Глава третья. У Ван. Беспорочность

Магистрат милостливо отнесся к гадателю и его спутнику. Видно было, что гибель наложницы потрясла его. После разговоря с женой он вышел в передний двор быстрым шагом, глаза его были налиты кровью. Ну, точ-в-точь разъяренный бык, бросающийся на первого встречного, так и норовит вспороть брюхо загнутыми кверху острыми рогами. Люй и Железная Пасть отпрянули в испуге. Но магистрат взял себя в руки. Плохой он был бы чиновник, если бы не умел сдерживать свои чувства и подчинять их выгоде.
- Ну, что ж гадатель, ты хорошо потрудился! Не врал, как другие, не изворачивался, не напускал туману. Благодаря тебе я смогу изгнать из дому ядовитую гадину. Кто знает, не посягнула ли бы она и на мою жизнь!

Казалось, эта мысль привела его в ужас. Он провел рукой по лбу, вытирая пот. Стражники стояли по обе стороны от магистрата, при этих словах они подняли пики, словно говоря – вот мы тут, славный магистрат, твоя верная охрана.

Магистрат успокоился.
- Отправляйтесь в ямынь. Гадатель мне еще понадобится. Да и такой молодец, как ты – он показал пальцем на Железную Пасть – мне тоже сгодится! За сегодняшнее награжу отдельно, а потом и жалованье положу.

Он вытащил из рукава небольшой сверточек и бросил его на землю перед Люй. Люй согнулась в поклоне и только хотела подобрать сверток, как Железная Пасть опередил ее, подцепив тряпицу, в которую были завернуты деньги. Люй ничего не оставалось делать, как снова поклониться, согнувшись в три погибели. Так, пятясь и беспрерывно кланяясь, они покинули двор магистрата. Люй не стала спрашивать про деньги, успеется. Она повесила себе за спину мешок с гадательными принадлежностями, и они зашагали прочь.

В сумерках город казалось жил совсем другой жизнью. Люй и Железная Пасть хотели как можно быстрее оказаться в ямыне, но очень быстро заплутали в окраинных улочках и переулках... Все было им незнакомо. Где же этот широкий проспект, который выводил прямо к площади перед ямынем? Люй пару раз пробовала спросить дорогу, но люди шарахались от нее или просто бормотали что-то нечленораздельное. Никому нет дела до двух незнакомцев, каждый занят только собой: где устроится на ночлег, что положить на зуб, чтобы не протянуть ноги к утру... Все это были беженцы. Горожане давно закрылись в своих домах от греха подальше...

В отчаянии Люй предложила:
- Пойдем к реке, она нас выведет к городской стене, найдем ворота – вот и выйдем к главному проспекту.
- Ага, это ж какого кругаля надо дать!
- Ну, а так мы вообще на улице останемся. Я не знаю куда идти, а ты знаешь?
Железная Пасть тоже не знал. Они стали прислушиваться – не зашумит ли река. И вправду, вроде бы услышали шум. Вот там, в конце этой улочки... или следующей...

Они пошли вперед, теперь уже в полной темноте, почти на ощупь. Дома кончились и они оказались на каком-то пустыре, поросшем бурьяном. В бурьяне сверкали зеленые огоньки. Наверное, лисицы, - с испугом подумала Люй. Она неволько уцепилась за руку Железной Пасти, но тот тоже клацнул зубами, видно с испугу. Тут из-за облаков вышла луна и осветила своим серебряным светом все вокруг. Зеленые огоньки исчезли. Люй немного успокилась, сейчас они пойдут дальше, наверное, за этим пустырем и протекает река. Но вдруг из бурьяна поднялись темные фигуры числом более десяти. В мгновенье ока они окружили Люй и Железную Пасть. В свете луны стали видны их рваные одежды, всклокоченные головы и горящие злобой глаза. Они угрожающе надвигались.
- Йиииий! – Завизжал один. – Вот и ужин пожаловал!
Все они разом бросились на Люй и ее спутника, стараясь повалить их на землю. Но Железная Пасть не растерялся, а тут же пнул ногой и одного, и другого. Их легкие, как соломенные чучела, тела так и отлетели.
- Бей их! - Закричал Железная Пасть и толкнул еще двоих. Но Люй застыла в неподвижности и как в страшном сне могла только наблюдать, как ее хватают, стараясь сорвать одежду, как заламывают ей руки. Железная Пасть не мог отбиться один, все же их было слишком много – этих, то ли изможденных голодом людей, то ли призраков ночи, поджидающих прохожих в таких вот заброшенных местах... Железная Пасть вихрем крутился на месте, он нечаянно сильно толкнул Люй с повисшими на ней тремя оборванцами. Она чуть не упала, но, к счастью, просто чудом удержалась на ногах, а то тут бы ей и пришел конец. Вот в руке у одного из нападавших блеснул кинжал... Люй как будто очнулась!

Как все-таки хорошо, что благодаря безмерной любви отца ей в детстве не изуродовали ноги бинтованием*. Она с силой оттолкнулась от земли и понеслась, как стрела вперед, не глядя, не разбирая дороги, вперед, через заросли, туда, где так ярко светила луна...

* В Старом Китае был распространен обычай бинтования ног у маленьких девочек из богатых и знатных семей с целью предотвратить рост стопы. Передвигаться на таких крошечных, деформированнх ножках можно было лишь с большим трудом.

Она слышала, что ее преследуют, но боялась оглянуться, боялась задержаться хоть на миг. Шум все слышнее, вот она река, а на ней какие-то черные, громоздкие силуэты, освещенные редкими розовыми фонариками... Лодки... Люй заметалась по берегу, не зная куда податься. Но из кустов вынырнули три или четыре тени и бросились к ней. Это они, вот и нож блестит, сейчас ударят. Люй не раздумывая бросилась в воду. Плавала она плохо, но вот она лодка, рукой подать. Может там удасться спастись!
Черная холодная вода охватила сразу все тело, одежда намокла и потянула вниз, но Люй упорно била по воде руками, стараясь приблизиться к борту высокой лодки. С нее свисают какие-то веревки и что-то вроде деревянной лестницы, сейчас опущенной прямо в воду... Но нет, она совсем не приближается, не доплыть, не дотянуться руками... Вода захлестывала в лицо, пахла тиной, рыбой и испражнениями... Люй глотнула темную мутную воду раз, другой... В глазах помутилось. Ей показалось, что луна в небесах стремительно тускнеет, черные воды искажают ее безупречную сияющую форму...

Когда Люй очнулась, она лежала на деревянном полу. Закашлявшись, казалось извергла целую реку. Кто-то поддержал ей голову, и Люй смогла оглядеться. Она находилась в небольшой, но красиво обставленной комнате. За шелковым пологом виднелась опрятная кровать, застеленная покрывалом с вышитыми уточками-неразлучницами. Рядом с кроватью стоял расписной лаковый столик, на нем изящный поднос с двумя бокалами. Над столиком было маленькое окошко с деревянной решеткой. А больше в комнате ничего и не было. Люй взглянула на ту, которая помогла ей сесть, прислонившись к деревянной стене. Девица была высока ростом, мясиста и видно невероятно сильна. Такие, как она, пользовались огромным успехом в качестве служанок-телохранительниц для знатных дам. Но чтобы знатная дама жила в такой крошечной комнате? Нет, невероятно. Тут только Люй разглядела, что она сама почти обнажена. Куда-то исчезла ее одежда гадателя. На ней осталась только короткая тонкая рубашка. Мокрая, она так плотно прилипла к телу, что не скрывала ничего да еще и задралась к пупку. Люй судорожно пробовала ее одернуть, но ничего не получалось. Мокрая ткань только скручивалась под дрожащими пальцами. Девица захихикала. Ее толстые щеки почти совсем прикрыли и без того узкие щелочки-глаза. Видно она не из наших мест, - промелькнуло в голове у Люй. Ее все больше и больше охватывал ужас и от этого мерзкого хихиканья, и от мысли, что что-то ужасное вот-вот случится с ней, и от невозможности прикрыться хоть чем-то...

Тут дверь раскрылась, и в комнату вошла женщина. Она была небольшого роста, с высокой прической, одета в синий, расшитый аистами халат. На лице улыбка – как приклеена. А глаза – черные, пронзительные. Служанка-силачка подняла Люй с пола и поставила ее перед госпожой. Сомнений в том, что вошла именно госпожа, и быть не могло, такая сила исходила от нее. Служанка держала Люй сзади и так сильно сводила руки за спиной, что грудь под мокрой тканью напряглась и голова откинулась назад. Люй прикусила губу, ей стало больно.
- Вот уж улов так улов, такая рыбка попалась. – Голос у госпожи был высокий, приторный, под стать ее улыбке. – Думала выловим парнишку, на кухне помогать. А тут радость- то какая! Красавица с картины. Да еще и досталась мне даром.
- Высокочтимая мать, спасибо, что спасли меня из темных вод. А теперь прошу, отпустите меня. Мне надо в ямынь, магистрат ждет меня. Я ведь гадатель по И-Цзин, у магистрата правая рука! Правда-правда!
Люй была в отчаянии, госпожа совсем не слушала ее, а пристально рассматривала кожу, ступни, грудь, ноги. Она подошла совсем близко и вдруг заглянула Люй в самые глаза. Да таким взглядом, что слова замерли у нее на губах, а сами губы раскрылись. Люй втягивала воздух широко раскрытым ртом, часто-часто, как собака, и все равно его не хватало. Госпожа резким движением запустила палец Люй между ног, прошлась по известной ложбинке раз этак несколько вверх-вниз, вверх-вниз... Люй почувствовала, как жаркая волна поднимается от ног к груди. Госпожа вытащила палец, облизала его и отошла на шажок. Люй стало нестерпимо стыдно.
- А я ведь тоже гадать умею, - сказала госпожа задумчиво. - Вот и сейчас тебе нагадала, что ты еще девственница, вроде непроломанной тыквы... Такие всегда в цене. Да, повезло мне вдвойне. Подумать только, на этих дорогах, среди разбоя и разброда, когда отец не может защитить сына, а брат сестру....сохранить себя в неприкосновенности. Чудеса! Надо будет тебе первого гостя-то познатнее, да побогаче подыскать. А потом уж и я могу попользоваться. Ты хоть понимаешь, что дом мой плавучий – это зеленый терем* для богатых гостей?

*зеленый терем – обитель продажной любви.

- Придется тебе пока подождать. Пойду тебе одежду соберу, купанье приготовлю...
Госпожа только бровью повела, а служанка уже Люй отпустила и дверь для госпожи открыла. Когда обе вышли, снаружи послышался щелчок щеколды, видно здесь комнаты закрывались не изнутри, а снаружи. Люй заметалась по комнате, бросилась к окну, ощупала решетку, через небольшие отверстия в решетке только крыса проскочит. В углу возле двери она увидела какой-то грязный ком – вот же ее одежда и даже мешок с гадательными принадлежностями! Вот только бы нож, что был спрятан в рукаве, не выпал из петли, но нет, ножа не было... Видно, когда раздевали, то нащупали. Времени совсем не было, но Люй решила, что живой госпоже не дастся. Сначала одеться. Люй путалась в мокрых тряпках, но все же кое-как нацепила и штаны и куртку, и даже мешок свой за плечи привесила. Потом схватила лаковый столик да как ударила по оконной решетке, сразу кусок откололся. Люй воодушевилась – брошусь в волны. Пусть, лучше закончить свои дни в утробе рыбы, чем ублажать гостей госпожи да и саму госпожу. Люй вспомнила ее взгляд и с удвоенной силой ударила по решетке. Конечно, они услышат и прибегут, но может все же хватит времени выскользнуть, только бы решетку побыстрее сломать! Люй опять ударила, и вдруг снаружи послышалось:
- Ой! Подожди, не бей! Ты мне чуть глаз не выбил!
Люй в растерянности опустила столик, от которого впрочем мало что осталось, и посмотрела в окно. Решетка была почти полностью выбита, и в комнату снаружи заглядывал испуганный парень. Да это же Железная Пасть!
- Скорей, лезь сюда. У меня тут веревка. Но на ней вдвоем не удержишься, придется в воду прыгать. Не бойся, я тебе помогу, я плаваю хорошо!
- Да, скорей, скорей, отодвинься, я сейчас вылезу.
Люй страшно обрадовалась, что может еще удасться спастись. Вьюном она пролезла в окошко и прыгнула вниз. Опять эта черная, холодная вода. Но тут же рядом с ней плюхнулся в воду Железная Пасть. Он схватил Люй за шкирку одной рукой, а другой принялся мощно загребать к берегу. С лодки послышались шум и крики, но она удалялась, удалялась...

Они плыли вниз по течению, почти не сопротивляясь несущим их волнам. Одежда Люй отяжелела и ей, даже несмотря на помощь Железной Пасти, было все труднее удерживаться на поверхности. Но вот показался какой-то просвет, ба, да это городская стена. Железная Пасть стал загребатьь к берегу еще усерднее. Он уже тоже держался из последних сил, но все же выплыл и вытащил Люй. Они лежали рядом на берегу и наслаждались покоем. Было совсем не холодно, земля еще не успела остыть после жаркого летнего дня, а на Востоке уже робко разгоралась заря.

Отдохнув, они пошли вдоль стены и вышли к главным городским воротам, от которых начинался широкий проспект, и побрели к ямыню. Кругом было пустынно. Ночной сумрак еще не рассеялся. Люй и Железная Пасть подошли к внушительному зданию ямыня и остановились в тени здания, прилегающего к высокой стене, окружающей ямынь.
Что это? Какая-то черная тень как будто перепорхнула с черепичной крыши на стену, выпрямилась и превратилась в высокую черную фигуру. Люй и Железная Пасть так и замерли, затаив дыхание. Такого они еще не видели. Вот же, была как-будто большая черная птица, а птица-то человеком обернулась. Человек посмотрел направо, налево, никого не увидел. Вот он присел и снова стал похож на черную птицу. Взметнулись вверх руки-крылья и тень мягко слетела со стены во внутренний двор. Только и слышно было, как что-то мягко стукнуло, как будто перезревший плод упал с дерева на твердую, утоптанную землю – чпок!

Люй присела под стеной и потянула Железную Пасть вниз. Тот все еще не мог справиться с изумлением, все крутил головой и дико косил глазами по сторонам. Заговорить они не решались.

Через некоторое время Люй все же прошептала:
- Что это было, как ты думаешь?
- Не знаю.
- Ты когда-нибудь таких видел, ну, может среди разбойников? Ведь простые люди не умеют летать, как птицы.
- Нет, разбойники, конечно, здорово умеют драться на мечах или владеть пикой... Да и то не все. Много таких, что еще ничего не умеют, вроде меня... А так, чтоб птицей стать, такого не видел и не слышал ни от кого.
- Но он скрылся в ямыне. И обратно не выходит. Значит он там живет? Если б воровать пришел, уже назад бы подался, вон рассветает.
- Нет, он там остался.
- Вот я и говорю, живет значит в ямыне. А там только служащие живут, писцы, тюремщики. Кто он, как ты думаешь?
- Ну, точно не магистрат. Тот дома сидит, смерть своей наложницы оплакивает. Сколько-то их у него еще осталось?!

Люй с любопытством посмотрела на Железную Пасть, ну, что тут скажешь, не любит он чиновников.
- А ты еще не женат?
- Где уж такому как мне скопить на жену... Эх, ладно! Чего тут думать? Ничего не придумаешь... Что делать будем?
- Дождемся, когда ямынь откроется и пойдем к магистрату.
- Так это ж в пасть тигру!
- Ну, не скажи. Я гадать ему буду, видно же, неспроста меня позвал. А ты пока разведаешь, где престарелую мать Чжэня держат. Может и удастся ее освободить.
- Да мне уже завтра надо к атаману идти, сам знаешь.
- А ты не ходи пока ничего не разведаешь. С чем пойдешь-то, ведь ничего мы еще не узнали.
- И то верно, - Железная Пасть вздохнул и поежился. Видно, страшно ему про атамана вспоминать. – В животе с голоду бурчит, поесть бы чего.
Он размотал пояс и достал завязанную в узелок связку монет.
- Да, не очень-то расщедрился магистрат. Но на две чашки лапши хватит. А может еще и на овощи соленые останется. Пошли на рынок, подкрепимся, а потом уж и за дело.
Но Люй хотелось его спросить о другом:
- Скажи мне, а зачем ты за мной на лодку полез?
- Ну, как же? Ведь атаман с меня спросит – а где гадателя потерял?
- Что, так уж только из-за атамана?
Железная Пасть смутился.
- Да нет, не только. Я слышал, на таких лодках с розовыми фонарями и парней не гнушаются к делу пристроить. Ну... сам понимаешь, к какому делу...

Люй стало смешно. Она не стала больше пытать своего... кого? Охранника, попутчика, товарища, спасителя... Всего один день они вместе, а чувство к нему у Люй, как к брату. Ведь ясно – спасать бросился, себя не пожалел, а сказать так прямо стесняется.
Люй обрадованно схватила Железную Пасть за руку и потащила по дороге к рынку. У нее тоже бурчало в животе, а дымящаяся чашка лапши прямо стояла перед глазами.