Тайна века

       Чем ближе два человека узнают друг друга, тем быстрее остывает интерес одного к другому. Как загадка – чем больше приближаешься к ответу, тем скорее она становится тебе безразличной, теряется весь энтузиазм, прежнее желание докопаться до ответа. Когда тайна становится явным – она перестаёт быть тайной. Она становится чем-то обыденным и привычным, что принято не замечать, с чем сталкиваешься каждый день. И шум сразу стихает.
       Часы бегут.
       Чувствуется, как убегает время. Дима принялся искать его. Первым делом он заглянул на самые верхние полки высокого стеллажа, привезенного им еще со старой квартиры. Обыденного. Привычного. С раннего детства. На верхних полках была только пыль. Старая пыль. Пыль на полке была всегда. Но это не то, что нужно.
       Дима слез с табуретки и побежал в кладовую. Там пахло нафталином. Знакомый с детства запах. Дима принялся совершать частые вдохи, заполняя лёгкие ароматом нафталина, перемешанного с запахами старых вещей. Первые джинсы. Дефицит по тем временам. Он вспомнил, каких трудностей составило ему их заполучить: только через друзей, часовые очереди…Часы. Время. Это напомнило ему о поисках. К черту джинсы. Дима перебрал все вещи в кладовке, осмотрел каждый угол, каждую трещину в стене и щель в полу. Опять пусто.
       Наконец он заглянул под кровать. Там лежал будильник. Дима схватил его и сломал ему ноги. Больше не убежит.
       Нельзя быть слишком любознательным. Распутывая нити, которые ведут к ответу, ты убиваешь интерес к тайне не только у себя. Всем. Всем, и каждому в частности, загадка больше не будет интересна. Не будет настолько же важна. Чем больше ты постигаешь душу человека, там более безразличной и несущественной кажется она тебе. Гаснут чувства. Происходит перевоплощение в старый букварь, который был перечитан тобой от корки до корки и с которым тебя связывают лишь давние воспоминания. Факт появления в жизни букваря. Факт появления в жизни человека.
       Часы летят.
       Улетает время. Нельзя отпускать его.
       Дима услышал шорох. Он сорвался с кресла и побежал к окну. Багровое небо озарялось маленьким угольком заходящего солнца. Окна дома напротив безжалостно поглощали оранжевые блики. За окнами жизнь кипит. На балконе кто-то развешивал постиранные простыни. Слишком тихо. Там, на улице.
       Дима резко отвернулся от окна и понёсся в кладовку. Тут были только разбросанные по углам вещи. Рубашки, выходной костюм, старые брюки, в которых еще мальчишкой бегал по двору. Все в заплатах и дырках, бережно зашитых матерью. Джинсы. Пустота.
       Шум становился все громче и отчётливее.
       Минуя комнату и коридор, Дима направился на кухню.
       Раздался приглушенный щелчок реле.
       На кухне загорелся свет. Единственная лампочка без абажура, висящая на проводах под потолком.
       Вокруг лампочки описывал круговые движения будильник, быстро размахивая своими маленькими крылышками. Дима изловчился и с третьей попытки поймал его, незамедлительно свернув ему крылья.
       Резлетался..
       Убить в себе влечение к загадкам. К тайнам. Пусть сознание каждого так и остаётся дремучими непроходимыми дебрями. Так будет проще. Так будет легче всем. Научиться держать верный ответ на расстоянии, чтобы ярким огоньком горел в душе неувядающий энтузиазм, стремление к познанию, путающееся в бесчисленном множестве ложных троп.
       Время умирает.
       Дима метнулся к шкафу и потянул на себя фанерную дверцу. Тряпки. Те же самые, что и в кладовке. Только на этот момент они более актуальны. Но когда-то им всё же предстоит занять своё место рядом с джинсами и штопаными брюками.
       В комнате становилось светлее. Восходящее солнце кидало на обои розовые приветственные блики. Дима нагнулся и посмотрел под кровать. В плотном слое пыли прорисовывались четкие, внезапно обрывающиеся следы маленьких ножек.
       Дима поднялся с колен и быстрым взглядом оглядел комнату. На своём привычном месте стоял будильник. Дима подошел к тумбе в углу комнаты. Бросив последний взгляд на измученный прибор, он взял его в руки и швырнул в стену. Будильник со звоном столкнулся с бетонной перегородкой и бесформенной кучей железного лома грохнулся на пол.
       Кровавая клякса на стене постепенно стекала вниз, и вскоре соединилась с красным пятном на ковролине.
       Тиканье прекратилось.
       Тиканья больше не было.