За маской Шопена

Грустно. Я ничего не могу сказать. Я лишился этой удивительной и глупой способности - говорить! Это праздник. Теперь больше придётся изьясняться глазами... Нет, всё-таки, еще остался кое-какой запас слов на мою последнюю главу "Несвятого писания". И этим бесконечно малым - надо выразить всю вечность! Вот задачка-то. И если понять меня к сожалению не удастся - тогда милости прошу на аудиенцию с моими глазами. Честно, говорю - тренироваться не буду. Какие взгляды есть - такие есть. Еще какое тут есть преимущество взглядом над речью... Ты можешь быть иностранкой или иностранцем - всё равно, может быть, сможешь понять... Но и даже глаза - могут быть всего лишь еще одним "беспомощным языком..." Черт его знает, что нужно, чтобы тебе не было ничего нужно? Это праздник, - говорят йоги.

А тем временем вместо новой жизни я начинаю новый абзац. Прошу любить и жаловать. Путешествие продолжается. Я - капитан этого тонущего кораблика, поэтому когда дочитаете меня до точки - сразу же покиньте судно, а я останусь тонуть. И не потому что - положение обязывает. Нет, это - мой выбор... В следующий раз устроюсь матросом.

28 слов до конца моей жизни... Чтобы еще такое сказать напоследок... Ничего кроме шуток в голову не приходит. Значит - прощально пошучу. Считайте это за стих...

А за маской Шопена - скрывался не я то!
В этот час я на крыше кормил голубей.
Кто писал эту чушь - был под действием яда, -
Яда жизни, из тысяч рождений-смертей...

Он писал это всё от лица тысяч духов,
Вместе с тем, своего не имея лица...
Даже будучи сытым - он мер с "голодухи"...
Он был раб и владыка, и нищий и царь...

Он был всем на земле - глубиною и высью.
И лозой винограда, и крепким вином...
Он был всем и ничем, и дурманом и мыслью...
И мужчиной и женщиной, явью и сном...

И Адамом он был, и бывал Покемоном...
Его путь - пару тысяч рождений-смертей...
Я не знаю, кем был он еще и кем мог быть, -
Я всё время на крыше... кормлю голубей...


Я думал, что это горит яркая звезда... А это был лишь свет моей жизни...