Будь всё проклято

       Беременные, на последнем сроке, подруги сидели на кухне. Двухлетние их сыновья, сталкиваясь белобрысыми головами и гудя, катали огромный красный грузовик.
       -Не ходите в комнату. Туда нельзя.- Ровно, не повышая голоса сказала одна и в который уже раз, словно в бреду, повторила:
       -Всё утро Володя играл с сыном в войну. Мишка стрелял в него, а папка, падая, кричал : "Меня убили!" Всё утро играл и падал, и говорил:"Убили".
       - Будь всё проклято- отрешённо прошептала другая.

       Две, пока ещё подруги, сидели на кухне, а рядом, за бревенчатой стеной, умирал муж одной из них. Первую- ожидала вдовья доля, вторую- доля жены арестанта. Неизбежность случившегося оголила душу во всей её беззащитности. Разум, пытаясь сохранить себя и тело, веером раскидывал нити воспоминаний о прошлом, которое ещё утром было таким сверкающим ,настоящим. Кадрами, картинками посылал затухающие импульсы оборванного счастья, мозг.

       И не было ещё слёз у той, что оставалась вдовой. И тихо плакала та, что стала женой убийцы.

       В соседней комнате умирал друг, а убийца друга, в тяжком исступлении, повторял :
       -Дыши! Дыши! Уже вертолёт вызвали! Тебя спасут! Дыши!
       На последнем выдохе друг прошептал другу:
       -Ты хороший...
Будь всё проклято! И леспромхоз этот, затерянный в сибирской тайге. И пьянка вселенская на "День лесника". Драка эта, с холостыми разухабистыми пилорамщиками. И мгновение то, когда побежал он за ружьём, прикинув неравные силы противника.

       С дубинкой наперевес, со спины, по подлому крался местный склочник к другу, а трое собутыльников окружали его волчьим полукругом. За мгновение до выстрела, нюхом звериным почуяв, упал враг и убийственная порция дроби полетела в спину другу. Разрывая внутренности , обрывая и ломая жизни.

       -Ты хороший..- был последний выдох прощения.
       Не было груза тяжелее этих предсмертных слов. Стянулась спиралью леденящей душа.
       Взвыла на кухне беременная женщина, почувствовав кончину мужа. Дети- Вовка и Мишка, названные именами друзей, заревели испуганно и бросились в колени матерей.
 Настоящее, опустошающее в безысходности своей, рвало плотины разума.