Колодец

Не знаю сам почему, я решил оставить машину и пойти пешком в сторону района, где раньше жил. Благо идти было не так далеко, да и погода благоприятствовала прогулке.

Прошло минут пятнадцать с начала прогулки, как я оказался в знакомом с детства районе и около десяти лет с тех пор, как я переехал ближе к центру города, покинув квартиру в старой шестиэтажке, появившейся на свет раньше, чем мои родители. Знакомая улочка, на которой уже так давно не доводилось побывать. Куча новых магазинчиков, рекламы, многие дома отреставрированы, но все эти изменения никак не повлияли на то волшебное ощущение места, где так долго жил. Улицы, где провел детство, где обо всем окружающем в голове вертится такое огромное количество воспоминаний, историй. Дома, присутствие которого во сне гарантирует, что сон будет хороший.

Неожиданно для себя я понял, почему я не пошел домой и пошел именно сюда. Я вдруг вспомнил, что сегодня мне опять снился один неприятный сон, который первый раз был увиден мной через некоторое время после переезда из дома, в котором я провел детство. Темный вертикальный тоннель, лишь где-то на недостижимой высоте маленькая точка света. Надо карабкаться вверх, но сил уже нет. Я панически боюсь отпустить руки и провалиться в бездну, боюсь в течение вечности тщетно достигать выхода. Дрожащие пальцы, цепляющиеся за почти невидимые выступы и щели в стене, пальцы в крови, они дрожат, уже совсем не чувствуются, но страх не дает мне их расслабить…

Спустя несколько дней после этого сна, я обычно не помнил, что именно так меня пугало, оставался лишь неприятный осадок где-то внутри, который быстро растворялся в повседневных делах. Сейчас же, я даже немного досадовал на себя, за то, что вспомнил этот сон. Уже больше не очень то и хотелось идти, смотря по сторонам, и вспоминать детство. Но обратно возвращаться тоже совсем не хотелось, дома меня, усталого после работы, ждало пару часов у телевизора или за компьютером и кровать, быть может, снова припрятавшая в своем комфортном белье тоннель, из которого нет выхода. Оставалось просто идти вперед.

Спустя пару минут детские радостные возгласы заставили меня поднять голову. Метрах в восьми от меня человек на вид чуть моложе меня бросал в воздух мальчугана, наверное лет пяти-шести, было сложно определить возраст все время перемещающейся вверх-вниз цели. Улыбаясь, я приближался все ближе к этим двум людям в надежде узнать в бросающем старого знакомого.

- Володя! – закричал я, когда до вновь признанного друга детства оставалось всего-то каких-то несколько метров.

- Коля! – Володька поставил мальчика на землю, и, казалось, бросившись ко мне, теперь собирается мне показывать космос. Все же, мой старинный друг выглядел по здоровее, и это не доставило бы ему особых сложностей.

- Твой? – спросил я, указывая на ребенка.

- Нет, ты что, - ответил он, улыбаясь, – Катьки из дома напротив, помнишь такую?

- Вроде помню, так она ж совсем маленькая была. Эта хоть?

- Эта. Да когда это было то, посмотри какого пацаненка уже вырастила, - произнес Володя, слегка мотая мальчика за голову, - жаль батьки у него нет, вот и вожусь с ним иногда.

- А ну-ка, молодец-холодец, не пора ли тебе уже домой, время уже позднее, мамка уже небось ужин тебе приготовила, да и дядям надо поговорить, мы сто лет уже не виделись. – спустя несколько секунд произнес Вовка забавно-серьезным тоном.
Чуть подтолкнув мальчика в спину, Володя придал ему начальную скорость, и тот понесся в сторону дома.

- Ну что, по пиву, как в старые добрые? – спросил меня друг детства.

Несмотря на то, что пиво я уже давно не пил, отказаться мне даже и не пришло в голову.

Мы устроились на старенькой лавочке посреди нашего двора. В детстве, окруженный домом со всех четырех сторон, двор казался нам крепостью, ею он собственно и был. Лишь пара арок соединяла его с улицей и с соседним двором. Посреди двора, как пересохший источник, располагался недействующий фонтан, выдававший себя несколькими железными трубами, поднимавшимися из ямы, частично закиданный камнями и всяким мусором. Было приятно видеть, что фонтан снова действует.

- Ну, рассказывай, как поживаешь, Николай, вижу, серьезным человеком стал, - на ходу оглядывая мой костюм, с долей иронии говорил Володя.

- Ну как тебе сказать, неплохо поживаю, незаменимый сотрудник так сказать, офис у нас переехал. Теперь вот тут неподалеку работаю, вот решил молодость вспомнить. А ты как?

- Да терпимо, Колька, вот только работать недавно устроился, главное чтоб быстро не надоело, а то надоело уже так вроде и делаешь что-то, а признательности и уважения ни какого, да та же Катька, за то, что с ее Мишкой вожусь, думаешь, хоть спасибо скажет?
На улице уже давно было темно, нас с Володькой уже окружало немалое количество пивных бутылок, и, казалось, все воспоминания были уже переворошены, и поддержать разговор, начиная фразу со слов «А помнишь», уже не получалось. Тем более, после выпитого пива голова была не так свежа, даже как пару часов назад. Уходить мне вовсе уже никуда не хотелось, но и сидеть в тишине было немного неловко. Тишина давала понять, что мы уже не близкие друзья и нет у нас ничего общего кроме прошлого, которое, собственно, и есть ничего более чем прошлое…

- А тебе никогда не казалось, что ты живешь не так, как должен? Что все, что ты делаешь – не совсем то? Я понимаю, у тебя все есть, жаловаться нечего, но с другой стороны, зачем-то ты же пришел сюда. Это же как попытка вернуться в прошлое, – вдруг будто поняв, что мне неловко в тишине, произнес Володя.

- Да вроде бы, всем доволен, - улыбаясь в темноте, отвечал я, - а пришел сюда, потому что просто хотел прогуляться, давно собирался, да никак не получалось. Мне кажется, вполне достойная цель, найти себе место в жизни, добиться всего, что хочешь. Да и просто уважать себя, в конце концов.

- Может быть, но станешь ли ты лучше в два раза, став в два раза богаче или более успешным, или как ты говоришь, будешь ли уважать себя в те же два раза сильнее? Думаю, дело не в этом. Это просто самоубеждение. Мол, вот я такой молодец, столького добился, посмотрите на меня, но что при этом будет у тебя внутри, а? Что к примеру с тобой будет, если ты просто потеряешь свою работу, придется начинать все почти с начала?

- Будет неприятно, - произнес я всего два слова.

Несмотря на то, что все слова звучали из уст человека, ничего не добившегося, просто желающего самому поверить в свою правоту, я не собирался спорить, доля правды в его словах была. Да и просто не хотелось конфликта, все-таки это был мой старый друг, все-таки не хотелось портить этот вечер. А еще не хотелось тишины.

- Знаешь, я долго думал по поводу всего этого, - продолжал Вова, - сознание только и делает, что цепляется за жизнь. И не самое важное, что ты делаешь. Всегда удастся придумать причину, почему то, что ты делаешь действительно важно. Будь то зарабатывание миллионов, семья, война, да что угодно. Можно углубиться в какой-то вид искусства, придумать себе кучу хобби, создавая ощущение того, что разнопланово развиваешься. Можно уйти с головой в мир какой-нибудь глупой компьютерной игры… Ты понимаешь меня? я думаю, это важно. – Друг замолчал, ожидая моей реакции, я молча кивнул, - самый неприятный момент, когда вдруг понимаешь, что обманываешь сам себя. Все как бы мгновенно теряет смысл, неприятное ощущение. Перестаешь не только цепляться за жизнь, но и стремиться к ней. Со временем это пройдет, мне понадобилось несколько лет чтобы привыкнуть к этому. К осознанию того, о чем я говорю, быть может, ты никогда и не придешь, что было бы даже лучше. Но парень ты вроде не глупый, и думаю, в какой-то момент жизни ты все же посмотришь назад, осмотришься, и попытаешься понять, что же все-таки происходит. Ответ – ничего, ну или почти ничего. Так вот, в момент осознания этой всей суеты надо быть сильным. Не знаю, что будет после смерти, но в рамках этой жизни кроме нее самой больше ничего нет. Поэтому не стоит останавливаться, если нет смысла идти. Стоять на месте еще более бессмысленное занятие…

Потом мы еще несколько часов допивали оставшееся пиво, неторопливо говоря о каких-то пустяках. Я смотрел то на воду фонтана, переливающуюся в свете фонарей и окон, то на шестиэтажные стены двора-крепости, в которой так приятно оказалось сегодня укрыться. При взгляде вверх, на небо обрамленном со всех сторон стенами, виднелись даже две или четыре ярких звезды. Сколько звезд было точно, определить было сложно, я уже не мог быть уверен, что в глазах не двоится…

Вокруг почти ничего не видно. Воздух влажен и откуда-то неприятно дует. Видимо, мне придется находиться здесь вечно, не вериться, что хватит сил выползти. Пальцы дрожат, я чувствую, как по ним сочиться кровь. Страх мешает мне продолжать лезть вверх, не позволяет расслабить руки и провалиться в бездну. Я смотрю вверх. Там так же темно. Нет, где-то вдали еще ощутимый свет. Почему я должен быть здесь? Почему должен цепляться за камни? Вдруг меня посещает внезапная мысль. Это даже уверенность. Я знаю, что если отпущу руки, падения не последует. Я отпускаю в руки и чувствую, как меня тянет вверх, такое приятное ощущение полета…