Дмитров

Я помню его по-разному...
Пестрые лоскутки этих воспоминаний всплывают в памяти сами. Заходят покурить или проглоить стакан чая, а как только я окликаю их, чтобы расспросить поподробнее о том, что они мне принесли, они быстро растворяются во вновь поглотившей их темной волне Памяти - именно в тех 95 % ее, кторые мы, по словам экспертов, не используем. Мне же только остается подбирать за ними ниточки и соскребать с пола их тени...
Вот он, этот город, лет 9 назад...
По нынешней центральной площади несутся в едином потоке автомобили, похожие на тромбоциты в венах человека. Помедленнее разворачиваются лейкоциты - дребезжащие всеми своими железными внутренностями автобусы. Под биение их металлического сердца я, 4-5 летняя кудряшка с испуганными темными глазами дикого волнистого попугайчика, жмусь к бабушке в стремлении как можно скорее покинуть страшную площадь. Мне до сих присущ этот животный ужас перед Городом, где все похоже на гигантский организм...
А вот другая картинка.
Она не имеет возраста - она всегда была одинакова - только раньше крепкая, несмотря на почтенный возраст, панельная хрущевка-пятиэтажка казалась внущительным зданием, сейчас и незадолго до этого - рядовой нумер двадцать, причем довольно невзрачный. Но невзрачный, красивый или ужасный, но дом, в котором ты провел большую часть своей жизни, остается твоим домом....
...А участником этого изображения я стану прямо завтра и еще много раз.
Рынок, сердце Дмитрова. Он был Всегда, задолго до моего появления на свет, и продолжет свое существования и по сей день, и, кажется, прекращать его не собирается. Рынок не меняется. Всегда, всю мою сознательную жизнь было розовое двухэтажное здание - Главные Ворота, как я называю их мысленно. Стоит только подняться по бетонным ступеням - и тебя уже крутит в водовороте разноцветных людей всех возрастов и национальностей, всех мыслей и намерений. Налево - шумный и душный отдел мяса, колбасы, конфет и сыров - пожалуй, в нем можно даже задохнуться, просто задохнуться в остатках воздуха, насквозь пропитанными разным рыночных запахов и заполоняющий все ваши внутренности при каждом вдохе. А та пустынная лестница ведет на второй этаж... Нет, рынок не меняется. ТАМ всю жизнь торговали овощами, ТАМ семенами, а ТАМ утомленные жарой евреи и узбеки с одинаковыми смуглыми лицами равномерно потряхивают вешалками с одеждой.
Сейчас же...
СЕЙЧАС в Дмитрове очень симпатичное. СЕЙЧАС съело площадь с ходящими по ней машинами, переварило и выбросило в качестве обширной площади со старинными фонарями и длииииииииными лавочками, вымощенной розовыми плитами и обсаженными клумбами. Выполняя, как всегда, функцию стороннего наблюдателя, я оценивала СЕЙЧАС под музыку, берущую начало в эфире Радио Новый День - вечного дмитровского радио... Церковный парк преобразился, обзавелся прудиком с фонтанчиком, длинными аллеями с линиями чопорным прямых, подстриженным одинаково, в форме шарика, деревьев, клумб с желтыми и красными лохматушками бархатцев, щЭдро усыпанными Специальными белыми камушками...
Дмитровом пронзаны многие из моих миниатюр. По вечерам идут Пушистые Дожди, Ночью наблюдается спиральный Млечный Путь, а днем по дому скачут уже подросшие, красивые и злые Симы (во множ. числе потому, что у меня уже в глазах троится... Сима! Поганка, это КОМПЬЮТЕРНАЯ мышка!)...
Дмитров - стриженая белокурая девочка, стоящая в сердце движения на перекрестке и поднимающая руки к небу. Дмитров - мое дество. Дмитров - укрытие от столичного шума, антистрессовое лекарство без побочных эффектов. Дмитров -бледная радуга в фонтане, дарящая мне свет. Дмитров будет жить всегда, не в мире, так в пямяти, в ее пестрых лоскутках, чьи тени я соскребаю с пола.......