Монстры Зартана. Глава 29-32. Эпилог

Глава 29


- О, ужас! Что здесь произошло? – Эйдана с удивлением осматривалась вокруг. Золотой лес, тот лес, который она так хорошо помнила с детства, исчез. Величественные деревья, некогда гордо вздымавшие свои кроны к голубым небесам, теперь устремляли в сумрачное серое небо, с нависшими тучами, жалкие скрюченные сучья. Ни листочка не было на этих сучьях. В основании стволов громоздились груды пепла, так, будто по лесу прошёл огонь. Ни звука, ни шевеления. Озирая всё это полными слёз глазами, девушка пыталась представить, что же могло произойти здесь.
- Видимо, был пожар, - голос Ларка оторвал её от горестных раздумий.
- Здесь не бывает пожаров. Лес защищён. Здесь произошло что-то другое.
- Ну, значит, мачеха твоя постаралась. Там, где она пройдёт, всё идёт прахом.
- Я не знаю. И не знаю, удастся ли мне восстановить лес, - с этими словами Эйдана приблизилась к первому же стоящему неподалёку стволу. Пока она шла, прах под её ногами вздымался и опадал с тихим шорохом. Прижав ладонь к стволу, девушка закрыла глаза и принялась вслушиваться. Через несколько мгновений по лицу её скользнула слабая улыбка.
- Они живы. И даже спрятали в себе зверушек леса. Их можно будет восстановить.
- Что ты собираешься делать дальше?
- Проберусь в замок и попробую отнять свои силы. А тебе нужно сразить Крона. Ты должен обязательно убить его.
- Как?
- Пока ещё не знаю. Сначала нужно проникнуть внутрь, а там уж будет видно. Я надеюсь, что нам поможет беспечность мачехи и брата. Они не ждут, что я первой нападу. Надеются, что я приползу молить о пощаде. А уж о тебе-то и вовсе не подозревают.
- А стража замка?
- В замке нет стражи. Он сам себя охраняет. Чужие не могут даже увидеть его, не то, что проникнуть. И ты бы один никогда не нашёл его. Я смогу провести тебя внутрь.
- А слуги? Они не станут защищать твою мачеху? Скольких я ещё должен буду убить?
- Слуги ненавидят её за злобу. Они не станут вмешиваться, - оторвавшись от дерева, Эйдана решительно направилась вглубь леса. Проходя мимо оставленного ею дерева, Ларк с изумлением увидел на ветвях крохотные золотистые листочки.
Шли довольно долго. Повсюду была всё та же картина. Мертвые деревья, серый пепел под ногами. Добравшись до громадного дерева, Эйдана незаметным движением приподняла кору и открыла проход прямо вглубь ствола. Молча, сделав приглашающей знак рукой, она скользнула в проход. Ларк, не колеблясь, последовал за девушкой. Проход за его спиной сразу же закрылся. Вместе они пробрались подземным ходом прямо в замок и выбрались в глубокую нишу через проём, прикрытый портретом какой-то дамы. Взяв Ларка за руку, Эйдана повела его, стараясь ступать как можно бесшумнее, по запутанному лабиринту коридоров и покоев в свою комнату, куда, как она знала, никто после её исчезновения из замка не мог бы войти. Мона провела долгие часы, исходя бессильной яростью, в тщетных попытках войти в спальню девушки. Дверь спальни была не заперта, но отбрасывала всех любопытствующих. Прежняя хозяйка замка, Эва, сделала так, что комната была недоступна для посторонних, если в ней не было хозяйки. Мона знала об этом и проклинала свою сестрицу за эту уловку. Она знала, что девушка что-то спрятала в комнате после смерти отца, и хотела знать, что.
Добравшись до своей спальни, Эйдана, первым делом, крепко заперла двери и огляделась. В комнате всё было так, как она видела в последний раз. Лишь тонкий слой пыли свидетельствовал о том, что в комнату никто не входил. Приложив палец к губам, она дала понять юноше, что следует соблюдать тишину, и осторожно приоткрыла створку большего резного шкафа, дверцы которого украшало изображение небесных светил. Вытянув руку, она коснулась задней стенки шкафа, которая с тихим шорохом отъехала в сторону и открыла небольшое углубление, сделанное прямо в каменной стене. Эйдана осторожно извлекла из углубления довольно увесистый свёрток и положила его на кровать. Развернула. В свёртке оказался длинный меч с гибким нешироким лезвием и необычные кожаные доспехи.
- Это – отца, - выдохнула она. – Надень.
Ларк молча подчинился. Натянув доспехи, он обнаружил, что они облегают его, как вторая кожа, а, взяв в руки меч, почувствовал, как по жилам его разлилась сила. Взмахнув мечом, он со свистом рассёк им воздух. На голову ему девушка надела затейливо изукрашенный шлем.
- Это оружие и доспехи, - сказала она, - помогут тебе устоять против Крона. Они – магические.
- А почему твой брат оставил их тебе? Ведь он мог бы и сам завладеть такими доспехами.
- Это – доспехи Света. Крону они не по плечу. Да он и не знал о них. Мой отец спрятал их здесь очень давно, еще, когда была жива мама. Я случайно нашла их. Он наложил на тайник защиту крови. Только его ребёнок смог бы открыть эту нишу.
- Но ведь и Крон его сын.
- Тут есть и мамина кровь.
- Понятно, - Ларк подумал, что никогда не привыкнет к этим магическим штучкам. Там, в прежней жизни, в клане, всё было просто и понятно, а здесь, в мире Эйданы, всё было сложно и запутанно. Но ни за что на свете не согласился бы он снова вернуться к серому существованию простого охотника или воина. Чем бы ни кончилось то, что они затеяли, он собирался быть с любимой до самого конца.
- Теперь я, - негромко сказала Эйдана, извлекая из того же тайника серебристый обруч с вставленными в него ярко-синими турмалинами. – Это осталось от мамы. Обруч Луанрэ.
Надев обруч, Эйдана стала похожа на настоящую колдунью. Волосы её, распущенные по плечам, взметнулись, подобно крылу птицы, глаза горели огнём, какого прежде Ларк в ней не замечал, от неё исходила явственно ощутимая сила. Взяв Ларка за руку, она вывела его из спальни и повела по широкому коридору к главному залу. Они продвигались бесшумно, стараясь не привлекать к себе внимания слуг, изредка попадавшихся им за повседневными делами. Проходя по одному из попадавшихся им на пути огромных залов, заполненных дорогой мебелью и дорогими безделушками, Эйдана заметила, что одна из служанок, Офка, перестала натирать полы и воззрилась, раскрыв рот, на неё и её спутника. Приложив к губам палец, Эйдана кивнула девушке головой и улыбнулась. Та, в ответ, радостно заулыбалась. Поманив девушку к себе, Эйдана быстрым шёпотом принялась расспрашивать её о местонахождении брата и мачехи. Та отвечала, что Крон в замке, а Мона отправилась в небольшой городишко в долине, где можно было купить или выменять столь редко попадающийся, но очень необходимый для зелий корень дремуры. В этот момент широкие двустворчатые двери в конце зала отворились, и в них стремительно вбежал Крон. Увидев сестру, он на мгновение замер, а затем ринулся к ней. Подбегая, он заметил, что рядом с Эйданой стоит, держа в руках меч, какой-то незнакомый мужчина. Наткнувшись взглядом на грозный взгляд незнакомца, Крон резко остановился и, не отводя взора от незнакомца, спросил:
- Эйдана, откуда ты взялась?
- Не ждал меня, милый братец?
- Ждал. Но кто это с тобой?
- Это мой друг. Он пришёл, чтобы помочь мне вернуть то, что вы с матерью отобрали у меня. - В это мгновение Крон перевёл взгляд на говорившую, и отметил, что девушка стала иной. При взгляде на неё какой-то страх охватил его. Решив ретироваться, он принялся пятиться к двери, в которую так недавно вбежал, не отводя взгляда от двух зловещих фигур, замерших посреди зала. Не успел Крон добраться до двери, как она с шумом захлопнулась. Бросившись к двери, он принялся дёргать за ручку, пытаясь открыть дверь. Но тщетно. Дверь оставалась заперта. Крону ничего не оставалось, как повернуться к сестре и, как можно более непринуждённо, произнести:
- Ну, ладно, сестричка, поиграли, и будет. Открой дверь, выпусти меня.
- Нет. – Слово прозвучало резко и громко.
- Чего же ты хочешь? – Крон старался говорить твёрдым голосом.
- Я хочу, чтобы ты сразился.
- Сразился? С кем?
- Со мной. – Крон впервые услышал голос стоявшего до сих пор безмолвно и неподвижно мужчины. Несмотря на то, что голос был молодой, при звуках его тело Крона охватила предательская дрожь. Стараясь не выдать испуга, он решительно спросил:
- Как же я буду сражаться? У меня нет доспехов и оружия. Или твой защитник способен сражаться только с безоружными? – с издёвкой продолжил он. Стоявший до сих пор неподвижно, незнакомец сделал шаг вперёд и гневно сверкнул карими глазами. Эйдана успокаивающе коснулась его плеча. Затем сделала широкий взмах рукой и у ног Крона оказались его личные доспехи и оружие. Улыбнувшись брату широкой улыбкой, Эйдана негромко произнесла:
- Вот тебе и доспехи, и оружие. И запомни, Крон, никакой магии. – С этими словами она негромко произнесла заклинание, и вокруг стоявших мужчин образовался круг, обозначенный пламенем, горевшим небольшими зелёными язычками. Это было древнейшее ведовство, которое могло лишить любого колдуна его сил на то время, которое он будет находиться внутри круга. Крон никогда не видел подобного, но слышал от матери, что этими чарами владели только Луанрэ. А он-то надеялся применить против своего противника мощнейшие заклятия. Теперь приходилось полагаться только на собственные силы. Взглянув на сестру, оставшуюся за пределами круга, Он торопливо облачился в добротную кольчугу, крепкий шлем, и поднял с пола длинный и очень острый меч.
- Что ж, поборемся. – Сквозь зубы выдавил он. Незнакомец шагнул ему навстречу, угрожающе подняв меч. Крон мог думать только об одном. Кто он, этот неизвестно откуда взявшийся защитник? Судя по тому, как тот держал оружие, было ясно, что он не новичок в подобных поединках. Крон проклинал сейчас собственную лень, из-за которой он давно уже не упражнялся в воинском искусстве.
Эйдана, а вместе с нею и Офка с ужасом наблюдали за разыгравшейся перед ними битвой. Сквозь языки пламени им было плохо видно, но громкий звон клинков и крики сражавшихся доносились очень отчётливо. Вдруг из небольшой дверцы в углу зала выскользнула согнутая фигурка. Эйдана узнала Челеха. Сжавшись в углу, слуга некоторое время наблюдал за битвой, а затем приготовился через огненную преграду, с тем, чтобы помочь своему господину. Эйдана, рванувшись к нему, ухватила слугу за руку и, рванув со всей силы, втолкнула в огромный стенной шкаф, стоявший у одной из стен. Проворно повернула в замке ключ и принялась снова следить за поединком, не обращая ни малейшего внимания на крики запертого слуги. Неожиданно раздался сильный удар и громкий крик, а затем стон и звук падающего тела. Сердце девушки замерло в груди. Она различила сквозь пламя, что один из противников рухнул на пол, меч его со звоном отлетел за пределы круга, в самый дальний и тёмный угол. Эйдана на мгновение закрыла глаза, а затем, открыв их, резко махнула рукой, и пламя исчезло, открыв взору девушки забрызганного с ног до головы кровью Ларка, у ног которого распростёрся его поверженный противник. Голова Крона лежала на некотором расстоянии от страшно иссечённого туловища. Эйдана подняла эту голову и, с горечью взглянув в искажённое страхом лицо, протянула её Офке с приказом перенести тело и голову брата в его покои. Затем с тихим возгласом облегчения девушка бросилась к любимому, отмечая и мертвенную бледность, покрывавшую лицо, и сочившуюся из многочисленных порезов на руке кровь. Ларк пошатнулся и рухнул вперёд, выронив свой окровавленный клинок, который со звоном упал на покрытый изысканной мозаикой пол. Эйдана поспешно перевернула упавшего юношу и принялась осматривать. Она обнаружила, что серьёзных ран всего две: на правом плече и бедре. Широкие и глубокие, они полностью обессилили воина. Остальные раны были неглубоки и лишь слегка кровоточили. С облегчением отметив, что опасности для жизни раненого нет, Эйдана приказала Офке, до сей поры с ужасом взиравшей на происходящее, позвать нескольких слуг, которые, подчиняясь её приказу, перенесли раненого воина с комнату Эйданы. Поместив Ларка на кровать, Эйдана освободила его от кожаного нагрудника и шлема, омыла его раны принесённой Офкой тёплой водой и принялась проводить ладонями над ранами. Под её руками раны закрывались и исчезали. Спустя некоторое время, юноша открыл глаза и слабо улыбнулся девушке, глядевшей на него полными слёз глазами. Эйдана схватила его руку и поднесла к губам. Коснувшись сжатых в кулак пальцев, она прошептала:
- Прости.
- За что?
- Я не думала, что это будет так ужасно. Когда вы бились там, в огненном круге, я лишь молила Силы Света, чтобы ты остался жив.
- Твои молитвы помогли. Как видишь, я жив, а твой брат мёртв. Ну, не надо, не плачь, любимая, - он ласково провёл ладонью по щеке Эйданы, стирая струящиеся слёзы. В ответ на ласку она лишь всхлипнула и прижалась щекой к его груди. Ларк стал поглаживать её волосы, рассыпавшиеся густыми прядями, вздрагивающие плечи, гибкую спину. Затем, нагнувшись к изящному ушку, прошептал:
- Я хоть и ранен, но на тебя у меня найдутся силы.
Эйдана подняла голову и в глазах юноши прочла горячее желание. Почувствовав, как напряглось его тело, она негромко и чувственно, низким хрипловатым голосом протянула:
- Что ж, я готова испытать твои силы ещё раз. – Затем, не сводя с юноши глаз, облизнула острым язычком внезапно пересохшие губы. Ларк, издав глухой стон, приник к её губам и сжал в объятиях трепещущее тело.



Глава 30


Мона терзалась мрачными предчувствиями. Она уже несколько раз пожалела, что отправилась в этот захолустный городишко, где, как ей сообщила одна из тёмных ведуний, можно было достать корень дремуры. Запасы этого корня у неё иссякли после того, как она готовила зелье, которым опоила Варига перед тем, как тот подписал обязательство жениться на ней и перевести на неё после свадьбы всё своё имущество. По словам ведуньи, корень привёз торговец из Заринди, который раз в год наведывался в отдалённые селения, где сбывал залежалый товар, которым не прельстились покупатели в крупных городах. Разыскав торговца, Мона обнаружила, что у того остался всего лишь один корень, да и тот очень старый. К тому же, торговец заломил за него несусветную цену. Моне не хотелось переплачивать, поэтому она долго торговалась, прежде чем хитрый торгаш уступил и скинул несколько монет. Можно было, конечно, отобрать корень силой, но тогда торговец больше никогда бы не привёз подобный товар, а разыскивать его самой Моне не очень хотелось. Пришлось бы долго рыскать по лесам Заринди, где лесные жители, завёрнутые в шкуры и заросшие до самых глаз бородами, изредка находили дремуру и обменивали на утварь и оружие у заезжих купцов. Теперь же ей удалось договориться, что в будущем все запасы этого корня торговец будет продавать только ей.
Побираясь по глухим, засыпанным снегом, улочкам городишки, Мона мечтала лишь о том, как вернётся в замок и смоет с себя вонь, которой пропиталась её одежда за то время, которое она провела в жалкой лавчонке торговца. Мона добралась до окраины и издала резкий пронзительный свист, на который явился чудовищный звероподобный карлик, которого она брала с собой только в подобные поездки, ведущий за поводья огромного чёрного коня со злыми глазами. Вскочив в седло, женщина направилась домой, в замок. Карлик еле поспевал за своей хозяйкой. Когда они вступили на дорогу, ведущую к Замку Ветров, Мона с удивлением обнаружила, что на стоявших очень долго мёртвыми деревьях Золотого леса появились клейкие листочки, издающие свежий терпкий запах. «Неужели Эйдане удалось вернуться незамеченной, - подумала она, стараясь отогнать от себя предчувствие беды. – Как бы ей не удалось перехитрить моего бестолкового сына».
Несмотря на опасения, Мона не считала падчерицу способной нанести какой-нибудь вред ей или Крону. Она была уверена, что у девчонки не хватит духу, чтобы сладить с двумя такими сильными противниками. Поэтому, несмотря на глухое беспокойство, ехала не торопясь, внимательно оглядывая открывающиеся перед ней рощицы и полянки. Земля, так долго стоявшая засыпанной пеплом и прахом опавших листьев, покрылась молодой порослью трав, среди которой уже виднелись готовые раскрыться бутоны цветков. Это пугало Мону более всего. У Эйданы не должно было остаться сил, чтобы заставить лес ожить! Происходило что-то непонятное. Впервые за всё время, прошедшее со смерти мужа, колдунья засомневалась. Правильно ли она поступила с падчерицей? Ведь ей так и не удалось до конца узнать, как действуют силы Луанрэ. Что, если Эйдана изменилась? Подумав об этом, она решила поторопиться, и, вонзив в бока коня острые шипы, украшающие задники её туфель, помчалась к замку. Карлик остался на дороге, протягивая к госпоже скрюченные лапки. Его писклявый голос потонул в громком перестуке копыт. Постояв немного, он заковылял к замку, надеясь добраться до него к ночи.
Мона вихрем ворвалась во двор замка, едва лишь стоявший у ворот привратник приоткрыл широкие створки. Не замечая испуганного вида слуг, возившихся во дворе с какими-то брёвнами, она кинулась к широкой лестнице, ведущей к резным, украшенным искусным орнаментом дверям главного входа. Она бежала по коридорам и залам, подгоняемая смутным страхом. Вдруг, слуха её коснулось тихое печальное пение. Заслышав его, Мона на мгновение замерла, прижав руку к груди, где неистово колотилось сердце. Пение раздавалось в покоях сына. На негнущихся ногах, медленно, она направилась туда, где нежный женский голос выводил жалобную мелодию. Дверь покоев Крона была широко распахнута. Мона подошла, и увидела сына лежащим на его ложе, покрытом самым ценным покрывалом, одетого в нарядные одежды. Глаза юноши были закрыты. Шею пересекала тонкая красная полоса. Комната была пуста. Хозяйка замка отметила и странную бледность, и неподвижность сына. Она приблизилась к ложу медленно, очень медленно, и вперила свой взгляд в неподвижное лицо сына с посиневшими губами. Мысли Моны путались. Робко протянув руку, она дотронулась до лица Крона, почувствовав, что оно холодно, как лёд. Вскрикнув, Мона сделала резкое движение, и голова юноши скатилась с ложа на пол. Глаза её открылись и уставились мёртвым пустым взглядом прямо в лицо матери.
- Крон, сынок, что..? Как? – только и смогла выдавить из себя мать, рухнув на колени и обхватив руками голову сына.
- Не очень-то приятно узнавать о смерти близких, - раздался внезапно позади неё холодный голос. Обернувшись, Мона увидела стоящую в дверях падчерицу. С ненавистью, сузив глаза, она одним взглядом окинула фигуру девушки, мгновенно отметив то сияние силы, которое исходило от Эйданы.
- Ты. Как ты попала сюда? – прошипела колдунья.
- Кажется, ты забыла, что это мой дом. В нём есть много такого, о чём ты даже и не подозреваешь, - голос девушки был невозмутим.
- Что ты сделала с моим сыном?
- Как видишь, он мёртв.
- Ты убила его! - взвыла Мона, поднимаясь с пола и устремляя на девушку гневный взгляд.
- Так же, как ты убила моих отца и мать, и как ты пыталась убить меня. Так что, я думаю, мы квиты. – Голос Эйданы звенел.
Мона взглянула в её горящие глаза, и прочла в них такую ярость и боль, что поняла: ей не будет пощады. Резким движением метнувшись к двери, она попыталась выскочить из покоев, но створки захлопнулись прямо перед её носом. Обернувшись к падчерице, она оскалила зубы и прорычала:
- Хочешь сразиться со мной? Что ж, я готова. Я убью тебя так же, как твою трусливую мать и безголового отца. И ты будешь так же просить о пощаде перед смертью.
- Ты слишком уверена в себе, - зло сказала Эйдана. Напоминание о родителях лишь подхлестнуло её гнев, она резко взмахнула рукой и метнула в мачеху серебристую молнию. Та отразила удар, послав навстречу сном багрового огня. Рука Эйданы тут же покрылась ожогами. Девушка вскрикнула от боли, а Мона издала торжествующий смех.
- Не тебе тягаться со мной. Я намного сильнее, - выпалила она, но тут же замерла, с изумлением глядя, как под ладонью девушки ожоги мгновенно исчезают. Не теряя времени, Мона прошептала заклинание, и перед девушкой вырос столб серого дыма, который, быстро сгущаясь, превратился в огромную змею, стоящую на хвосте и готовую к прыжку. Змея распахнула свою пасть и обнажила острые клыки, по которым стекал жёлто-зелёный яд. Змея метнулась к девушке, которая в ответ выпустила золотистую птицу, с громким криком набросившуюся на змею. Пока два чудовищных зверя боролись, Моне удалось открыть двери и прорваться в коридор. Эйдана бросилась следом, осыпая противницу градом синих сверкающих стрел, вылетавших из пальцев девушки. Вслед им несся победный клич птицы, прикончившей своего врага. Мона прорвалась к своим покоям, пытаясь укрыться там, но Эйдана не отставала ни на шаг. Противницы осыпали друг друга ударами. Вокруг всё сверкало и гремело. В пылу битвы Эйдана не заметила, как её сопернице удалось открыть один из шкафчиков и извлечь из него длинный тёмный сосуд, с узким горлышком, запечатанным воском. Обернувшись к Эйдане, Мона вскричала:
- Стой! Ещё один шаг, и я брошу это.
- Что это? – тяжело дыша, спросила Эйдана.
- Это вздох Шунарры. – Мона с торжеством наблюдала, как побледнела её противница и как расширились её глаза. Она прекрасно знала, что для Светлого мага нет смерти страшнее, чем от вздоха Шунарры. Достаточно было разбить флакон, и душа Эйданы была бы вырвана из её тела и навеки отправилась бы рабски служить Великому Повелителю. Мона судорожно сжимала флакон в руках, в то время как Эйдана с ужасом смотрела на её искажающиеся черты. Вот закурчавились, прямые до сей поры, волосы, вот проглянули небольшие рожки, зубы обнажились, выставляя напоказ острые длинные клыки. За спиной стали прорезываться крылья. Мона перевоплощалась. Сейчас она разобьёт флакон, и станет одной из приближённых в свите Властелина тьмы, принеся ему в дар обречённую на вечные муки душу Эйданы! Девушка бессильно закрыла глаза, слушая торжествующий смех мачехи. Та размахнулась и метнула флакон прямо в девушку, но вдруг завизжала:
- НЕТ! НЕТ!
Эйдана распахнула глаза и увидела, как флакон разбивается о широкую грудь Ларка, стоявшего несокрушимой стеной между ней и мачехой. Словно зачарованная, смотрела девушка на осколки флакона, разлетающиеся в разные стороны. Вырвавшееся при ударе чёрное облако стало на её глазах сгущаться, превращаясь в чудовищных монстров, скалящих истекающие слизью и кровью пасти. Они протягивали когтистые лапы, стремясь ухватить всё, что только можно достать. Эйдана с ужасом смотрела на тянущиеся к ней когти, не в силах пошевелиться, как вдруг Ларк, выхватив сверкающий меч, рубанул им по ближайшей лапе. Раздался дикий вой, и монстры разом накинулись на молодого воина. Он яростно сражался, отсекая лапы, срубая головы, постепенно теряя силы в неравной борьбе. Но тут Ларк почувствовал, как спина его встретила опору. Оглянувшись, он увидел, что Эйдана прислонилась к нему, шепча заклинания и сооружая из серебристых нитей, рвущихся с кончиков её пальцев, некое подобие щита. Ларк ощутил, как по жилам его пронёсся поток силы, наполняя тело до краёв.
Мона не сводила глаз с двух фигурок, прижавшихся друг к другу среди сонма врагов, выступающих из чёрных клубов. Она ничего не понимала. Вздох Шунарры должен был уже давно унести душу негодной девчонки, оставив бездыханным и этого, невесть откуда появившегося воина. Но вместо этого, силы их, казалось, лишь прибывали. Внезапно их окружил защитный купол, переливающийся миллионами золотистых и серебряных нитей. Монстры взвыли и, в поисках добычи, ринулись к единственной оставшейся жертве, Моне. Та в ужасе следила, как к ней приближаются чудовищные пасти. Затем рухнула на пол, закрывая руками лицо и поскуливая от страха. Облако на миг замерло, зависло над жертвой, а затем оскалилось десятком пастей, усеянных острыми зубами. Мона отняла руки от лица и, увидев склонённые над собой морды, издала дикий визг, который будто послужил сигналом. Облако поглотило лежащую на полу женщину, издавая утробное чавканье. Чувствуя, как острые клыки сдирают мясо с костей, Мона взмолилась своему Повелителю, прося избавить её от этой муки. В ответ на просьбу облако вспыхнуло невыносимо ярким пламенем, которое принялось лизать то, что осталось от колдуньи. Плоть женщины поглотил огонь, из которого вырвалось ужасное существо, смутно напоминавшее женщину, которое, расправив кожистые крылья, вылетело в широко распахнутое окно.
Ларк и Эйдана с ужасом наблюдали за этим из своего убежища, защищенные плотной и прозрачной стеной купола. После того, как Мона превратилась в крылатое существо, Эйдана решилась снять защиту. Девушка обессилела. Покачнувшись, она начала падать на пол. Ларк подхватил любимую на руки и понёс в её комнату.


Глава 31


Стану ну спалось. Всё долгую ночь он ворочался с боку на бок. В голову лезли разные мысли. После ухода из клана Ларка и Эйданы ночные нападения монстров прекратились, но жить стало невмоготу. Форг и Ирма окончательно запугали родовичей, наказывая их за малейший проступок с невероятной жестокостью. Несмотря на два приближающихся торжества – свадьбы Стана с Рутой и Рина с Миррой, в клане царили страх и уныние. Запасы пищи таяли очень быстро. Прибавление Волтовичей давало себя знать. Родовичи, вынужденные выходить на охоту, возвращались с неё либо с пустыми руками, либо с такой ничтожной добычей, что больно было смотреть. Больше всего страдали от голода ребятишки. Форг приказал выдавать им пищи столько, лишь бы не умереть. Страдали и женщины, отрывающие от себя лишний кусок, чтобы накормить голодных детей. Лишь воинам доставалась пища, ведь они должны были защищать клан от врагов. Сегодня Форг приказал выгнать стариков, женщин и детей на поиски ягод, оставшихся кое-где на ветвях голых деревьев. Обессилевшие родовичи к вечеру снесли свои скудные находки к старой Тане, которая принялась варить похлёбку из сморщенных плодов, замёрзших кореньев и листьев, чудом уцелевших на ветвях орлинки, приправив этот суп несколькими кусочками вирры, добытой Рухом. Каждому досталась лишь маленькая мисочка этого варева. Дети съели свои порции в мгновенье ока, а затем уселись в уголке обеденной залы, с тоской поглядывая на медленно поглощавших пищу взрослых. За общим столом царило молчание. Форг и Ирма даже не вышли к вечерней трапезе, и каждый знал, что в комнату вождя подали обильный ужин из отварных клубней поленирки и мяса фтика. Уж вождь-то себе ни в чём не отказывал.
Стан, с тревогой глядя на осунувшееся лицо Руты, придвинул к ней свою миску, в которой оставалась ещё добрая половина похлёбки. Девушка отрицательно покачала головой. Стан принялся настаивать, но Рута залилась слезами и, вскочив из-за стола, убежала. Юноша отправился следом.
Турич, тяжело двигающий челюстями и не поднимавший взгляда от своего ужина, неожиданно швырнул ложку и, подняв голову, произнёс:
- Что ж, мы так и подохнем с голоду? Мы, и дети наши, и женщины?
- Что ты предлагаешь? – Среди полной тишины голос Ордо звучал особенно громко.
- Предлагаю за помощью в город идти, там можно обменять запас шкур на еду.
- Надолго ли хватит нашего запаса? А потом что, в рабы к городским? – истерично выкрикнула Тана. – Еды хватило бы, если бы не эти, - тут она ткнула пальцем в горстку Волтовичей, притулившихся у дальнего края стола. Они затравленно глядели на хозяев, зная, что приход их стал губительным для клана Форга.
- Не стоит обвинять их в наших бедах, - раздался дребезжащий голос старого Перко. – Мы не могли отказать в помощи, ведь с любым может приключиться беда.
- Да ты, старый хрыч, всех готов прощать, - зло, со слезами в голосе, промолвила Тана. – А как начнут наши ребятишки с голоду мереть, так, небось, не то запоешь.
Турич, внимательно слушавший перепалку старейших членов клана, решил, наконец, высказать то, что давно накипело:
- Да не в них дело, а в том, что мы отгородились от всего белого света. Сидим тут в своей норе, боимся нос высунуть. Пришлых гоним, сами никуда не ездим. Если бы мы не вели себя так, то и нам помощь оказали бы.
- Тише, тише, ты же знаешь, что если Форг узнает о твоих речах…- схватил его за руку Ордо, косясь на Зика-длинноухого, который, не поднимая от своей миски головы, ловил каждое слово Турича.
- Да не боюсь я твоего Форга, - начал было Турич, но в этот миг в зал вбежал Стан. Глаза его возбуждённо горели, он, тяжело переводя дыхание, крикнул:
- Выходите все во двор. Там такое…
Мужчины вскочили первыми, и торопливо стали покидать зал. За ними, окликая детей, отправились женщины. Выбежав на широкий внутренний двор, они столпились вокруг Стана, который с торжеством указывал на небо.
- Вот, смотрите.
В небе, долгие месяцы затянутом серыми мрачными тучами, проглядывали голубые оконца, сквозь которые закатное солнце бросало свои последние лучи, заставляя искриться и переливаться необъятные снежные просторы. Уставшие от долгой зимы люди до самой темноты стояли на улице, ловя последние отблески солнца, которое они не видели так долго.
Проснувшись на следующее утро, все родовичи высыпали во двор, где их встретило ясное небо и сияющее солнце, щедро заливавшее своими лучами окрестности. Снег начал быстро таять, и на проталинах появилась молодая травка. Не прошло и недели, как снег, который, казалось, навеки похоронил под собой Зартан, растаял, и мокрая, рыхлая земля покрылась молодой зелёной порослью. Деревья окутались дымкой и дружно выпустили клейкие листочки. Повсюду неумолчно журчали ручьи. Окрестные леса наполнились щебетом разом появившихся откуда-то птиц. Звери, проснувшись после долгой зимней спячки, всё чаще и чаще попадались молодым охотникам клана. Добыча с каждым днём становилась всё обильнее. Родовичи повеселели и окрепли. Щёчки детей, наедавшихся теперь до отвала, округлились и радовали взгляд свежим румянцем. Мужчины готовились к севу, ожидая, когда земля достаточно просохнет для вспашки. По ночам всё ещё опасались выходить за ограду, но с наступлением тепла ни разу никто не встретил ни одного монстра. Похоже было, что они покинули земли Зартана вместе с растаявшим снегом. С каждым днём люди вели себя всё смелее, и удалялись на всё более значительные расстояния во время охоты и повседневных занятий.
В один из таких тёплых, напоённых ароматом цветущих трав, дней к главным воротам городища подошёл караван из нескольких возов, запряженных невиданными в Зартане животными. Опустив к земле рогатые морды и выдыхая клубы дыма, они терпеливо ждали, пока их вожатый вел переговоры у широких ворот. На одном из возов сидели юноша и девушка, похоже, что брат и сестра. Переговоры у ворот затягивались. Юноша, устав ждать, спрыгнул на землю и присоединился к вожатому.
После длительных переговоров ворота, наконец, распахнулись, и караван втянулся в широкий двор, в котором уже столпились родовичи, с любопытством глазеющие на вновь прибывших, на их необычайно светлые, почти белые, волосы и необычные льдисто-серые глаза. Юноша помог своей спутнице спуститься и оба остановились посреди двора, ожидая, что им позволят войти в главный дом. Навстречу им вышел Зик-длинноухий и пригласил путников в главный зал, где уже восседал Форг. Зал тут же до отказа наполнился родовичами. Вождь хмуро оглядел пришельцев, склонившись к Ирме, которая, стоя за креслом вождя, нашёптывала ему что-то на ухо. Выпрямившись, Форг попытался изобразить улыбку и как можно любезнее проговорил:
- Кто вы, чужеземцы, и откуда прибыли к нам.
- Моё имя Кайн, о, вождь, а это моя сестра, Ри. – С достоинством произнёс юноша. – Мы из Растии.
- Что привело вас в наши края?
- Мы ищем свою подругу. Она из Зартана, - вступила в разговор девушка. - К тому же, мы услышали, какое бедствие постигло вас. До нас дошли слухи о голоде, который грозил вам так недавно. Мы привезли провизию на продажу.
По залу прокатился довольный гул, но Форг нахмурился.
- Голод нам уже не грозит. Снег растаял, сев мы вот-вот проведём. Охота обильна. Мы не нуждаемся в провизии.
- Новый урожай будет ещё не скоро, - неожиданно вмешался Рин, - а свежие овощи необходимы. На одном мясе долго не протянешь. К тому же, я видел на возах ткани и оружие. Нам всё это не помешает.
- А платить ты чем будешь? – зло спросил Форг. За последние несколько недель он разочаровался в зяте. Тот оказался вовсе не таким покорным, как хотелось бы Форгу, и постоянно высказывал своё мнение, которое частенько не устраивало вождя. Если бы Форг мог, то разорвал бы помолвку, но чем меньше Рин нравился ему, тем больше он нравился Мирре. Так что приходилось терпеть.
- Я не нищим сюда пришёл, - с достоинством начал Рин. – К тому же, мне хочется сделать подарки моей наречённой, ведь до сих пор мне этого не удавалось. Не беспокойся, у меня достаточно денег, чтобы оплатить свои покупки.
Форг, заметив, что к их разговору прислушивается добрая половина родовичей, поспешил прекратить пререкания с будущим зятем и подал знак пришельцам, показывая, что они могут остаться. Брат и сестра скромно уселись на скамью у стены и с интересом принялись рассматривать и сам зал, и окружающих людей. Многие родовичи поначалу стеснялись подходить к гостям, но затем, одолеваемые любопытством, потихоньку окружили их и принялись выспрашивать, какие товары находятся в их возах.
После обеда, во время которого гости сидели за столом Форга, родовичи получили возможность рассмотреть привезённые товары и вдоволь поторговаться. Мужчины выбирали лёгкое и прочное оружие, которым издавна славились оружейники Растии. Женщины любовались яркими тканями и украшениями. Лекарки выбирали целебные травы, которых не водилось в их краях. Даже Ирма, поначалу недовольно поджимавшая губы, выбрала для себя флакон с сильным настоем крутицы – верного средства вернуть молодость и красоту. Не многие родовичи расплачивались звонкой монетой. Большинство предлагали шкурки пушных зверей. Торговля велась к обоюдному удовольствию.
Стан, решивший сделать Руте свадебный подарок, долго разглядывал резные браслеты и длинные серьги с переливающимися каменьями. Нерешительно перебирая эти женские побрякушки, он никак не мог выбрать, на чём остановиться.
- Не можешь выбрать? – услышал он за спиной негромкий голос. Обернувшись, Стан встретил взгляд девушки, Ри. Она с улыбкой наблюдала за этим рыжеволосым парнем, который забавно морщил нос и вздёргивал брови, рассматривая женские украшения, высыпанные на большое блюдо.
- Да, вот, для невесты подарок ищу, - со вздохом сказал он. – Да только не знаю, что ей больше понравится.
- А почему бы тебе у неё самой не спросить?
- И верно, - просиял Стан. – Рута, поди сюда, - позвал он, - выбери, что тебе по нраву.
Подошедшая Рута долго перебирала украшения, и, наконец, остановилась на заколке с лиловыми переливающимися каменьями.
- Вот эта, - сказала она. – Камни, будто глаза Эйданы.
Девушка, до той поры с вежливым интересом следившая за выбором Руты, встрепенулась и спросила:
- Вы знаете Эйдану?


Глава 32


Ларк стоял у края высокого обрыва и смотрел вниз, на долину, залитую ярким светом полуденного солнца. Долина полна была зелени и сияла красками весны. Эйдана неслышно подошла сзади и нерешительно произнесла:
- Ты снова здесь?
- Да, - ответил Ларк, не оборачиваясь. Последнее время он всё чаще приходил сюда, к той части гряды, где струился водопад у спуска в долину. Часами стоял он, глядя вниз, на пробуждающуюся природу. Так было и сегодня. Встав поутру, он долго сидел в комнате, которую занимал в замке с ночи смерти Моны. Затем, не желая встречаться с Эйданой, направился привычной дорогой через лес к обрыву.
- Ларк, давай поговорим, - прервала молчание Эйдана. Ларк обернулся и посмотрел на неё холодным взглядом. Сглотнув, девушка продолжала, - Я вижу, что ты скучаешь по дому. Тебе плохо со мной.
- Вовсе нет, - от голоса юноши веяло зимой. – Я рад быть всегда к твоим услугам. Ведь ради этого ты и привела меня сюда.
- Позволь напомнить тебе, что ты сам, по своей воле пришёл со мной.
- Да, я помню.
Он сказал это так, что девушка не решилась напомнить ему о словах любви, которые он говорил ей. С того дня, как им удалось одолеть Мону и Крона, между Ларком и Эйданой возникло отчуждение. Они словно боялись быть вместе. Каждый стремился проводить как можно больше времени в одиночку. После победы над мачехой Эйдана очень долго приходила в себя, затем ей пришлось много работать, чтобы вернуть Замку Ветров и Золотому лесу первоначальный вид. Она работала целыми днями, уставая к вечеру так, что еле добиралась до постели. Много сил потребовало также уничтожение монстров. Ларк помогал ей в этом, но делал это отчуждённо, так, словно она была хозяйкой, а он слугой. Затем юноша, которому совершенно нечего было делать в замке, принялся ходить по Золотому лесу, всё чаще и чаще направляясь к краю обрыва, где он мог наблюдать, как таял снег, и весна окрашивала всё вокруг нежными красками. При взгляде на родные земли его охватывала тоска. Он чувствовал себя чужим в замке, полном магии и непонятных тайн, среди слуг, сновавших бесшумно по залам, в Золотом лесу, где всё казалось ему ненастоящим. Всё больше и больше отдалялся он от Эйданы. Она же, чувствуя, что Ларк несчастен, не знала, как лучше поступить. Ей казалось, что юноша возненавидел её за то, что она вовлекла его в свою магическую борьбу и изменила так, что уже никогда ему не стать прежним. Замечая, как любимый становится всё грустнее и грустнее, она мучилась, понимая, что скоро ей придётся принять непростое решение и отпустить его.
- Я не затем пришла, чтобы спорить, - со вздохом произнесла Эйдана. – Я пришла сказать… - она на мгновение замолчала, а затем, закрыв глаза, продолжила, - я пришла сказать, что ты можешь вернуться домой в любое время, когда захочешь.
- Ты хочешь сказать, что я свободен? Что меня ничто не держит здесь?
- Кроме твоего сердца, - чуть слышно прошептала девушка, но Ларк, увлечённый мыслью о возвращении домой, её не услышал. Он подумал о том, что сможет снова увидеть Стана, Руту, остальных родовичей, по которым очень скучал. О том, что снова сможет охотиться, добьётся звания воина, ведь теперь он был достаточно силён для этого.
 Эйдана с грустью смотрела на его посветлевшее лицо. Видимо, недаром маги отгородились от обычных людей. Её силы пугали Ларка, делали их чужими друг другу. Никакой любви не удастся удержать рядом с собой мужчину, подумала она. Можно было, конечно, применить магию, но девушка слишком любила, чтобы силой удерживать подле себя Ларка. Она решила, что не стоит больше продлевать мучение, и резко произнесла:
- Я думаю, мы слишком разные. Нам лучше остаться каждому в своём мире. – Увидела согласный кивок юноши, и продолжила, стараясь, чтобы голос не дрожал, - Ты можешь отправиться домой прямо сейчас. Я приготовила твоё оружие и припасы на дорогу.
Подав знак, она вызвала из леса странное существо с тремя ногами и маленькой ушастой головкой на длинной шее. К спине его был прикручен мешок. Сняв мешок, Эйдана протянула его Ларку.
- Вот. Этого хватит тебе, чтобы без помех добраться до дома.
Взмахнула рукой, и к ногам юноши упали лёгкие доспехи, меч и лук со стрелами. Ларк, не глядя ей в глаза, торопливо снарядился и забросил мешок за плечо. Ему почему-то было страшно смотреть на Эйдану.
- Прощай, спасибо за всё, - сказала она, повернулась и, не оглядываясь, зашагала прочь от обрыва. Она шла решительным шагом, не утирая льющихся по щекам слёз. Ларк долго смотрел вслед удаляющейся фигурке, которая постепенно терялась среди стволов в лесу. Наконец, глубоко вздохнув, он стал спускаться вниз, в долину.
Спустя несколько дней юноша добрался до знакомых мест. Припасов, данных ему в дорогу, оказалось достаточно, так что он не задерживался, чтобы поохотиться на зверей, в изобилии кишевших вокруг. Всё чаще встречались вспаханные поля. То там, то здесь попадались ему доказательства того, что прежняя жизнь налаживается. Шагая по дороге, Ларк старался радоваться, что скоро увидит своих. Он пытался отогнать от себя мысли о том, что оставил Эйдану совершенно одну. Уверял себя, что поступил правильно, что не может жить в магическом мире, и ему лучше вернуться к сородичам. На первом же привале, развязав мешок, он нашёл там свёрток с несколькими драгоценными камнями, которых хватило бы, чтобы скупить половину Зартана. Он разозлился, почувствовав себя наёмником, которому оплатили его услуги. Первым его порывом было выбросить камни, но затем он решил оставить их. Он и сам не понимал, почему это сделал. Теперь же, приближаясь к городищу, он старался выбросить из головы образ девушки с лиловыми бездонными глазами и развевающимися иссиня-фиолетовыми волосами.
Вот и знакомая ограда. Уже на подходе Ларк услышал смех и пение. Песня звенела, призывая всех веселиться. Видимо, в клане что-то праздновали. Гул приветственных криков и поздравлений был слышен даже за оградой. Похоже, все родовичи собрались в этот погожий день на широком внутреннем дворе. Он подошёл к воротам, постучал, и его впустили в тот мир, по которому он так тосковал.



Эпилог


- Вот, возвращаю тебе твои камни, - услышала Эйдана. Обернувшись, девушка увидела Ларка, который стоял у порога большого зала. Он протягивал к ней горсть камней.
- Ты… - голос прервался. Распахнув сияющие глаза, она смотрела на него, не отводя взора от любимого лица, не замечая слёз, катящихся из глаз. Ларку не нужно было слов. Увидев слёзы, он кинулся к девушке и принялся жадно осушать их поцелуями. Эйдана, дрожа и всхлипывая, прижималась к нему всё теснее, обхватив руками шею.
- Прости. Я был глупцом. Но, наверное, мне нужно было уйти, чтобы понять, что я не могу без тебя, - шептал он, покрывая поцелуями сомкнутые глаза, щёки, дрожащие губы.
- Я думала, что потеряла тебя навсегда, - всхлипнула она.
- Я больше никуда от тебя не уйду. Там где ты, там мой мир, - с этими словами он подхватил её на руки и понёс в комнату.
Они долго и неторопливо любили друг друга. А затем Ларк со смехом рассказал Эйдане, как явился в клан в разгар двух свадеб, Рина и Мирры, и Стана с Рутой. Какие лица были у родовичей, когда они увидели Ларка, которого уже считали пропавшим, живым и невредимым. Какой крик подняли Форг и Ирма, и как родовичи, наконец, взбунтовались и решили, что вождём станет Турич, а главной ворожеей Рута.
- Так Стан теперь муж главной ворожеей? – со смехом спросила Эйдана.
- Да. И знаешь, жить там после этих перемен стало гораздо лучше.
- А что же Форг и Ирма? Их прогнали?
- Нет. Мирра просила за них. Её-то, может, и не послушались бы, да Рин тоже стал просить, и их оставили в клане. Кстати, там я встретил твоих старых знакомых, Ри и Кайна из Растии.
- Как?
- Да. И знаешь, они чувствуют себя среди родовичей очень хорошо. Кайн заглядывается на Фей, а за твоей подругой ухаживает Мих. Похоже, скоро быть ещё свадьбам.
- Да, хотелось бы мне увидеть их всех, - мечтательно произнесла Эйдана. Она вздохнула. Сколько связывает её с этими людьми!
- Так за чем же дело стало. Мы можем навестить их. Или пригласить сюда. – Ларк нерешительно посмотрел на любимую. – Ты ведь можешь сделать так, чтобы дорога в замок открылась?
- Могу. Так и сделаем. Откроем путь и пригласим их всех к нам. – Она провела ладонью по щеке юноши.
- И повод найдётся, - Прижав ладонь своей рукой, он серьёзно посмотрел в глаза девушки и, сглотнув, спросил, - Выйдешь за меня?
Эйдана приблизила к нему зардевшееся лицо и ответила на вопрос нежным поцелуем.