Амнезия

Как же это все началось? Она лежала в кровати около 12 часов дня и, собираясь поспать еще хоть час, накрыла голову подушкой. В комнате стоял запах жареных баклажанов. За окном начинался дождь. И эта реальность никак не могла найти в себе стимула, чтобы заставить Лену в ней остаться.
Когда начался сон, она обнаружила себя на мопеде. Осознавая, что всего лишь несколько секунд назад это была нормальная машина, а теперь от нее на мопеде осталась только коробка передач, она глянула вперед и поняла, что сейчас зима и она едет вниз по пологому раскатанному такими же мопедами склону. Вдруг Лена заметила, что откуда-то бегут собаки. Небольшие и с виду безобидные. Они крутились у мопеда, норовя его укусить. Лена испугалась, что сейчас упадет, неловко крутанула рулем и случайно ударила им одну из собак по голове. Собаки отстали, но когда Лена оглянулась, та собака лежала на спине, задрав лапки и выглядела ну совсем мертвой. И уже через несколько секунд за Леной гналась почти вся стая. Стало очень страшно. А от страха она начала терять управление. Вдруг слева от нее появился человек на велосипеде. В руке он держал огурец, который протягивал Лене. Казалось, совершенно естественно в этой ситуации взять этот огурец и поблагодарить человека. Они поехали вместе и собаки, словно испугавшись попутчика, бросили свою погоню. Так они оказались в метро, припарковав велосипеды у входа. Они ехали в поезде с этим парнем и еще одной девушкой. И тут Лена поняла, что это не случайный человек, а именно там, на склоне, была спланирована ими их встреча и лена поняла, что это не просто встреча, а свидание. С этим молодым человеком у нее должно было состояться сегодня свидание. Именно по этому он и передал ей огурец, улыбаясь.
- Слушай, - обратилась Лена к молодому человеку. – я ведь упала сегодня утром, представляешь? Грохнулась с этого мопеда, чтоб он был здоров.
- Ничего себе! – воскликнул парень. – и как ты теперь?
- Да в том-то и дело, что я теперь многое не могу вспомнить. Амнезия такая частичная, понимаешь? Вот тебя, например как зовут? Я не помню!
- Леша, - ответил парень.
- А меня? – спросила Лена.
- А тебя зовут Юлька! – сказал Леша и заулыбался. Он вообще был очень улыбчивый и добрый какой-то. С круглыми глазами, с морщинками на щеках от частых улыбок. На вид ему было года 24. Но тут сказать наверняка было нельзя, все-таки не та реальность.
Я - Юля… е мое. Ну, кто бы мог подумать? Ну, Юля-то почему? Ну, хоть Катя, все проще, - думала Лена.
- А в сети помнишь свой ник? – спросил Леша.
Ага, значит, мы в Интернете познакомились. Не виделись до этого момента, значит. Может, он и не со мной встречаться должен? Может, Юля – это не я?
- В сети у тебя ник Пупсенок! - Леша опять счастливо улыбался, словно это были самые приятные слова, которые он мог сказать Юльке.
- Елки, Пупсенок! – уже вслух закричала Лена. – Ну вот этого просто не может быть! Редкостная пошлятина же! Леша, может, это не я? Может, ты не со мной должен был встречаться?
- Но фотография же твоя! И ты была на склоне, так что я уверен, что это ты.
Лене не захотелось его разубеждать. Не захотелось говорить ему настоящего имени, откуда она и куда денется через какое-то время. Так классно было побыть Юлькой в метро с этим Лешей. Она испытала какое-то счастье, что было очень давно, когда можно было еще испытывать восторг и восхищение искренне.
- Ну, Леша, хорошо, - начала она. – Значит, я – Юля, а ты – Леша. И мы едем… куда мы едем?
- Не знаю, пока до техноложки. Тебя проводить домой? Ты ведь на просвете живешь?
Лена жила на ленинском, но ей уже было ужасно интересно наблюдать за историей ее жизни в этой незарегистрированной реальности.
- Ага, значит, мы едем на просвет… А чем я занимаюсь? Я учусь? Работаю?
Казалось, это была такая игра, где этот мальчик придумывал ей новую жизнь, новую биографию, где она могла кататься на мопеде по склонам, убивать собак, жить на просвете, быть Юлькой и быть счастливой от этого
- Да, ты работаешь. В химчистке!
Словно, он вытащил из коробки под названием «место работы» карточку с надписью «химчистка» и сам позабавился такому повороту событий.
- В химчистке, администратором. Выдаешь людям ключи от стиральных машин.
Тут же из Лениного воображения стаяли образы советской химчистки из двора ее детства, где был странный вареный запах, огромные женщины в халатах, нужно было пришивать бирки на простыни…
- А еще ты учишься.
- А где?
- В универе, на пиар менеджера.
Лена поняла, что здесь она моложе, чем есть на самом деле и вероятно даже моложе Леши.
Может, Леша полагал, что Юлька так играет с ним в новую игру, где он не должен ошибиться, и обязан все восстановить без ошибок. А заодно проявить свою блестящую память, доказав, что ни одна деталь ее жизни не ускользнула от него.
Еще с ними ехала какая-то его знакомая, достаточно резкая девица, и когда она заявляла что-то безапиляционно, Леша говорил: «Юльке такие вещи не нравятся», как бы защищая ее от нападок и необходимости отругиваться самостоятельно.
Потом выяснилось, что сегодня ее, Лены, день рождения, и в их вагон стали сходиться люди, в основном Лешины друзья, чтоб ее поздравить. У них набралось куча мешков, в том числе и мешок с постиранным бельем из настоящей реальности Лены, но она забыла, что здесь этот мешок ей не нужен и можно выбросить его, оставить на станции или в поезде, просто забыть, как и об остальных вещах, потому что скоро это кончиться, и нужно тратить время не на таскание мешков из поезда в поезд и их постоянную охрану , а на то, чтоб побыть этот путь с Лешей. Потому что они уже были вместе и держались за руки. И Лена ощутила, что время уходит. Почувствовав переполняющее возбуждение, она повернулась к нему, приблизила лицо и они стали целоваться так, как могут целоваться только влюбленные люди, чувствуя, что им так хорошо, что сейчас они умрут. Но они бы не умерли, и Лена осознала степень своего возбуждения и способность моделировать ситуацию. Тогда она спросила:
- Хочешь? – на самом деле, вопрос был о сексе, и звучать должен был: «хочешь ли ты меня?», но она почему-то застеснялась и смогла спросить только так.
- В смысле? – не понял Леша. Но потом догнал ее мысль и ответил:
- Ну, как же? Мы ведь не женаты. И не помолвлены. Так нельзя. Это неправильно.
Лена удивилась, но не расстроилась. Было, правда, не по себе, что она притащила из своего мира свои привычки и законы, которые, на проверку, подходили не всем. Стало даже стыдно быть уличенной в испорченности. Но обидно не было. Потому что она испытывала такое счастье рядом с ним, что секс вряд ли смог бы его усилить или раскрасить. Было и так слишком хорошо.
Когда они доехали до Техноложки, а ехали они из Купчино, уже с большой компанией друзей отмечать день рождения, лена нашла в себе силы поменять маршрут.
- Нам не надо ехать на Просвет. Мы поедем на Ленинский.
Тогда они сели в нужную электричку и уже почти совсем не разговаривали, просто сидели вместе. Идиллический покой нарушила разве что высадка из вагона. Потому что в последний момент она увидела, что не все ее вещи вытащили. И закричала, чтоб держали двери, пока она все выкидывает на платформу, но двери никто не держал, и она испугалась, что вот-вот уедет одна на Ветеранов. Но поезд стоял, двери не закрывались, и она успела вытащить все, даже тюки с постиранным бельем. С победным видом она проскочила сквозь закрывающиеся двери, размахивая маленькой белой сумкой.
- Все! Успела! – и они пошли к выходу их метро.
Нужно было только все рассказать Леше. Успеть ему объяснить, кто она на самом деле. Узнать, нет ли его в ее мире. Но тут к ним подошла ее одноклассница. В руке она держала шарик от пинг-понга в резиновой кепочке.
- Юль, у меня тоже есть подарок. Вот, - и она протянула лене шарик. Лена успела подумать, что ей подарили пинг-понговую ракетку и теперь она сможет набивать удары этим шариком или стучать им об стенку, и как хорошо, что шарик в кепочке, ведь тогда он не разобьется при перевозке, когда столько вещей! И еще она подумала, что надо поскорее отвязаться от этой девушки, потому что они уже выходили со станции, были видны стеклянные двери и переход за ними.
- Леша, дело в том, что я не Юля. – начала она. – Я должна успеть тебе все рассказать, потому что может, у тебя получится меня найти. Только не перебивай.
Но Леша не смог не перебить и стал задавать вопросы.
- И кто ты?
- Лена.
- А чем ты занимаешься?
- Я работаю в школе.
Необходимо еще было сказать много всего, назначить встречу, найти правильное место, придумать опознавательный сигнал, какой-то знак, чтоб они друг друга узнали. Но последние слова стали расплываться, становясь созвучными рекламе на стенах перехода и песне про подводную лодку в степях Украины, а кирпичи на полу уже не кирпичи, а пара тройка бутылок…
Лена ощутила в пальцах простыню своей кровати. Пахло баклажанами. Она открыла глаза и увидела большое черное пианино. За окном шел дождь. В такую погоду у нее особенно вились волосы, и тянуло курить.