже часа полтора как никто не видел официантов. Певцы, разбудившие дядю Митрича, выпили с ним по последней, спев на бис “уси-пуси-муси-муси, маленький мой”, и слёзно с ним расцеловались, обещая приехать к нему в Купянск.

Прошло ещё полчаса. Светало.
Сначала пришло ощущение, что она всё-таки жива. Потому что такая боль возможна только в живом состоянии организма. В её случае - полуживом.
Ну зачееееееееем?
Зачем-зачем-зачем-зачем-зачем она пила?
Хорошо, вопрос по-другому. Зачем СТОЛЬКО?
Вот она – хрупкая девушка, плачущая над финальной сценой в “Титанике” и бережно хранящая с 2000 года автограф квнщика из БГУ, который-курчавый-вертлявый..!
Она лежала. Причём, судя по небольшому ощупыванию правой рукой,это явно был диван новобрачных.
Глаза открываться не хотели, мозг продолжал пульсировать мыслью ЗАЧЕМ (найдена разгадка таинственных надписей в Москве и Питере!). Во рту же будто кто-то долгое время жил, причём питался одними сливами.
Она, не вставая, наугад протянула руку направо. Попытка оказалась удачной и она нащупала на столе бутылку минералки (может, и вправду, дуракам везёт?). Бутылка была пустая уже через минуту. Снова хотелось пить.
Глаза отказывались даже попробовать открыться. Третья попытка всё-таки оказалась наиболее удачной. Немалых усилий ей стоило совершить последовательность движений: поворот головы, содержание глаз в открытом состоянии. В левой руке она что-то судорожно сжимала. Это был галстук.