Небо в серых потеках Антиутопия

                Данная антиутопия была написана в 1991-1992 годах,
                и с тех пор мои взгляды давным-давно изменились
                почти на прямо противоположные… Оставляю её здесь
                исключительно как художественное, а не политическое
                произведение…
                Автор.


       Александр Резанов

       Небо в серых потеках

       Антиутопия



       От автора

Эта книга – политическая фантазия на тему: в какой тупик можно зайти если востребовать «сильную руку».
И еще. Написана она не против какой-либо партии конкретно или против кого-либо лично, а против самой идеи безграничной власти и вождизмов-тоталитаризмов всех мастей и расцветок (то, что масть для «Лидеров» выбрана красная, обусловлено лишь ролью данного цвета в нашей недавней истории).
О том, насколько жизненна нарисованная мною картина, много говорить не буду. В конце концов, ХХ век дал достаточно всяких страшных примеров, за которыми не угонится никакая, даже самая буйная, фантазия. А посему… именно для того, чтобы риск воплощения показанного мною кошмара в жизнь стал хоть чуть-чуть поменьше и написана эта книга…



Конец марта 2057-го года.

…Шарк – плюх – шарк – плюх…
Тяжело идти, шаркая левой ногой по песчаной дорожке, а правой булькаться в глубокой глинистой сырой колее.
Наконец очередной «шарк» сменяется сочным, тупым всхлипом. Это носок левой встретился со здоровенным булыжником. «Просивший каши» сапог не особо препятствовал этой встрече. А правая от неожиданности резко скользнула вбок и умудрилась как-то неловко подвихнуться… Очень больно! Но если вздумал гулять по Центральному проспекту имени очередного Генсека, то с этим приходится мириться.
Вообще-то, Центральный проспект мы зовем проспектом имени очередного Генсека в шутку. Просто все уже привыкли, что после смерти каждого Вождя название проспекта меняется. Вот потому так и зовем. А в старые времена, говорят, он вообще как-то дико назывался… Невским что ли?
Но это сейчас не важно. Вот ногу я, похоже, сильно подвывихнул – это да! Обиднее всего, что сам и виноват: надо было под ноги смотреть, а не глазеть по сторонам. Дело в том, что у нас все условия жизни приведены в близкие к боевым. Это создано для закалки, ибо в противостоянии мировых идей, в борьбе за наше Светлое Будущее и за обновленную до идеала Великую Мечту всего человечества, за Сверхсправедлизм, мы должны быть готовы ко всему. Вот я сейчас был не готов – загляделся на транспарант, расслабился и зевнул… За что и заполучил!
Морщась ковыляю к ближайшему столбу. Главное – это не измять цветы в сетке. Превозмогая боль, роняю в промерзшую за зиму прошлогоднюю траву свой зад. Сыро. Мешковина сетки успела подмокнуть снизу, но цветы, кажется, целы.
Почему я за них так волнуюсь?..
Цветы являются официальной причиной моей прогулки по центру: я должен возложить их к памятнику Вождя. И еще, они – собственность профсоюза. Ленточка на них удостоверяет, что они принесены нашему дорогому Вождю от имени моей бригады.
Если будет сломан хоть один стебель, то это будет уже Неуважение, мною сразу же займутся Блюстители Чести, и поеду я, не по своей воле, на южный берег моря… Баренцева или Карского.
Снизу хлюпает, нога ноет, на душе противно. Настроение упало и стало подстать окрестному пейзажу, где все серое и сырое, все покосилось и развалилось.
И это областной центр!
Грязь, мокрые комья тающего снега и лужи. Кое-где, обозначая площади, торчат столбы с репродукторами. Между ними, выглядывая из снега и сухостойной травы, стройные ряды сортиров показывают направление улиц и теряются вдали. От деревянных строений с сердечками на дверях, сквозь вытаявшие гнилые подорожники, расходятся тропинки к низким люкам жилых бункеров. Расходятся и уходят дальше, обрываясь в глубоких колеях параллельных улицам проспектов. Весь город – под землей.
Весь! И жилые бункеры с блиндажами, и общие коммунальные кухни, и склады с распределителями продуктов и одежды, и разные другие хозяйственные помещения. Только отхожие места – наверху. Это сделано специально: золотарям, как самой чернорабочей части Пролетариата, вниз ползти не надо, и в бункерах фильтры не нужны. Так и торчат наверху деревянные будочки, да кое-где среди них как грибы из травки высовываются Дежурные доты. Только от грибов их отличает серый цвет шляпки.
Единственные яркие пятна – это понатыканные везде транспаранты с цитатами Вождя, и памятник ему же… куда я собственно и несу цветы. Над всем этим возвышается, сверкая полированным мрамором, Дворец Великой Революции… Странно, в центре с осени не был, а здесь почти ничего не изменилось!
Сыро. Оглядываясь, ищу местечко посуше и замечаю невдалеке окопы оставшиеся после «Зарницы», этой лихой детской забавы с синяками от деревянных бластеров и выбитыми зубами (закаляется молодежь!). Там, на брустверах, относительно сухо, но мне туда по кочкам не дохромать.
Пусть мне мокро и неприятно – зато сверху, из матового шара репродуктора меня подбадривает сочный, жизнерадостный баритон кого-то из Лидеров: «Долой целесообразность! Бой логике, этой выдумке Классовых Врагов!.. Да, нам трудно! Да, мы воспитали новое поколение в нелегких условиях, которые сложно объяснить логически! Но посмотрим, где будет эта пресловутая логика, когда настанет решающий бой с Капитализмом, и наша привычная к трудностям молодежь этот бой выиграет. Побеждает более приспособленный – это закон эволюции…»
Да, он прав! И прав во всем! Из-за проклятых капиталистов вся наша жизнь похожа на этот проспект: максимум бестолковости и минимум элементарных удобств. Но когда настанет война, то именно благодаря такой тренировке мы быстро победим буржуев и заживем спокойно и счастливо. Ведь война – это пот, кровь, грязь и всякая другая жидкая мерзость. И когда эта смесь поднимется до ушей, то мы, как привыкшие к подобным невзгодам, вынырнем. Для этого и устроены все наши лишения… Так объясняют Лидеры Партии.
Какая же, интересно, будет жизнь после полного краха Капитализма?.. Наверно сытная, легкая и веселая. Ведь никто не будет нам угрожать. И почему это Пролетариат на Западе не делает сам Революцию?! Или надеются на нас, полудурки?.. Если боятся, то пусть и гниют вместе со своим Капитализмом!
Повезло хоть, что нас защищает «железный занавес»! Этот занавес даже и не «железный», а «железобетонный»: сквозь него ни червь не проползет, ни космический корабль не пролетит…
Но хватит философствовать – надо что-то делать. Не зря же мы самые приспособленные к трудностям – что-нибудь придумаю.
Под бодрые раскаты слов, пристраиваюсь к кочке. Приспосабливаюсь к ней до тех пор, пока штаны не промокают совсем… Под задом появляется знакомое с детства ощущение.
Вот ведь незадача! Только сегодня надел готовые ватные брюки! Всю ночь ушивал их, подгонял по фигуре, как теперь носят в столице (не будешь же одеваться по старой моде; это в прошлом году носили ватные клеши и длинные юбки, но Партия выдвинула лозунг «Экономика должна быть экономной», и сразу же на склады поступили новомодные приталенные ватные костюмчики и теплые стеганные мини-юбки; а кто, как я, не износил старую одежду, те ушивали сами). И переодеть-то нечего: ватный костюм у меня всего один, а суконный лежит в каптерке бункера и ждет перехода на летнюю форму одежды, которая будет через месяц.
С одной стороны, конечно, удобно, что лишней одежды у меня нет. А то и за одной-то фуфайкой трудно уследить, чтобы какая-нибудь сволочь не сняла с нее форменный хлястик. Ведь за этот хлястик Блюстители обычно сразу шьют дело об «порче государственного имущества», и доказывай потом… Но с другой стороны, сейчас мне это удобство боком выходит…
Хватаюсь руками за зад и пытаюсь отжать вату, но она, зараза, вымокла основательно. Хана! Если не успею просушить за ночь, то завтра штаны задубеют и повиснут на ногах гирями. Получится этакий «синенький скромный порточек»… только из свинца.
Неожиданно шар радио на столбе заскрипел и закашлялся. Пора вставать.
Хотел сделать доброе дело – и цветы возложить, и прогуляться заодно по центру города – а теперь едва ковыляю. Обидно, что не смог сразу дойти до места, хотя до памятника всего-то чуть-чуть осталось: квартала два, не больше. Ладно, здесь рядом, в третьем от Дежурного дота бункере, живет мой друг детства. Придется зайти к нему, чтобы выжать брюки, обсохнуть и обогреться. Он отличный парень. Я почему-то почти уверен, что он даже не сексот! Дело в том, что мы с ним иногда раньше тайно выполняли некоторые запрещенные обычаи… Даже «чаепитие»! И я до сих пор не отправился загорать под северным сиянием! Что может быть лучшим доказательством верной дружбы?!. Пойду к нему! Тем более, что лишний час у меня есть.
Я с трудом поднимаюсь и хромаю мимо Дежурного дота. ДДТ, как мы шутили в детстве. Действительно, доты уже устарели по сравнению с «Воздушными замками», как ДДТ по сравнению с современными видами отравляющих веществ. «Замку», например, хватит одного пикирования, чтобы загнать под воду небольшой остров размером с Цейлон, а дот с его счетверенными лазерными пушками легко могла бы захватить какая-нибудь маленькая армия времен двадцатого века…Рухлядь! Но раз по Инструкции на каждые пятьдесят тысяч населения положен дот, то он и стоит…
Ну, вот вроде и добрался!
Люк открыт. Значит Вилен дома (именно у него есть дурная привычка ничего не закрывать). Он абсолютно не бережется. Два года назад прямо над крышкой люка его бункера установили плакат «Будь бдителен!» Так Вилен об него кучу шишек набил, но закрывать за собой так и не научился… А мало ли что? Враг же не дремлет!
Заползаю без гудка… Так я и думал: лежит, спит после смены. Его, сонного, точно когда-нибудь капиталисты украдут, а он даже и не заметит!.. А что?! Бывали такие случаи, говорят. Вот только его, оболтуса, это все равно ничему не учит!..
Бужу. Мятое лицо расплывается в улыбке. В моей груди возникает какое-то теплое, давно позабытое чувство, в носу першит, и глаза наполняются влагой. Все-таки хорошо, когда есть друзья! Пусть Лидеры и говорят, что дружба – это путь к внутреннему предательству, но ради таких минут можно чуть-чуть побыть и «обуржуазившейся сволочью».
Глядя друг на друга, мы садимся на нары, берем стаканы и, привычно заткнув пальцем штатную дырку в донце, наливаем холодной воды. Затем зажигаем по спичке и водим ими вдоль стаканных боков, после чего, пофыркивая и отдуваясь, начинаем мелкими глоточками, не спеша втягивать в себя влагу. По мере уменьшения уровня воды в стаканах, теплое чувство внутри так же медленно растет.
Ох и хорошо!!
Эта процедура почему-то называется «чаепитие». Она роднит людей, так как соблюдение норм запрещенного этикета связывает их совместным преступлением против морали Партии Народа и делает их как бы подельниками.
Говорят, что раньше воду при этой церемонии пили горячей. Сейчас, в память об этом, по дну стакана проводят горящей спичкой. А горячее давно никто не пьет. Да и как это делали раньше, секрет утерян, так как в донце каждого стакана проштампована дырка, которую надо затыкать пальцем. Поэтому ни один дурак воду греть не будет, ибо обварить себе пальцы для такого сомнительного удовольствия как теплое питье глупо даже при нашем полном отсутствии логики… Зато экономия дров огромна! Ничего не поделаешь: уголь, нефть и газ кончились; атомная энергетика работает только на оборону и промышленность, а лес растет медленно…
Ладно, посидели – пора снимать и выжимать штаны.
Но не тут-то было! Вилен открывает рот:
– Спасибо, что зашел! А то я чуть речь Вождя не проспал…Пошли к репродуктору.
– Только что оттуда. Холодно!
– Ты что, старик, к Блюстителям Чести захотел? Пошли давай!
Вот невезение! Только-только начал отогреваться застывшей душой, как надо опять выползать на холод. Но Вилен прав, у Блюстителей разговор будет коротким: Вождя не уважаешь – поедешь пасти белых мишек. И мы, напялив ватники, вылезаем и бредем к ближайшей площади.
Подходим. На нас подозрительно и недовольно косятся, ибо шар-радио уже вещает проникновенным, мужественным голосом Вождя: «…Мы логику не отрицаем, но и не принимаем. В технике мы ее даже сохраним. Но не в жизни. Дело в том, что враг не дремлет: буржуи постоянно засылают к нам шпионов, пытаясь узнать наши планы и помешать их осуществлению. Отсутствием логики в наших поступках мы запутаем шпионов, собьем их с толку, и их уже незачем будет засылать к нам. И вот, когда они перестанут нам мешать, мы наконец-то построим Сверхсправедлизм, то есть Самое Передовое Общество, живущее при Самом Справедливом Строе… Считайте эту речь последним проблеском логики. Впредь с целесообразностью и логикой в нашей жизни будет покончено навсегда. Таков Мой Указ! Действовать и говорить логично отныне является правом только Трибуналов, Мудрых, Лидеров и Моей!»
К концу речи меня переполняет чувство нашей правоты и кипящей внутри ненависти к буржуям, не дающим нам жить нормально. Да, Вождь прав: со шпионами надо бороться!
А с другой стороны, чем больше нелогичного, непонятного, тем больше таинственности. Чем больше таинственности, тем больше страх у нормальных людей… А раз страх огромен, то мы – общество нормальных людей, то есть нормальное общество. Значит, Указ поможет построению нормального общества.
Из задумчивости меня выводит гром аплодисментов.
Серо-зеленая масса вокруг столба тоже захлопала. Люди били в ладоши, не забывая вертеть головами и пристально следить: кто же закончит хлопать первым? Но первого все не находилось. Наконец кто-то отбил себе руку и замахал ею от боли, прекратив, разумеется, аплодировать. Все тоже моментально закончили, облегченно вздохнув: «Первый – не я!», и пока прервавшего волеизлияние масс уводили, толпа быстро рассосалась…
Пока хлопали, наступила темнота. Надо успеть вернуться домой до начала Комендантского часа. С цветами я все равно опоздал, а если еще и не приду вовремя назад, то вообще хана: мой пропуск на улицу только до двадцати двух часов. Стоит опоздать хоть на минуту, и поеду я садить ягель в окрестностях Земной оси. Так что лучше мне все-таки поспешить. Придется наверно даже бегом бежать, что при моей подвывихнутой-то ноге будет сложновато.
Главное сейчас – это успеть, а потом постараюсь как-нибудь объяснить Блюстителям, что с цветами не вышло. Хотя, если логика отменена, то и объяснять все равно бесполезно: тундры мне за Неуважение к Великому Имени не миновать. Во всем, что связано с Уважением к Великим, мелочей быть не может, ибо любое подобное Неуважение есть плевок, а при плевке в душу народа количество слюны роли не играет. И мои цветочки – это, увы, совсем не мелочь… к сожалению.
А логика в этих вещах была отменена и раньше. За одно и то же можно было или получить орден, или отправиться в лагерь.
Вот у нас в бригаде, Горбатый, по молодости от избытка патриотизма снял флаг с люка жилого бункера и пошел по улице, крича: «Да здравствует Вождь!»… Пять минут поорал и, за Неуважение к флагу, пятнадцать лет выращивал в Каракумах верблюжью колючку. Приобрел там горб и лишился гордого имени, став просто Горбатым.
Впрочем, я отвлекся. Надо подумать, что же мне делать.
Обидно! Раз в кои веки выбрался в центр города и так опростоволосился! Неудачно получилось: речь Вождя не учел. А ведь готовился за две недели: нашел уважительную причину, согласовал у Блюстителей маршрут, узнал пароли на сегодня для каждой из проходимых мною улиц. Все учел, а про речь Вождя, которую все обязаны слушать в это время, забыл… Говорили же мне, но вот вылетело из головы и все.
Теперь надо предупредить Вилена, чтобы подтвердил, что видел меня. И что я был занят слушанием речи Вождя вместо того, чтобы возложить цветы к его памятнику и спеть «Славься, Великий!»… Нет, Вилена впутывать не стоит, а то так я и его подставлю. Да-а, попал я в переплет!
Торопливо прощаюсь с Виленом и бегу… Если конечно это можно назвать бегом: на одну ногу не могу ступить из-за боли, а по другой колотит сетка с цветами. Выкинуть бы их, но нельзя: если выброшу, то это будет уже не просто букет, а весомая улика «злостного политического хулиганства».
Эх, как все складывается неудачно! И так бежать быстро не могу, а еще и патрули «Народной дружины охраны общественного порядка» тормозят движение. Стоят, греются у костров из какого-то мусора. Перед каждым из них надо остановиться, встать в стойку «смирно» и назвать пароль. А потом, пока они рассматривают пропуск и маршрутную карту, стоишь и гадаешь: почему мужчины, греясь, тянут к костру руки, а женщины все норовят повернуться задом? Но найти ответ на эту загадку природы обычно не успеваешь, потому что бумаги уже опять на руках: печать и подпись Конторы Блюстителей делают свое дело… Хорошо еще, что патрули хоть не интересуются целью моего похода…
Бегу дальше. Нога вроде расходилась – боль чуть-чуть поутихла. Над головой, по темному, хмурому небу шарят лучи прожекторов. Вообще-то, если учесть, что вся территория страны контролируется локаторами, то неизвестно, зачем они светят и кого ловят. Но раз по Инструкции положено, значит они и будут гореть… На нервы только давят, заразы!
А может быть прожекторы и нужны. Говорят, что с их помощью сбивали какие-то саморазбрасывающие контейнеры с крамольной литературой из-за «железного занавеса»…Только вряд ли. Зачем ее к нам засылать, если все равно никто ничего запрещенного читать не будет? Себе дороже: за одно чтение схватишь лет десять-пятнадцать. Да и, по слухам, буржуи слишком логично сочиняют свои мерзкие пасквили, чтобы это было правдой. В жизни же все всегда получается наперекосяк. Жизненная правда всегда немного кривовата и неожиданна – не зря же логику отменили. А они так кругло врут, так мягко стелют, что не подкопаешься. Но их логика – мура: столько лет уже доказывают, что мы существовать не можем, а мы, с верой в Партию, живем! И неплохо живем: хлеб и табак по талонам есть. Вон, даже сахарин бывает. Им бы так! А то озверели там, «за бугром», пожирая друг друга по своим волчьим законам. Завидуют наверно, вот и пишут всякую чушь… Сами нормально существовать не могут, и нам жить спокойно не дают!
И чего они только от глупости да от злости своей не выдумают?! Помню, проходили мы в школе буржуазный идеализм. Такая жуткая чушь! Всякие духи, души и прочая бесплотная белиберда. Это они придумали наверно, чтобы умирать не страшно было. Вот и витают в облаках, хотя и самому тупому ясно: мы из грязи вышли, в грязи живем, в грязь и уйдем. Во всяком случае, пока Сверхсправедлизм не наступит, так и будет продолжаться…
Что ж это я, полудурок! Такая муть в голову лезет, а мне же сейчас вообще как пуле лететь надо!.. Но, кажется, успеваю.
Последний пост и вот – родной люк.
…И две минуты до двадцати двух.



       * * * *

Сижу в подвале Конторы и размышляю о роли Блюстителей Чести в нашей жизни. А эта роль очень важна: они бдят, продолжая традиции славных Чекистов. Ведь честь нашего человека, как представителя Авангарда Передового Человечества надо блюсти.
Возникновение Конторы Блюстителей Чести было предопределено всем ходом развития нашего Народного Государства. Блюстители – это вековая мечта нашего народа. Они – сила необходимая ему.
Да-да, ведь не зря же после подавления Августовского Освободительного восстания, народ попавший под иго демократов после долгих мучений в конце концов не выдержал и потребовал «сильную руку». И его чаяния были услышаны Лидерами, этой могучей силой временно находившейся в подполье.
Вернув «ум, честь и совесть» в Кремль, простые люди сразу же получили нашу сильную, прекрасную в своей непоколебимой твердости и хорошо усвоившую уроки истории власть, под заботливой рукой Партии, и под присмотром зоркого ока Блюстителей. Кроме этого мы добились также гарантированной пайки хлеба и самых справедливых законов, а день 19 августа стал Национальным праздником в честь всех Освободителей Отечества, не вставших на колени в проклятое Смутное время Перестройки.
Но вернемся к Блюстителям.
Может ли сильная, уважающая себя власть обойтись без подобных органов?.. Разумеется, нет! И только благодаря им в нашем Самом Народном Государстве существует порядок.
У нас не только нет преступности, но даже ни одной несчастной физиономии вокруг не увидишь, не говоря уже о стариках и инвалидах. И правильно: не будут травмировать нашу перекаленную в борьбе с трудностями психику.
После отработки трудового стажа, всех не желающих больше работать сразу отправляют в Дом пенсионера… «вычитают на заслуженный отдых» как у нас говорят. Психов и инвалидов, разумеется, тоже увозят. Только тех отправляют в больницы закрытого типа, и называется это по другому: «дефектация».
Инвалидов вообще-то жалко. Их, бедных, отправляют в глушь Карелии… Но зато там красивая природа. Ничего не поделаешь! Уж если выпал из седла при нашем лихом прорыве в Светлое Будущее, то не путайся под ногами, а отползай в сторонку, пока не растоптали.
Вот, например, Энмар. Ему прессом ноги отдавило. Выжил зачем-то. Дефектовали. А через несколько дней его жену вызвали к Лидеру улицы (что само по себе уже очень редкий и почетный знак внимания и заботы о трудящихся) и сообщили, что ее муж не вынес обрушившегося на него безделья и умер от тоски по работе. Официальная причина смерти – «сердечная недостаточность»… Все верно. Энмар же не зря носил гордое имя, произведенное из фамилий сразу двух Великих Вождей-Основателей! Он Стахановцем был! Он без работы жить не мог! Вот и не выдержало сердце, что даже спасти не удалось…
Но это инвалиды, а у пенсионеров не жизнь, а мечта. Правда, я сам не знаю никого, кто побывал бы в Доме пенсионера или знал бы, где таковой находится. Но радио говорит, что там почти что Сверхсправедлизм. И я радио верю: кому как не пенсионерам жить при Сверхсправедлизме! Уж они-то его заработали!
А вообще-то, если честно, то несмотря на бдение Конторы преступность все же есть. Она досталась нам в наследство от Капитализма и, увы, не изжита даже после того, как Лидеры выбили почву у нее из-под ног, отменив деньги и все распределяя и выдавая по строгим нормам. Правда, преступность осталась только бытовая: или продуктовые талоны украдут, или зарежут кого-нибудь на коммунальной кухне. Но и ее мы потихоньку ликвидируем.
Например, лет тридцать назад было очень распространено воровство продуктов, а сейчас этого уже нет, потому что никто запасов не делает: что получают в распределителе – все сразу и съедается. А раз воровать нечего, то и не воруют. Одежду же не украдешь, если она даже и во сне для тепла на человеке одета. И поножовщина тоже помаленьку исчезает: зачем резать, когда можно просто написать пару строк куда надо, и человек пропадает… Так что преступность мы изживем. Главная опасность для Государства – это предатели. А предают обычно те, кто слишком много думает.
На нашей улице был один, который все интересовался: почему Лидеры хорошо одеты, а мы нет; и почему у всех Лидеров круглые, сытые лица?
Нашел о чем спрашивать!
Раз Лидеры думают за нас, то и питаться им нужно лучше нас – это же ясно как день. А насчет одежды все объясняется еще проще: у каждой категории людей (то есть и у нас, работяг, и у Лидеров) должна быть своя форма. Да и одеты мы тепло и удобно, а попробовал бы он ходить по грязи в низкой обуви Лидеров, или работать в мороз в их костюмах. Короче, почти три часа он интересовался, пока не оказалось, что задавать глупые вопросы ему буржуи велели, просто-напросто подкупив его тушенкой. Блюстители быстро доказали предательство и нашли вещественные доказательства с ненашими этикетками. Был суд. Правда, закрытый. И, по слухам, его хотели даже выслать к капиталистам.
Ужас! Ведь жрать их тушенку – это одно. А жить с ними – это совсем другое. О чем он думал, когда продавался?! Там же «человек человеку – волк», люди друг друга живьем едят, и тушенка их – тоже из человечины!.. Так говорят Лидеры.
Например, в «Истине» империалистов всегда изображают со звериными рожами и с окровавленными топорами, зажатыми в волосатых лапах; а «Истина» – наша Государственная газета, и я ей верю. Дело в том, что они не только на рисунках такие, но и на фотографиях тоже. А я несколько раз в жизни фотографировался на документы и знаю, что фотографии подрисовать невозможно, так как они очень точно показывают действительность… Не зря же Лидеры шутят: «Фотография – шпионское ремесло».
И после всего того, что пишет «Истина», я не понимаю, как можно вообще иметь какие-либо дела с этими буржуйскими уродами?! О чем человек думает, когда задает такие дурацкие вопросы вместо того, чтобы радоваться, что нас не трясут как буржуев кризисы, что мы уверенно смотрим вперед, что о нас заботится самая гуманная медицина в мире, что… эти «что» можно продолжать до бесконечности. И какая дурь этому продавшемуся недоумку в голову ударила? Будто ему плохо жилось! Надо было его на Запад выслать, чтобы буржуи его там сожрали! А то он слишком легко отделался: всего двадцать пять лет лагерей получил. Это, конечно, тоже не сахарин, но и в лагере люди живут… Зато живьем не съедят.
Бр-р-р! Подумать страшно! Рвать тянет! Повезло хоть, что нас охраняет Контора! Ее недремлющее око всегда начеку. Даже утром, в самые сладкие сонные часы. За мной, например, они приехали перед восходом солнца, чтобы никого не разбудить и никому не помешать. Вот это культура! А жена, дура, взвыла, не подумав, что людям спать охота… Ну и получила, разумеется… Я, вообще-то, тоже. Но и Блюститель поплатился за свою резкость, долго тряся рукой и крича: «Зубов не чистят, сволочи! А у людей руки пухнут!»
…И вот я сижу в подвале Конторы. Вернее сказать, стою, так как сесть здесь не на что, а пол залит ледяной водой. И я, выбрав местечко помельче, торчу на одной ноге как цапля и играю ногами в игру «пост сдал – пост принял». Время подумать у меня есть. И то, над чем подумать – тоже, так как в моем нынешнем положении все не так просто как кажется: чего-то Блюстители от меня хотят добиться, а чего именно – непонятно.
Попробую разобраться с самого начала.
Итак, когда меня сюда привели, то, чуть-чуть побив, затащили в какой-то небольшой, но светлый кабинет. Потом пришел следователь – гладкий, представительный мужчина, одетый в сшитую по спецзаказу фуфайку из первосортной саржи. Он немного подумал и сразу выложил мне всю информацию:
– Наш агент В-47981 видел у вас вчера цветы с лентой «Любимому Вождю от бригады слесарей-ремонтников участка № 16 Завода Оборудования Гравидесантных Войск». Затем этот же агент наблюдал вас удаляющимся в сторону вашей улицы… Мы запросили ваш путевой лист у Лидера 23-ей Пролетарской улицы. В нем записано, что вы должны были вчера возложить цветы к памятнику Вождя на Парадной площади... Сопоставив эти факты, мы были вынуждены произвести обыск в вашем блиндаже, где искомые цветы и были обнаружены… Итак, вы обвиняетесь в нарушении второго пункта Закона об Уважении к Вождю, гласящего…
Тут следователь запнулся и зачастил:
– «Имя Вождя произносить только с крайней степенью уважения», – и сразу опомнился. – Нет! Это пункт №1. А пункт №2 гласит: «Исполнять все обязанности по отношению к Вождю с максимальным усердием».
Но тут он опять запнулся и раздраженно закончил:
– Только время зря с тобой теряю! Короче, срок – от пятнадцати лет до Высшей меры Социальной защиты. Иди в камеру и выбирай: сколько хочешь получить. А у меня пока перерыв на обед.
Я только и смог, что взглянуть на настольные часы и удивиться: какой обед в семь часов утра?.. Вот сижу и думаю.
М-да! Задал он мне задачу!
От пятнадцати лет до Высшей меры! Сколько же я хочу получить?.. Ну, хочу или не хочу – об этом никто и не спрашивает. А посему… будем решать. Так! От «вышки» я, пожалуй, откажусь: пока не за что. Я и не виноват-то по большому счету… Нет, «вышка» отменяется. Идем дальше. За «вышкой» следует колючая проволока. Здесь уже есть варианты: мало скажу – подумает, что не раскаялся и добавит; много скажу – решит, что еще что-то скрываю и тоже добавит. Итак, решено… скажу «двадцать». Цифра, конечно, взята с потолка, но зато выглядит обдуманно и идейно выдержанно. Ничего не поделаешь, идейность должна быть во всем.
Помню, моя первая подруга – Перуча ее звали, то есть «Передовое учение» – отказалась со мной встречаться по идейным соображениям: меня в пионеры не на Парадной площади принимали. И хорошо, что отказалась, так как всех троих ее мужей, одного за другим, по ее же сигналам и посадили. А так я бы был первым, и уже срок бы кончался… Но зато теперь-то насижусь вволю, до упора. Ведь если дадут больше двадцати, то величина срока значения иметь не будет, потому что из-за проволоки мне уже не выйти. Вот такая ситуация…
Но кажется за мной пришли. В моем положении даже лязг дверей звучит музыкой: он заглушает грызущую меня неопределенность. Да и ходьба – это все-таки занятие. Хотя бы потому, что она греет одеревеневшие ноги и видимостью действия отвлекает на время от мрачных мыслей…
Следователь встречает меня недовольной гримасой, как ребенок у которого отняли любимую игрушку, и хмуро цедит через лоснящуюся от жира губу:
– Тебе повезло! «Указ о логике» слышал?
Интересно, в чем это мне повезло? Ведь все равно меньше пятнадцати не дадут. Или он забыл о своем предложении?!
– Пока решают, распространяется ли Указ Вождя на нашу Контору или нет, объявлена амнистия для всех провинившихся в этот день. Славь Вождя за милость! Он тебя прощает!.. Иди уж, урод!
Я стою, ничего не понимая: на моей памяти отсюда еще никто не возвращался. Неужели я первый?!
Да здравствует Вождь!
Свобода! Свобода!! Свобода!!!



       * * * *

В тоннеле моего бункера меня встречает соседка (вредная, вообще-то, тетка) и сразу спешит «обрадовать»:
– А супругу-то твою Контора на Север отправила, под северным сиянием моржатинку кушать.
И вся эта тирада – под острую, зубастую улыбку… Ничего, крыса, скоро в Дом пенсионера поедешь на «вычитание»!
А она все частит ироничным, якобы успокаивающим тоном:
– Да ненадолго, всего лет на десять.
Удар, конечно, неожиданный, но я потихоньку прихожу в себя и пытаюсь разведать обстановку, потому что эта курва может и соврать… Я ей, во всяком случае, не верю.
– А жену-то за что?
– Как это «за что»? Дурная слишком! Слышал, наверно, как выла, когда тебя уводили? Выходит, что усомнилась не в твоей невиновности, как бы следовало, а в правильности действий Представителей Власти… За что и поплатилась. Ничего, полакомится моржатинкой – умнее станет, – соседка не спеша чешется, любуясь на мой ошарашенный вид, и добавляет: – А сынок твой все утро не спал, к собранию Союза Молодежи готовился да речь учил «Отказ от родителей-предателей». Так что семейка-то твоя – «тю-тю»!
Последние слова уже попадают в спину. Вылетаю из люка и с перекошенным лицом несусь, петляя между сортирами… Как добежал до приемной Лидера улицы – не помню: голова была как в тумане.
Встретил меня какой-то чиновник – серый, бесцветный человечек в потертом на локтях бушлате. По моему виду он сразу обо всем догадался:
– Кто арестован? Кто-нибудь из родни?.. Так-так! Возьмите бланк речи отказа от родственника-предателя. Вставьте имя… Так, Октябрина значит?! Так! Видите, в скобках стоит степень родства? Подчеркните необходимое и выучите всю речь наизусть – на общем собрании своего бункера прочитаете… Да, еще чуть не забыл: где многоточие, там поставьте за что арестована… Как это не знаете?!. Знаете только, что сегодня уже отправлена на Север?.. Так-так! Да, сегодня у нас разгрузочный день – избавляемся от тех, кто за неделю поднакопился… Что? Какая еще амнистия? Амнистия распространяется только на провинившихся в день принятия Указа о логике, а если ваша жена арестована за преступление совершенное сегодня утром, то ни о какой амнистии не может быть и речи!.. Посмотрим… Да, из Центральной Конторы сегодня и на Север тоже этап был. Надо поглядеть список женщин, попавших в этот этап с нашей улицы… Трудина, Слалида, Славожда, Даздраперма… Октябрины нет. На Север сегодня с нашей улицы такую не отправляли. Или, во всяком случае, в этот этап она не попала. Вот вам пропуск на завтра, в Центральную Контору Блюстителей Чести. Там вам все скажут. Идите!.. И захватите и выучите речь на всякий случай…
Значит на Север мою жену сегодня не отправили… А речь об отказе я и так знаю: еще по отцу и матери ее читал. Но взять надо, а то еще заподозрит в нелояльности, и все-таки придется мне тогда уехать в не слишком теплые края.
Но где же жена? Или соседка солгала? Она, вообще-то, любит пакостить – может и наврать. И ничего-то этой падле не сделаешь… Хотя пытались конечно.
Помню, когда ей Ревсозна Стяговна однажды на нашей коммунальной кухне картошку машинным маслом подзаправила, то эта гадина сразу же сдала ее Блюстителям как производственного «несуна» (иначе откуда масло?) и отравительницу Пролетариата… И хотя Ревсозну мы Стервозной прозвали, но ту почему-то даже жалко было.
А эта курва, сдав Стервочку как «несуна», сама все к себе в блиндаж тащит, как крыса в нору: лучины в сортире не напасешься, и только со своей бумагой туда ходи; если забыл, то придется обратно бежать, так как в туалете не найдешь. Зимой мы тропу к этой будке «аллеей Героев» зовем, потому что ходить по ней в холод – это подвиг: добежал, сел и надо сразу поджигать лучину, чтобы голую задницу отогревать… Короче, нам и так нелегко, а еще она, мерзавка, нашей бумагой и лучиной свою печечку–«буржуйку» топит. Будто больше нечем!..
Вот опять люк… И опять крысиные зубы соседки выглядывают из-под довольной улыбки:
– Что, сбегал? С первым апреля тебя! Я пошутила: не увозили ее на Север моржатинку кушать…
И, выждав паузу, добавляет:
– Ее в Каракумы отправили верблюжатину жрать!..
Стакан, свистя донной дырочкой, врезается на уровне ее головы в моментально захлопнувшуюся дверь. Сволочь! Убил бы, если бы мог вытащить ее из закрытого блиндажа (в отличие от нас, она как Председатель Домсовета бункера имеет право врезать в свои двери замок).
А про Каракумы, кажется, уже не вранье. Но снова бежать к Лидеру улицы у меня сейчас нет времени: я давно должен быть на работе. Ладно, пора на завод, а вечером встречу сына и от него все узнаю.



       * * * *

Вот и труба родного завода.
Он весь скрыт под землей. Наверху расположены только дымовая труба, «грибки» вентиляции, сортир «свободного полета» на восемь очков и пост ВОХР-а у двери с сердечком.
Вохровец запыхался, не успевая проставлять в Картах отдыха время прибытия-убытия и вычисляя «чистое время» посещения туалета. Ничего не поделаешь, ибо в экономике нашего Государства учет и контроль стоят на первом месте… А сортир, если по правде говоря, то маловат. Их на такой большой завод штук шесть нужно. Но, чтобы шпионы не догадались о количестве работающих и по этим данным не определили размеры нашего производства, мы обходимся только одним этим облегчительным оазисом.
Перед люком проходной, мысленно попросив Великого Вождя помочь мне, кидаюсь вниз как в омут… и, подбежав к будке охраны, получаю Карту отдыха, в которой вохровец ставит прогулянное мною время: два часа, двадцать шесть минут.
Везет же мне сегодня! Если сразу не арестовали за опоздание и дали Карту, значит к работе я допущен. Теперь чтобы набрать восемь часов необходимого «чистого рабочего времени», мне придется работать без обеда, без перекуров и без походов в туалет до восемнадцати часов двадцати шести минут. Дело в том, что если я свои восемь часов сегодня не наберу, то трудодень мне не засчитают. А три незасчитанных рабочих дня в месяц (считая увольнения) – это уже весьма веская причина для переезда на другое рабочее место, за которым наблюдают более серьезные товарищи чем ВОХР-а… Нашему Государству лентяи не нужны!
Итак, раз я все-таки к работе допущен, значит, главный техник все знает. И если посещение мест заключения мне пока не грозит, то разгромной нотации, кажется, не избежать.
Быстрее в раздевалку! Робу переодеваю буквально на лету, но охранник раздевалки ставит в Карте еще шесть нерабочих минут. Пока спускаюсь на нижний ярус и, пробежав межцеховой коридор, заскакиваю в тоннель № 16, проходит еще восемь минут. Отметив время у охранника, забегаю в бункер сборки гравифиг – приборов образующих фигурные гравитационные бронеполя для летающей пехоты… Все! Я на рабочем месте – можно отдышаться.
Оглядываюсь. В длинном тоннеле бункера, стены которого оклеены плакатами, вдоль уходящего вдаль конвейера стоит сложнейшая аппаратура. Это только при необходимости выхода из нашего шестнадцатого участка, мы берем в руки кувалды и гаечные ключи «60 х 65», чтобы шпионы ни о чем не догадались. А военная техника у нас развита очень сильно. Ее уровень – на непересказуемой высоте. Все, разумеется, засекречено, но если судить хотя бы по тому, что знаю я, то мы уже могли бы победить всех капиталистов вместе взятых. Но мы – гуманное общество. Мы жалеем их и ждем, когда их Пролетариат проснется. Хотя это ожидание стоит нам таких невзгод и лишений, что ой-ей-ей!..
Но я, кажется, опять отвлекся. Пора заняться делом: контролировать работу всей автоматики в тоннеле. А так как при движении конвейера ничего трогать нельзя по Технике безопасности, то я только прогуливаюсь, помахивая тряпочкой, по тоннелю. Весь смысл моей работы состоит в том, чтобы Начальство имело виновного в случае аварии.
Лафовая работа! Лежи и отсчитывай свои восемь часов. Или спи. А хочешь – просто плюй в потолок. Кстати, это неплохо помогает развеять скуку. Плюнул и смотри: долетит – радуйся, что попал; а если не долетит – воспринимай как самокритику за промах…
Погулял. Только лег, как притащился главный техник. Он – Высший Лидер нашего участка. Небольшая, но все-таки «шишка». С трудом протиснувшись в дверь, этот зажравшийся боров принялся трясти своим огромным животом, объясняя мне мои грехи на чистейшем матерном языке.
Я мат прекрасно понимаю, но говорить мне на нем нельзя… Это лет тридцать-сорок назад матерный язык считался Пролетарским и, как средство общения Гегемона, почти что вытеснил нормальный. Но затем истиннопролетарским языком стали пользоваться только Истинные Пролетарии, то есть Вождь и Лидеры, а всем другим это стало запрещено под угрозой статьи «Об использовании чужих прав и обязанностей» (в подобных делах обязанности тесно связаны с правами). И мат стал спецязыком. То есть, как и все с приставкой «спец» – правом только Лидеров Гегемона.
Но что-то главный техник слишком зазлоупотреблялся этим правом. Впрочем, мое дело простое: стой и слушай. Для подобных случаев я уже давно (еще в школе, когда меня пропесочивали классные и школьные Лидеры) нашел хороший способ отвлекаться: я переводил мат на наш язык. Смешно получается: если бы то, о чем он говорит, хоть чуть-чуть было бы правдой – нас обоих давно бы «упекли кое-куда» как буржуазных извращенцев. А он на воле до сих пор и, судя по животу, хорошо живет.
Скорей бы заткнулся, гад! Сейчас трудно даже поверить в то, что было время, когда я его как салагу-недоумка за «деревянными электродами» гонял. И не было тогда у этого хряка огромного брюха, а выглядел он таким бледным и тощим, что все дразнили его, интересуясь: «Как дела в Лондонских трущобах?»
Пока мы над ним смеялись, этот поросенок крутил хвостиком перед Начальством и везде совал свой пятачок. И когда, при провале очередного Правительственного заказа, он разоблачил главного техника нашего участка как саботажника и вредителя, то на освободившееся место поставили, разумеется, его.
Сделав такую головокружительную карьеру, он вступил в Партию Лидеров и стал получать продовольственный паек в 5500 килокалорий. Сидячая работа и калорийная пища вредно подействовали на его фигуру, и вскоре наш дорвавшийся до кормушки поросенок превратился в здоровенную свинью… Да-да, именно в свинью, которая разбирается в работе гораздо меньше, чем в апельсинах, и умеет только жрать до пота, а потом кряхтеть в сортире до слез, тужась, будто рожает… да еще умеет визжать как недорезанная, что и делает сейчас.
Может напомнить ему, что время-то рабочее? А то разошелся, беременный!
Нет, не стоит! А то еще пол подметать заставит. Да и пусть себе орет: у него один завтрак – 1500 килокалорий, и надо же их куда-то девать!
Под взвизгивающий звон слов мой взгляд мягко скользит по стене и останавливается на плакате «Свободное волеизлияние масс». Интересно, что за демонстрация на нем изображена? Люди улыбаются, несут портреты Вождя. Был бы хоть один транспарант – было бы понятно: «Мир, труд, май!» – Первомайская; «Слава Октябрю!» – Ноябрьская; «Слава Спасителям Отечества» – Августовская. Нет, даже по одежде не понять. Хотя, у одного мужика форменная куртка расстегнута не по Уставу, значит жарко – демонстрация 19 августа… А может просто «поддал» этот товарищ в честь праздника, вспотел, расслабился – вот и расстегнул верхнюю пуговицу…
От размышлений меня отвлекает вопрос:
– Все усек?
Подпускаю в глаза преданности (Лидеры это любят):
– Усек, усек! Вы порос… зительно точно все объяснили.
Вторую фразу я произнес автоматически, и смысл оговорки понял, уже сказав. Но, поняв, остался весьма доволен и мысленно от души расхохотался.
Интересно, что я мог усечь, если весь его монолог сводился к проблемам блуда и разврата? Уж с таким упоением и сладострастием объяснял, жирномордый, куда, когда и как он меня... Свиноматку ему надо! А то за каждый из перечисленных им способов, Блюстители обычно берут за то место, которое он очень часто упоминал и отправляют в те края, где есть риск все эти способы испробовать в натуре… Но Лидеров Блюстители берут только при Больших чистках…
Главный техник откричался и ушел. А я прилег на пол так, чтобы меня от входа не было видно, и уснул.
Мне приснился Сверхсправедлизм: я шел по нашему жилому бункеру, стены которого, почему-то сделанные из какого-то странного полупрозрачного и блестящего материала, переливались глубинным, неземным светом. Пройдя коридор, я через свежевыкрашенный люк вылез наверх.
Встретивший меня город был прекрасен: стройные шеренги сортиров выстроились как на парад и вытянулись по стойке «смирно». Над Дворцом Великой Революции в полнеба полыхал транспарант «Народ и Партия – едины!»
Полюбовавшись на огромные жгущие небо и душу слова, я неторопливо ползу в люк распределителя продуктов и застываю, обомлев, потому что не встречаю привычной очереди; а вместо нее у окна выдачи стоят мешки и ящики разных форм и размеров. Там было все: хлеб, сахарин, крупа и даже тушенка… Не было только распорядителя продуктов.
Я по привычке полез в карман за талонами, но вспомнил, что уже Сверхсправедлизм, и руки сами собой потянулись к тушенке. Рот сразу же наполнился слюной в предвкушении столь редкого угощения (пережив четырех Вождей, я ел ее всего четыре раза: в дни назначения нового Генсека). Но тут сбоку появились и другие руки. Я мгновенно обернулся и… увидел оскаленные жадностью физиономии. А увидев, испугался, что мне не хватит и начал хватать.
Я брал, брал и брал. И чем больше брал, тем сильнее вибрировал в животе страх, что все отберут. И предчувствие меня не подвело, так как откуда-то вдруг появился Блюститель, и со словами: «Норма! Или забыли, сволочи? Вы так, гады, весь Сверхсправедлизм растащите и прожрете!», действительно все у всех отобрал, отломив каждому лишь по ломтю хлеба… От такого жуткого крушения мечты я проснулся с подведенным животом и в холодном поту…
Приснится же такая чушь! Абсурд!.. Нет очередей! Тушенка!.. И все без талонов и карточек!.. Нельзя на голодный желудок спать, а то вообще «башню заклинит». Недавно, вон, тоже чушь приснилась! Будто меня, с криком: «Совсем бдительность потерял! Так все проспишь, оппортунист проклятый!», сам Вождь плетью наказывает. Если кому рассказать, то «дефектации» с диагнозом «мания величия» мне не миновать.
Так! Надо подсчитать по Карте отдыха во сколько же я сегодня заканчиваю работу: 18.26 + 00.06 + 00.08 = 18.40.
А сейчас 18.03. Скоро домой…



       * * * *

Захожу в свой блиндаж. Мой оболтус уже дома. Значит, собрание Союза Молодежи закончилось. Интересно, он и от меня тоже отрекся? Или только от матери, а обо мне успели предупредить?.. Исполнил свой долг и сидит в углу, на спальных нарах.
В сумраке блиндажа почти ничего не видно: аккумулятор у лампочки, похоже, совсем сел, а кусок фосфора на столе светится слишком слабо. Потому, вглядываясь в серую полутьму, я никак не могу понять: удивился сынуля моему приходу или нет.
Сыну уже исполнилось четырнадцать. Через год его объявят взрослым, торжественно вручат Пролетарский жетон и отправят из дома на Молодежную стройку Народного хозяйства… Для закалки, как говорят Лидеры.
Хоть дома не буду чувствовать себя под слежкой. А то эта нынешняя молодежь хочет быть идейнее нас. Каждый ребенок, пока мал, стремится быть похожим на Героя Павлика. И, пользуясь этими патриотическими настроениями, Блюстители привлекают их к сотрудничеству; но развернуться сразу не дают, а ждут пока ребенок подрастет, серьезно изучит в школе Классовую борьбу и научится быть бдительным. И когда наступает паршивый переходный возраст, эти прыщавые созревающие акселераты везде ищут романтику с героическим привкусом борьбы за торжество Самого Гуманного Общественного Строя в мире.
А что может быть более героического, чем поймать шпиона?!
Разумеется ничего! И эти сопляки, со всем своим юношеским задором и максимализмом, пытаются их, шпионов, ловить. А так как ловить их негде, то ловят в своем бункере, и чаще всего – в родном блиндаже. Но если учесть, что при любой подобной суете больнее всего достается тем, кто рядом, то… ближе всех на свою беду обычно оказываются родители.
Бывает, что если родителей сдавать Блюстителям не за что, то напридумывает такой недоросль всяких жутких историй, пишет в Контору и получает путевку в «Артек»… Если конечно там хватит места. Потому что, хотя «Артек» постоянно расширяют и путевки туда дают только за сданных родителей (а всякие там дядюшки, дедушки, братья и другие родственники в счет не идут), но мест все равно не хватает: при приближении к Сверхсправедлизму врагов становится все больше… Значит, когда все Государство станет одним сплошным «Артеком», тогда и наступит Сверхсправедлизм.
Красивый лозунг получается: «Сверхсправедлизм в «Артеке». Надо будет Идеологам предложить.
Нет! Поздно предлагать. Если придется объяснять смысл, а логика противозаконна со вчерашнего дня, то…
Что же это я делаю?! Мыслить-то нельзя!
Но, кажется, мой отпрыск ничего не заметил. Вот что значит привычка делать везде счастливое и дурацкое лицо! Состроил тупую физиономию, и никто тебе под череп не залезет… Хотя вообще-то есть лазейка для мысли – это глаза. По ним многое прочитать можно. И мой полудурок это умеет, к сожалению.
Ладно, через год его куда-нибудь отошлют. Отработает положенные три года, затем армия – пять лет. И только потом человек становится вольной птицей. Правда, возвращаться можно только на стройку с которой забрали в армию, или в родной город; но не в родной блиндаж к родителям, и не на свою улицу. Так делается потому, что человек должен знать место, где живет, но не должен иметь корней, и лозунги типа «Спасибо, предки, и прощайте!» делают нашу молодежь самостоятельной.
Возникает вопрос: зачем я его завел?
Разумеется не затем, чтобы и дома следить за каждым своим словом и шагом. Все гораздо проще: не иметь детей нельзя. Если пришел из армии и через полгода не женился, значит, подрываешь Социальную политику Государства и, соответственно, вместе с пойманными онанистами и прочими извращенцами поедешь свататься к нерпам. А когда женился, то жена уже не может не рожать… природа! И через год, будь добр, подай Комиссии по Деторождению ребенка.
Родился больной – усыпляют, и делай нового. Мне-то хоть еще повезло, что родился всего один: Октябрина в мороз вагоны поразгружала и, то ли надорвалась, то ли отморозила чего-то внутри; но зато теперь я спокоен. А некоторые дуры, когда им надоест каждый год рожать, провоцируют выкидыш или делают что-нибудь с новорожденным. Вообще, бабы насчет этих дел стали очень хитрые и умудряются вырастить всего по два-три ребенка, рожая по десять-пятнадцать детей… Что это как не обыкновенный женский саботаж?! Контора пытается с этим бороться, но толку почти нет.
Ладно, раз есть сын, то его надо воспитывать. И построже! До самого конца… пока он тебя же, папашу своего, в соответствующие Органы не сдаст.
 Я-то со своим хоть лажу. А у соседки-крысы, вон, семь выродков. И все – в нее! Если честно, то я что-то до сих пор никак в толк не возьму: почему никто из них так и не заложил свою мамашу Блюстителям?.. Хотя, вообще-то она, как Председатель Домсовета бункера, вполне устраивает Лидера улицы, а такие обычно выживают.
Да и она все-таки почти что Мать-героиня, умудрившаяся вырастить семь отборных ублюдков, от которых весь бункер дрожал, всхлипывая и сморкаясь… Хорошо хоть, что они уже разъехались. И все – на Юг, как ни странно. Ищут, видно, где теплее: кто на Памир пограничником, а кто – в Каракумы охранником. С ней только младший один и остался. Но зато уж этот гад – феноменальная сволочь. Он один стоит всех других ее подонков… к нему только партийный язык и подходит.
Да его и ждет партийная карьера! Он еще в первом классе записался в Клуб юных друзей Блюстителей Чести. Ездил с Клубом каждый год не в простые Пионерлаги, как другие дети, а к стокилометровой пограничной зоне «железного занавеса». Якобы помогать там пограничникам (от детского же взгляда ничего не ускользнет).
Какие в таких лагерях за дети собраны, можно понять из того простого факта, что вся бумага, попадающая в любом виде к ним в руки, в конце концов оказывается на столе у Начальника в виде «сигналов» и «уведомлений» (а проще говоря, доносов). Дети писать-то еще толком не умеют, а слова «уведомляю Вас», «шпион» и «доброжелатель» уже выучили. А младшие, например, их даже и не переписывают, а просто перерисовывают по палочкам или переводят на свет.
Рассказывают, что один раз у них доносы на персонал вдруг прекратились. Друг на друга пишут, а на воспитателей – нет. Начальство лагеря засуетилось, так как воспитательная работа стоит и отчеты писать не о чем… Оказалось, что при ремонте рабочие сняли доску со списком Отряда самообороны, где были фамилии, имена, отчества и должности всех служащих Погранпионерлага, а детишки все данные для своих «сигналов» из этого списка брали. Доску быстро вернули на место, и все сразу стало, как и было раньше… не считая выговора Начальнику за срыв воспитательной работы.
Да-а, если этот недоносок начинал свою карьеру в таких местах, то ему одна дорога – в Лидеры. Это точно!
Мой-то хоть и в его отряде, но менее идейный. А вот другие парни из их класса вообще напичканы идеологией под завязку. Они все стремятся стать Лидерами, хотя не всем есть за что любить Партию, так как почти половина из них уже живет в неполных семьях; а двенадцать детей так и вовсе уехали далеко и надолго по трем дорогам: или «Школа – Артек – Детдом»; или, если проворонили, не донесли на родителей и не отреклись когда тех взяли, то «Школа – Детприемник – Колония для неповзрослевших»; или для большинства – то есть для тех, кто отрекся – «Школа – Детдом» (но в Детдоме они чаще всего живут на положении «чуханов»).
Мой пока еще не пошел ни по одной из этих дорожек. Ибо для первой из них он (на мое счастье) всегда был недотепой: отсутствие смекалки ему заменяла сила. А главное наверно все-таки в том, что он не законченная сволочь как другие: я же ему, как единственному ребенку, уделял больше внимания, поэтому и отношения у меня с ним более-менее теплые… Хотя все равно волчонком растет.
Для второй дорожки ему не хватит силы воли. Да и смысла в ней нет. А третью он сегодня чудом миновал… Только чудо получилось каким-то однобоким, и наша семья перешла в разряд неполных…
Ого, в его лице что-то новенькое! Похоже, что кроме обычного «фонаря» под глазом, выбиты передние зубы.
Все верно! Одноклассники узнали, что он сын предателей еще утром, а отрекся он от нас только на собрании после уроков. И у его друзей было целых четыре перемены, чтобы показать свое отношение к его отсутствию бдительности, вынеся ему Общественное порицание.
Хотя, может быть, и нет. Могли и на большой перемене, где проводятся драки «класс на класс» для воспитания бойцовских качеств. Ведь законы молодежной «классовой борьбы» жестоки: сын предателей – враг. Его и соперники будут бить больнее, и свои забудут страховать спину… Если еще и не добавят.
Сын, увидев меня, начал шепелявить, будто ничего не случилось:
– А я сегодня «тройку» получил по электротехнике за асинхронные двигатели. Все рассказал как надо, а мне «трояк» влепили. Зато по литературе мы буржуазный реализм проходили. Такая муть! С классикой Соцреализма рядом даже поставить стыдно! Например, этот «Маугли», которого мы сегодня изучали, с «Поднятой целиной» или с «Малой землей» ни в какое сравнение не идет! Но дело не только в стиле да в сюжете, но еще и в том, что в этой муре, которую капиталист Киплинг от скуки написал, описана жизнь их детей. Это такой жуткий ужас! Почитаешь, как жалко они там существуют, и сразу поймешь, что мы, благодаря заботе Партии, живем почти в сказочных условиях. Там, например, люди носят имена зверей, и это у них вполне нормально, так как на Западе все обитают не в бункерах, а на деревьях как звери. Не зря же Запад «загнивающим» зовут… И действительно, судя по «Маугли», мир Капитализма – это одна сплошная болотина и заросли. А Маугли – соображающий, умный и честный мальчик – вынужден ютиться по разным кустам как скотина какая. Но так как «бытие определяет сознание», то он и становится волком. Да, да, волчарой диким! Представляешь?! Он сам так и говорит: «В прошлый раз меня гнали за то, что я человек. На этот раз за то, что я волк». И если их воспитывают волками, то мы вообще должны научиться выживать в любых условиях!
После столь напыщенной концовки сын переходит с официального звонкого ора, которым он выкрикнул последнюю фразу, на нормальный тон и даже пытается улыбнуться… Беззубая улыбка выглядит беззащитно.
– Но учитель объяснил, что силы добра есть и там. Они называют себя «Бандер-Логи». Мне они понравились: делают, что хотят, как и мы на Больших Кострах.
И тут, к моему немалому удивлению, он зашмакал беззубым ртом на память:
– «Они пили из водоемов и мутили в них воду, потом дрались из-за воды, потом собирались толпой и бегали крича: «Нет в джунглях народа более мудрого, доброго, ловкого, сильного и кроткого, чем Бандер-Логи!»
Он запомнил такую длинную фразу! Вот это да!! Наверно очень понравился этот «Маугли», но сказать громко об этом нельзя… Значит, он не полный болван.
Я, когда проходили буржуазный реализм в школе, помню, тоже от него балдел. Умеют же капиталисты сочинять! Все верно, им же делать-то нечего, вот они и развлекаются как могут, в перерывах между грабежом Пролетариата и подсчетом барышей. Какую-то любовь выдумали! Заменить Социальную политику Партии нечем, вот и лезет в голову всякая блажь. Была бы у них Партия – работали бы, и не было бы сил и времени чудить!
Но зато уж мой отпрыск сегодня отчудил! Не ожидал я от него такой памяти. Да-а, оказывается открыть что-то хорошее в родном человеке очень приятно!.. А в родном ли? Интересно все-таки, отказался он от нас или нет?.. Вообще-то, куда же он денется-то?! Раз не взяли, значит отказался. Но для проверки все же невинно интересуюсь:
– Ну, как после уроков? Что сказали на собрании?
– Да так, ничего, – отводит виноватые глаза. – Сам понимаешь!.. А что было делать?! Пришлось с мамой распрощаться…
На мой вопросительный взгляд – мгновенный ответ:
– А о тебе предупредили. Еще на третьем роке, – и взрывается. – Завтра и ты Покаянную речь читать будешь!
Мальчишечка, похоже, начинает злиться. Даже красными пятнами покрылся. Да-а, двусмысленное положение: он знает, что сделал гадость, а я пока «чистенький» перед ним стою. Надо его успокоить, а то еще напишет «сигнал», что я Врага Народа жалею… И от меня заодно откажется. У нынешней молодежи это просто! В наше время хоть какие-то чувства были. Я, вон, помню, когда от родителей отрекался, то два раза с речи сбивался и всю ночь потом ревел. Ревел, правда, больше из-за выговора за потерю бдительности. Но и предков жалел тоже. А этот – вряд ли! Хотя… все может быть.
– Ну ладно. Замнем тему! Отказался и отказался – дело житейское.
Взгляд исподлобья:
– А тебе маму что, ничуть не жалко?!
Жалко! Но сыну об этом знать не стоит. Хоть он и не сволочь, однако настучать может. Вдруг да захочет отомстить. Ведь я же во всем виноват: мать-то из-за меня взяли. А посему… никакого горя показывать нельзя – только разве что небольшое сожаление о том, что не уберег родного человека от дурного поступка. И, скорчив соответствующую случаю строгую мину, грустно говорю:
– Сама виновата. Зачем орала?.. Пошли в распределитель, отоварим талоны. Есть хочу.



       * * * *

На коммунальной кухне бункера с нашим приходом наступила напряженная, звенящая тишина. Демонстративно повернутые к нам спины соседей не оставляли никаких сомнений в том, чем именно нас здесь считают.
Все правильно. Я же Покаянную речь еще не прочитал. И если в очереди у окна в распределителе меня мало кто знал, то здесь-то все свои, соседи… Капиталист их задери!
Их высокомерные взгляды через плечо и поджатые губы дружно выражают Всеобщее презрение. Хорошо хоть, что Кима нет. Тот-то быстро устроил бы мне Общественное порицание под глаз. Да и зарезал бы если – ему бы ничего не было, ибо нераскаявшийся родственник Врага Народа находится вне закона, а Покаянная речь только завтра.
И кто это придумал взрослых «нераскаявшихся родственников» сутки мариновать в атмосфере Всеобщего презрения? Раньше мне это правило нравилось, а сейчас – совсем нет. Лучше бы уйти в свой блиндаж. Но уж очень есть хочется… Ладно, постараюсь успеть до того, как Ким появится. Ведь вообще-то еду приготовить – минутное дело: лапшу я взял в распределителе уже отваренной, осталось только подогреть.
Идея! Пусть сын поджарит. Его не тронут: он речь уже прочитал.
– Ревмир, сготовь пожевать. А я устал. Пойду полежу. Сготовишь, поешь и принеси мне.
А в ответ – язвительное:
– Ага, нашел дурака! Я тебе пожрать принесу – ты завтра Покаянную речь прочитаешь, а «сигнал» на меня как на пособника и прихвостня родственника Врага Народа будет уже у Блюстителей… Нет уж! Я лучше на Ударную стройку поеду!
Ясно! Придется готовить самому. Беру сковородку, бросаю маргарин и высыпаю отоваренную лапшу. Не успеваю посолить, как Августина, сухая как палка вдовушка, проходя мимо, бросает пригоршню соли.
Вот змея! Все одобрительно смеются, хотя трюк старый: она всегда так делает. И как это я забыл! Обидно, а тут еще и сын взвыл:
– У-у! Надо было мне отдельно готовить!
И ничего не сделаешь. Даже слова не скажешь. Иначе мигом срок пришьют за Противоправный выпад или за Происк внутреннего врага… Ну что ж, пожуем соли с лапшей.
Впрочем, кажется, не успеваю, так как появляется Ким. Пригнувшись, ныряю в запасной выход, где, под тихий шелест плавно пролетевшей над головой моей сковородки с моей же лапшей, проскакиваю коридор и захлопываю дверь своего блиндажа. Пытаясь унять дрожь в коленях, снимаю и жую лапшу с ушей. Кажется, после полета она стала менее соленой. Соль что ли стряхнулась?.. Ладно, вопрос сейчас в другом: долго ли я продержу дверь? Жаль, что подпереть-то ее нечем: блиндажные нары забетонированы в пол, а больше ничего тяжелого нет. Это все сделано для удобства Блюстителей, хотя им и так никто не сопротивляется.
Что делать? Кажется пора лезть под нары. «Западло» конечно, но придется заползти туда, прижаться спиной к стене, чтобы не отбили почки, и закрыть руками голову. Сегодня надо потерпеть, а завтра, после прочтения речи, этот гад Ким у меня по всему бункеру летать будет. С криками и визгами… Если, конечно, не прибьет меня сегодня…
И дернуло же меня позавчера, когда пили спирт на кухне, послать его «в зад к Капиталисту»… Сидели, вроде, как люди. Пили. И вдруг Кимушке показалось, что я недолил. А я действительно недолил: некогда следить за каплями, если талоны на фляжку втроем собирали. Тем более, Ким свой стакан криво держал и слишком сильно заткнул донную дырку. Попробуй не ошибиться, когда у него полпальца в стакане... А сегодня, кажется, придется за это ответить.
Как знал, что когда-нибудь за пьянку попадусь. Но думал-то, что просто увезут меня в Лечебно Трудовой Профилакторий и все. Да и, если честно, то и причина для подобных опасений была: за последние месяцы Дежурный по бункеру ставил мне в карточку полную Алкогольную норму (полная Алкогольная норма – это по фляжке спирта во все Революционные, Пролетарские и Профессиональные праздники, в День рождения Вождя и еще по две разрешенных в месяц пьянки без официального повода). Перевыполнять можно и нужно все нормы кроме этой, так как «приз» за ее перевыполнение – три года ЛТП. А ЛТП – это тот же лагерь, только поближе к родным местам. Но туда я не попал. Зато сейчас будет похмелье за позавчерашний день… Уж Кимушка, гад, постарается!
Он вообще мерзкий тип. У него и голова дурная, и нервы никакие, и, главное, все Личное дело в «темных пятнах»… Да, да, все: начиная от прабабушки, проведшей детство на оккупированной территории и расстрелянного дедули-демократа; и кончая выговором за отсутствие Трудового порыва, когда он отказался выполнять Стахановскую норму… Этот псих и убить может!
Держать дверь бесполезно. Упереться не во что. Полезу под нары, пока не убили, а то ведь завелись уже не на шутку. Страшная штука – азарт… А азарт погони – вдвойне.
… Фу-у! Едва забрался. И сразу же отползаю в самый дальний угол, под защиту стен. Вернее не отползаю, а вдавливаюсь, так как нары сделаны слишком низко.
Ну и грязища же здесь! Бетонная крошка и какая-то липкая дрянь попадают под гимнастерку, прилипают и начинают чесаться. Да я тут, кажется, всех клопов распугал! Впрочем, куда они денутся?! Их ничем не проймешь!.. Как и этих придурков, что пытаются просунуть палки между досками нар и бьют сбоку мне шваброй по коленям.
Среди гомона соседей слышно и улюлюканье Ревмира. Вот тебе и «Революционный мир»! Если бы знал, что так будет, то назвал бы его Реввоем – «Революционной войной». Интересно, что у него в руках? И «прогибается» ли он перед этим соседским Крысенком или это просто охотничий азарт?.. Быстрее всего – второе. Потому что гнать толпой одного безопасно, ужасно интересно и, кроме всех других плюсов, выглядишь героем. А кто такой гонимый и что он натворил – большого значения не имеет. Вопросы «кто?» и «что?» отходят на второй план, так как, почуяв кровь, важно лишь догнать и вцепиться в шею. Но прежде чем ломать хребет, хочется поиграть с жертвой. В погоне становится важен сам процесс травли, а не результат, каковым является перегрызенная глотка… Впрочем, у нас и по жизни действие всегда важнее цели. Мы приучены так всем нашим существованием: на фоне твердого, уверенного продвижения вперед, к Светлой Мечте Прогрессивного Человечества, мы должны не замечать всякие мелкие бытовые трудности. Должны, но не получается. Ибо трудности – это процесс. А результат в лице построения Сверхсправедлизма, увы, пока еще очень далек. И так как трудности реальнее, то процесс для нас затмевает результат… Да-а, что-то с логикой у меня перебор, а это нынче опасно…
Ой!! Научились бить, гады!
И ничего-то им, сволочам, не сделаешь! Все правильно. Финал близок, и они млеют от предвкушения высшего смака погони, который наступает, когда преследуемый попадает в руки загонщиков. Тут обычно начинается или расправа с издевательствами и потоками слез, или жертва, огрызаясь, показывает зубы, давая преследователям моральное право на убийство. Но такого удовольствия я им не доставлю! Они уже до предела раздразнены безнаказанностью. Рыпнусь – убьют, как этого «шизоида» Илью Леонидовича.
Этот старый идиот с доисторическим именем раньше жил в нашем бункере. Устроили ему один раз Общественное порицание, а он в ответ заорал какую-то чушь про честь и достоинство. Я тогда ему по мужскому достоинству пнул… и он просто тихо упал на колени. Потом лег свернувшись калачиком и сразу обо всем забыл. Так пока топтали ни слова больше и не сказал, а только молча жевал деснами кашицу из зубов… Впрочем, ему все равно пора было умирать: он был старый. Давно бы мог уехать в Дом пенсионера, но все еще работал. Что поделаешь?! Виновато старое воспитание: он помнил даже Смутное время Перестройки. Его наши дети так и дразнили: «Демократ».
Да! На моей памяти всего один человек, всего один раз огрызнулся, а помнится всю жизнь. Кухня тогда неделю шумела, и все спрашивали друг друга: «Как он осмелился?!» А потом пришли Агитатор и врач из психбольницы. Они объяснили, что у Ильи Леонидовича был просто старческий маразм в оценке ситуации и вялотекущая шизофрения. Короче, старикашка был «шизой».
Ой!!!
Еще одну дырку в нарах нашли, просунули в нее палку и ткнули ей прямо мне в ребра. Завтра же, как только речь прочитаю, все доски в нарах заменю! Хорошо хоть, что есть куда ползти: нары широкие, на большую семью сделанные. Под ними потеряться можно.
Отползаю от дырки подальше, затаиваюсь и не дышу…
Вот гады! И как это я сразу не догадался?! Ведь доски нар очень толстые и дыр в них не было, а сейчас появились: вон еще две палки показались. Это же эти обормоты коловорот принесли и дыры в досках сверлят… И за палку не схватишь! Только попробуй выхвати – сразу вооруженную вылазку пособника врага припишут.
Ладно! Завтра они у меня попляшут за порчу жилищно-коммунального имущества… Впрочем, ничего я не добьюсь в ЖКО. Ведь если логика отменена, то мне просто скажут: «Делай свои нары сам!»
Идея! Ору:
– Если бьете врага – вы нарушаете Указ Вождя о логике. Врага теперь любить надо.
В ответ появляется новая дырка мгновенно заткнутая палкой… И голос Кима:
– Сейчас мы тебя полюбим!.. Все вместе! По очереди!.. Сегодня, сразу после работы было прочитано дополнение к Указу: отменена только буржуазная логика. А бить врага – это уже Пролетарская… Лучше сам вылезай, гад!
От Кимушки я ничего другого и не ожидал. Дурак он был – сволочью и остался! А чего же еще можно ждать от человека, прабабушка которого могла сотрудничать с немцами на оккупированной территории, а дед зверски жег в танках солдат-освободителей в августе 1991-го? Наследственность плохая… зато руки у гада сильные!
Что ж, сбить их с толку не удалось. Отползаю вглубь. А новые палки все появляются и появляются. Скоро они прижмут меня к стене, и Пролетарская логика будет торжествовать на моей шкуре… До тех пор, во всяком случае, пока я жив.
А потом приедет Похоронная команда и, вытащив мое тело отсюда, превратит его в физиологический раствор, который вывезут на поля… И что противно – вытаскивать-то будут крючьями. Никто же сюда за мной не поползет. Ведь, как я уже говорил, лезть под нары – «западло». Даже дети не ползают. Сюда могут только загнать. Ибо, если ты когда-нибудь залез в эту грязь, то за человека тебя уже никто никогда считать не будет – станешь «чуханом». Этот неписаный закон сюда с Севера пришел… Раз уж лагерь все равно мало кто минует, то лучше привыкать жить по его законам сразу. А закон правильный… нормальному человеку под нарами не место.
Сколько же здесь слизи, гнили и всякой другой дряни! Хорошо хоть, что крыс нет. Им тут, наверно, жрать нечего… Да-а, живой души, кроме клопов, в этих местах не было с момента постройки бункера. А бункер уже старый – все порассыпалось и прогнило. Штукатурка такая, что только ткни и отвалится.
О! Что-то под боком колется… Ура! Это же гвоздь! И большой: сотка или стодвадцатка!.. Хоть он, конечно, и не оружие, но все равно хорошо…
Опять идея!
А если я в стене проковыряю углубление. Тогда эти придурки могут сверлить нары сколько захотят – я же отлежусь в сделанной мною нише, пока они не успокоятся. Под нары никто не полезет, а любой азарт рано или поздно проходит.
Начинаю ковырять стену. Работа пошла довольно легко: страх подгонял. Да и вечносырая штукатурка прогнила так, что при любом движении гвоздя отлетал порядочный кусок.
Под штукатуркой оказался какой-то дрянной крошащийся бетон. Работа пошла гораздо медленнее, но все равно потихоньку двигалась, и вскоре мне повезло: я подкопался под какой-то большой каменный осколок, уперся ногами в стену, поднатужился, дернул… и он отвалился. Я быстро откатил его к центру нар, и довольный стук палок сразу же возвестил, что «жертва» найдена.
Пока преследователи были заняты перемалыванием этой каменной глыбы, я выковырял вполне приличную нишу, влез туда и устало растянулся. Пусть теперь беснуются. Уж нары-то разворотить не посмеют…
Но что это сквозит мне в щеку?
Внизу, кажется, что-то есть. То ли трещина в полу, то ли свищ, но сифонит оттуда основательно. Что бы это могло быть?
Попробую разобраться. Мой блиндаж находится на нижнем ярусе нашего бункера. Значит, никакого блиндажа под полом быть уже не может… Вентиляции внизу сроду не бывало. Зачем она там? Быстрее всего это какой-нибудь блиндаж соседнего бункера. Что ж, перелезу туда, а там видно будет. Может быть удастся пересидеть в безопасности, пока эти гады не успокоятся... Или пока меня там, у соседей, не поймают.
А вот и еще удача! Кто-то ломик выронил от усердия. Осталось только достать его и все, хорошим инструментом я обеспечен. Кричу наверх: «Спасибо, любезнейшие!»
Но, кажется, это я сделал зря, так как палки потянулись на голос и застучали по полу с удвоенной быстротой и силой. Главное, чтобы руки не отбили, пока достаю… Хлоп! Хвать! Вот и готово! Ловко же я его вытащил: обломком штукатурки подцепил, и он по слизи как по льду подъехал. Что ж, начнем долбить. Тем более, что под гомон преследователей и стук их палок, моего долбежа не слышно.
Стучите, стучите!.. И я постучу.



       * * * *

Очнулся в темноте. Хорошо же я шлепнулся!
Паршиво падать с такой порядочной высоты, а тем более когда не видишь куда летишь! Высоко вверху, в абсолютной черноте сереет пятно полумрака. Оттуда, похоже, я и брякнулся. Долбил, долбил… и додолбился. Бетон, похоже, был совсем дрянь, да и уже просто прогнило тут все насквозь. Что ж, сам мечтал оказаться подальше от этой стаи полудурков. Мечта сбылась! Ха-ха!
Где же я оказался?!
Наверно, это то место, откуда Блюстители нас прослушивают… А может и нет! Слишком сыро и грязно. Эти чистюли сюда не полезут. Да и зачем им нас прослушивать, когда все равно все вокруг друг на друга стучат, и вслух никто никогда ничего крамольного не скажет… даже под угрозой бластера.
А тоннельчик-то, похоже, длинный. Вон как сквозняк сифонит… И высокий, судя по пробитому мною серому пятну. Как я хребет-то себе еще не переломал?!. Хоть бы свет какой-нибудь найти, а то вокруг тьма кромешная, будто чернил в глаза плеснули. И даже если попытаться самому добыть огонь, так опять незадача: зажечь, может, и есть чего, но зато нечем…
Так! Проверим пол. По краям – вода. В центре (где чуть повыше) – рельсы. Шпалы – железобетон. Все очень старое и заброшенное, что чувствуется даже на ощупь… Ура! Вот и ломик лежит. С ним как-то спокойнее стало сразу. Хотя, если разобраться, то зачем он мне сейчас?!. Ладно, пригодится: какое-никакое, а все-таки оружие. И оно мне, вполне возможно, скоро будет нужно, так как здесь не владения Блюстителей, это точно. У тех бы все блестело… А раз это не их владения, то тут можно ждать любых неожиданностей.
Теперь проверим стены… На ощупь это осколки какой-то твердой породы торчащие из слизи. Плюс куски бетонной стены с остатками кабеля… Да-а, здесь все основательно поразвалилось и сгнило…
Ого! Оказывается в этом сыром и мрачном мире есть не только слизь, но и кое-что, на чем может отдохнуть рука: вдоль стены тянется какой-то толстый кабель. Свежий как ни странно. Что бы это могло быть?.. Загадка!.. А это что еще такое? Похоже на ребра огромного животного или на поставленные стоймя кривоватые колья. Это, наверно, остатки арматуры. Повезло, что я не на них упал. А то висел бы сейчас, как жук на булавке.
Вообще-то, если честно, то лучше бы было наколоться. Торчал бы себе спокойненько на сквознячке, и не надо было бы решать все эти ребусы… Я не шучу! Какая разница – сгнить здесь или в огромных котлах Похоронной команды?! Ведь следа от пребывания человека на земле все равно не остается… если, конечно, он не Вождь или не Признанный Лидер.
Но куда же я все-таки попал? Что мне сейчас делать? И что меня может ждать впереди?.. Пока кругом одни вопросы.
Так, построим примерный расклад событий на ближайшее будущее.
Помощи сверху ждать нечего: соседи подумают, что убили. Потом приедут Похоронники и, пошарив крючьями под нарами, сообщат Блюстителям, что тела нет. Пока будут доказывать, что я действительно исчез, и пока длится бумажная волокита, пройдут не одни сутки. Наконец приедут Блюстители, взломают нары и увидят дыру… а в ней – меня с ломом.
Что же Блюстители мне припишут?
Если это их владения, то быстрее всего подготовку диверсии. Если этот тоннель не их, то попытку побега за «железный занавес». В лучшем случае, при нашем полном отсутствии логики, посчитают этот тоннель за лишний метраж моего блиндажа и пришьют мне нарушение Закона о Социальной справедливости... Короче, за что-нибудь да посадят. Фантазии у них хватит.
Эх, жаль, что семейных лагерей нет! А то попросился бы к Октябрине, и зажили бы с ней как почти нормальная «ячейка общества»! Правда, без Ревмира, но тот молодой еще – пусть пока на воле погуляет! Вот отречется от меня (а он точно отречется!), и все у него будет нормально. Так что пусть отрекается – успеет еще насидеться!.. И я успею, если назад не успею!..
Так, хватит расслабляться! Надо срочно выбираться обратно и сразу же заделать дыру!.. Но как выбраться?..
Куда ведет этот тоннель – я не знаю. Выход наверх наверняка где-нибудь да есть… Но тогда я окажусь на другой улице без пароля, без пропуска и без маршрутной карты. И если патруль не убьет на месте, то все равно сдаст Блюстителям. Севера мне не миновать так и так… Интересно, что я там строить буду? Музей Революции для белых мишек?.. Или добывать уголь для отопления Кремля на Груманте?..
Так, так… «Добывать уголь»… Какая-то мысль… Уголь – шахта… Ага, понял: может быть я в шахте?.. Вообще-то непохоже. Ведь в городе имени Первого Великого Вождя и Колыбели Революции шахт никогда не было. Вверху были понастроены разные буржуазные архитектурные извращения в мраморе и граните, а вот шахт, вроде бы, не было.
А не могли ли эту скользкую подземную кишку потом, во время Великой архитектурной реконструкции построить? Итак, надо вспомнить, что о том периоде нашей истории говорит «История Партии»… Молодец! Не зря же мне на всех политинформациях в картах Политпросвещения ставили одни «пятерки» – поднатужился и вспомнил: «…Реконструкцию было решено начать по-Революционному. Для этого все наследие буржуазной культуры счистили бульдозерами в большие кучи, превратили весь город в одну огромную стройплощадку и стали строить по-новому, по-Пролетарски. Однако из всех планов успели возвести только лишь Мемориальный Дворец Великой Революции и, увы, пришлось приостановить строительство. Дело в том, что капиталисты стали угрожать нам новой бомбой. Поэтому Партия изменила план строительства и взяла курс на преодоление трудностей. Мы решили уйти под землю, и всего за пять лет люди из землянок и палаток переселились в безопасные благоустроенные бункеры, в которых благодаря заботе Партии каждая семья получила по отдельному блиндажу…»
Да, так учит «История Партии». А Лидеры всегда говорят только правду. И если они не упоминают ни о каких подземных коммуникациях, то значит этот тоннель и не существует… А где же я сейчас стою?! Не в кротовой же норе, в конце концов! Неужели Лидеры могут чего-то не знать?!. А если предположить, что это место – Секретный Объект, засекреченный от шпионов, то здесь бы не было столько грязи и слизи.
Тфу! Мозги лопнут от этих загадок! Надоело их отгадывать: «Меньше знаешь – крепче спишь». Сейчас моя задача – вылезти наверх и обо всем забыть…
Ну и скользко же, зараза! Да и жрать хочется! Ким – сволочь!! Не дал, гад, поесть!
Ладно, хватит ныть! Лучше попытаюсь добраться до серого пятна над головой.



       * * * *

Интересно, сколько же прошло времени? День? Два?.. Пора уходить от места падения. Хватит стену под пятном своей грудью шлифовать: уже половину ногтей сорвал и вся рожа ободрана. Тут мне не вылезти. Да и раз я пропал для всех, то уже не имеет значения, здесь я выберусь или в другом месте. Все равно Блюстителям ничего не докажешь: день Прогула и день Неизвестного местопребывания вместе потянут лет на пятнадцать. Сидеть придется так и так.
Надо идти! В конце концов, раньше выйду – раньше сяду. А раньше сяду – раньше выйду… Да и жрать охота, что сил нет! Капиталист все побери! Решено, иду вперед – Блюстители хоть накормят. А там… и в лагере люди живут! Не за это так за другое, но все равно за колючкой окажусь рано или поздно.
Ломик я, пожалуй, возьму с собой. Ведь неизвестно куда еще проламываться придется.
…Топ – плюх – топ – плюх… Иду. Глаза уже настолько привыкли к темноте, что, несмотря на полный мрак, я почти не спотыкаюсь… Топ – плюх – топ – плюх… Топаю как по Центральному проспекту имени очередного Генсека. Только там шпал нет.
А если попробовать обеими ногами шагать по шпалам? Ну-ка… Топ – топ – топ – шмяк…
Я, кажется, выбрал не самый лучший способ передвижения: слишком непривычно и велик риск переломать себе ноги. Уж лучше пойду как шел… Топ – плюх – топ – плюх – Ой!
Вот ведь «закон подлости»: следишь за ногами, а хлопаешься лбом!.. Ладно, я под пятном за последние дни уже столько шишек набил, что на лишнюю можно и не обращать внимания. Но обо что же я треснулся?.. Хм, конец пути – впереди стена.
Странно, что стена не сгнившая как все остальное, а новая. Прочная, на века сделана! И кабель из нее выходит. А обо что же я хлопнулся-то?!. Так, похоже на люк… Ну все, наконец-то наемся! Нажрусь от души, а там – хоть на Север, хоть в Каракумы, хоть на Дальний Восток!
Хотя, вообще-то, надо бы сейчас быть поосторожнее, чтобы не подстрелили ненароком: наверняка здесь какая-нибудь охрана да есть, а пароля я не знаю. Итак, надо выработать примерный план действий. Сначала обязательно спрятать ломик, чтоб его за оружие не приняли. Потом, когда вылезу с той стороны люка, надо осмотреться. Затем найти что-нибудь съестное и… лучше наверно опять ползти назад, в тоннель. Ведь пока я здесь – я на свободе. А когда к Блюстителям попаду, то они – это точно – даже поесть не дадут, а сразу бить начнут.
С другой стороны, без Блюстителей Чести как-то неуютно: никто за тобой не смотрит, не контролирует, не наблюдает, и никому-то ты не нужен. Чего-то не хватает! Ощущение такое, будто на коммунальную кухню без штанов вышел… Как Долдем в прошлом году с перепоя после Августовских праздников… Как вышел, придурок, так сразу и уехал за Нарушение нравственности в Заполярье комаров кормить. Пусть теперь там перед нерпами голыми ляжками трясет… Бывают же такие идиоты, которые без штанов спят! Это как же надо напиться, чтобы штаны снять! Не зря мы его не Долдемом, а Дурдомом звали… Ну и Капиталист-то с ним! Моя же главная задача сейчас – найти съестное, что весьма проблематично. И еще – не уехать самому в гости к нерпам.
Так, если за люком находится жилой бункер, то жратвы там нет… Но в «жилых» таких люков не бывает: в блиндажах обычно стоят двери или висят занавески, а центральный вход совсем не такой. Да и не может сюда выходить центральный. Значит это – или завод, или склад, или… подвал Конторы Блюстителей Чести.
А!! Что гадать – лучше посмотрим. Итак, начнем: сначала рычаг вниз… Ура, открылся! Сразу теплый воздух пошел. Хорошо-то как!! Теперь надо, чтобы глаза к свету привыкли…
Что это?! Похоже на звуки скрипки.
Правда, я ее слышал всего раз пять в жизни, да и то только в молодости.
Подселили к нам в бункер тогда на время одного старого урку… Может быть, конечно, и не урку, но тот мужик основную часть всей своей сознательной жизни просидел. Как он сам шутил: «Половина моей жизни уложилась в три десятка дней и столько же ночей… только полярных». А кто сидел, те все становятся урками… Так говорят Лидеры.
Он был лысым, беззубым стариком. И имя у него было старинное – Сергей. Мы, помню, все над ним смеялись. Ведь это ж надо так человека обозвать?!. Хоть бы сам себе имя заменил что ли, чтоб как у нормальных людей стало! А то – Сергей! Ха-ха! С нашими новыми гордыми именами и не сравнить. Ибо они не просто красивые, а главным является то, что в каждом из них зашифрован глубокий смысл…
Но вернемся к этому урке. У него не только имя древнее было, но и привычки тоже как у динозавра: он играл на скрипке. Да-да, он пиликал на этом давно уже немодном, чуждом Пролетарскому искусству инструменте.
Вроде бы нормальный рецидивист: три «ходки» на Север и вся жизнь – по лагерям, этапам да ссылкам. А надо же так! Вечно их, мозговитых, не туда куда надо тянет. Его на старости лет пожалели – позволили в городе доживать, рабочий стаж отрабатывать. Так он опять за скрипку взялся. Не одно – так другое! С политикой успокоился, так решил доказать, что он один культурный, а все другие – нет… Интеллигентское быдло! Уперся в свою культуру как баран, а сам даже Манифест Партии, который школьники в пятом классе проходят, и то только кусками читал. Таких уже не переделаешь! Их только расстреливать!
Ладно, я отвлекся. Прибалдел от теплого ветерка. Глаза привыкли к свету – пора лезть.
…Ого! Какой высокий потолок!
Прикрываю люк и по маленькой, высотой примерно метра в полтора лесенке ползу наверх. Оказавшись на какой-то площадке, оглядываюсь – вокруг ковры и мрамор, как у буржуазных архитектурных извращенцев. Только кое-где легкие стенки обиты какой-то красивой тканью.
Прошел чуть вперед… Странно, как только я вылез – скрипка замолкла и вдруг кто-то затопал в мою сторону. Неужели меня заметили?!. Кажется сейчас лучше всего исчезнуть куда-нибудь!
Заскакиваю в какой-то закуток, оклеенный красивыми гладкими плитками. Я уже видел такие в юности, у Блюстителей, когда меня водили в Контору для Профилактики; ими был выложен зал где меня били. Они, кажется, «кафелем» называются, и с них кровь легко смывать. Неужели я сразу попал к Блюстителям?.. Но тот зал в Конторе был пуст, а здесь какие-то белые вазы стоят.
Шаги приближаются. Надо срочно прятаться. Вопрос: куда?
Вот еще дверь. Буквально залетаю за нее… Хорошие же здесь двери. И открываются легко…
Опять кафель. Блиндаж пуст, только сбоку стоит какая-то большая белая тара. В такую и человек забраться может, если конечно не зацепится за трубку с вентилями торчащую сбоку. Над вентилями что-то написано: «Холодная», «Горячая» – и пластмассовый дуршлаг на металлическом кабеле.
Интересно, что это такое?.. Но размышлять некогда – быстро ползу за эту тару и замираю. Под высоким потолком загорелся белый шар. Вот здорово! Горит, будто там лампочка внутри. Чудеса!
Шаги тем временем затихают в соседнем помещении… и послышалось журчание.
Мочится он там что ли?! Вот бескультурье! Или наверх, до сортира не может дойти?!. Впрочем, мне-то что за дело?.. Но мочиться среди такой красоты?! Свинство! Так только буржуи могут!
А здесь действительно красиво. На стене напротив видны выпуклые металлические буквы: «Нарвская». Что же это значит? Странно. Видно, что надпись сделана не специально: если бы этот блиндаж назывался «Нарвская», то данное слово бы размещалось по центру стены; а тут оно и начинается как-то не к месту, и упирается другим концом прямо в угол… Кругом загадки!
За дверью опять зажурчало. Только на этот раз громко и резко, будто прорвалось сразу много воды. Может быть труба лопнула или потолок треснул и этот бункер заливают подземные воды? Тогда надо срочно удирать отсюда!.. Но почему тот, который журчал, не убегает? Его-то шаги спокойны… Значит, все нормально.
Журчание прекращается. Дверь хлопнула. Шаги затихли. Свет погас…
Наступила тишина. Теперь мне нужно воспользоваться передышкой, отлежаться в темноте и, оценив полученную информацию, обдумать свое положение.
Вопросов слишком много. Во-первых, что это за прекрасный мраморный бункер? Во-вторых, главное: где здесь можно достать жратву?.. Да и пить охота.
Наверно придется ненадолго вернуться в тоннель. Там хоть вода под ногами есть, а то это журчание так раздразнило. Да и «отлить» надо, а сортира рядом нет. Прямо здесь же не будешь! Мне ж следы оставлять нельзя… Решено: схожу в тоннель, а там видно будет.
Выползаю из-за тары, подкрадываюсь к двери и на цыпочках прохожу мимо белых ваз. Они похожи на большие спортивные кубки. Здесь наверно спортзал для боевых видов спорта. Тогда и кафельное покрытие легко объяснить: пол и стены проще отмывать от крови… Надо мне быть поосторожнее, а то тут меня и «уделают».
Выхожу в следующую дверь и спускаюсь по лесенке к люку… А это что? И как я сразу не заметил? Сбоку от люка притаилась маленькая дверь. Такая же как у Буратино в «Золотом ключике».
Мне в детстве эта сказка очень нравилась. Особенно когда Буратино, наказав всех Карабасов-буржуев и Дуримаров-прихвостней, в награду за борьбу и лишения получил ключ в Сверхсправедлизм. Интересно, что дверь за нарисованным камином, ведущую в Сверхсправедлизм, я себе именно такой – маленькой, жесткой и именно с такими же фигурными скобами – и представлял. Совсем как эта. Не зря же говорится: «Сказка – ложь, да в ней намек…» Раз уж я попал в сказочный дворец, то надо проверить, куда эта дверца ведет.
Открываю… Кажется я действительно попал в сказку! Тут точно Сверхсправедлизм! Чего здесь только нет! Все, что хочешь: крупа, мука, картошка. Даже тушенка! Все как в начале моего сна: всего много и можно брать сколько захочешь. Чудеса! Сны и сказки сбываются!
Только почему-то большинство продуктов здесь составляют какие-то яркие баночки и коробки. И самое страшное – это то, что все надписи на них сделаны не по-нашему. Неужели я попал в Гнездо шпионов!.. Правильно объясняют Идеологи, что шпионы и диверсанты ушли в подполье… Так вот оно какое, Подполье! Ведь под пол я и провалился.
Надо выбраться отсюда и сообщить Блюстителям! А пока «программа-минимум» – пожрать. Тем более, что выбор продуктов здесь просто огромный, и если взять что-нибудь без талонов, то совесть все равно болеть не будет: у шпионов же беру… Так, возьму с собой тушенки и устрою праздник.
Запихиваю две банки в карманы. Трогать их жестяные, маслянистые бока так приятно, что даже руки дрожат в предвкушении удовольствия… А может быть и от страха.
Пора уходить. Прихвачу с собой, пожалуй, и эту маленькую яркую баночку «на пробу»; много места она не займет. Хотя вообще-то у шпионов можно и отравиться…Ладно, возьму, а там видно будет… Тогда еще и вот эту, с нарисованной ягодкой. Уж всяко не отравлюсь: продукты и яд даже шпионы рядом держать не будут. Для яда у них наверно другой, еще побольше этого, склад оборудован. Ведь не зря же Лидеры говорят, что все шпионы – отравители.
Все, пора в тоннель, а то уже кишки к горлу подвело: жрать хочу… Выскакиваю в сказочную дверцу, вслушиваюсь в тишину и ползу в знакомую, безопасную темноту люка. Теперь моя задача – найти камень побольше и открыть тушенку по способу наших хвостатых предков.
А вообще-то зачем мне камень? Ломик же есть. Я же его где-то здесь спрятал… А вот и он! Протираю острие и протыкаю первую банку. Вокруг брызгает жир, и я слизываю его с жести… Надо было смазку стереть с банки, а я, придурок, не догадался. Ладно, и так сойдет!
Вкуснятина! Балдеж!
…Обе банки лежат изуродованными крышками вверх. Они похожи на раскрытые, распустившиеся цветочки с отполированными языком острыми металлическими лепестками. Правда, язык порезал, но зато уж наелся от души.
Теперь можно проверить и шпионскую еду… Эта яркая баночка такая маленькая, что попадаю ломом только с третьего удара… Что такое?! Какая-то черная зернистая каша. Дрянь, рыбой воняет! Верно Лидеры говорят, что буржуи хуже свиней. Жрать такую гадость! Бр-р-р!
Ну-ка, а вторую. Эта банка покрасивее: на крышке – аппетитная ягода похожая на малину. Так, проверим!.. Пахнет-то малиной, но сахарину столько вбухано, что даже пальцы к банке прилипают. Приторно – есть невозможно! Нет, такие больше брать не буду – лучше постараюсь найти хлеб. А не найду, так и на тушенке проживу… Пока не поймают конечно.
Ну, ладно! Сытый желудок тянет в сон. Вздремну…



       * * * *

Бр-р-р!! Ну и дубак! Вроде чуть прилег, а колени уже как дерево, от холода даже не гнутся. Что ж, небольшая физзарядка не повредит.
Раз – два – три – четыре… Помню, в детстве мечтал шпионить за шпионами…
Раз – два – три – четыре… Мечта осуществилась…
Раз – два – три – четыре… Что-то за последние дни мои глупые мечтания слишком часто сбываются… и, сбываясь, бьют по мне же…
Раз – два – три – четыре… Противнее всего то, что я сейчас нахожусь «по их сторону баррикад»: я, как и они, тоже вне закона…
Раз – два – три – четыре… Да, положеньице! «Картиночка достойная пера» как пели в детстве…
Раз – два – три – четыре… Хватит! Вроде согрелся.
Странно, обычно по утрам на общей физзарядке корячишься как Пролетарий на Западе, а все равно спать охота. Зато сейчас сделал шесть упражнений и сразу взбодрился. Это наверно потому так получается, что утром делаешь все по обязанности, а здесь – для себя… И в довершение всех неприятностей, я кажется всю рожу себе рельсой отлежал – зубы бы не застудить!
Итак, составим план действий на ближайшее будущее. Тут все просто: оттереть щеку и ползти за жратвой. Но для более удачного похода надо будет найти какой-нибудь мешок, чтобы набрать всего с запасом. И еще, пожалуй, одеяло… Впрочем, у шпионов можно и два взять. А остальные изрезать – пусть мерзнут!
Нет, не замерзнут: у них там слишком тепло… Но все равно какую-нибудь гадость им сделать надо. Мне за это, может быть, орден дадут или Почетную грамоту… или просто простят и не отправят на Север… Если узнают о моем подвиге конечно.
Но если попадусь, то быстрее всего про меня никто никогда ничего не узнает: эти гады мое тело так спрячут, что ни одна собака не найдет. Уж маскироваться-то они, похоже, умеют, раз такое шикарное подполье устроили под самым носом у Блюстителей.
Ладно, пора ползти. Ломик возьму с собой: лучше со шпионами не встречаться, но если смогу, то хотя бы одного гада прикончу.
…Дергаю рычаг вниз, и опять, как и в прошлый раз, в лицо дунул приятный, подогретый воздух. За люком – сухо, тепло и светло. Дверца сбоку манит сразу же зайти и поесть, но, увы, придется сначала лезть наверх, чтобы найти мешок…
Опять знакомая лесенка. Прямо я не пойду: в «спортзале» я уже был. На этот раз сверну в сторону…
Ого! Какая интересная штука с экраном! Вообще-то я видел в детстве такие аппараты. Они телевизорами назывались. Мы по ним фильмы прямо в бункере смотрели, и не надо было даже в киноточку идти. Но проклятые буржуи стали у нас все «забивать» своими программами, показывая красивые сказки про свою жизнь и стремясь найти желающих продаться им… После многочисленных писем трудящихся, Лидеры, подумав, посоветовались с народом (помню, что даже я, мальчишка, тоже тянул руку на собрании), и мы патриотично отказались от телевизоров. Мы отказались, а у шпионов стоит… Ладно, пойду дальше…
Ну и закоулки! Какие-то дверки, какие-то шторки сплетаются в такую путаницу, что не забыть бы дорогу назад!.. Ой, что это? Опять музыка, и поют не по-нашему… Ну, точно! Значит, я не ошибся – здесь Гнездо шпионов.
Осторожно заглядываю за очередную шторку… Вот это да! Такого я еще не видел: огромный сверкающий мраморный зал, в центре которого расположен длинный стол, покрытый тканью; ближе к углу, на тумбочке, лежит серебристый ящик с множеством клавишей и кнопок, играющий как репродуктор; все вокруг в коврах и картинах, а кроме этого под потолком висит огромный сверкающий светильник. И, что самое интересное, на столбах поддерживающих потолок изображены не их буржуазные вожди, а Пролетарии и Колхозницы… Под нас маскируются, гады!
Да-а, чудесный зал! Но к чудесам я уже, кажется, начинаю привыкать: много их слишком за последнее время. Как бы еще узнать: сколько же здесь могло окопаться шпионов?
Вообще-то за таким столом может разместиться человек шестнадцать… А может и больше. Выберем худший вариант: двадцать шпионов… Тогда мне придется повозиться!
Итак, поищем оружие. Судя по большому столу, тут – их коммунальная кухня. Тогда из оружия здесь найдется разве что только кухонный нож… А, с другой стороны, плиток и посуды нет. Значит, это – зал для собраний.
Да, быстрее всего так оно и есть. И меня ввело в заблуждение то, что ткань на столе не красная (ведь здесь же живут капиталистические шпионы, а они не любят красный цвет).
Что ж, если это зал для собраний, то стол стоит для президиума, а остальных в такое большое помещение может поместится очень много… Значит, мне надо уползти в тоннель и затихнуть. А еще лучше – бежать по тоннелю как можно дальше от этого змеиного гнезда и искать другой путь наверх… Но все выходы отсюда они, наверняка, охраняют. Ладно, пойду посмотрю одеяло и мешок.
Перебегаю к соседней занавеске и заглядываю за нее. М-да, интересное местечко: небольшая площадка внизу и три уходящие наверх лестницы, такие длинные, что конца им почти не видно. Хорошо же закопались, гады!.. И с комфортом: между лестницами стоят круглые белые фонари… Только зря горят, забыли выключить наверно… Или к нашим кабелям подключились, сволочи, и нашу электроэнергию жгут.
Так! Выход наверх я, кажется, нашел. Теперь, чтобы пробиться через их посты охраны, осталось только достать оружие; ведь если они меня на лестнице заметят, то ломик мне уже слабо поможет… Посмотрим, что внизу.
В углу с моей стороны висит прорезиненная одежда и стоит короткая обувь, какую только Лидеры носят. В центре, напротив центральной лестницы, установлена каменная стела… Ага, идея! Сейчас поглядим, кому они поклоняются, и сразу будет ясно: чьи это шпионы… Хотя чьи же они могут быть-то?!. Капиталистов конечно!
Итак, читаю золотые буквы: «Слава Великому Партийному Братству по Чрезвычайным Мерам!»… Вообще ничего не понимаю! Неужели они это для маскировки написали?! На Святое замахнулись, сволочи!!
Сейчас найду что-нибудь поострее да подлиннее, чем ломик, и всех их, гадов, резать буду! Ведь есть же понятия, которые нельзя трогать! А ПБЧМ – это свято!.. Как Революция, Партия, Великий Вождь, так и ПБЧМ – это неприкосновенно! Это же именно оно в Смутное время попыталось вернуть веру в Мечту Человечества, в Сверхсправедлизм….А может быть и буржуи это поняли, и поэтому стелу установили?.. Да нет, все это чушь конечно. Поняли или не поняли, а бить их все равно надо!..
Послышались шаги. Ломик у меня с собой, так что с этого гада я и начну; а потом, глядишь, и оружием разживусь…
Нет, не выйдет: их двое. А с несколькими противниками сразу мне сейчас не справиться – придется прятаться… Отпрыгиваю к крайней лестнице, приседаю за перила и затихаю.
Да, судя по голосам их двое: властный бас и лебезящий, почти бабий голосок, пищащий так тонко, что и слов-то не разобрать. Только бас и слышен. Грохочет как из мегафона:
– Какие еще вопросы? Недопоставка хлеба? И ты не знаешь, что делать?.. Посадите десяток вредителей-железнодорожников и урежьте пайки Гегемону. Из наших складов и складов Неприкосновенного запаса хлеба все равно на всех не хватит… Как это «при чем здесь железнодорожники, если был неурожай, трудная зима и поэтому склады пусты»?!. Тогда сажайте Мудрых: раз обещали рекордный урожай, то пусть хоть магнитом из земли его тащат… Как это «и их бесполезно, потому что земля отравлена и не родит»?!. А вы ее заставьте родить! Насилуйте как хотите, но чтоб родила! Всыпьте еще нитратов, нитритов, сульфатов или еще чего там не хватает – и родит, никуда не денется! Если нет – сажайте колхозников. Короче, найти виновных где угодно! Запомни: безвыходных положений не бывает! Быть того не может, чтобы не на кого было свалить вину! Не найдешь виноватого – сам поедешь садить кукурузу за Полярный круг… Как раз к севу успеешь. Иди и действуй!
Одни шаги удаляются. Даже не удаляются, а ускользают… А этого басовитого я сейчас ломиком-то и приголублю! Сейчас получишь, буржуйская рожа!.. От всей моей Пролетарской души!.. Поглядим-ка как поудобнее это сделать…
Хм, странно! Эту рожу… вернее это лицо я отлично знаю: я его на демонстрациях постоянно видел на Парадной трибуне, и он там всегда стоял почти у самого центра. Значит, это очень Важная Персона из Лидеров. Вот только должность его я не помню… Теперь понятно, почему я в уме мат переводил.
Да, влип! Неужели и он – шпион?! Быть этого не может!.. Хотя почему бы и нет! Пролезть наверх мечтают все шпионы, и именно поэтому при Больших чистках почти всю верхушку Партии срезают.
Ну, так можно дофилософствоваться и до Контрреволюции! Ведь если рассуждать подобным образом, то выходит, что в Партии сидят одни шпионы, а Вождь – главный… О, ужас!.. А раз шпионы – это буржуи, то Вождь и есть главный… буржуй! Кошмар до чего додумался!! Нет, не зря логику отменили!
Тихо! Опять надо прятаться. Под дальней от меня лестницей что-то зашуршало… А вон и гости спускаются. На этот раз – трое. Впереди всех тоже идет Лидер. Это точно! Но он, кажется, уже из Идеологов. Я его, вроде, где-то постоянно на плакатах видел, а к плакатам же обычно не приглядываешься. Но кажется… точно! Он это. Он! Это – Идеолог из Главных!..
Красиво идут. С той жуткой, завораживающей красотой, с какой шли каппелевцы в фильме «Чапаев». Сбоку смотришь, так даже вроде и не идут, а будто едут: плавно, ни один не колыхнется… Ладно, пора вдавиться в лестницу и вжаться в стенку пока не заметили.
Наконец шуршание стихло: гости, похоже, прибыли… А у этого Идеолога такой же властный голос как у Басовитого, только сдобрен дружескими нотками:
– Как дела?
– Паршиво! Опять хлеб не завезли.
– Ну и что? Никто ж не забунтует!.. Мы ж не зря всех под землю загнали, а вверху дотов натыкали.
– Ну, про бунт-то никто и не говорит, а просто…
– Что «просто»?! Ты-то голодаешь что ли?
– Разумеется нет. Но отвечаю-то за поставки я. И я конечно приказал кого-нибудь наказать… Каждый год одна и та же история!
– Пустяки! Или беспокоишься за рабочее быдло?.. Закупим зерно в Канаде. Не в первый же раз! А что наказал кого-то, так правильно и сделал: одних накажешь – другие больше уважать будут. Лучший стимул для страха – карать невиновных. Это еще древние заметили… Пошли выпьем!
– «…Закупим в Канаде…»?!. И для нас валюты на «чистые» продукты не хватает, а здесь еще и плебеев кормить!
– Ладно, не волнуйся. Объявлю Обострение международной обстановки и Временные дополнительные трудности. Пусть лебеду жрут… не подавятся.
– Выручи, будь другом! В долгу не останусь!..
Голоса удаляются.
А я-то, дурак, думал: почему это капиталисты каждой весной к войне готовятся и отношения с нами ухудшают? Все, оказывается, очень просто: это вредители виноваты… А может быть главные вредители-то здесь и сидят?!. Ведь если Дежурные доты защищают их от нас, а не нас от врагов, то…
Ну и чушь же в голову лезет! Ладно, хватит философствовать – надо попытаться проползти к «сказочной дверце», пожрать и хорошенько подумать…
Да, пожрать конечно необходимо, но дорога к продуктам, судя по голосам, перекрыта этой парочкой… Что делать? Лезть наверх?.. Нет, это глупо. Во-первых, что я там скажу? А во-вторых, голодным попаду в руки Блюстителей… Но и здесь не вечно же сидеть!.. Ладно, посмотрю, чем Лидеры заняты, а там может и найду лазейку…
Хм! Их действительно всего двое: Лидер и Идеолог. Они, видно, собрались покушать: сидят за столом, на котором стоит маленькое ведро с торчащим горлышком бутылки. Странно, Лидеры, а так некультурно едят. Мало того, что ведро на стол поставили. Так прямо в него (а значит и в еду) бутылку засунули, да еще белым полотенцем сверху накрыли. Во дают!.. Впрочем, я-то что переживаю? Ведь не мне же их полотенца стирать.
И вообще, все у них как-то не так как надо: стаканов нет, а миски какие-то белые и плоские, будто по ним кувалдой шмякнули. Неудобные наверно миски. В такие ложкой залезешь, и все выскользнет. Хотя, если та дрянь, которая в них положена и вывалится, то все равно не жалко: она выглядит как то, что… даже навозной мухе жрать «западло»… Но пахнет почему-то очень вкусно.
Что это они делают?! Наливают жидкость из бутылки в какие-то сверкающие тарки на длинных ножках. Пить из них, что ли, собрались?.. А ведь точно, пьют! Только пьют как-то странно: не дырку в дне пальцем затыкают, а держат за длинную палочку снизу. Она, наверно, и служит затычкой. Вот это стаканы! Ведь придумал же кто-то!.. Так-то красивые, конечно, но я бы такие не взял: уж больно малы, да и расколотишь их быстро.
 А кушать они, кажется, будут долго: вон какие у них тонкие кусочки хлеба. Не могут что ли сразу ломоть отломить?!
А-а, понял! Это специально сделано, чтобы намазать хлеб маргарином и сверху положить черной каши… Да, такого белого маргарина я еще не видел! А черная каша – это, похоже, та дрянь, что рыбой воняет… И как их не вырвет от такой смеси? Маргарин только зря портят!
Хотя, если предложить сейчас эту пакость мне, то я бы не отказался! Только я-то от голодухи бы ел, а они-то добровольно… Но пахнет из их мисок все-таки так аппетитно, что слюной захлебнуться можно.
Неожиданно тишину прерывает голос Идеолога:
– Включи кондиционер. Душно.
Что-то зашуршало, и воздух сразу посвежел… Но и дразнящие запахи исчезли.
– Вернулось очередное судно из Лондона, – продолжил Идеолог. – Есть партия хороших костюмов. Ну, из аппаратуры кое-что. Из напитков… И это, пожалуй, все! Увы, за проданный лес с каждым годом валюты все меньше дают – за нефть больше выходило.
– Да, жаль, что уже всю нефть выкачали. Скоро и леса не останется – что тогда продавать будем?.. – нехотя поддакнул Лидер и вдруг резко сменил тему: – Но ты ведь не за этим приехал?! Тряпки и шмутье – это же не главное?! Ну, давай, говори, не тяни! Что в столице?!
– Дела в столице плохи: у Вождя опять прихватило сердце. Боюсь, что долго он не протянет. Ведь сердце – это не игрушка. Наши хорошие врачи, увы, повывелись, а заграничных приглашать нельзя… сам понимаешь, они только этого и ждут, чтобы опорочить нашу самую передовую медицину.
– Оставь красноречие для митингов. Наши врачи не повывелись, а их повывели… вернее, повывезли… Ты закусывай и говори по делу. Насколько я понял, место Вождя скоро освободится, а ты – один из главных кандидатов на этот пост.
– Ах, ты об этом?!. Да нет, в Вожди я не пойду. Зачем?! Славы много – толку мало. Мне моя нынешняя жизнь как-то больше нравится: месяц здесь – два «за бугром». Я там развлекаюсь – народ тут моим портретам «Славу» поет. А если Вождем стану, то как Главе Государства придется все время в Кремле торчать. Да еще и жди покушений… Нет, не пойду!..
О Священном Имени говорят, да еще и хохочут, сволочи! А этот буржуазный перерожденец, похоже, на самый верх метит. Значит, я все же правильно философствовал, что Лидеры получаются из гаденышей типа соседкиного отпрыска, а Вождя выбирают из Лидеров… Выходит, что Вождь… – это гад из гадов?!
И зачем я только сюда провалился?!. Ну соседи бы потоптали немного, зато жил бы тихо и ничего этого бы не знал!
Ладно, надо успокоится… Послушаем, что они еще замышляют…
– А что у буржуев нового? – поинтересовался, ковыряясь в зубах, Лидер.
– Да брось ты ярлыками-то выражаться! Иль в пролетарии записался?! – хохотнул вместо ответа Идеолог. – Ведь ты-то знаешь, что эти «буржуи» давно уже никакие не буржуи, а неизвестно кто…
– Да знаю-знаю, что гадкие толстяки в пенсне и смокингах – это лишь наш жупел для нашего же трудового народца, а строй у них уже измениться успел... Но ты лучше на вопрос ответь, а не отвлекайся на точность формулировок. Не на работе чай!
– Я всегда на работе! – вдруг недовольно нахмурился Идеолог, но столь же быстро и расслабился: – Однако ты прав: не стоит придираться к словам и пусть «буржуи» останутся буржуями… а мы, давай-ка, перейдем к главному. Так вот, буржуины эти нас по-прежнему не любят и опять арестовали с десяток наших разведчиков.
– Ну и?..
– Ну и, как обычно, надо бы обменять их на пойманных нами шпионов. Кстати, сейчас сюда их посол по обмену приедет. Ты уж извини, что я его к тебе позвал, но не приглашать же его в ту нору, в которой я здесь остановился… Да ты с ним, кажется, и знаком.
– Знаком?
– Да. Это мистер Смит. Ты его еще по Лондону должен помнить.
– Это которого мы напоить-то пытались?
– Ага, он. Он и теперь не прочь выпить. Так что может быть сейчас и получится.
– Ну что ж, пригласил и ладно. Все-таки какое-никакое, а все развлечение среди нашей родной скукотищи.
– Тоже правильно. Хоть Лондон вспомним. Да и за рюмкой о деле поговорим, он же посол по обмену все-таки.
– А зачем нам разоблаченные агенты? По-моему, если попались, так пусть и сидят у них.
– Нельзя! С одной стороны, надо же поддерживать миф о том, что мы, мол, своих всегда выручаем, и… что руки у нас длинные. А с другой – вдруг да трепанут что-нибудь лишнее их спецслужбам.
– А здесь они про прекрасное заграничное житье болтать не начнут?.. Или их для подстраховки сразу – в лагерь?
– Да нет. Трепаться про «забугорную» чудесную жизнь они могут и в лагере. А оттуда, как известно, люди иногда и на волю выходят. Поэтому приходится их сразу к стенке ставить за Измену… Нет человека – нет проблемы.
– И кто же буржуям для обмена нужен? Ведь мы их шпионов вроде давненько уже не ловили… не выживают они тут. Ха-ха!
– Для выкупа сойдет и крупная партия наших диссидентов, борцов за права и разных прочих им подобных Врагов Народа.
– Ну, уж этого-то добра у нас наверняка навалом!
– Да нет. Недокомплект получается.
– Понаберите из разведшкол и подсуньте. Все-таки польза от обмена будет.
– Никак! Капиталисты их на супердетекторе лжи проверяют… Даже закодированных умудряются вычислять.
– Что же у нас в лагерях народу мало что ли? Найти им Врагов Народа не можете?
– Народу-то много, да только они не каждого еще и возьмут. Им, заразам, лишь настоящие «прозревшие» требуются. А где их взять?
– Подготовьте, чтобы «дозрели».
– Пытались уже!.. Не то воспитание: это рабы с обезьяньими мозгами. Умные-то все – в Партии.
– Так сделайте Большую чистку. Многие ведь не откажутся уехать «за бугор».
– Можно конечно, но буржуи Лидеров ни в каком виде не берут. А Мудрых же им не отдашь! Я к тебе ехал, думал, что может у тебя пара лишних этаких «мысленных террористов» найдется. Ведь как-никак, а обмен – задание Партии. Может, все-таки были тут у вас какие-нибудь громкие Дела?
– Нет, не было. Впрочем, где он, этот твой мистер Смит? Давай его сюда. Сейчас что-нибудь придумаем.
– Судя по времени, он уже у эскалатора.
– Зови!..
Так, сейчас появится капиталист и будет их всех покупать… Или выкупать… Или обменивать… Или, что там еще буржуи с предателями делают… Присяду-ка на ступеньки и подумаю…
Да-а! Дела-а! Сколько тут ни думай, а ясно лишь одно: надо им помешать. Только как это лучше сделать?.. С одним ломиком много не навоюешь!
…Вдруг ступеньки под ногами поехали! Я попытался вскочить и полетел вперед, расквасив себе нос. Зажатый в руке ломик с размаху разнес белый светящийся шар. Но главное – это то, что мои руки сразу оказались закручены за спину, и во рту появился железистый привкус. Что ж, придется пожевать винегретик из зубов… Но и это не самое худшее.
Самое страшное – я в их руках!
В чьих, пока не знаю: Лидеры и Буржуи вместе… и это самое ужасное!



       * * * *

Да-а, колотили они меня долго и основательно!
У тех двоих, которые с Идеологом пришли, это дело получилось ничуть не хуже чем у Блюстителей. Как я и думал, закуток с кафелем именно для этой цели и был предназначен. Вот лежу теперь, отдыхаю на полу под буквами «Нарвская» и пытаюсь размышлять.
Именно пытаюсь. Ибо когда болит все тело, то думать ни о чем серьезном просто невозможно… или где-нибудь в мозгах стряхнутые «шарики» точно заскочат за сдвинутые «ролики». А посему, чтобы не перегружать больную голову, я, расслабившись, вывожу теорию боли.
Интересно получается: когда что-нибудь сильно болит, почему-то просто так терпеть трудно, но стоит только подвести под боль теоретическую базу, отвлечься, и вроде сразу легче становится.
Теория проста: если болит сразу несколько мест, то человек сосредотачивает внимание всего на одной, на самой сильной боли, а другие даже и не замечает; но стоит главной боли притихнуть, как внимание сразу же переключается на другую, и уже она затмевает все остальные и кажется такой же нестерпимой как предыдущая… и так без конца.
Что ж, практический материал для подобных исследований у меня большой, ибо ребята постарались от души. Вернее сказать, вложили в кулаки всю свою душу, чтобы вытряхнуть мою.
Мои размышления прерывает появившаяся перед носом низкая обувь Идеолога.
– Жив, скотина?!. Тут один иностранец, которого зовут мистер Смит, видел, как ты буянил и заинтересовался тобой. Так что откроешь вентиль с надписью «Холодная» и приведешь себя в порядок… И – без фокусов! Не опозорь Страну перед зарубежным гостем!
       А зачем мне себя в порядок приводить? Эти ребята – профессионалы. Они, даже если изуродуют, то только одежда помнется, а следов не останется. Хотя, нос и губы у меня наверно действительно страшные… Но трогать здесь всякие вентили – это только на новые сюрпризы нарываться. Пусть сами их крутят, а у меня и так все болит.
Отвечаю: «Я готов. Пошли».
И сразу же один из здоровенных парней, стоящих за спиной Идеолога, хватает меня за шкирку и сует головой в большую белую тару. Прощаясь с жизнью, я кричу от ужаса. Горло сразу сжимают сильные руки – крик переходит в хрип, и на затылок падает что-то холодное… почти теряя сознание, понимаю, что это вода.
…Те же жесткие руки трут мое лицо полотенцем. «Вафельное» полотенце похоже на наждак, но зато тупой тяжелый гул в голове превращается в теплую, позванивающую, легкую, почти воздушную вату. Проведя на прощание по мокрому ежику моих волос, рука останавливается на затылке и… я лечу к двери… Да-а, если этакой лапищей взять меня за голову, то никто, наверно, и не догадается, что же это за кругляшка такая пищит в кулаке!
…Физически ощущая спиной присутствие двух широкоплечих амбалов, вхожу в зал. Их заботливые руки тут же властно садят меня на табурет, стоящий напротив длинного стола, за которым сидит какая-то сытая ухоженная интеллигентская морда (сразу видно, что это – не наш человек). И эта прилизанная рожа начинает допрос:
– Почему Вы оказались с ломом в руках на территории бывшей станции метро? Вы выполняли какую-либо работу? Или у Вас были другие планы, а лом – Ваше оружие?
– Да, лом мне был необходим… И как оружие тоже. А где я оказался – я не знаю.
– Допустим. Но Вы хоть догадались, что попали в бункер одного из городских Лидеров?
– Лидеров?! Да эти предательские морды все уничтожать надо!!
– Именно их? Или и нас тоже?
И я уже кричу в истерике:
– Всех! Всех! Всех! Я вас всех ненавижу! И их перебил бы, и вас!
– Значит, их тоже?.. Нас-то понятно: мы – враги, буржуи. А их-то за что?
– Все вы одинаковы! Одна шайка! Что мы у Лидеров, что Пролетариат у вас – все едино. Все вы – мразь!
Слово «мразь» вышло свистящим шепотом и получилось особенно смачно. Мутная волна ненависти поднималась к горлу и искала выхода. Мне было наплевать на широкоплечего стоящего сзади и хотелось только одного: чем-нибудь им навредить… Все равно чем, пусть даже абсолютно бессмысленным поступком, но сделанным с одной лишь целью: чтобы они восприняли его как гадость.
И это уже была не истерика, не пугливый оскал загнанного в угол мышонка. Это был бунт раба… Такой же правый и безоглядный.
Смит встал. Походил, подумал и выдал как итог:
– Ну что ж, Вы нам подходите… Остатки ума у Вас есть, и мы отвезем Вас к себе.
– Отвезете! Зачем?! Сделаете тушенку или сожрете живьем?!
– Не говорите глупостей, а идите и заполните эту анкету. Вопросы простые: «профессия», «семья» и тому подобное.
Как же я устал!! Быстрее бы в камеру! Хочется просто лечь и отдохнуть…
Кажется и эта моя мечта сбывается: широкоплечие подхватили меня под руки и потащили. Наверно опять будут бить… Впрочем, мне уже все равно!



       Эпилог

Меня тогда долго проверяли: допросы, тесты, детекторы и многое-многое другое. Затем, наконец, обменяли. Теперь я уже стар. Живу в городе Стокгольме.
Потихоньку привык, а сначала всего боялся: и незнакомой жизни на поверхности земли, и непривычной свободы. Честно скажу, что если бы не опека спецслужб на первых порах, то адаптироваться было бы сложно.
Мне постоянно чего-то не хватало, как не хватает выращенному в неволе и вдруг вытащенному куда-то в неведомый большой мир кролику прутьев родной клетки. Я то метался и шарахался от всех и вся, то дрожал забившись в угол своей комнатенки; а то пускался в загул или, мучимый ностальгией, бегал в порт встречать наши корабли. Насчет кораблей, правда, успокоился довольно быстро, так как, смотря на них как на кусочек Родины, я не мог спокойно глядеть на гнусные, самодовольные рожи отдыхающих Лидеров…
Да-а, каши в моей голове тогда было предостаточно! Впрочем, как же ее могло не быть?! Ведь если с детства поместить человека в едкую политическую среду наглухо закрытого государства, да связать его жесткими правовыми путами, да придавить сверху назойливой пропагандой и карающими за любые мелочи спецслужбами… короче, если промариновать ложью да поварить страхом и вдруг выпустить на волю, то что будет?.. Именно это случилось и со мной: жуткий стресс, мешающий даже просто по-человечески думать.
Однако, как это ни странно, но я быстро научился пользоваться деньгами, получая их сперва как пособие, а потом и как зарплату…
Наконец я оклемался, освоился в новой обстановке и живу сейчас вполне нормально; то есть имею не только самое необходимое, но еще и кое-что сверх того, и – главное – не боюсь по чьей-то злой воле все это сразу потерять… А что человеку еще надо?!
Тот кошмар, что за «железным занавесом», я все время пытаюсь забыть… но не могу.
Что происходит сейчас в той задушенной экономическим кризисом стране, с закрученными до упора гайками, я не знаю. Они живут сами по себе: в нищете, трудностях и голоде. И мы тоже – сами по себе. Так и сосуществуем, не трогая друг друга. Ведь не воевать же?!. Победителя в войне не будет. Это знаем мы – это знают и они.
Но что мне не давало покоя все последние годы, так это вопрос, на который я никак не могу найти ответа. Это Главный Вопрос моей жизни: кому?.. Кому же все это доморощенное иго оказалось надо?..
Если Лидерам, то какую же резиновую совесть надо иметь, чтобы поработить свой же народ и так изуродовать его жизнь ради неизвестно чего! Да и построив из целой страны одну большую тюрьму, тюремщик сам же затем и вынужден сидеть за своими же решетками вместе со своими жертвами. А какой смысл, образно выражаясь, становиться кривым среди слепых там, где все изначально были зрячими?!
Ну а если это было нужно народу, то ему-то тем более нет смысла самому сажать себе на шею столь бесчеловечный режим, чтобы потом бояться даже кряхтеть под его жутким гнетом…
Так кому все это понадобилось?!
Кому?..

       Конец 1991-го – начало 1992-го
       Издавалась в 2005-м