Гусли Лебедевой

ГУСЛИ ЛЕБЕДЕВОЙ
Рассказ из сборника Александры Марининой "Были 90-х"

   По вечерам в просторном холле большого, по-европейски респектабельного отеля, что находится в самом сердце Санкт-Петербурга, томными волнами плескались звуки арфы. Мелодия плыла столь нежно и ласково, что каждый посетитель, пройдя через высокие входные  двери, начинал оглядываться: откуда идет звук? Где спрятан ангел, что касается волшебных струн?  Но найти источник звуков было непросто. И только опытный глаз  работника отеля  мог сразу  определить, что  «ангел» укрылся в зимнем саду у ресторана и деловито сидит на стульчике под пальмой. Невидим, но отчетливо слышен.
   «Ангелом с арфой» работала Галя Лебедева – молоденькая арфисточка, недавняя выпускница консерватории. Интеллигентная и умненькая Галя  внешность  имела скромно-незаметную, можно сказать, серенькую, но остро по этому поводу не переживала, поскольку вся была в искусстве, вся в мечтах. В роскошном отеле трудилась она за плату мизерную, и факт этот никак не отражался на качестве ее игры, исполнителем она считалась добросовестным, звуки ее арфа издавала самые, что ни на есть, волшебные.   
 
   Каждый день,  ровно без четверти четыре,   можно было наблюдать, как  Галя мелко семенит за  охранниками, передвигающими  массивную золоченую арфу из закутка-хранилища  под пальму; как  трогательно переживает  она за  сохранность инструмента  больше, чем за свой исполнительский имидж  –  в простеньком, длиной до пят, платьице   из старого, местами потертого, синего бархата. 
 
   Репертуар для арфы – нежный Моцарт, тонкий Дебюсси, трогательный Сен-Санс  –  все  мелодии, что годятся под  образы райского сада. В этом деле Гале дан «карт бланш».
   – Играй, что хочешь, –  распорядилась администратор Дина Адамовна,  –   только держи  необходимую атмосферу, не понижай уровень роскоши. Понимаешь, да? Никакой попсы! Что можно ресторану,  нельзя тебе.
И добавила, величественно удаляясь:
  –  Я прослежу…
   Дина Адамовна – ухоженная дама без возраста, внешним обликом своим и характером  напоминающая норовистую лошадь элитных кровей –  персона серьезная,  не угодить ей  –  боже упаси. И Галя старалась, планку держала, так мило дополняла музыкальной классикой старинный интерьер, что гости  отеля – господа богатенькие да иностранные, толк в шикарной жизни понимающие  –  оставались довольны.   
    Но, как известно, на вкус и цвет товарища нет, и  чтобы в этом убедиться,  не обязательно работать ангелом с арфой.

    В тот вечер ресторанный зал был снят под банкет. Гуляла «ново-русская» свадьба с потугами на престижность: невеста в бриллиантах, важный жених лыс и угрюм, толпа  принаряженных гостей  –  стриженных под ноль  мужчин и не в меру оголенных женщин  –   фланировала по залу.
   На таких гулянках арфа бывает еле слышна, да и то в перерывах между основным «пацанским музоном» –  громким, напористым и энергичным до звона в ушах. Но работа  есть работа, и Галя, привыкнув к разнообразию нравов, подстроилась под лихие времена на свой лад.  Ее Сен-Санс тактично выплывал между криками «горько» и «Владимирским централом», никому не мешал, даже  можно сказать:  умилял.
   Дина Адамовна –  изредка появляясь  то среди гостей, то в холле и незримо присутствуя всюду  –  к арфистке не подходила, что означало:  все идет по правилам, вмешиваться не надо. И Галя, сидя на своем стульчике под пальмой,  играла, неспешно касаясь  упругих струн, извлекала ангельские звуки, и  лишний раз глаз не поднимала, блуждающих по территории отеля  гостей взглядами не сканировала. Ей было не до мирской суеты  –   под ее пальцами рождался и умирал лебедь, вновь и вновь  плыла   тема  печального угасания,  тихой грусти…
   Вдруг она почувствовала спиной чье-то пристальное внимание, будто включили прожектор направленного света, целый сноп. Гале  стало неуютно,  спину припекало жаром, даже лопатки вспотели. Доиграв музыкальный фрагмент, она остановилась, размяла пальцы и  осторожно обернулась. Так и есть! Совсем близко от нее стоял молодой крепкий парень – голова в короткой стрижке, шея отсутствует, грудь выпирает  из воротника  рубашки.  Выражение лица  –  угрюмо-непонятное. Смотрит, смотрит в ее сторону, будто что-то силится вспомнить. Не то арфа его интересует как диковинная вещь, не то арфистка на его вкус плохо играет, не то… Про мужской интерес Галя и не подумала вовсе, на этот счет она не имела особых иллюзий. В общем, кто знает, что можно ожидать от  внимания людей подобной породы?
   «Что это он?» – забеспокоилась она и отвернулась.
   Но играть дальше не смогла. Взгляд  выжигал ей спину и не давал сосредоточиться.
   «Может, я плохо играю?» – наивная Галя всегда думала о людях лучше, чем они того заслуживали.
   Она поежилась, поводя лопатками, как крылышками, замерла.
   «Отойдет – начну с Чайковского, адажио из «Спящей красавицы», надеюсь, это  понравится…»
   Она подняла руки, но они сами собой опустились. Играть не было никакой возможности.
   «Ну, что же это такое?  –  подумала  с огорчением,  –  в чем дело? Почему он не отходит?»
   И уж было открыла рот, чтобы мягко поинтересоваться у парня причиной его внимания, но он  опередил.
   – Слушай, подруга,  – глухо произнес он и начал усиленно рыться в карманах брюк. –   Наковыряй-ка на своих гуслях что-нибудь из «битлов»…    
   Порывшись, выудил то, что искал  и протянул Гале.
   – Возьми…
   В руке его были зажаты две зеленоватые банкноты с овальными портретами.
   – Это все мне? –  растерялась Галя,  ее оклад жалования в месяц составлял ровно половину от этой суммы.
   –  Нормально, –   жестом подтвердил парень и дернул подбородком в сторону арфы. – Прикольно тренькаешь. Заслужила…
    «А что, –  подумала Галя и незаметно спрятала деньги в вырез платья,  – почему бы и не нет? Битлз – тоже классика… своего рода…»
   Пара секунд ушла на раздумывания, и вот ее пальцы сами переместились к  деке и начали энергично щипать струны. Арфа томно застонала:
   «Michelle, ma belle…»
   Мелодия получилась таинственной, колоритной, страстные звуки взлетали под самый потолок. Казалось, что это огромная гитара страдает и плачет по неизвестной девушке Мишель.
   Закончив музыкальный фрагмент, Галя  опустила руки. Решив проверить произведенный на парня эффект,  повернула к нему голову и  обомлела. Рядом с парнем стояла Дина Адамовна, и выражение лица ее не предвещало ничего хорошего – губы плотно сжаты, брови в одну линию, вытаращенные глаза  не моргают.  Вполне возможно, она хотела прилюдно отчихвостить Галю, уж очень грозно смотрела, но не успела. Парень панибратски подтолкнул администраторшу локтем и, показывая пальцем в сторону Гали,  восхищенно произнес:
   –  Клёво играет, я балдею…
   – Вам нравится? –  опешила Дина Адамовна.
   – Не то слово, –  выпятил нижнюю губу  парень и гордо пояснил:  –  это я «битлов» заказал! Для  жениха, он любит. 
   Целая гамма чувств отразилась на  лице Дины Адамовны – от гневного удивления  до умиления. Выражение строгих глаз потеплело.
   – Ах, для жениха…  –   сказала она, растягивая слова медовым голосом,  –  тогда, конечно… Играй, Галя, играй…
   И поспешно ретировалась, стуча каблуками по мраморному полу.
 
   Галя, очнувшись от страха наказания, привычно вскинула руки к золоченой деке. «Вот она, волшебная сила искусства…»  – подумала  она и с прежним усердием защипала струны, начиная новую музыкальную тему.