Глэм навсегда

Верите ли вы в Любовь? Настоящую, которая выжигает сердце и притупляет разум? Любовь Данте к Биатриче? Мастера и Маргариты? О которой говорят столь же часто, сколь редко она случается? Верите ли вы в Любовь, которую нельзя опошлить, обмануть, понять и разорвать? Я расскажу вам о ней еще немного. Мои герои прекрасны как новогодние фольга и стекло и так же хрупки . Конечно, и Он и Она называли друг друга по имени, но нам ни к чему лишний раз упоминать их всуе.

I
Для Нее Он был самым сияющим. Самым блестящим. У него был глубочайший бархатный грудной голос. Темно-синие бездонные глаза, которые смотрят пристально и внимательно. Сильные добрые руки, ласкающие пальцами струны капризной гитары. Для Него Она была слишком правильной, слишком красивой, слишком недоступой. Он некоторое время не знал о Ней ничего, что, впрочем, и не было ему интересно, но помнил молодую ведьму с длинными растрепанными волосами, чей магнетический взгляд всегда обращен внутрь.

Когда Они встретились в первый раз? Давно, наверное, слишком давно, чтобы вспомнить.
Как и зачем? Чтобы изменить жизни друг друга. Изменить брутально и бесповоротно.

II
Она точно знала: бывает либо как всегда, либо хуже. В тот раз, казалось, что хуже быть не может. На «Глиттер Шоу» не было никого, кто мог бы сравнится с Ним.. Блестки падающие с Его ресниц делали своё дело. А Она нервно допивала коктейль и плутала в клочьях дыма: Ей нужно было уходить.
Она сделала над собой усилие и поднялась на три ступеньки. Этого ей хватило, чтобы оказаться в зоне VIP. Охрана никого не останавливала, потому что официально вечеринка уже закончилась. Она подошла к столу, где было больше всего людей, которые могли бы Её вспомнить. Сконфуженные люди попытались усадить Ее к себе, а она мотала головой, когда знакомая появилась из служебного помещения:
- Слушай, мы сейчас не можем уйти, но если тебе оставаться не удобно, то я сейчас с кем-нибудь договорюсь, чтобы тебя проводили. Хорошо? Ты только не сердись, что так у нас вышло. Ну, понимаешь же …
- Понимаю.
Тут появился Он с большой сумкой и Его друг, который нес что-то из инструментов. Он обратился к Её знакомой:
- Всё. Я поехал. Ребята там еще остались. Созвонимся.
- Да, давай. Кстати, вы на машине, нет? У меня тут девочка, её бы до метро проводить…
- Что за девочка? – вмешался Его друг.
- Нормальная девочка, в отличие от тебя, - ответила Её знакомая, кивая в Её сторону.
- Проводим, - коротко бросил Он.

На улице было очень холодно, и Они говорили мало, в основном Его друг. Но по дороге тогда Он всё же заметил:
- Это правильно, что вы не остались на ночь. Вам не надо.
Он хотел еще что-то добавить, но Его друг вмешался и продолжил шутить, не давая никому даже слова вставить.

III
Во время гастролей по другим городам Он старался не отказываться от своих привычек: аккуратно красил ногти вишневым лаком, подводил синим глаза, пользовался клубничной помадой, сам гладил свои костюмы и укладывал волосы гелем и лаком. Всё это делало Его еще более интересным как для фанатов, так и для папарацци. При всем при том, Его группа не останавливалась в шикарных гостиницах – они скромно селились у знакомых. Поэтому однажды вышло так, что Он и Она оказались в одной квартире, не подозревая об этом до последнего момента. Хозяйка квартиры привела Её на выступление.

Отыграв свою программу, музыканты, их друзья и просто тусовщики рассредоточились по клубу. Его атаковали смазливые поклонницы с предложениями приличными и не очень. Он, улыбаясь, дал девушкам понять, что сегодня его ждать бесполезно и повернулся к ним спиной, ожидая приглашения за столик, где сидела Она. Но предложения не последовало. О, если бы Он знал, чего Ей это стоило: придать себе беспечный вид и отвернуться, чтобы чуть громче, чем прежде что-то заметить своей соседке. Он еще некоторое время постоял на месте, заложив большие пальцы рук за ремень обтягивающих виниловых брюк, а потом, усмехнувшись себе под ноги, присоединился к игрокам в бильярд.
В четвертом часу утра вся компания отправилась спать. И хотя даже в квартире из 3х комнат двенадцать человек могли разместиться с трудом, стараниями хозяйки всё желающие были уложены. Многие остались на кухне встречать рассвет, кто-то вышел на лестницу курить. Так опустилась на чужой Им город дымка гармонии и призрачной надежды на счастье.

Утром она проснулась в непонятном восторге. Еще двое, находившихся в комнате, мирно спали на застеленном полу. В дверях стоял Он. Когда Она подняла голову, Он вошел и сказал: «С добрым утром». Сел на край кровати и добавил: «Будем будить остальных?». Ей стало по-настоящему смешно: зачем? Он слегка дурачился, когда на шорох пришла хозяйка. Постепенно стали просыпаться другие комнаты. Пока Они болтали о каких-то глупостях легко и живо, постепенно собрались практически все. Он принес фотоаппарат и предложил сфотографироваться.
Обратно Они ехали на поездах с разницей в час, потому что дома Их ждали люди, которые не верят в сказки и чудеса, но крепко привязавшие себя к Ним веревочными узами повседневного примирения с примитивной реальностью, которую сами же приняли на веру.

IV
Три года Они встречались практически регулярно – раз в месяц-полтора. Перекидывались парой фраз и разбегались. Их обоих преследовала природная скромность, граничащая с мазохизмом. И Он боялся разочаровать Её, не оправдав ожиданий от искусно созданного образа глэм-звезды, Она – не настаивала, находясь в полном смятении от своих чувств и нереализованных желаний. Он в тайне хранил Её фотографию, сделанную давно на чужой квартире, Она – посвятила Ему цикл стихов. Он жег свечи и использовал как пароль Её имя. Она гадала на кофейной гуще и не хотела знать никого кроме Него. Их косвенные попытки стать ближе были столь нелепы, жесты радости встречи столь сдержаны, что они смущались еще больше. О Нем ходили разные сплетни, но Она не верила ни одной, хотя рыдала над каждой, встречи с общими знакомыми превратились в изощренные пытки, когда один вопрос важнее сотен тысяч фраз стучал кровью в висках, но Они молчали, чтобы не выдать себя. Сложно даже представить, отчего Они так прятали свои чувства, которые каждый из Них жег на мнимом алтаре Неразделенной любви.

V
Наконец, когда Ему исполнилось 33, Она принесла Ему букет желтых роз. Он растерялся и нелепо в знак благодарности пожал ей руку, которую не отпускал, пока Она сама не попыталась освободить пальцы. Тогда Он убежал и весь вечер улыбался широко и напряженно. Потом был концерт и банкет. Они не подходили друг к другу, но случайно столкнулись в коридоре у гардероба, между баром и гримерной. Она тут же отошла на шаг назад, выставив руку вперед. Он посмотрел на нее прямо, без стеснения, и обнял за талию.
- Иди сюда…
Она перегнулась назад через его руку, чтобы держать дистанцию:
- Я люблю тебя, но не хочу быть твоей очередной ****ью. – слишком отчетливо.
- К чему тогда все эти цветы, корсеты, чулки, прически?...
- Пусти меня! Ты просто пьян. – Она освободилась от его рук и ушла.
Он на самом деле был пьян и никогда не вспомнил того, что произошло между ними. Той ночью он развлекался с другой, которая была бы счастлива ублажать его до самого утра.

VI
Она навсегда осталась взрослой маленькой девочкой, которая любое решение принимает сама. Которая делает все сама. И отвечает за все сама. И тогда она чертовски устала от бесконечных драм, от тонких сумеречных снов, от нервов, каждый раз после встречи с Ним. После встречи, которая не сделает Их ближе. Ну а большего и не было. Так Она поняла, что положит этому конец. Останется ли чувство навсегда? Не важно. Оно не должно мешать ей жить дальше. Жить по-новому, чтобы всё было ясно и надежно. Можно ли жить вопреки? Она сможет. Она сильная. У Неё получится.

VII
Они увиделись снова лишь через полгода.
Он был готов сделать шаг, чтобы, наконец, счастье соединило их своим теплым светом. Но Она появилась в сопровождении молодого человека с длинными каштановыми волосами, убранными со лба кожаной лентой. Они явно держались вместе. Тот, который пришел с Ней был одет в белую рубашку и черные брюки, он улыбался и, казалось, был слегка смущен вниманием Её друзей к себе. Тогда Он почувствовал ревность, злость, обиду. Он прошел мимо Них к выходу, задев плечом Её нового мальчика. Она не видела этого, она почувствовала лишь, как новое увлечение склонилось к Её плечу.

Он вышел во двор навстречу стылому мартовскому вечеру и прислонился к стене. Стало тяжело дышать, Он попытался расстегнуть ворот, но перед глазами появились светящиеся точки…Он сполз по желтой обшарпанной стене на мокрый, грязный асфальт.

Чуть в стороне стояли две девушки-гопницы и болтали с толстым мужчиной, который заметил, что кому-то у входа плохо.
- Надо посмотреть, что там с ним. – хмыкнул он, указывая пальцем на лежащего человека.
Девушки немного поутихли. Толстый мужчина сразу опознал Его и заорал: «Ну что встали?! Зовите людей! Вызывайте скорую!». Мужчина попытался посадить Его, прислонив к стене, похлопать по щекам, …Потом прибежали остальные, приехала «Скорая», Его бывшая девушка, милиция…
Она стояла бледная перед ним, в голубом платье, «на шпильках», с чужим свитером в руках. Она плакала искренне: плакала о человеке, который причинил когда-то Ей самую большую боль. Плакала, как плачут при отпущении грехов. Плакала, потому что для Неё начиналась Новая жизнь.
Человек, который ждал в стороне, не спешил: он знал, что прошлое, которое стояло между ними отпускает Её.

2007-2008