Рождение хищной комнаты

Рождение хищной комнаты

Хищные комнаты развиваются как насекомые, - греются под лучами вечерних фонарей и пресыщено бухнут.

Я готовлюсь к ритуальному акушерству. Первое, что я одеваю, - до облачения я, разумеется, наг и бледен, как волчья ягода, - это грим. Мой грим убедителен, как шкура жилистого мима, упавшая на деревянные плечики под щелканье кастаньет, и столь же прочен, - мое лицо неуязвимо для плевков, ультразвуковых зевков новорожденной комнаты и ударов вениками сушеных роз. Грим заползает на лицо, врастает в него как плесень, - врастает даже в веки глаз, уподобляя их ребристым раковинам, - но у верхней губы останавливается;
так надо: грима ровно столько, чтобы прикрыть меня от ногтей на пальцах ног, до верхней губы, - в неё я вкручиваю истонченные и чуткие, словно кошачьи усы, магнетические иглы.
Позвоночник вспыхивает и фонит, как ламповый телевизор, - иглы впитывают оргон, омывающий куколку хищной комнаты. Через иглы я чувствую её тугую вакуоль, пережатую коллоидными стяжками; за тугими, как барабан, вздутиями мелькают фосфорные слитки сердца и легких, детали будущей внешности расслоены, как изображение на дисплее аппарата УЗИ.
Последний штрих: на левую щеку ложится бархатный плащ спящей бабочки.
За дело! Я выхожу на балкон, - зеркала на моем пути зарастают инеем.
Запершись на балконе, я отворачиваюсь от видов на улицу (они не интересны), и заглядываю в окно: эмбрион комнаты ежится в мягком свете ночника. Полированная столешница помечена бликом в форме бобового зерна, - телепатической щелью в черепной крышке, конечно же, младенческим родничком. От стола к окну, за которым я стою, ведут ряды пухлых кресел, - наплывающие и влажные складки слизистых. Алый ковер протянут, словно язык. Я понимаю, что смотрю в глотку комнаты, которая вот-вот родится, визирую гортань и изогнутый над ней черепной свод.
На подоконнике стоят цветочные горшки. Я тщательно осматриваю их. Горшки прочны, как зубная эмаль, и заполнены влажной землей, - плодородной зубной пульпой. Я ощупываю основание горшков. Вне всяких сомнений, они укоренены в подоконнике, - его и стену за ним пронзают тонкие зубные корни. Весьма интересно: как работают стоматологи хищных комнат? Вживую или с обезболиванием? Куда вводится анестетик в последнем случае, - в трансформаторную будку? Или это что-то местное?… распределительный щиток, к примеру, или розетка…
Я неосторожно задеваю стебель, торчащий из цветочного горшка…

За секунду до того, как стало ясно, что я задел зубной нерв хищной комнаты, с моей щеки взлетела бабочка. За миг до того, как лопнуло оконное стекло, я понял, что оно – мембрана прозрачной слюны в разверстом зеве. Перед тем, как оконная рама с челюстным стуком съежилась в зубастую щель, наружу выплеснулся толстый язык, сляпанный из подушек, кресел и полосатых пледов.
Язык замер ровно на секунду, - для того, чтобы слизать порхающую бабочку, после чего с сальным шлепком скрылся в глотке Новорожденной комнаты.