Отметина

- Что?! – истошно кричу я, срываюсь с места, бегу, спотыкаюсь и раздираю коленку в кровь. Ко мне тут же подбегают люди, кто-то подхватывает меня подмышки, встряхивает и ставит на землю. На месте белой холёной детской коленки появляется кроваво-грязное месиво в форме вытянутого овала, обрамлённое ошмётками кожи и струящихся вниз кровавых струй. Картину довершают страшные зелёные полосы от травы на жёлтых шортиках и забившаяся в ссадины грязь на ладошках. Плакать совершенно не хочется, но обида за камень, который так некстати подвернулся под ногу, и осознание того, что Катя, Вася и Людочка тоже плакали, когда разбивали коленки, настолько сильно фигурируют в детском сознании, что слёзы сами подступают к глазным яблокам, давят на них и вдруг прыскают на щеки тонкими солёными струйками. Нос сразу морщится и краснеет, брови собираются в гармошку и встречаются на переносице, кулачки крепко сжимаются, а корпус невольно наклоняется вперед. Глаза, застеленные слёзами, видят, как красная свежая кровь хлещет из раны, течет по ноге, окрашивает порванный сандалий в какой-то странный багровый цвет. Становится страшно. Душит безотчетное чувство животной боязни, за то, что будет ругать мама, и тут же рождается тот самый инстинктивный страх за то, что из организма может вытечь вся кровь. Кто-то уже подхватил меня на руки и несёт домой, сажает на стул и промывает рану холодной водой и мылом. Невыносимое испытание. Коленка становится горячей, печёт, зудит и ты чувствуешь, что вся кровь вскипела и устремилась к ране. Горячо во рту, слёзы, кажется, уже прокрались в мозг и разъедают там твои извилины. Всё происходит быстро, панически и порывисто. Я уже ничего не слышу. Появляется коричневый йод и зелёнка. Молниеносно белая вата наполняется цветом боли и жжения. Рана взвывает, взрывается – это слишком больно. Крепкая, химическая, разъедающая зеленка безжалостно и неумолимо прилепляется к ободранному мясу, и всё моё тело извивается под гнётом непрекращающейся адской боли. Перед глазами темнеет и я падаю в обморок.
Прошло много времени и, раз я пишу этот рассказ, значит, я выжила, а моя рана благополучно затянулась, оставив после себя лишь незначительную отметину на коленке…