Одна жизнь. гл. I

Гигантские костры угасали и с новой силой устремляли свои ярко красные с голубоватым отливом языки пламени в мерцающее звездными переливами чарующее своей чернеющей пустотой небо.. Женщины-жрицы из больших глиняных сосудов с длинными утончающимися горлышками равномерно выплескивали в пустоту шалашей из обугленных стволов новую порцию мгновенно воспламеняющегося масла. Что и заставляло огонь разразиться с новой силой и достать всполохами до звезд, смешиваясь с ними снопом искр, разнося по округе дымовое облако пронизывающих резкостью благовоний. Костры размещались, как вокруг, так и по всему пространству, отведенному для сегодняшнего торжества, создавая среди сумрачной полночной округи островок яркого почти дневного свечения, при котором небо все же оставалось напоминанием истинного времени суток.
Несмотря на то, что главные праздничные действа запланированы в самой середине этого пространства, пока движение наблюдалось только по периметру, где в отблесках огней костров и частых всполохов факелов происходило что-то невообразимое по своеобразной красоте, и в тоже время, завораживающее своей таинственностью смысла. Вокруг собравшихся, по всему периметру танцевали разодетые в цветные наряды, украшенные перьями и листьями пальм старейшины племени. Это были женщины, возраст которых трудно определить, так как их лица были скрыты под нарисованными на них масками. Их танцы действительно завораживали каждый раз новыми, но одинаковыми для всех, замысловатыми движениями, как будто повествующими на своем определенном языке жестов всю историю жизни их племени. Они изредка, но строго одновременно вздымали руки и обращались лицами-масками к далекому и особо яркому именно в это время года, ночному светилу, похожему на чье то лицо с невнятными, видимыми каждому по-своему, чертами. При этом, складывалось впечатление, что рассыпанные вокруг светила звезды выстраивались в этот миг в длинные мерцающие лучи, расходящиеся в стороны, за границы видимого. И именно в этот момент вокруг устанавливалась абсолютная тишина. Даже костры замирали на это мгновение и не издавали никакого потрескивания углей. Зато уже буквально через миг все пространство пронизывал звонкий дружный призыв к небу, и замерший танец жизни в исполнении людей и пламени, равномерно укладывающийся в ритмы гулких тамтамов, возвращался к своему размеренному существованию.
В центре происходящего на небольшом, специально сооруженном из переплетенных как плот стволов возвышении под навесом из уложенных в несколько слоев пальмовых листьев, в ожидании главного ритуала праздника бога любви Исхарти, разместились молодые пары. Этот праздник самое главное событие года для всего племени, а для этих юнцов, достигших возраста самого Исхарти – самое главное и основное событие их жизни. Они расположились, поджав ноги, прямо на полу и были заняты исключительно общением друг с другом, не обращая никакого внимания на происходящее вокруг них. Их окружали расставленные поодаль ароматно дымящиеся пиалы, и широкие блюда наполненные плодами, которые скорее всего служили только украшением, поскольку внимание молодых было поглощено друг другом. Вороватые, неуверенные прикосновения за руку, нежные перешептывания, стеснительные искренние взгляды это то немногое, что они могли сейчас позволить, но и это было впервые, когда они могли открыто выразить друг другу свои чувства, не заботясь о строгости правил общения.
И они наслаждались каждым, столько раз представляемым ранее, долгожданным мгновением. Теперь они могли, ощущая необратимость всего происходящего, не оглядываясь на чье-нибудь мнение и чуждые им теперь законы, отдаться влечению чувств и потаенным желаниям тела, прочувствовав все мелкие сопутствующие детали восприятия, наслаждаясь и запоминая каждое мгновение, осознавая, что сейчас это первая и последняя отведенная им строгой судьбой возможность. Последний шанс узнать, что это такое и при этом запомнить каждый миг, каждое ощущение, каждый взгляд каждое прикосновение навсегда..