Маскарад

         Накануне грядущего года Свиньи руководство института на остатки денег от научных грантов решило организовать шикарный Новогодний бал-маскарад. И вовсе не потому, что любило сослуживцев, а для того, чтобы задобрить отвергнутых от бюджетного "пирога" при дележке годовых премий.

         На Новогоднюю тусовку были приглашены представители всех заинтересованных отделов и служб, а также свои люди из прокуратуры, доверительные эксперты, и даже наиболее крикливые студенты и амбициозные аспиранты. Не забыли пригласить и представителей технического персонала — "народа с галерки".

         Как и положено в год Свиньи, ко столу были предложены постные молочные поросята, а за столом в маскарадных костюмах важно восседали жирные боровы, супоросные свиньи и племенные хряки. Участники бал-маскарада были очень довольны. Особенно бесплатным угощением.

         Но уже после третьего тоста случилось то, что и должно было случиться — в голову ударил хмель. Первым, налакавшись до поросячьего визга, подложил свинью неблагодарный гость, облаченный в мантию Фемиды.

         Он встал из-за стола и вместо новогоднего тоста неожиданно объявил себя "прокурором в законе". Затем решительно полез в карман и вытащил оттуда вчетверо сложенную бумагу. Потрясая ею над головой как вещественным доказательством, "глас правосудия в законе" публично заявил:

— Тут от аспирантки "К." поступило заявление о пропаже чести и достоинства в извращенной форме, то есть, при исполнении ею служебных обязанностей соискателя ученой степени. Прежде всего, необходимо вывести на чистую воду, так сказать, "гносеологические корни" преступления. Советую при этом учесть, что добровольное признание хотя и смягчает наказание, но ничего не доказывает...Так что, господа псевдоученые казнокрады и педофилы, придется исповедаться. Итак, господа хорошие, признавайтесь, кто из вас, используя служебное положение, приложил к этому делу, так сказать, руку?

         Опытный взгляд прокурора почему-то сразу уставился на проректора по псевдонаучной работе.

         Псевдонаучный проректор, вытирая носовым платком потную лысину, попытался оправдаться:

— А что, я ничего...Чуть что не так, так сразу псевдонаука во всем виновата?.. Честь... Достоинство...Что я вам завхоз, что ли? Чтобы за мелкими хищениями следить...Мало ли, кто чего из-за невнимательности потерять может? Лично я сделал все, что мог.

— А именно? - строго потребовало уточнения "правосудие в законе".

         Бледнея на одну щеку, проректор по псевдонауке бодро отчитался:

— Заслуженным людям выписаны подъемные, а заслужившим — гробовые... Уму-разуму обучены секретарши, лаборантки, диссертантки и аспирантки... Трудоустроены родные и близкие, а также их недалекие родственники... Подписаны половые акты о внедрении и протоколы о дальнейшем намерении... 

        Прокурор, войдя в кураж следственной процедуры, был скептически непреклонен:

— Не густо. И это все?

        Псевдонаучный проректор, как на духу:

— Нет, конечно. Ещё многократно были организованы выездные научные разборки на Канарах, Кипре и Карибах...

        Прокурор, игриво подмигивая "подсудимому":

— Надеюсь, на "разборках" разбирались со своими женами?

        Псевдонаучный проректор, стыдливо пряча глаза:

— Ну, что вы, как можно...

        "Фемида" брезгливо сморщила лицо:

— Понятно. Значит, так и запишем — "с любовницами"...

        Псевдонаучный проректор продолжал оправдываться:

—  А кто их знает...Повадки, вроде, как у рядовых соискательниц степеней и приключений, а претензии на размер гонорара — как у этих, "заслуженных"...

Но с нашими зарплатами, суточными и командировочными, сами понимаете, там ловить нечего...И для убедительности, видимо от волнения, заговорил стихами. Мол, "кто не пойман, тот не вор — прекратите оговор!"

        "Прокурор в законе" сделал еще глоток водки и, нацепив на вилку дольку маринованного огурца, слегка смягчился:

—  Так вы хотите сказать, что сотрудники института, судя по размеру их должностных окладов, сами являются жертвами домогательств со стороны обстоятельств непреодолимой силы? И поэтому не могли использовать свое служебное положение, так как фактически его не имеют? Так?

        В ответ послышались философски возвышенные голоса "народа с галерки":

—  "Так, так! Так его, так!"  И вдогонку: "Что делать?", "Кто виноват?", "Может, дураки и дороги?..."
 
        Не удержался вставить свою нотку поросячьего визга и "эксперт на доверии":

— Господа! В деле аспирантки "К." никто не виноват! Псевдонаучно доказано, что всякая академическая наука сама по себе является добровольным членовредительством!

        Прокурор в законе, исходя слюной от нетерпения не столько добавить к сказанному сколько к выпитому, для солидности напялил на пятачок очки:

— Тааак-с...Значит так и запишем: "Несчастный случай на производстве".

        В ответ на мудрое заключение из глубины поросятника стали доноситься одобрительные звуки поросячьего восторга. Вдруг, откуда-то из под банкетного стола, прорвало предательский глас "вопиющего борова":

— А по отвергнутым домогательствам и отказанным заявкам на гранты отчитаться можно?

        "Прокурор в законе" снисходительно дает "добро":

— Валяй! Только коротко и по существу! А то водка на столе стынет.

        Вопиющий глас, как по бумажке, усердно доложил:

— Ввиду обстоятельств непреодолимой силы, уже двадцать лет лютующих в стране, по отвергнутым домогательствам и отказанным грантам практически не сделано ничего! Зато все, что нельзя, украдено!

И, опрокинув для смелости рюмку водки, добавил: "Спрашивается, а на какие такие средства проректор по лженауке построил себе дачу?...Спасибо за внимание".
 
        Прокурор в законе вопли борова оценил скептически:

— Не за что...

 Затем, неторопливо наливая себе водки ещё, по-философски мудро добавил:

— Ну, не скотина? Чавкая у бесплатного корыта, не следует быть неблагодарной свиньей! Не суди, хряк супоросный, по понятиям, да не судим по закону будешь...

Час правосудия пробил. Набатным колоколом раздался Новогодний бой курантов. Пообещав разобраться с "гласом вопиющего в пустыне", прокурор, пользуясь привилегией своего маскарадного костюма, налил себе ещё полстакана, залпом выпил и подстрекаемый инстинктом исполнения служебного долга огласил вердикт:

— "С Новым годом, Свиньи!" То есть, пардон. Я хотел сказать "С Новым годом Свиньи!" Как говорится, приговор окончательный и обжалованию не подлежит.