Монстры Зартана. Глава27-29

Глава 27


       Мона была в ярости. Она металась по широким покоям, словно хищная дикая кошка цурик в клетке, сметая на своем пути всё, что попадалось. Резные стулья и драгоценные инкрустированные столики падали на пол, перевёрнутые, безделушки, украшавшие полки затейливо изукрашенных шкафчиков, разбивались вдребезги, тканые из золотых и серебряных нитей покрывала разрывались в мелкие клочья. Волосы хозяйки развевались, напоминая змей, глаза горели, ноздри изящного носа гневно раздувались. Крон, сидящий на самом краешке единственного уцелевшего кресла, обмотанный повязками, охватывающими его голову и правую руку, с ужасом смотрел на мать. Та, подскочив к сыну, размахнулась и отвесила ему увесистую оплеуху, от которой юноша слетел на пол, больно ударившись при этом задом об пол. Мона, не удовольствовавшись этим, подбежала к упавшему, и сильно пнула его в бок острым носком своей вышитой вручную туфельки, а затем замахнулась на сына вырезанным из драгоценного дерева нох жезлом. Крон даже не пытался избежать удара. Прикрыв голову руками и скорчившись, он лишь жалобно скулил. Вид его был настолько жалок, что мать остановилась и истерично завопила:
- Да что же это такое? Стоило мне ненадолго оставить его одного, как он тут же сунул свой любопытный нос, куда не следовало. Кто просил тебя спускаться в подвалы? Кто просил тебя трогать кристалл?
- Прости, мама, я не знал, что так получится, - проскулил Крон.
- И как только тебе пришло такое, в твою пустую голову-то – трогать кристалл с силой Эйданы!
- Я… я хотел… - голос срывался от сдерживаемых рыданий. Болели ушибы, горели рука и голова, обожженные при попытке ухватится за магический кристалл.
- Он хотел! Да с твоим ли умом лезть в такие дела. Я ведь предупреждала тебя, чтобы ты никуда не совался без меня, - уже устало произнесла Мона. Она присела на край своего ложа, покрывало с которого валялось разодранным на полу, а из подушек разлетелся по всей комнате пух. С отвращением, взглянув на сына, она устало потёрла лоб узкой ладонью. Вернувшись домой час назад, она, обессилевшая от дальней дороги, сразу же поняла, что случилось что-то непоправимое. Испуганный вид слуг, а главное, попытки сына избежать встречи с нею, сразу дали понять, что в замке неладно. Мона сразу же бросилась вниз, в подземелье. Добравшись до кельи, в которой хранился магический кристалл с заключёнными в нём силами Эйданы, она не увидела привычного синего сияния. В подземелье царила полная тьма, и, если бы не факел, который она сжимала в руке, она не заметила бы, что проход засыпан камнями. Протиснувшись сквозь узкую щель, Мона обнаружила, что на черном камне, где ещё недавно мерцал кристалл, лежит лишь нечто, напоминающее кусок угля, пульсирующий лиловыми искрами. Произнеся заклинание, Мона поместила этот кусок в принесённую с собой корзинку и направилась наверх. После того, как она выбралась из тесной каморки подземелья, за спиной её послышался грохот, и камни окончательно засыпали место, где, как она наивно думала, кристалл был в полной недосягаемости.
       Поднявшись наверх, она первым делом поместила то, что осталось от кристалла, в большой, обитый тремя слоями наипрочнейшего металла сундук, ключ от которого спрятала у себя на груди. Затем вызвала Челеха, приказав тому привести в её покои своего господина. Крон заперся. Пришлось применить силу, чтобы проникнуть к нему. Ей было достаточно бросить лишь один взгляд на сына, на его бледное лицо, дрожащие губы, неумело наложенные повязки, как она сразу же поняла, что произошло.
       Задав лишь один вопрос и получив утвердительный ответ, она впала в неистовство, и принялась громить всё, что попадалось ей под руку. Крону оставалось лишь бессильно наблюдать, как мать в слепой ярости уничтожает бесценную мебель и безделушки. Он пытался сделаться как можно более незаметным, надеясь, что уж его-то мать не тронет, но тщетно, несколько увесистых оплеух, отвешенных тяжёлой материнской рукой, доказали ему, что мать никогда не прощает непослушания. Крон проклинал тот момент, когда, в отсутствие матери, в голову ему пришла идея обследовать подвалы замка. Он давно уже понял, что мать запрятала там нечто, с помощью чего отняла силы Эйданы. Его бесило, что Мона не сочла нужным посвятить его во все подробности и, дождавшись удобного момента, он, в сопровождении верного Челеха принялся обыскивать тесные подземные каморки. Сейчас он благодарил Высшие силы за то, что прихватил с собой слугу. Добравшись до самого нижнего яруса подземелья, Крон, к его немалому удивлению, обнаружил, что след матери, обнаруженный им с помощью специального заклятия поиска, уходит ещё глубже. Моне не приходило в голову, что сын её полезет в эту глубину, и она не потрудилась стереть свои следы. Они, проступая алыми сверкающими каплями во тьме, указывали путь, неожиданно обрываясь у глубоко утонувшего в грязи люка. Нащупав крышку с металлическим кольцом, мужчины с большим трудом приоткрыли отверстие и пробрались в ещё один ярус подземных помещений, о которых Крон и не подозревал. Там-то, в самом низу, он и обнаружил кристалл, излучавший яркий синий свет. Осторожно приблизившись, Крон всмотрелся в переливающиеся грани и в глубинах кристалла различил движущиеся фигурки. В одной из них он узнал свою сводную сестрицу, которая стояла, глядя в глаза какому-то парню со светлыми волосами. Тут обе фигурки прильнули друг к другу, сплелись в страстном объятии и обменялись чувственным поцелуем. Крон, мгновенно разъярившись, протянул руку и схватил кристалл, будто пытаясь остановить то, что видел. Из кристалла сразу же вырвался сноп обжигающего серебристого пламени, опаливший не только сжимавшую его руку, но и лицо незадачливого Крона. Он мгновенно кинул кристалл на чёрную каменную глыбу, с которой так неосторожно взял его. Кристалл напоминал обгоревшую головёшку, по которой пробегали темно-синие искры. В тот же миг началось нечто ужасное. Пол под ним содрогнулся, и стены принялись рушиться со страшным грохотом, стремясь похоронить под собой юношу. Если бы не Челех, успевший буквально выдернуть господина из-под обрушивающегося свода, Крон оказался бы погребённым под многотонными глыбами. Волоча за собой господина, верный слуга поднялся по ступеням наверх, в хозяйские покои, где вызвал служанок, принявшихся хлопотать над раненым сыном хозяйки, втайне довольные, что, наконец-то, и ему досталось. Крон стонал и жаловался на сильную боль. И действительно, раны были ужасны. Рука была обуглена, брови сгорели, лоб покрывали волдыри ожогов. Хорошо, что у кухарки нашлась целебная мазь, приготовленная ещё прежней хозяйкой замка, которой пользовались все слуги, чтобы смягчить любую боль, иначе пришлось бы Крону мучиться очень долго. Мазь наложили и перевязали раны, и тогда, получив желанное облегчение, он заснул, даже не почувствовав, как заботливый Челех закутал хозяина в тёплое меховое одеяло. Проснувшись, Крон, к ужасу своему, узнал, что мать вернулась, и заперся в своей комнате, не отвечая на её стук и приказы открыть. Когда же Мона узнала правду, её не остановила даже запертая дверь. Слетев с петель, она с грохотом рухнула посреди покоев Крона, куда тут же ворвалась разъярённая хозяйка замка. И тут началось такое…
       И вот Крон, скорчившись на полу, поглядывает на мать взглядом, в котором смешались и боль от побоев и ран, и гнев, и унижение. Мона, подойдя к чудом уцелевшему инкрустированному круглому столику, налила себе в кубок вина из стоявшего на самом краю кувшина, залпом выпила, несколько мгновений постояла с закрытыми глазами, а затем, повернувшись и бросив презрительный взгляд на сына, прошипела:
- Вот ты и добился своего, глупец. Не видать тебе могущества, как своих ушей.
- Может, ещё удастся всё исправить? – голос сына дрожал. Это, почему-то, ещё больше разозлило Мону. Она сжала в ладони бокал из тонкого стекла так, что он разлетелся на мелкие осколки. Боль от порезов привела женщину в чувство. Она поняла, что если сейчас не уйдёт к себе и не успокоится, то прикончит своего непутёвого сына. Повернувшись, хозяйка замка вышла из покоев сына и отправилась в свою спальню, по дороге отдав приказ Челеху, всё это время благоразумно прятавшемуся в углу соседней залы, привести комнату господина в порядок. Войдя, слуга первым делом помог подняться с пола хозяину, который принялся охать, стонать и жаловаться на боль. Затем, позвав на помощь ещё двух слуг и служанок, принялся наводить порядок, уничтожая следы разгрома. Одна из служанок, Офка, выметая осколки и обломки, удовлетворённо улыбалась. Особенно её обрадовало, что драгоценное покрывало, расшитое золотыми змеями, было разодрано на такие мелкие клочки, что невозможно было бы восстановить его. Уж она-то хорошо помнила, сколько мучительных часов пришлось ей провести однажды, ублажая хозяина на этом самом покрывале. Сейчас же, слушая его жалобы Челеху на мать, она чувствовала, что её обиды, а также обиды остальных девушек, пусть и невольно, но хоть немного отомщены.
       В тот же день, уже поздним вечером, более или менее успокоившаяся Мона призвала сына к себе. Всё это время она пыталась определить, насколько велик урон, нанесённый кристаллу, и, наконец, поняла, что большую часть сил падчерицы удалось удержать. Правда, нарушилась связь кристалла с хозяйкой сил, и больше невозможно было следить за нею, но Мона была уверена, что её уловка с перевоплощением сработает, и Эйдану скоро изгонят из клана, где она обрела убежище. Уж тогда-то её верные стражи и пригонят непокорную падчерицу прямо в замок. Моне было хорошо известно, как тянет девушку к средоточию сил, которые удалось у неё отнять. Зная же глупость и невежество жителей долины, Мона была уверена, что никто из них не ринется помогать ведьме, уничтожившей целый клан. Убить её они побоятся, а вот прогнать – очень даже вероятно. На лице хозяйки замка заиграла довольная улыбка, когда она вспомнила, как ловко ей удалось облапошить доверчивого Волтовича, который, как она знала, был помолвлен с дочкой вождя того клана, где приютили падчерицу. Уж он-то будет особенно яростно преследовать девушку, которую считает виновницей всех своих бед.
       Крон, робко вошедший в этот момент в покои, увидел довольную улыбку матери и нерешительно приблизился. Мона, заметив его, воскликнула:
-Входи же, не бойся. Я больше не сержусь.
- Как кристалл? – Всё ещё опасаясь подходить близко, произнёс сын.
- Кристалл, конечно, пострадал, но всё поправимо. Жаль, конечно, что часть силы безвозвратно пропала, но большая часть всё же сохранилась. Нам остаётся только подождать, когда Эйдана придёт сюда, и потребовать, чтобы она передала силу тебе.
- Ты уверена, что она придёт?
- Уверена. Я провернула одно дельце, которое ускорит возвращение непокорной в родные стены. – И она со смехом поведала сыну о своём приключении.
- А ты не боишься, что Эйдана по-прежнему будет упираться?
- Я надеюсь, что она намучилась достаточно, чтобы понять, что лучше провести свою жизнь под нашим кровом, чем подвергаться таким преследованиям. Если же она и после этого будет упорствовать, что ж, придётся убить её, так же, как я убила Эву.
- Но ведь и я тогда останусь прежним, и не смогу получить то, о чём так давно мечтал. – Крон не смел выказывать недовольство, но ему не понравилось, что мать так легко говорит о том, что все их расчёты и планы могут кончиться ничем.
- Не переживай,- утешила его мать, легко понявшая беспокойство сына, - не удастся получить силы Эйданы, я найду другой выход. Правда, для этого придётся потрудиться.
       И она принялась излагать сыну план, который возник у неё недавно, когда в замке были гости.





Глава 28


Эйдана смотрела на Ларка, который склонился над костром. Девушке было тяжело решиться, но, наконец, она с вздохом начала:
- Завтра ты можешь вернуться домой.
- Домой? Зачем? – поднял голову он.
- Дальше я пойду сама. Оставшийся путь очень опасен, к тому же, мне предстоит очень трудное дело – одолеть мою мачеху и братца будет непросто.
- Неужели ты думаешь, что я испугаюсь и оставлю тебя? Я не трус, - в голосе молодого человека слышалась обида.
- Я знаю, что ты не трус, но простому человеку не по силам пройти такой путь. – С досадой промолвила девушка. - Здесь не смелость нужна, а особая сила, которой у тебя нет.
- Ну, так дай мне такую силу, ведь ты колдунья! И ты ведь сама говорила, что я не такой, как все.
- Я… не могу, - Эйдана отвернулась.
- Почему? – С отчаянием вскричал Ларк. Обернувшись к нему, девушка взглянула прямо в рассерженные глаза. Казалось, время замерло. Облизнув внезапно пересохшие губы, девушка с трудом отвела взгляд, и, судорожно сглотнув, произнесла едва слышно:
- Это очень опасно. Опасно для тебя. Такую силу не получишь просто так. Ты вполне можешь погибнуть. А я не хочу этого. Если ты погибнешь, я… - голос пресёкся.
Протянув руку, он дотронулся до плеча Эйданы, заставляя посмотреть в лицо. Заглянув в глаза, он увидел в них блеск непролитых слёз, и сердце Ларка сжалось от нежности, буквально захлестнувшей его. Нежно, очень нежно провёл он пальцем по щеке девушки, коснулся уголка губ, обвёл подбородок.
- Я не покину тебя. Буду с тобой, что бы не случилось. Я готов ко всему. Мне не страшно. Пожалуйста, дай мне эту силу, - прошептал он. Девушка покачала головой, отказывая ему. Он продолжал настаивать:
- Я хочу помочь тебе. Неужели ты не понимаешь, я не оставлю тебя одну перед такой битвой, а я уверен, что предстоит именно битва.
- Ну, как ты не хочешь понять, - с отчаянием, топнув ногой, произнесла она. _ Я ведь о тебе беспокоюсь.
- А ты не беспокойся, а лучше позволь помочь. – Голос Ларка был твёрд, и Эйдана поняла, что он не отступится. Издав ещё один душераздирающий вздох, она решилась задать давно мучающий её вопрос.
- Почему ты делаешь это? Почему идёшь со мной, помогаешь мне?
- Всё очень просто, - Ларк усмехнулся и крепко сжал её ладонь своими сильными длинными пальцами. По телу девушки прошла тёплая волна, она задрожала, и словно сквозь сон, услышала: - Я люблю тебя.
- ТЫ..?
- Да, я люблю тебя. Мне понадобилось время, чтобы понять это, но теперь я точно знаю: ты – та единственная, которую я искал. Я хочу, чтобы ты позволила мне помочь тебе.
Эйдана была в замешательстве. Она не ждала такого. Кроме своих родителей, девушка в жизни никого не любила. Хотя многие мужчины обращали на неё внимание, ни разу не испытывала она к ним каких-либо чувств. Ларк был первым, и единственным, кто смог пробудить в ней желания, о которых она прежде и не подозревала. Но любовь… Неужели то, что она чувствовала, было любовью? Она не знала. Но нужно было на что-то решиться. Девушка поняла, что должна либо принять предложенную ей помощь и полностью довериться своему спутнику, либо прогнать его. Взглянув в глаза Ларка, увидев его упрямо сжатые губы и заострившиеся скулы, почувствовав то напряжение, с которым юноша ожидал ответа, она поняла, что выбора особого у неё-то и нет. Глубоко вздохнув, она негромко начала:
- Прежде, чем я возьму тебя с собой, ты должен знать, что тебя ждёт. Та сила, о которой ты меня просишь, может убить тебя. Я, и только я могу передать её тебе, Ларк. Ты ещё многого не знаешь обо мне.
- Ну, так расскажи.
- Я – Луанрэ, – В ответ на вопросительно вскинутые брови, Эйдана продолжила, - мои силы – это силы природы, и я могу поделиться ими добровольно с мужчиной. Если этот мужчина маг, то он забирает её целиком, не оставляя мне ни капли, и я теряю все свои способности.
- Так вот зачем ты своему брату понадобилась! – Ларк, наконец, начал понимать всё до конца.
- Да, за этим. Но ты, ты простой человек, поэтому мои силы возрастут, я стану ещё более сильной.
- А что будет со мной?
- Ты тоже станешь сильнее.
- Я тоже стану колдуном.
- Нет же, станешь просто очень сильным человеком.
- Так в чём же опасность?
- П-просто, чтобы передать тебе свою силу, - Эйдана мучительно покраснела, жгучее смущение охватило её, - мы должны… Ты должен, нет, я не могу!
- Что мы должны сделать, Эйдана? Не бойся, скажи мне, любимая.
Девушка отвернулась, глядя на замёрзшие потоки воды. Кругом воцарилась звенящая тишина. Ларк, подойдя к девушке сзади, обнял её и уткнулся лицом в копну иссиня-фиолетовых волос. Вдохнув их нежный аромат, он легонько поцеловал девушку в макушку, затем повернул девушку лицом к себе. Щёки её пылали. Не поднимая головы, она уткнулась в широкую грудь молодого человека, и едва слышно прошептала:
- Мы должны соединиться с тобой, как соединяются любящие мужчина и женщина.
Тело Ларка напряглось. Подняв подбородок девушки, он прильнул к её полуоткрытому рту, жадно впитывая его нежную сладость. Время для обоих будто остановилось. Поцелуй длился и длился. Наконец, с трудом оторвавшись от девушки, молодой человек прошептал:
- Я готов.
- Я боюсь.
- Меня?
- Нет. За тебя. Я не знаю, как это будет. Вдруг моя сила убьёт тебя?
 - Я ничего не боюсь.
С этими словами Ларк снова припал к губам девушки. На этот раз поцелуй был жадным, полным страсти. Притягивая девушку всё ближе, он принялся понемногу освобождать её от одежды. Коснувшись её обнажённого тела, он тихонько выдохнул, издав лёгкий стон, оторвался от губ девушки и одним движением освободился от одежды.
Эйдана смотрела на него во все глаза, наслаждаясь видом крепкого, мускулистого тела. Ларк не сводил глаз с девушки. Глядя друг на друга, они опустились на приготовленную с вечера немудрёную постель, сооружённую у костра, свет которого позволял видеть им возбуждающую наготу друг друга.
В тот момент, когда, после долгих ласк, тела их соединились, из груди Эйданы вырвался поток света, который пронзил Ларка, вырвав из груди громкий крик наслаждения и боли. Они не заметили, как сверху, с зимнего замёрзшего неба, опустилось сияющее серебристое облако, охватившее обоих. Оба парили в нём, приподнявшись над землёй, несколько мгновений, а затем рухнули, не разжимая объятий, на своё ложе. Эйдана тихо вздрагивала, тело её было мокрым от пота. Наслаждение, охватившее её в момент слияния, было таким сильным, потребовал столько сил, что девушка была в полубессознательном состоянии. Поначалу она не заметила, что Ларк неподвижно лежит на спине. Затем, встревоженная её неподвижностью, она склонилась к лицу юноши и увидела, что оно очень бледно. Лоб был покрыт капельками пота, глаза плотно закрыты. На груди алело огромное пятно. Девушка ужасно испугалась. Охватив ладонями его лицо, она прошептала:
- Ларк, Ларк, очнись. О, Силы Света! Неужели я убила его?!
Взглянув ещё раз в помертвевшее лицо, она заплакала. Слёзы капали на грудь Ларка.
- Любимый, прости меня, - прорыдала Эйдана.
- Не плачь, я жив, - едва слышно произнёс он. Открыв глаза, он посмотрел в заплаканное лицо и добавил, - стоило пройти через такое, чтобы узнать, что ты тоже любишь меня.
В ответ девушка лишь снова принялась гладить лицо любимого, шепча ласковые слова. Обнявшись, они устроились у костра, укутавшись тёплым покрывалом, и заснули.
Проснувшись рано утром, они с удивлением услышали шум падающей воды. Снег вокруг них растаял, земля была покрыта малиновым ковром трав, а водопад переливался струями, падавшими с недосягаемой высоты.
- Похоже, мы вчера прогнали зимнюю стужу, - весело сказал Ларк.
Эйдана с удивлением смотрела на него. Перехватив её взгляд, он посмотрел на свои руки и увидел, что они стали намного сильнее. Грудь его раздалась, могучие мышцы перекатывались под гладкой кожей. Словно зачарованная, протянула Эйдана руку и коснулась широкой груди, которая напряглась под её тёплой ладонью. След на груди исчез.
Поднявшись, Ларк с трудом натянул на своё возмужавшее тело одежду, с удивлением отмечая, что стал намного крупнее. Эйдана не отводила от него взора, в котором ясно было заметно желание.
- Если ты не перестанешь так на меня смотреть, мы останемся здесь навечно, - С легким оттенком возбуждения сказал Ларк. Он с восхищением смотрел на любимую, которая, казалось, стала ещё прекраснее. Волосы её завивались тугими кольцами, по прядям пробегали фиолетовые искорки, глаза сияли, изливая потоки света, щёки окрасил яркий румянец. Все краски жизни вернулись к юной женщине. Она стала неимоверно притягательной и немного устрашающей. Чувствовалось, что её переполняют какие-то неведомые прежде силы. Ларк понял, что если не перестанет смотреть на любимую, то не удержится и снова вернётся в её манящие объятия. С трудом отведя взгляд, он принялся разжигать почти потухший костёр. За спиной его послышался шорох одежды. Не оборачиваясь, он будто видел, как Эйдана одевается, расчёсывает свою густую гриву, встряхивая волосами, отводит их от лица. Он ощущал каждое движение девушки. Казалось, их связала какая-то невидимая нить.
- Ларк, посмотри на меня, - услышал он. Обернулся. Эйдана подошла и обвила его шею руками. Глядя прямо в глубину глаз, легонько коснулась губами полуоткрытых губ и прошептала: - Спасибо.
- За что? – голос не слушался.
- За всё. За твою любовь, за то, что выдержал боль, - она снова провела ладонью по груди, там, где ночью алел ожог. Прижавшись щекой к выпуклым мускулам груди, продолжила: - За то, что доверился мне.
- Я сделал это, потому что люблю.
- И я люблю тебя. – Девушка прижалась к нему ещё теснее и замерла, убаюканная теплом в крепком надёжном кольце его рук.
Постояв так ещё несколько мгновений, Эйдана с неохотой отстранилась и принялась собирать вещи, в беспорядке рассыпанные перед костром. Позавтракав, они затушили костёр и принялись готовиться к подъёму на горную гряду.