Красиво

Красиво получалось — сам залюбовался. Ещё немного доработать, так вообще можно на стену вешать.

— Солнышко моё, подойди, пожалуйста!

Он любил смотреть, как она заходит. Она в мастерскую как-то по особенному входила. Сначала осматривается, всегда как в первый раз. Это понятно конечно: постоянно в этой комнате навалено всякого — не наступить бы. И в этот момент она очень похожа на любопытную, но осторожную кошку, а потом она так же, кошкой, идёт к нему. Прижмётся, щекочет щёку волосами. И улыбается — не видно ему как она улыбается, да и на картину он смотрит. Но всё равно знает, что улыбается.

— Ну как?

— Красота, — похвалила она. — Здорово! — Ещё немного посмотрела, и говорит, — только яблочко это исправь, а то оно как будто свалится с тарелки.

Он пристально посмотрел на яблоко, на которое она указала. Ничего странного не заметил, вроде всё в порядке. Потом ещё посмотрел. И чем больше он вглядывался, тем больше ему начинало казаться, что яблоко и правда вот-вот упадёт.

Но и другие яблоки стоило бы подправить, они вышли какими-то кривобокими, невкусными. И ваза на столе тоже как будто в трещинах, готовая рассыпаться на кусочки в любой момент. Да и вид за окном, он же плоский — невероятно плоский — словно нарисован на картонке и приклеен к окну изнутри.

Он смотрел и смотрел, и всё больше удивлялся, как же он раньше этого не видел, а потом стал расстраиваться, как же он сам всё это так нарисовал. Он пытался понять, не понять даже, а просто вспомнить, что же ему могло так нравиться в этой бездушной картине, но не мог.

Тогда он взял кисточку, обмакнул чёрной краской и короткими отрывистыми мазками напал на картину, зачёркивая поочерёдно всё, что попадётся на глаза.

— Ты чего?! — воскликнула она. — Ну чего ты?! Зачем? Красиво же было! Красиво!..