Кто нассал в лифте??!

Борис Михайлович, являясь до мозга костей интеллигентом, не выносил неприятных запахов, будь то вонь мусорного ведра, застоявшегося супа или испаряющейся мочи, который, казалось, ещё неприятнее, чем запах мочи неиспарившейся. Это всё неприятные подробности, и в повседневных своих буднях Борис Михайлович, вестимо, старался не думать о таких ничтожных вещах. Но жизнь, как говорится, заставила.

Когда именно это случилось, никто точно сказать не может. Утром произошёл сей неприятный инцидент, или вечером, остается только догадываться. Марья Петровна со второго этажа родной матерью клянется, что было это уже утром, когда она выводила Бориску на прогулку. Здесь история путается, потому что многие соседи понимают её превратно и ассоциируют пуделя Бориску с небезызвестным эстетом Борисом Михайловичем, и на этом этапе рассказа слова Марьи Петровны воспринимаются с изрядной долей недоверия, и слушающий начинает склоняться ко второй версии, версии хулигана Пашки с третьего этажа.

Хулиган он потому, что имеет неоспоримые таланты к живописи, которую он называет народной, поскольку "расписывает" Пашка не что иное, как лифты и стены родного дома, утверждая, что облагораживает скучные стены больничного цвета. А народ видит и ругается, но в этих же стенах ему жить. Поэтому хочешь-не хочешь творчество Пашки становится народным. Именно такой и стала случившаяся недавно история, послужившая возникновению спора между Марьей Петровной и Пашкой.

Последний утверждал, что произошла история ближе к вечеру, когда он возвращался от друга Сени, известного компьютерного гения. Паша сказал, что заскочил к Сене на минуту, и сразу же вернулся обратно, и, войдя в лифт, увидел причину всей этой затянувшейся канители - свежую лужу известного происхождения.

Всё бы ничего, с кем не бывает, - ну не вытерпел, ну справил.. Сколько раз уже жители дома ехали в лифте, раскорячив ноги по краям лужи, растекшись вдоль стен лифта..
Обыкновеннейшая, можно сказать, история. Если бы не одно "но", отличающее все случившиеся ранее подобные эпизоды от описываемого.

Этим "но" был Борис Михайлович, а точнее - его светлые начищенные ботинки и не менее светлые отутюженные брюки.

Утром у Бориса Михайловича было прекрасное настроение, просто замечательное, которое не могли испортить ни обжегший рот горячий кофе, ни ранний звонок недовольного клиента. Отрицательная энергия, конечно, скапливается, но где-то в глубинах подсознания, и уж точно она не предназначена для сегодняшнего дня.
Потому что во сегодня вечером у Бориса Михайловича свидание! Долгожданное, волнительное, многообещающее. Свидание.. со звездой локального форума для интеллектуалов Натэллой. Девушка обладала тонким умом и предугадывала его мысли. Они были просто созданы друг для друга!

Разрисованный Пашкой подъезд уже не казался столь отвратительным, и Борис Михайлович даже нашел, что загадочное "Зачем?", написанное объемными буквами, в некоторой степени интригует и вносит элемент недосказанности в его с Натэллой отношения.

Погруженный в сладкие грезы, Борис Махайлович щедро вступил в бескрайние просторы свежей лужи, янтарные капли которой расплескались по стенам лифта и даже попали на объемную букву "F", дающую начало небезызвестному слову. Лужа разверзглась, приняв в свои теплые объятия кожаный начищенный ботинок Бориса Михайловича, и стеклась обратно, налитая силой, жадно поглощая нежную свиную кожу.. заедая льном брюк..
Свиная кожа принадлежала не Борису Михайловичу, но его ботинку, что тоже немаловажно. Лён относился к роду прекрасных, выглаженных усердной рукой Бориса Михайловича брюк, ну а Натэлла.. Натэлла относилась к буйной фантазии друга Пашки Сени, известного компьютерного гения.

Борис Михайлович, подняв несчастное, выбритое начисто лицо к невинно чистому потолку лифта, единственно чистому в этом помещении, проревел срывающимся голосом на весь дом: "Кто нассал в лифте?!!", от чего пробудилась Марья Петровна с мыслями о том, что Бориска не гулен, и от чего густо покраснел Пашка, только вернувшийся из ночного клуба, в котором он изрядно принял на грудь вкусного холодного пива.