Райские яблоки

И черт меня дернул сунуться в полседьмого вечера на проспект Кирова! Ведь давно уже отработал свой собственный маршрут, позволяющий благодаря нескольким «козьим тропам» быть дома уже через 15 минут после выезда с работы. А тут!.. Ну да ладно! Жалеть уже поздно, потому как свернуть отсюда в ближайшей перспективе некуда и придется благополучно стоять со всем остальным потоком.
Что-ж там случилось? Наверняка опять два барана нашли друг друга. Благодаря действующему закону о страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств любое касание бампера соседа по потоку (реальной стоимостью рублей в 300) заставляет по несколько часов ждать гаишников. Причем не только «героев» происшествия, но и всех, кто двигался за ними. В общем, тут тебе и проявляется реальный пример полного дорожного равенства «Мерседеса» и «Запорожца»!..
Радио в машине я не слушаю принципиально. Наигранно веселые, животно-жизнерадостные голоса ди-джеев ничего кроме омерзения не вызывают. Потому, вожу с собой несколько дисков. Кстати, о дисках! Как раз накануне мне «отцифровали» практически полное собрание Высоцкого. Вот его то мы сейчас и послушаем. Тем более, что мелкий, осенний дождь вовсе не располагает к хитам, типа «Я люблю тебя Дима!..»…
Сказано – сделано и уже через несколько минут из стереосистемы послышался хрипловатый, три десятилетия известный на всю страны, но все равно любимый голос:
- Я когда-то умру,
- Мы когда-то всегда умираем!
- Как бы так угадать, чтоб не сам,
- Чтобы в спину ножом?
- Убиенных щадят,
- Отпевают и балуют раем.
- Не сказать про живых,
- А покойников мы бережем…
Это была, без сомнения, одна из самых любимых моих песен – «Про райские яблоки». И под эту песню в памяти поплыли события пяти или шестилетней давности…

Еще меньше воодушевления, чем «Я люблю тебя Дима» придавали мне «хиты» не самой демократичной радиостанции на которой в тот момент мне довелось работать звукорежиссером.
«Забив» «плей-лист» до 8 утра следующего дня я, наконец, смог вздохнуть спокойно. Оставалось лишь обесточить студию и можно было идти, точнее ехать на все четыре стороны. Как я и ожидал, мой «лимузин» стоял у подъезда ровно на том месте, на котором я его оставил утром. Собственно, я даже не сомневался, что он куда либо денется. Я бы поставил памятник тому угонщику, который смог бы уехать на моей «Волге»! Во первых, потому что эта самая «Волга» аж 1959 года выпуска (Да, да! Именно та самая, которая снималась в фильме "Берегись автомобиля«), а во вторых, данный автомобиль имел несколько таких особенностей в управлении, которые были известны лишь владельцу (И не дай бог, стали бы известны инспекторам ГАИ!).
Помнится, тогда моросил такой же мерзкий дождь, без всяких преград проникающий в салоны машин и под плащи случайных прохожих. Прохожие спешили как можно быстрее добраться до теплых квартир и даже влюбленные не рисковали любоваться красками осени, а искали уединения в тепле кафе и ресторанов.
По всем законам логики, мне также следовало «тихой сапой» добраться до стоянки и идти домой спать. Однако, вопреки здравому смыслу, машина сама собой вынесла меня на дачное направление. Остановившись в каком-то магазине и купив «джентельменский набор» из хлеба, спичек, сигарет и водки, я уже вполне сознательно направился к своему «загородному имению».
Видимо, во всем происходящем все-таки было некое высшее предзнаменование судьбы. Поскольку уже на половине пути дождь кончился, и дорога продолжилась абсолютно сухим асфальтом. При повороте в дачные массивы встречные и попутные автомобили также «кончились». И я ехал в полном одиночестве, наслаждаясь музыкой и относительно свежим воздухом. К слову, на пути моем лежало одно из городских кладбищ. Количество похороненных на нем жителей города наверняка уже давно превышало его собственную площадь в квадратных метрах в несколько раз. Ну, да это отдельная тема… Перед кладбищем музыку пришлось выключить. И тут я заметил одну странность; шелест мотора моего авто удивительным образом отражался и совпадал с шелестом деревьев. Возникало ощущение, что я вместе с машиной буквально парю над дорогой, как некое привидение и в чувство меня приводили лишь колдобины, которые подвеска не способна была «отыграть».
Преодолев узенький мост (угадав его габариты скорее каким то чутьем, чем взглядом), я попал на территорию поселка. В некоторых домиках еще горел свет, но вообще в середине октября на дачах живут уже достаточно мало и потому, я пробирался по узкой дороге не боясь нарваться на встречного и муторно разъезжаться с ним, используя боковые улицы.
И тут, из темноты, прямо под колеса прыгнула черная тень. Несмотря на то, что я ожидал ее появления, ощущения все же были достаточно сильными. Открыв дверь, я посадил «тень» рядом с собой. «Тенью» оказалась наша двенадцатилетняя собака – Найда. Услышав звук двигателя и, узнав именно «свою» машину она бросилась навстречу. Отец также узнал «родной» мотор и, недоумевая, что бы могло принести меня во внеурочное время, вышел к воротам…

…А потом был небольшой костер в углях которого пеклась картошка. Мы сидели рядом; смотрели на огонь и ярчайшие в холодном, осеннем воздухе звезды. Говорили мы о чем то или нет не имело никакого значения. Просто два родных, близких друг другу человека были вместе и слова здесь были вовсе не нужны. Когда отец ушел спать, я еще долго сидел. В голове не было ясных мыслей. Мелькали какие то обрывки образов. И вообще, приятно было вот так сидеть и смотреть на звезды.
Спать я лег на террасе. Накрывшись старым, еще дедовским тулупом и вдыхая запах поколений, построивших и ушедших из этого дома я слушал, как по крыше стучали и лопались самые спелые и вкусные в мире яблоки. И мне казалось, что никакого другого мира не существует вовсе. Есть лишь эти яблоки, которые зрели, мечтали упасть в добрые руки человека посадившего и ухаживавшего за садом, но в итоге, разбившиеся о крышу и плюхнувшиеся в качестве удобрения на землю.
Под утро пошел дождь и дорогу развезло так, что проехать по ней мог разве что БТР. Увидев все это, отец предложил мне остаться. В конце концов, не существует в мире неотложных дел. Однако молодость, упрямство и ответственность все же погнали меня в город через все земные хляби. Папа с Найдой вышли меня проводить. Собака была очень старой и умной и понимала, что если ее не пригласили в машину, то и гнаться за ней не имеет смысла. Так они и остались у меня в памяти – человек и собака на фоне дождя в зеркале заднего вида…
Проерзав примерно час по разбитым и расхлябанным проселочным дорогам, я, наконец, выехал на асфальт и остановился, чтобы протереть заляпанные жирной грязью стекла. И тут, где-то внутри возникло ощущение, что именно сейчас я совершил какую-то непоправимую ошибку. Возникло желание развернуться и любыми способами вернуться обратно. Но впереди стоял город со своими делами и заботами…
Найда умерла через год, отца не стало двумя годами позже.

***
Автомобильный поток, наконец, тронулся с места. То ли гаишники прибыли и всех разогнали, а то ли самим «баранам» надоело ждать и они решились разъехаться миром. Перемещаясь в потоке я думал о завтрашнем дне.
Сейчас я сам лежу в больнице. Врачи мне мило улыбаются и говорят, что иду на поправку, но, если что, у меня всегда есть человек и собака под моросящим осенним дождем…