Пчелиная история

       Этот юмористический сюжет является прямым напоминанием истины: «От сумы и от тюрьмы не зарекайся»…


       Собственно сама история к пчёлам имеет довольно опосредованное отношение. Просто с них всё началось.


       Итак, о пчёлах. В одном из НИИ, назовём его НИИ «Чермет», в отделе, занимающимся усовершенствованием прокатных валков, работал некто Григорий Иванов. Была у Гриши давняя страсть – пчёлы. О медоносных насекомых он мог говорить постоянно. Поэтому рабочий день Григорий, вместо «здрасьте», начинал с пчёл и ими же, собственно, и заканчивал. В один из обычных февральских дней разгорелся у Григория спор с сотрудницей Зябликовой. Она никак не могла поверить в то, что пчёлы, как насекомые общественные, обладают неким интеллектом, поэтому, например, узнают своего хозяина в лицо и не кусают его на пасеке. Спор перешёл в «затяжную фазу». Он то разгорался, то затухал с течением времени, но доказательной базой никак не подкреплялся. Однажды Григорий не выдержал и при очередном посещении своих ульев на даче, привёз несколько особей прямо в отдел, в качестве эксперимента. Пчёлы отогрелись, ожили, начали летать. Эксперимент удался на все сто процентов. Умные насекомые своего хозяина не покусали, зато нагло ужалили саму Зябликову, причём прямо в глаз. Случились крики, суета, паника. Зябликова билась в истерике от боли и от испорченного внешнего вида. Сослуживец Пронин, смекнув, что можно «закосить» под шумок и законно «слинять» с работы, предложил довести пострадавшую прямо домой. Зябликову дважды просить не пришлось. Она, не одеваясь, зажав глаз платком, вылетела с Прониным из отдела. Чуть позже, уже из дома, голосом больного умирающего человека, женщина попросила Григория взять её сумочку с биркой от гардероба, получить шубу и привести ей домой. Пчеловод, чувствуя свою вину за умных насекомых, с готовностью согласился помочь.
       Иванов спустился в раздевалку, протянул свою бирку гардеробщику Василию Ивановичу. Пока несли его одежду, Григорий усиленно, до испарины, пытался отыскать в женской сумочке бирку, чтобы получить шубу Зябликовой. Итак подозрительный по жизни Иваныч, с нескрываемым интересом наблюдал за происходящим. Наконец в этом женском «бардачке» был найден искомый жетончик и изрядно смущённый Иванов протянул его за стойку.
       - Вы, собственно, для кого вещички получаете, - поинтересовался Василий Иванович.
       - Для Зябликовой…, для товарища по работе, из нашего отдела, - отчего-то заикаясь, ответил Григорий.
       - Она, надеюсь, сейчас спустится? Шуба-то дорогая!
       - Конечно, то есть, нет. Она уже дома, ждёт меня с шубой.
       - Как дома? Зима на дворе, февраль ведь! – уже с нескрываемым подозрением наседал старой закалки Иваныч.
Тут возникла театральная пауза, и случился ответ, который перевесил чашу весов не в пользу Григория.
       - Видите ли, - пролепетал растерявшийся Иванов, - её пчела укусила…
       - Пчела? Зимой? В феврале? Э, милок, шубу-то я тебе не дам. Ты подожди пока Отто Карловича.
       - Это кто?
       - Ты и этого не знаешь? А говоришь, что здесь работаешь. Подозрительно! Отто Карлович Экспандер – это наш в НИИ администратор. Он главный по таким типам, как ты.
       - Видите ли, наш институт большой, и мне с ним ещё не приходилось сталкивался.
       - Сейчас столкнёшься, нос к носу.
       Отто Карлович внимательно выслушал всю пчелиную историю молча и сосредоточенно.
       - Я, извиняюсь, - произнёс он вежливо, как только пасечник закончил, - а что в нашем НИИ кто-то занимается экспериментами с пчёлами?
Пришлось Григорию повторить все происшедшие события ещё раз, медленно и внятно, для «особо понимающих».
       - Ладно, - произнёс ушедший в «себя» администратор, - сейчас позвоним в ваш отдел, может там кто-то прояснит ситуацию. Как ваша контора называется?
       - Коротко: «Отдел прокатки»
       - Как же знаю, знаю, есть такой, на восьмом этаже в правом крыле.
       - Да, только на шестом и в левом. Там ещё автомат «Кофе» находится.
       - Вот-вот. Помню, как же. И автомат этот с бутылочками газводы, помню. Алло, мне нужен завотделом прокатки. А, доцент Серёгин! Помню, знаю. С вами говорит Отто Карлович Экспандер. Нет, не эспандер, а Экспандер, от слова «экс» - бывший. Нет, я не бывший, я работающий на сей день администратор этого НИИ. Не важно. Короче, мне нужно узнать у вас, занимается ли вам отдел пчёлами?
Возникла пауза, похожая на штиль перед бурей.
       - Вы что! Я не зоолог, я – металлург, – взорвался голос на том конце провода.- Ни пчёлами, ни мышами, ни даже крысами, мы не занимаемся. Мы, товарищ Эспандер, занимаемся в настоящее время валками!
       - Я – Экспандер, но это не важно. Значит вы не зоолог, а с волками дело всё же имеете.
       - «Валки» - это механизм спаренных валов, - просветил всех совсем поникший Иванов.
       - Понятненько, понятненько, - стал рассуждать сам с собой Отто Карлович,- ясно, что ничего не ясно. Запутали вы меня краеведы. Скажите, господин Серёгин, а работает в вашем отделе некто Иванов?
       - Знаете, господин бывший Гантель, у меня работают Ивановы, Сидоровы, Петровы, Бездарниковы, Опоздуновы и прочие. Работников много. Их так много, что весь отдел вымер, никого нет, всех, как будто, моль съела, корова языком слизала, пчёлы покусали! А у меня заказ срочный, сроки поджимают. Так что господин Скакалкин, извините, мне некогда слушать лекцию из мира животных… Разрешите откланяться, до новых содержательных встреч!
       - Вот и поговорили, значит, пчёлы всё таки были, но Сидоров в этом зоологическом отделе не работает, - опять сам с собой стал рассуждать Отто Карлович. – А покажите-ка, свой пропуск, любезный господин Сидоров.
       - Я, извиняюсь, Иванов. Пропуск есть, но фотография в нём отклеилась и потерялась. Всё нет времени заменить.
       - Потерялась, - повторил администратор. Всё ясно. Василий, вызывай милицию, это, видимо, их случай. Налицо кража женской сумочки и попытка «умыкнуть» чужую шубу.
       Наряд милиции прибыл довольно быстро. Старшина Нечипоренко выслушал укороченный, то есть уже без всяких пчёл, рассказ от господина Экспандера. Попытка Иванова всё же объяснить с чего всё началось, была вежливо, но жёстко пресечена. Старшина привычно составил протокол и с исполненным чувством долга отбыл вместе с Ивановым, сумочкой и шубой в линейный отдел милиции.
       Администратор Экспандер, дабы выполнить до конца свой служебный долг, позвонил Зябликовой и торжественно объявил, что некто Петров пытался украсть её шубу, за что он был задержан бдительным гардеробщиком Василием Ивановичем, и что ей необходимо позвонить в соответствующие случаю органы.
       Затем был звонок Зябликовой от следователя, который просил прийти, написать заявление и забрать шубу и сумочку. Зябликова, на всякий случай, спросила фамилию злоумышленника. Следователь сказал, что личность подозреваемого выясняется, что это дело времени, поскольку преступник не отличается большой сообразительностью, взяв первую же попавшуюся фамилию из разряда Петровых и Сидоровых.
       Чуть позже, вызванная жена Иванова, была просто проинформирована следователем о том, что её законный супруг, ни с того ни с сего, попытался умыкнуть чужую шубу из гардероба НИИ. Работник милиции, ссылаясь на тайну следствия, от дополнительной информации жену Иванова предпочёл оградить. Удивлённая супруга, конечно, не поверила в случившееся, но передачки носить стала исправно. Следствие шло как всегда медленно и вяло.
       Только через месяц, вызванный по делу в качестве свидетеля завотделом Серёгин, вырвавшись на час с «горящей» работы, смог соединить все нити этой истории воедино. Сама Зябликова, узнав, что Иванов не в отпуске, а сидит в камере за её шубу и своих пчёл, пришла в милицию и забрала заявление.
       Счастливый пчеловод и свободный уже человек Григорий Иванов, «откинулся» из тюремной камеры прямо в весну…

       PS: Как я и говорил вначале этой истории, пчёлы оказались совершенно не причём. Этим общественным животным непонятны и чужды наши чёрствость, вечная спешка, невнимание к ближним своим, к их судьбам. Они естественны и в чём-то они даже человечнее нас.

       2008