В одном лесу жил да был себе гном

…в уютном жилище под корнями могучего дуба. Питался корешками, орехами, на зиму сушил грибы и варил варенье из папоротника. Занимался мелкой магией и лесную живность лечил потихоньку. Дождика давно нет, или там лапу заяц подвернул, все к нему шли. Людей он недолюбливал. То за тем же папоротником явятся, пал пустят, то по лету отдыхать приедут, гору мусора оставят, то капканов понаставят. Хотя как раз с капканами он ловко научился разбираться, сунет туда рваный сапог или пакет из-под селедки, и сиди, охотник, чеши в затылке, думай, что тут по лесу бегает… И такое, значит, этого лесного жителя зло брало от этих гнусностей, что спать спокойно не мог. И ведь есть же с чего злится! В лесу всякая травинка-косточка свое начало, свой конец имеют, сколько листьев, или, там, дохлых мух не нападает – все в дело, всему свой рост выйдет. А эта человечья гнусь только лапы лисам – медведям портит да траве расти мешает, не едят эту дрянь ни мураши ни волки… Так все и шло, пока не усмотрел он как-то летом на месте очередного людского отдыха железную такую коробку, полузакрытую в куче мусора. Что-то в ней такое было, вроде даже дышало, и слегка пошкрябывало по стенкам. Походил вокруг гном, подумал, выкопал, стал разглядывать. Оказалась круглая такая коробка, в боке винты торчат, а внутри словно дышат так тяжко, ф-фучч, ф-фучч… И будто сердечко бьется мелкое, ровно так, по затихающей. Ни на что не похожая штука. Разве что… На яйцо! Конечно же! Почти круглое, дышит, сердце бьется, только все тише. Явно ж помирает. Кто ж знал, что люди тоже вроде кукушек, только сору от них больше.
Никак не мог Гном пройти мимо такой беды. С собой человечье яйцо унес. А и кому еще его выхаживать? Для местного крылатого населения велико слишком, да и как без магии обойтись, когда оно уже явно из последних сил пыхтит… Принес домой, устроил со всем старанием Яйцу гнездо рядом с лежанкой своей, в головах. Даже за нелюбимым полиэтиленом сбегал, чтоб что-то родное рядом детенышу было, да теплее-мягче лежалось. Ну и колданул, конечно, чтоб здоровенький детеныш получился, веселый и шустрый.
Время шло, а гном все около гнезда человечьего крутился. Разводил небольшой костерок в жилище, чтоб не замерзла животинка людская, оглаживал, слушал – легко ли сердечко в Яйце бьется, не надо ли еще подмогнуть волшбой… Ничего, билось потихоньку. И чем больше дней проходило, тем сильнее понимал лесовичок, как одиноко было ему до сих пор. Конечно, кругом полон лес зверья, но они ж все своими делами заняты, некогда им отвлекаться чтоб просто поболтать. А тут вот Найденыш образовался. Сам спас - сам ращу! Вдруг и убегать никуда не захочет, когда вырастет. Вот бы хорошо! Можно бы вместе по лесу ходить, кучи мусорные растаскивать да капканы дурить.
Словом долго ли, коротко, но как-то пришел хозяин домой, подошел к гнезду, а там Яйца никакого и нету. Только труха мелкая железная, да полиэтилен будто поеден. Заоглядывался Гном и вдруг услышал тихий скрип… Разгреб кучку ржавчины и увидел ма-ахонькую зверушку, со свою ладонь, наверно, размером. Сидит это чудо в углу гнезда, и с трудом отгрызает кусок пленки. Очень уж толстая она оказалась для мелких зубок. Ох расстарался гном на радостях – бегом принес из лесу мягкой магнитофонной пленки для корму, устелил дно гнезда самыми тонкими конфетными фантиками. А как наелась зверушка, всю ночь сидел рядом, поглаживал раздутое пузико, да ворожил потихоньку, чтоб животинка росла справная и умная. И ведь росла. Через неделю найденыш уже весело топал по жилищу на своих шести мохнатых ножках, с любопытством обнюхивал все, что попадется по пути и радостно кидался навстречу хозяину, который возвращался из обхода с целыми ворохами вкуснючей человечьей синтетики. Правда, к весне окрестные полянки от хлама обобрали, но за зиму зверушка подросла, и уже смело раскидывала подтаивающие сугробы в поисках подходящей еды. Была она теперь ладная, росточком почти с самого Гнома, вся в рыжей жесткой шерстке, и удивительно шустро умела бегать и прятаться. Звалась Фухча, за привычку сидеть вечерами у гномьих ног и тихонько фухчать. Даже пыталась говорить, только получалось не очень. Пока.
Ну а снег сошел и вообще хорошо стало – весь человечий мусор наружу вылез, ешь – не хочу! Помаленьку лес почистел, всякие банки – пакеты съелись. Ну и разные там капканы заодно. Спокойно стало всяким зайцам от лис – волков убегать. Целыми днями по лесу шастала животная, но ночевать завсегда домой приходила считая Гнома за родителя. А он с радостью сложил на Фухчу все обходы территории и дома недужных принимал, да ворожил понемногу. Зимой, конечно, не так вольготно было, хотя и по холодам есть желающие на природе отдохнуть пластика привезти, или фару оставить на месте стоянки, удивленно рассматривая потом ровнехонький срез креплений – зубки-то у Фухчи крепкие отросли. Стальные, наверное…
А как на пикники долго человеки не выезжают, выбирается зверушка потихоньку к ихнему жилью, к ближайшей насыпи железнодорожной, где кусок ограды сжует, где рельсу отгрызет, мазутом залижет, и в лес, переваривать. А то выглядит из-за кустика на шоссе машинку какую стоящую, подкрадется и цап! – полколеса как не было! Или бампер откусит, домой отволочет на досуге поглодать.
Так что если вы едете в своей распрекрасной машинке за город, в лесок, а он подозрительно чистый, не стоит останавливаться, могут чего полезного у машинки отъесть.