Шпаргалка

       

       
       Они не виделись вечность, но стоило Колобову взглянуть в лицо Мигачёву, он сразу всё вспомнил и медленно занёс топор...
       Конкурс на механический факультет политехнического института был не очень велик – два человека на место, но вчерашний десятиклассник, а нынешний абитуриент Колобов серьёзно опасался, что не выдержит и такого. Особенно беспокоила его математика, и как назло, письменную математику нужно было сдавать первой.
       Колобов мало рассчитывал на свои знания, но сильно на помощь извне – шпаргалку. Подкинуть «шпору» ему обещал Мигачёв, с которым они познакомились в период вступительной страды. Мигачёв чувствовал себя в математике, как рыба в воде, задачи щёлкал, как семечки, и на просьбу Колобова подстраховать в случае чего великодушно ответил согласием.
       Уже на пятой минуте после начала экзамена, вникнув в условия задач и примеров, Колобов понял, что «плавает», на десятой минуте, побарахтавшись в бурных волнах формул и теорем, начал пускать пузыри, а на пятнадцатой убедился, что окончательно тонет.
       С места катастрофы в эфир понеслось тревожное «SOS».
       Чуткими своими локаторами Мигачёв сигнал принял и длинной поперечной передачей отпасовал Колобову шпаргалку с решением.
       Через день были оглашены результаты письменной математики: Мигачёв получил пять, Колобов – двойку.
       - Как же так? – сглотнув скупую акселератскую слезу, вскрикнул Колобов и заглянул в мутноватые, бегающие, как ртутные шарики, глаза Мигачёва. В них он прочёл приговор себе, понял, что Мигачёв специально подсунул ему неправильную шпаргалку, сократив тем самым конкурс и подняв свои шансы на поступление. За несколько этих секунд Колобов поумнел на несколько лет и затаил в душе глубокую обиду на этот жестокий, жестокий, жестокий мир, где верх всегда берёт хитрейший, а загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
       Время развело их. Мигачёв окончил институт, стал инженером-механиком, а Колобов не окончил ничего.Остался без высшего образования.
       И вот теперь, много лет спустя, они встретились вновь. Их разделял какой-нибудь метр, но соединяла липкая, как клей, память...
       Колобов медленно занёс топор, и золотая печатка с вправленным бриллиантом сверкнула на его руке. Инженер-механик на мгновение зажмурился и заискивающе пролепетал под «бриллиантовую руку»:
       - Мне грудинку, пожалуйста.
       - Пожалуйста, - ничем не выдав разрывающего его изнутри мстительного чувства, ответил Колобов и рубанул сплеча по костлявому заду, где у туши располагалось самое жёсткое, пронизанное хрящами и жилами, мясо третьей категории.
       - Это грудинка? – подобострастно спросил инженер-механик, как и прежде хорошо разбиравшийся в математике, но плохо в разделке туш.
       - Она самая, - успокоил его мясник и, порывшись где-то за спиной, выбрал листок бумаги, завернул в него отрубленное мясо и вежливо подал покупателю.
       Тот взял пакет, но перед тем, как спрятать его,успел заметить, что на листке, в который была завёрнута покупка, что-то напечатано крупным типографским шрифтом.
       Мигачёв присмотрелся и прочитал: «Курс математического анализа».