Нельзя любить ангела

На мне маска, я вижу мир через глазницы, проделанные через раскрашенный картон моей придуманной личности. Маска может быть красивой расписной и очень яркой, но может быть и всего лишь нелепо сделанной картонкой, на которую нанесены невзрачные серые узоры. Все носят маски, и у каждого своя выдуманная роль. Но никто из нас не может узнать, какая маска на нем, потому что я не вижу здесь зеркала, в которое можно оценить свою маску, а снять ее никак нельзя.

Холодными глазами я смотрю на этот маскарад и улыбаюсь саркастической улыбкой. Немного скучно здесь, ведь все общаются друг с другом, а я стою в отдалении и только слышу свое прерывистое дыхание.

Обширный зал с мраморными колоннами переполнен людьми, и нет конца этому помещению. Замечаю, что здесь больше женщин, чем мужчин. Они одеты в яркие прозрачные одежды, тонкие мантии, лишь слегка скрывающие их изящные стройные фигуры. У многих маски смеются, у некоторых они грустят, но кажется, что это не имеет значения. Иногда встречаю мужчин в смокингах, они проходят мимо и чуть поклоняют голову передо мной в знак почтения. Неужели я такая важная птица на этом балу?

Официанты разносят закуски и бокалы с красным и белым вином. Я протягиваю руку и беру мясистую креветку с серебряного блестящего подноса. Эти королевские креветки в сочетании с каким-то рыжим соусом действительно очень вкусны. Запивая ее вином, я тянусь к очередной. Вкус совсем необычный, чуть более сладковатый и пахучий, словно бы я ел лобстера. Креветочное мясо таит на языке. И на подносе их еще полно, так что голодным я точно не останусь.

Я заметил, что женщина, на фигуру которой я уже давно смотрю, ластится к какому-то мужчине в черной маске. Она прижимается к нему и проводит по его груди ладонью. Я замечаю, как под ее прозрачной тканью возбуждается грудь. Она действительно хочет его, но он никак не реагирует на ее действия и продолжает общаться с двумя дамами рядом. У девушек одинаковые маски, словно бы они были близняшками. И кажется, что он заинтересован больше в них, чем в этой барышне, что лезет к нему. Она опускается на колени и расстегивает молнию его брюк, припадая к его возбужденному члену.

Я смущенно отворачиваюсь, переводя взгляд на женщину в серой накидке с золотой каймой. Она целует другую женщину, просовывая язык сквозь ее губы и упиваясь прикосновениями рук. Это заметно по движениям ее тела: она прогибается будто кошка, когда другая проводит по ее спине, прижимает голову, когда та массирует ей плечи и шею, отклоняется назад, когда вторая проводит ладонью по ее груди. Я засматриваюсь на это дивное действо и не могу оторвать взгляда.

В эротизме есть своя цепляющая особенность – это искусство движений и язык знаков, складывающиеся в рифмованные фразы изгибы тела и поэзия звуков. Эротизм никогда не говорит с человеком, но всегда обращается к тому подсознательному инстинкту в каждом, который имеет власть над людьми. Эротизм может быть во взгляде, в одном прикосновении или фразе, в чуть приоткрытых губах, которые предательски облизывает язык. Чувство эротики может быть в капле воды. Солнце палит горячий песок и слепит глаза. Становится жарко, и ты снимаешь последнюю одежду. И только капля воды, упавшая на оголенную загорелую кожу, сползает по животу и вызывает массу ощущений. В ней есть эротика. Человечество может созидать и разрушать, начиная войны и массовые убийства себе подобных. Но эротика может больше, чем ядерный взрыв или возведение небоскреба, эротика может сблизить, лишая суеты и побеждая алчность и ненависть.

Та девушка замечает, что я смотрю на нее, и отрывается от общения. Она отпрянула от второй дамы и взяла бокал красного вина в руку. У нее очень чувственные губы, пунцовый цвет которых очень красит ее лицо. Но маска все равно скрывает большую часть ее облика, отчего во мне начинает играть разность желаний и порывов.

Она подходит ко мне и улыбается. Я отрываюсь от своего бокала и приближаюсь к ней. Мне очень хочется поцеловать эти красные губки, я тянусь к ней, но она делает шаг назад.
- No lips (никаких поцелуев в губы) – говорит она озорным тоном. – Only flesh (только тело).
Я смущенно отстраняюсь от нее. Почему-то я всегда придавал особое значение поцелуям. Мне становится не интересно с ней, и я отхожу к другому концу зала.

Меня опять приветствуют кивками незнакомцы в масках. Они наслаждаются тем, что на этом маскараде женщин больше, чем их. У каждого по две или три спутницы. Мне кажется это банальным, а потому я принимаюсь за попавшийся на глаза поднос с мидиями и устрицами. Кажется, что они живые и вскрыты были только что. Солоноватый вкус и мягкость доставляют большое удовольствие. Я проглатываю их одну за другой и как-то отстраняюсь от того, что происходит вокруг.

- Ты любишь покушать! – слышу я голос за спиной. Обернувшись, я вижу девушку в голубоватом наряде. Она сложила руки на груди и улыбнулась мне небесно-голубым взглядом. Светлые волосы ее и серая маска с позолоченными узорами вызывает мой интерес. – Чего ты не присоединяешься ко всем? Разве тебе не интересно?
- Все прекрасно. Только я не хочу пока ничего, кроме этих устриц – слышу я свой голос.
- Подойди ко мне! Оторвись ты от еды, я хочу тебя почувствовать.

Я подхожу к ней ближе и жду ее действий. Она приближает ко мне свое лицо в маске и начинает целовать. У нее очень страстный язык, чувствуется ненасытность, с которой она поглощает своими губами мои. Ее руки тянутся к моим волосам, она проводит пальцами по моей голове, а затем прикасается к маске.
- Дай мне, я хочу снять ее! – требует она. И когда я резко отстраняюсь, она пытается сорвать с меня маску. Я крепко сжимаю ее запястья и отхожу.

Я не люблю, когда с меня пытаются снять маску, это доставило бы слишком много боли и это изменило бы меня. Однажды с меня уже сорвали мою маску. Потому я разворачиваюсь и ухожу.
Проходя мимо всех этих людей, я вижу, как их тела обнажены, но при этом на каждом своя маска. Они ласкают друг друга, переходят в другие комнаты, целуются и занимаются любовью, но на каждом свой собственный лицемерный суррогат счастья.

Я чувствую теплую руку на своем плече и останавливаюсь. Обернувшись я вижу девушку в яркой белой одежде. Ее лицо скрывает белоснежная маска с расписными узорами и причудливыми розово-черными линиями. Она совсем не улыбается мне, но голос ее дружелюбен.
- Привет! Как ты здесь оказался? Я искала тебя. И вот нашла.
- У тебя очень красивая маска. – говорю я. – А зачем ты меня искала?
- Пойдем, я хочу кое-что тебе показать, что ты ищешь так долго. – она протягивает мне руку.
Мы проходим с ней по всему залу, где уже началась оргия, и подходим к большому зеркалу, которое скрыто покрывалом.

- Видишь, это то, что тебе нужно. Ведь так?
- Никогда не задумывался об этом. Ты думаешь, там я увижу что-то, что мне не известно?
- Конечно! Только не думаю, что тебе понравится то, что ты увидишь. Перед тем, как срывать покрывало, подойди ко мне поближе. Я уже очень давно хочу это сделать.

Она притягивает меня к себе. Ощущаю ее дыхание, запах ее кожи, ощущаю на себе ее взгляд. Она не целует меня, а просто прикасается губами к моим, водя по ним устами и вдыхая мой запах. Я целую ее, но не получаю в ответ ничего. Она ухмыляется.

- Скажи мне, тебе когда-нибудь приходилось любить? – спрашивает она.
- Я никогда никого не любил. Все женщины, что были, они не были моими. Я не знаю, как любить.
- А я?
- Ты ангел…
- Нельзя любить ангела?

Она отстраняется от меня со звонким смехом. Поправляя темные волосы и глядя на свой маникюр, она произносит:
- Ведь ты очень хочешь этого! Так давай же, сделай это. Раз ты хочешь знать все, так сними покрывало с зеркала. Давай! И ты все узнаешь.
От ее осуждающего тона и вызова, с которым она произнесла эти слова, я резко поворачиваюсь к зеркалу и срываю покрывало.

Не может этого быть… В широком зеркальном пространстве я вижу только одну фигуру девушки в белом, которая недоуменно смотрит в зеркало через белоснежную маску с расписными узорами и причудливыми розово-черными линиями.
Слышится только голос в моей голове, тихий шепот, убеждающий своей медлительностью и размеренностью:

«Потому что ты – это я. Нельзя любить ангела?».