Быстро в медленном темпе. Истории из жизни майора

Быстро в медленном темпе

На утреннюю оперативку я опоздал. Собственно говоря, это стало традицией, почти как восход солнца, и к этому все давно привыкли. Никто не обратил на меня внимания, когда вдоль облезлой стены красного уголка я крался на своё место. К своему удовольствию, начальника РУВД за столом президиума не замечаю, по-видимому, у него нашлись более важные дела, чем тупо париться в «ленинской комнате» со своим личным составом. Но, как известно, свято место пусто не бывает, и вакантное место начальника в президиуме греет один из его заместителей. Сегодня эта почётная обуза выпала на долю начальника МОБ . Традиционно, как и большинство руководителей РУВД, он меня терпеть не может, но, будучи человеком мудрым, чтит народную мудрость – не тронь г… - не воняет. В благодарность за его мудрость я ему плачу тем же. Однако, дабы не нарушать  сложившихся традиций, начальник МОБ, подражая начальнику РУВД, сопровождает моё перемещение вдоль стены «красного» уголка волчьим испепеляющим взглядом. Этот взгляд начальника меня всегда умиляет, иногда мне кажется, будь его воля, он бы дотла выжиг им и меня, и всех других нарушителей трудовой дисциплины в нашем РУВД. Но, как бы не было велико желание разом навести порядок в этом, несомненно, важном вопросе,  начальник не пользуется своим тайным оружием. Полагаю, это не связано с тем, что у него сели батарейки или того хуже - ему кого-нибудь из нас жаль. Скорее всего, будучи, руководителем достаточно тёртым, он сделал правильные выводы из негативного опыта таких же начальников, как он, и не желает по коридорам нашей конторы бродить в гордом, но всё же одиночестве. Потому что без личного состава, какой он руководитель? Так, не руководитель, а какой-то пшик.
Бубнящему же с  трибуны суточную сводку дежурному моё опоздание вообще до лампочки. Он обременён одной единственной мыслью – поскорей бы весь этот бардак закончился, потому что впереди его ждут три беззаботные выходных дня, в которые о своей службе в органах внутренних дел он вообще не будет вспоминать.
Долгие годы работы в милиции приучили меня прекрасно высыпаться на бесконечных совещаниях. Поэтому, плюхнувшись на кресло возле Егора, я прикрыл глаза и погрузился в дремоту. И меня совершенно не беспокоит тот факт, что  источаю запах «дохлого огнедышащего дракона», проще говоря, - перегара. Но это перегар хороших и очень дорогих спиртных напитков. Окружающие меня товарищи повели носом в мою сторону, а некоторые даже осуждающе поцокали языками. Это они так мне завидуют –  понимают, что вечер у меня удался. А он действительно удался, потому что вечером мы праздновали день рождения Толстого. Толстый при всей своей прижимистости в этот день закатывает незнающие границ пиршества, и вовсе не потому, что именно в эту «великую» календарную дату «жаба» Толстого впадает в летаргический сон. Всё гораздо проще. В этот день, помимо обязательного дорогого подарка наш друг Толян все тяготы расчётов за прихоти Толстого берёт на себя. Именно поэтому в этот единственный день Толстый необыкновенно добрый и человечный и может позволить себе многое, в том числе и то, о чём в обычный день он себе даже не разрешит мечтать. А все потому, что за чужой счёт Толстый может быть вполне нормальным человеком. Толян утверждает, что данный факт говорит в пользу того, что в Толстом осталось что-то человеческое. Хотя я в этом, честно говоря, сильно сомневаюсь и тому есть серьёзные основания. 
Сидя у бассейна и потягивая коктейль, Толстый спросил меня:
- Вовка, а что ты бы хотел получить на свой день рождения?
- Ну, не знаю, – пожимаю плечами. – Я бы был чертовски счастлив, если бы удалось капитально отремонтировать двигатель на своей «девятке».
 - Может быть, хватит тебе ездить на этой рухляди?
- Может быть, и хватит. Я об этом никогда не думал.
- Хорошо, я скажу Толяну, чтобы на твой день рождения он купил тебе новую машину,  – смахивая слезу умиления, произносит Толстый.
Интересно, если бы Толян слышал наш диалог, он как и прежде считал бы, что в Толстом осталось, хоть что-то человеческое? 
Так вот, именно потому, что я традиционно являюсь непременным участником этих «массовых беспорядков», именуемых «день рождения Толстого»,  я и источаю сейчас вокруг себя запах дорогих «выхлопных газов». Но совесть по этому поводу меня ни капельки не гложет. А все потому, что как минимум пара-тройка сидящих вокруг меня моих дорогих товарищей излучают не менее противные, но значительно более пронзительные ароматы. Причиной тому - употребление ими в пищу намного более доступных, а, следовательно, и более дешевых напитков, чем те которые накануне посчастливилось употребить мне.
 Как я уже сказал моё состояние «дохлого огнедышащего дракона» меня не беспокоило, а беспокоило меня совсем другое. Само собой разумеется, что в результате затянувшегося празднования проснулся я не дома и не в своей постели. Но этот явление обычное, к этому я давно привык, а необычным оказалось, что проснулся я в компании двух пленительных блондинок. Вообще-то я не считаю себя латентным сексуальным маньяком, что, собственно, подтверждается многолетней практикой моих беспорядочных половых связей. Глядя на себя в зеркало, набравшись мужества,  могу себе признаться, что на героя любовника я совсем даже не тяну. Тогда возникает вопрос, а что я делал один в постели с двумя привлекательными особями женского пола? Тем более странно, что, проснувшись, ни одна из дам не дала мне по физиономии, а совсем наоборот, обе дамы очень нежно меня поцеловали. Возникает вопрос, я что-то о себе не знаю или мне в коньяк что-то подмешали? И если подмешали, то что? Трезво оценивая пережитые ощущения, оказывается я не прочь повторить этот опыт снова. И вовсе  не потому, что я очень большой  гурман, а просто хочется на трезвую голову пережить всё то что, судя  по всему, я уже пережил, но об  этом ещё   хочется  и помнить.
Из приятных воспоминаний меня вырывает Егор:
- Сегодня она какая-то особенно лопоухая.
Я не без труда открываю глаза. Оперативный дежурный, закончив читку суточной сводки и утерев со лба пот, плавно сполз с трибуны, а его место заняла начальник секретариата РУВД. Глядя на неё, Егор и сделал вывод о  повышенной  лопоухости.
- Жара, вот и залопоушилась, – говорю я.
- Ты что хочешь сказать, что она специально к лету отрастила уши, как у коровы, чтобы ими было удобнее отгонять садящихся на нос мух?
- Интересная версия, – киваю я. – Только я другое имел в виду, она волосы на затылке собрала в хвост, обычно-то они свисают у неё по бокам головы, маскируя  уши.
- Верно, – соглашается со мной Егор.   
Как оказалось, оперативка, была не единственным бестолковым мероприятием по просиживанию штанов, которое для нас, рядовых сотрудников руководство РУВД запланировало на это утро. Было ещё кое-что под названием «служебная подготовка», что ещё как минимум на час должно было оторвать нас от исполнения непосредственных обязанностей. Тема служебной подготовки выбрана актуальная и, я бы даже сказал, животрепещущая - «Порядок и правила оформление оперативно-служебных и процессуальных документов». Но какая бы актуальная не была тема, она меня совершенно не интересует, и я снова прикрываю глаза. Точнее, они сами закрываются, потому что хотят спать. Но при всей скучности названия шоу оказалось достаточно занятным. 
Бодро взгромоздившись на трибуну, слово взяла не очень любящая детей бывшая учительница русского языка и литературы. Именно по причине того, что она не любит детей, эта тётка не сумела найти себя на поприще посева вечного, доброго, светлого. Уволившись из школы и помыкавшись без дела, она нашла себя в рукоделии, а именно - в художественном подшивании бумажек в секретариате РУВД. Всецело посвятив себя обретённому призванию, бывшая учительница из простого делопроизводителя, в конце концов, дослужилась до начальника секретариата. Вот здесь в полной мере и проснулся дремавший до поры  до времени её невостребованный педагогический «дар». Стало совершенно невозможно получить у этой мегеры номер приказа или зарегистрировать хоть какой-нибудь документ, не переделав документ  раз десять. Красной авторучкой она с удовольствием подчёркивает грамматические и синтаксические ошибки и любые другие ошибки. А в последнее время у неё вообще «крыша поехала». Стала выставлять   оценку - от двух до трёх, редкий счастливец получает у неё четвёрку и вожделенный номер приказа или номер исходящего документа.
- В последнее время меня откровенно угнетает чрезвычайно низкий образовательный уровень вновь принимаемых на службу в органы внутренних дел молодых сотрудников милиции, – подбоченившись, произносит она с трибуны.
 - Во всём виновата семья и школа, а ещё - пагубное влияние улицы! – откуда-то с задних рядов пискнул Петька. – Пороть их надо! Вот единственно верный путь решения проблемы.
- Не до жиру, хорошо хоть кто-то ещё приходит наниматься на службу в эти самые внутренние органы, – вполголоса заметил кто-то из другого угла зала.
- Ни один из них толком не знает русского языка! – не обращая внимания на реплики, продолжила начальник секретариата. – А язык - это что?
- Враг мой? – предположил Егор.
- Твой – точно, – толкнул я в бок своего приятеля.
- Савранский! Что такое язык?  - почему-то именно ко мне обращается тётка с трибуны.   
-  Ханс Георг Гадамер  сказал: «Язык - это среда, в которой объединяются "Я" и мир». Мне к этому добавить нечего,  – пожал я плечами.
- Савранский, ты что, самый умный, что ли? – краснея физиономией, интересуется лопоухая тётка  - начальник секретариата.
 - Нет, это вряд ли, Гадамер был значительно умнее  меня, но я с этим смирился. 
- Язык, Савранский, это оружие! – назидательно произносит она.
- И как это я сразу не догадался, – вздыхаю я.
- А от того, как вы владеете этим оружием, во многом зависят результаты работы в целом, и здесь как нигде хорошо прослеживается роль руководителя. Если он грамотный и образованный, у него и сотрудники точно такие же. Вот возьмем, к примеру, один документ. Очень, я вам скажу, показательный пример. Итак, читаю: «Работая по заявлению гражданки Н…, проживающей…, было установлено нижеследующее: нашедшие своё подтверждение в ходе осмотра следующие факты, что кот балинизийской породы, суммарный возраст 5 (пять) лет. Морда чёрного цвета, сам - серого, а ещё он пушистый. Самец. Хозяйка взяла кота маленьким, вырастила его и очень любила. Кот отзывался на кличку Сёма, реже на кис-кис. Характер нордический, то есть свирепый. После ухода преступников, кот (самёц – Сёма), был найден хозяйкой в ванной, внутри стиральной машинки фирмы «LG» автомат корейского производства, мёртвым».
Закончив читать и подождав пока уляжется весёлый смех, начальник секретариата продолжила:
- Савранский! Что ты можешь сказать об авторе этого так называемого документа?
- Чего она к тебе привязалась? – шепчет Егор.
- Безответная любовь, наверное. – Вздыхаю я и, повернувшись к начальнику секретариата, пользуясь тем, что в зале нет начальника РУВД, говорю. – Ну не знаю, я далёк от литературной критики, но как рядовой читатель рискнул бы назвать автора «звёздно-эпическим талантом». Звёздным, потому что на плечах он наверняка носит звёзды, а эпическим,  потому что прочитанное вами эссе это ни какая-нибудь рядовая банальная справка с сухой констатацией фактов, это песня. Но позволю себе и критическое замечание. На мой взгляд, в произведении недостаточно отражена глубина сочувствия. Конечно, каждому понятно, что писатель сопереживает своей героине в понесённой ей утрате, но в будущих произведениях я бы советовал автору полнее отражать глубину этих переживаний. В русском языке существует множество художественных форм и приёмов….
- А между прочим этот документ составил Ваш подчинённый! – с ехидством перебивает меня начальник секретариата.
- Да Вы что? Тогда это в корне меняет дело, и я позволю себя спросить автора, а где серийный номер машинки? Где столь необходимая изголодавшемуся по хорошей литературе читателю информативность? И ещё я хочу задать один каверзный вопрос: кто тот жалкий пародист, пытающийся отнять у меня лавры перлоплёта? Назовите мне его фамилию, и как хороший руководитель я его убью своими голыми руками!
- Автора! Автора! – начинает скандировать зал.
 - Алексей, ну что ты сидишь? Встань, покажись людям, – с издёвкой говорит начальник секретариата.
- Так это ты?! – спрашиваю я у Лёхи.
Красный, как рак, Лёха кивает головой.
-  Дай твою лапу, друг! Поздравляю! Ты ворвался в большую литературу. Учти мою критику, поработай над некоторыми нюансами, и ты займёшь достойное место между Чеховым и Зощенко.
Зал начинает аплодировать, а Лёха, прижав правую руку к сердцу, раскланивается:
- Сердечно благодарю, дорогие друзья!  Сердечно благодарю! 
На этой мажорной ноте утреннее совещание было скомкано.

Когда мы выходим из «Ленинского уголка»  мимо нас с шипением проносится начальник секретариата, своими оттопыренными ушами с шумом рассекая воздух.
- Ты её порядком разозлил,- вздыхая, говорит Егор.
- Надеюсь на это.
- Теперь она нам покажет, где раки зимуют, ни одной бумажки нам не подпишет.
- И что ты предлагаешь? – предчувствуя подвох, спрашиваю я.
- Ну, не знаю, переспал бы ты с ней, что ли? - пожимает плечами Егор.
- А как же любовь?
- Я думал, ради дела….
- Да ты, видать, совсем дурак! А впрочем, я согласен, но при одном условии. Я пересплю с ней, а ты немного приспустишь штаны и повернешься спиной к начальнику тыла.
- Зачем?
- Петька порвал покрышку на нашёй служебной «пятёрке» и надо уговорить начальника тыла её списать и выдать нам новую, а он без предварительных ласк, почему-то этого делать не хочет. Да ты не журись, делов-то…– хлопаю я по плечу Егора. – Ты ведь это сделаешь не для удовольствия, а для дела.
- Ты что, дурак?!
- А ты? Я что тебе проститут, спать с кем попало по служебной необходимости?
- Извини.
- То-то!
- У меня есть бутылка коньяка, – примирительно говорит Егор, приобнимая меня за плечо.
Одна мысль об алкоголе вызывает у меня мучительные позывы в животе, стремительно поднимающиеся к горлу. Поэтому я могу себе позволить гордо отказаться, проявив нечеловеческое мужество и беспримерное уважение к трудовой дисциплине:
- Пить с утра?! Ты с ума сошёл!
- Понимаю, – кивает Егор. – Сейчас не полезет.  Оставим её на вечер?
- Несмотря на то, что минуту назад ты сморозил исключительную  глупость, предложение оставить бутылку на вечер… Это по-настоящему мудрое решение, – хлопаю я по плечу Егора.

               
В кабинете Петька распечатал на лазерном принтере фотографию, где я и Егор подмышки вытаскиваем из озера мокрого и растрёпанного Лёху. Дело было в прошлом году, когда мы всем отделением ездили на шашлыки. Лёха чуть-чуть перебрал и вспомнил, что он по гороскопу Рыба. Нам с Егором стоило больших трудов вытащить его из озера, потому что расписанием праздника не предусматривалась потеря личного состава с дальнейшим переходом праздника в поминки. Фотография не очень удачная, потому что мы с Егором попали в кадр где-то в районе пупа и на снимке я могу себя узнать только по своим знаменитым трусам «Ну, погоди!». Но рожа на фотокарточке у Лёхи, висящего на руках между мной и Егором весьма забавная, и, я бы даже сказал, не на шутку живописная. Так вот, Петька с помощью клея и неизвестно откуда взявшейся пачки лаврового листа заклеивает наши с Егором трусы, выкладывая вокруг Лёхиной физиономии что-то наподобие лаврового венка. Получается довольно забавно.
- Красавец! – говорю я, хлопая Петьку по плечу. -  Даже не ожидал от тебя вопиющего свинства, а с другой стороны, может быть, ты и прав, Родина должна знать своих героев, если не в лицо, то в пьяную рожу обязательно!
- Я знаю, – кивает головой Петька, не отрываясь от работы.
- Да нет, я серьёзно говорю, ты молодец!
- Да я знаю, знаю! Отвали! Ты мне мешаешь. 
Я готов отшлёпать Петьку за его наглость и для этого даже набрал полные лёгкие воздуха. Но в это время у меня в кармане завибрировал сотовый телефон.
- Савранский, – закашлявшись, говорю я.
- Это Яровлев, ты где?
- Странный вопрос, учитывая моё теперешнее состояние в это время суток. Мы с друзьями из-за возникающих обычно между нами разногласий, как правило, ещё не успеваем определиться, в какой из пивнушек города  проведём остаток дня, поэтому, Вы будете смеяться, но мы всё ещё находимся на работе.
 - Смешно. Слушай, Володя, у меня к тебе просьба.
- Всё, что угодно, - опрометчиво обещаю я, но на всякий случай добавляю, - всё что угодно, если это не приведёт  к смене моей сексуальной ориентации.
- Да какое мне дело до того, что ты голубой?
- Поосторожнее в выражениях, товарищ полковник, иначе мои дамы могу на Вас обидеться.
- Я ведь не утверждал, что ты пассивный.
- Ну, хватит! И о чём после всего, что Вы успели тут наговорить, Вы хотели меня попросить?
- Сегодня среда?
- Ну и что?
- Сегодня я по графику читаю лекцию в школе милиции.
- Рад за Вас, – произношу я без всякой радости. Обосновано подозревая, что эту обязанность Яровлев собрался свалить на меня. С некоторых пор руководством ГУВД принято решение: все руководители РУВД обязательно должны читать лекции по своему профилю студентам в школе милиции. Это, по мнению больших боссов, должно внести свежую струю в закостенелую систему преподавания, потому что всё, что умеют делать выпускники нашей школы милиции, получив диплом о высшем образовании, так это отлично ходить строем. А всё потому, что преподают в нашей школе все кому не лень: танкисты, лётчики, выпускники пединститута, но только не милиционеры. – И через, сколько я должен там быть?
- Через полчаса.
- Думаю, о теме лекции спрашивать бессмысленно, потому что у меня полчаса уйдёт только на то, чтобы туда добраться. 
 -  Но ты же закончил академию, выкрутишься как-нибудь. Кстати, если тебе интересно, я тоже не знаю тему лекции.
- Я всегда говорил, если хорошенько покопаться, всегда можно найти что-нибудь, что нас объединяет, - положив трубку я  обращаюсь к Петьке. - Я в школу милиции - читать лекцию за Яровлева, а ты…  Шуруй в морг на вскрытие и узнай, готовы ли результаты гистологии по трупу Иванова.
- Ещё пару минут - и я закончу, – Не отрываясь от наклеивания лавровых листочков, говорит Петька.
– Потом закончишь, – легонько шлёпая его по затылку, говорю я. -  Я спешу, но по дороге подброшу тебя до морга, спускайся,  буду ждать тебя в машине. 

Дежурный по школе милиции долго и весьма придирчиво рассматривает фотографию в моём удостоверении.
- Да не сомневайся ты, это я, – говорю  ему.
- Вы уверены?
Я заглядываю в удостоверение.
- Это точно я, просто здесь  на двенадцать лет моложе.
- Годы к Вам были безжалостны.
- А ты думаешь, эти  дети, которые бродят сейчас по коридорам школы, через двадцать с лишним лет службы в милиции будут выглядеть лучше меня? Поверь мне, это не так. Женщины зажиреют, и груди у них вытянутся до пупа, у мужиков повыпадают зубы, а под глазами, в зависимости от количества выпитого спиртного, образуются мешки разной величины. Поверь, я знаю, о чём  говорю! Мало того, что я почти каждый день смотрюсь в зеркало, я каждый день  подтверждение своих слов вижу вокруг себя.
- Я Вам дам курсанта, чтобы он проводил Вас до аудитории.
- А он меня дождётся, чтобы показать мне дорогу обратно?
- О! Я думаю, в этом нет никакой необходимости, потому что восторженные студенты на руках донесут вас до выхода.
- А что вход в ваше богоугодное заведение и выход на помойку находятся в одном месте?
- Да.
- Ну, тогда они точно не заблудятся. 

По заданию дежурного, курсант-первокурсник проводил меня до аудитории и объяснил, как мне в случае бегства короткой дорогой добраться до выхода. Отключив мобильник, вхожу в кабинет, при моём появлении аудитория по команде поднялась и дежурный, приняв меня за Яровлева, бодро отрапортовал:
-  Товарищ полковник, второй учебный курс на семинарское занятие построен. Дежурный по курсу курсант Валиев.
- Садитесь, – говорю я.
- Вольно, садись. – Дублирует мою команду дежурный.
Оглядываю аудиторию. Это один из тех залов, какие были в пору моей студенческой юности. Ряды от кафедры преподавателя расходятся амфитеатром, и каждый следующий ряд выше предыдущего на полметра. Очень удобная классическая схема, если бы ни одно но. Воспалённый мозг местного завхоза стремился по-быстрому отмыть деньги на ремонте, по этому он выбросил старые  парты, оставив только ступеньки, на которых они  стояли. Слов нет, новые парты наверняка удобнее прежних, но у них отсутствует стенка, отгораживающая ноги студентов от замутнённого взгляда преподавателя. А учитывая, что половина курса девушки, которым по форме положено носить юбки, это добавляет ситуации некоторую пикантность.
- Дежурный, – зову я.
- Я, – соскакивает со своего места курсант.
- Напомни мне, что у нас за предмет и тему занятия.
- Криминология . Тема «Криминологические аспекты предупреждения преступлений».
- Да!? Очень интересная тема, – почёсываю я затылок.
Но тема профилактики явно не моя, надо сообразить, что говорить студентам, а пока я соображаю, в аудитории начинает разворачиваться спектакль, рассчитанный на меня. Уставшие от скучных преподавателей студенты всегда не прочь развлечься, в этом все студенты мира одинаковы. А что может быть лучше, чем избрать объектом шуток приват-преподавателя, которого студенты видят первый и, может быть,  последний раз в жизни? О том, что это спектакль, а не чья-нибудь шутка говорит тот факт, что вся аудитория пристально и с интересом за мной наблюдает. А происходит вот что. Пользуясь отсутствием стенки между мной и коленками слушателей, девчонки незаметно начинают задирать свои юбки, выставляя на показ свои ноги, а некоторые особенно смелые демонстрируют мне своё мало, что скрывающее нижнее бельё.
- Прекрасный вид, - говорю я, улыбаясь. – Особенно мне понравились вон те розовые почти прозрачные трусики в третьем ряду слева, и вот что я подумал. Тема лекции у нас будет «Виктималогия », а точнее, «Виктивное поведения жертвы при половых преступлениях». Итак начнём,  Франсуа Трюффо  сказал: «В любви женщины профессионалы, а мужчины любители». А сажают-то за любовь в первую очередь мужиков! Поэтому берите ручки, записывайте первый постулат, не требующий доказательств – все бабы стервы!
Аудитория оказалась активной и любознательной, недостаток знаний они с лихвой компенсировали сообразительностью. Не прав тот, кто брюзжит, что, мол, не та пошла нынче молодежь. Где-то на середине лекции, когда с аудиторией у меня установился живой контакт и на доске я уже вычертил схемы последовательных  виктивных связей, в аудиторию входит дежурный по школе.
- Товарищ майор.
- Чего тебе, служивый?
- Вас ищет начальник РУВД, а у Вас мобильник не отвечает.
- А что стряслось?
- Убийство в пивном баре на улице Осколкова.
- Это как раз то, чего мне  с самого утра не хватало.
- Убийства?
- Нет, пива.
И обращаясь к аудитории, я говорю:
 - Ну что, девочки, спасибо, можете поправить юбочки, лекция окончена, следующий раз встретимся в аду, то есть на практике. И вот что я хотел вам сказать напоследок. Криминология - это ни какая-нибудь продажная девка юриспруденции вроде статистики, относитесь к преступности, как к явлению,  научитесь видеть и понимать её корни, и эти знания помогут вам в  раскрытии преступлений. По крайней мере, тем из вас, кто не сможет пристроиться на работу «в кадры», ХоЗу  или ещё какое-нибудь тёплое место и   кому не повезёт работать в следствии, дознании или уголовном розыске.
- А Вы к нам ещё придёте? – спрашивает кто-то из зала.
- Однажды я сюда вернусь, пущу здесь корни и стану одним из тех саксаулов, которых на пенсию можно вынести только вперёд ногами. Так что, дети, не теряйте надежду и до новых встреч.

На обратном пути  звоню Петьке и предупреждаю, что заеду за ним в морг. Но, подъехав к моргу, я довольно долго жду своего пострела, а его всё нет и  нет, и я иду его искать.  Петьку  нахожу в секретариате морга.
- Где ты пропал? – спрашиваю я его.
- Представляешь, секретарша не хочет мне давать копию гистологической экспертизы по Иванову.
- А ты кулаком по столу стучал?
- Пробовал, упрямится, сука!
- Женщина?
- Ага.
- Женщины - не твоя сильная сторона.
- Я бы так не сказал, у меня только с этой дамой почему-то ничего не получается.
- Ладно.
Я открываю дверь начальника бюро судебно-медицинской экспертизы, с которым знаком с давних лет, когда он был ещё простым судебно-медицинским экспертом, и объясняю ситуацию. Выслушав меня, он поднимает трубку и велит секретарю не кочевряжиться, а выдать мне копию требуемого документа. Я благодарю его и выхожу. Получив от своего шефа прямоё указание, женщина, вихляя бёдрами, направилась в дальний угол комнаты к компьютеру, при этом всем своим видом демонстрируя что с начальником она категорически не согласна.
- Злющая, – качая головой, говорит Петька.
- И ты бы был таким же злым, если бы тебе было за тридцать лет, ты был не замужем да при этом ещё и свалился с метлы, - толкаю я в бок своего молодого опера.
Услышав это, удаляющаяся женщина останавливается как вкопанная и начинает расправлять плечи, как будто между лопаток ей только что воткнули нож.
- Что вы сказали? – развернувшись на каблуках, спрашивает она.
-  Ничего, – пожимаю я плечами. – Просто сказал, что ваши духи «In Love Again», очень соответствуют длине ваших ног. Кстати, мне кажется, что уличный продавец вас не обманул и они действительно от  Ives Saint Laurent.
Секретарша понимает, что я нагло над ней издеваюсь, но, делает вид, что она удовлетворилась полученным объяснением, сделав почти неуловимое движение ногой, очень ловко разворачивается на каблуках вокруг своей оси и  направляется  к компьютеру.
- А ножки у неё действительно ничего, – толкает меня в бок Петька.
- В смысле, очень приспособленные для отталкивания и вращения на месте? – на всякий случай уточняю я. 
- Нет, в смысле длины.
- Юлиан Тувим , утверждал: «Даже самые красивые ноги, где-нибудь заканчиваются», – говорю я.
- И обычно это место – задница, – перечёркивая романтизм, который послышался мне в его голосе,  добавляет Петька.
- Ты пессимист, это могут оказаться и красивые туфли от «Гучи», но задница - тоже подходящее место, хотя я был уверен, что они там начинаются.
- А это с какой стороны смотреть, – улыбается Петька.
 
Пивбар на улице Осколкова - место, куда истинные ценители этого напитка и случайные люди не ходят. С момента его постройки, где-то в середине семидесятых годов прошлого столетия, он сразу стал излюбленным прибежищем люмпеном и иных деклассированных элементов. Время шло, поменялась страна, поменялся строй, да всё поменялось, только неизменным оставался пивбар на улице  Осколкова. Как нерушимый оплот пьянства и алкоголизма он стоит в луже не высыхающей  мочи в тупике на улице Осколкова. Здесь ничего не меняется с течением времени и вовсе не потому, что хозяин заведения свято чтит традиции. Дорогой ресторан - это очень затратное предприятие, дорогие повара, недешевые официанты… постоянно необходимо заботиться о своём реноме  плюс капризные клиенты. В то же время при минимуме вложений денег в Пивбаре на Осколкова крутится не меньше, чем в престижном ресторане. Плюс почти неограниченная возможность торговать из-под полы бадяжной водкой, плюс непременная скупка краденого, ну и, конечно, возможность без риска судебного иска в любой момент недовольному клиенту дать в морду.  Короче, миленькое заведение. Здешние клиенты поголовно люмпены, а значит, преобладающая масса из них судима, да ни по разу,  к судьбе многих из них и я приложил свою руку. Ну и, безусловно, большой плюс, что за двадцать с лишним лет работы в Вятском РУВД меня здесь просто отлично знают. Преступление к раскрытию мне почему-то не кажется очень сложным. Именно по этой причине, с учётом всех перечисленных фактов и искал меня начальник РУВД.
Подъехав к Пивбару,  обращаю внимание на скопище красивых и в основном иностранных машин. Нет, это не инвесторы, прослышав про существования такого «золотого дна», как Пивбар на Осколкова, слетелись со всего мира уговаривать хозяина заведения взять у них под выгодные проценты деньги на развитие. Это высокое милицейское начальство съехалось затоптать следы преступления, своим присутствием внести хаос и неразбериху в порядок проведения первоначальных следственно оперативных мероприятий. И почему-то они называют это общим руководством. Впрочем, им виднее.
Я достаю из кармана сотовый, набираю номер телефона начальника РУВД,  докладываю о своём прибытии и объясняю, что в первую очередь (пока на месте происшествия болтается, кто попало), займусь поиском очевидцев и свидетелей. В этом есть большой смысл, потому что   завсегдатаи здешнего заведения  приподняли свои задницы и расселись по соседним дворам, ожидая пока всё уляжется, чтобы можно было спокойно вернуться в свой излюбленный гадюшник. 
С целью отыскания стайки нужных мне «люмпенизированных зелёных мух» мы с Петькой  объезжаем ближайшие дворы. Нам попадаются несколько групп, но это всё не те. В конце концов,  нахожу тех, кто мне нужен, - кучку завсегдатаев примерно моего возраста, которые обсидели стол для игры в домино, молча передавая друг другу полуторалитровую соску пива. Почему молча, а потому что всё, что они могли сказать друг другу, они сказали ещё лет пятнадцать-двадцать назад.
- Подожди меня здесь, - говорю я Петьке, а сам выхожу из машины и иду к столу.
- Здорово, туземцы! Есть здесь кто-нибудь, кто меня не знает?
- Я тебя не знаю, а ты кто? – спрашивает мужик в застиранных спортивных штанах, в которых ещё его прадед, революционный матрос брал Зимний дворец.
- Тогда давай знакомиться: я твой кошмар.
- !?
- Не веришь? Тогда спроси у своих приятелей.
- Это точно, – кивают те.
- Понятно, - говорит мужик в спортивных штанах.
- А если тебе понятно, то давай проваливай отсюда, мне надо поговорить со своими старыми друзьями.
- Вам меня не напугать!
- А я и не ставлю такой цели, – пожимаю я плечами. - Ещё не хватало, чтобы ты наделал себе в штаны. Просто проваливай и всё.

Когда мужик, обижено размахивая пузырями на своих штанах, как парусами, удаляется,  я подсаживаюсь к столу.
- Умеешь ты, Савранский, быть вежливым, - говорит мужик с наколотым черепом на кисти правой руки.
- Зачем ему слышать то, что я хочу сказать? Это может повредить вашему имиджу исключительно крутых перцев.
- И что ты имеешь нам сказать?
- Вот гляжу я на вас и вспоминаю отсутствующих в вашей тёплой компании: Васю Петрова, Карапуза, Сеню Лютого, Максима Шестипалого, Гришу Сушкова…
- Владимир Михайлович, а чего это ты этих сидельцев  вспомнил? – делая непонимающие глаза, спрашивает меня не очень свежего вида мужик в бейсболке с логотипом косметической компании «Чистая линия». 
- Это значит, что большинство из вас в разное время, спасая свою шкуру, с большим успехом сдавали мне своих товарищей. Сейчас, мне даже трудно будет их всех припомнить, но скажу сразу, я вас за это не осуждаю. Однако, памятуя о нашем прежнем взаимовыгодном сотрудничестве, я вправе рассчитывать, что сегодня вы снова проявите где-то глубоко дремлющую в вас гражданскую сознательность,  - говорю я.
- Ты большой гуманист, Савранский! – вздыхает мужик в бейсболке.
- Это точно, – киваю я.
- Игла, ты зря шаришь у нас под кожей, мы тут не причём, – говорит мужик с черепом, выколотым на кулаке.
Чёрт возьми, приятно, когда кто-то помнит не только моё юношеское  прозвище, но ещё и не забыл мои прогрессивные методы работы.
- Убеди меня, – говорю я.
- Покойник и его приятель - это гастролеры из Екатеринбурга, друзья крановщика ,  они сдали ему золото и обмывали сделку. А потом один у другого увидел какую-то побрякушку, которую он заныкал  от своего приятеля… Короче, пошли они разбираться в туалет, ну а дальше ты знаешь.
И хотя я пока не знаю, что произошло дальше,  уточняю совсем другое. То, что мне кажется наиболее важным в данной ситуации.
- А они точно корешки крановщика?
- Точно, – кивает мужик в бейсболке. – Один из них как-то борзанул , Валера хотел ему вправить мозги, а крановщик вступился, сказал, что это его люди и он за них отвечает.
- Ну, спасибо! – вставая из-за стола, говорю я, – приятно было с  вами поболтать.    
- Извини, что не можем ответить тебе тем же, – говорит мужик с черепом на кулаке.
- Это ничего, – улыбаюсь я. - Я смогу это пережить.
Вернувшись к машине, плюхаюсь на сидение возле Петьки.
- Ну, что? Что-нибудь узнал? – спрашивает он.
- По крайней мере, у нас появился след.
- Куда теперь?
- В пивбар.
Возле заведения значительно  поубавилось красивых машин, а это значит, руководство уже разлетелось по своим неотложным делам. Тем лучше, не будут мешать. С Петькой мы входим в бар и видим взмокшего Егора. Листая свой ежедневник, он старается систематизировать указания, полученные от толковых начальников. 
- Труп в туалете, – не отрываясь от ежедневника, говорит Егор. – Одно ножевое ранение в сердце.
- Понятно, – киваю я  и направляюсь к стойке бара.
- А ты что, труп не пойдёшь смотреть? – спрашивает меня Петька.
- Нет. Что я трупов, что ли, не видел? Ты иди посмотри, а я пока пивка попью.
Раньше, лет пятнадцать назад, скорый на расправу я бы сразу перелез через стойку, и, прихватив крановщика за гриву и прижав его мордой к грязной стойке, елозил бы его до тех пор, пока бы он не сказал  мне правду. Но это раньше, а сейчас я стар, не так ловок, и у меня после вчерашнего дня рождения Толстого ужасно болит голова. Поэтому подойдя к стойке, я говорю:
-  Привет Серёжа. Протри, пожалуйста, стойку и налей мне пива. С похмелья, понимаешь ли, маюсь.
- Что-то давно Вас не было видно, Владимир Михайлович, – пряча глаза, говорит крановщик. Он понимает, что неспроста я не стал смотреть на труп, а сразу подошёл к нему. Поэтому поспешно взяв одну из пол-литровых кружек, он долго и тщательно её моет с мылом под струёй проточной воды и только после этого ставит её передо мной на стойку. Достав из холодильника две бутылки холодного пива, ставит их рядом с кружкой.
- Спасибо, – говорю я. – Не убивали у вас тут никого, вот и не заходил. А знаешь Серёжа, я тут на досуге вывел три основные причины, по которым люди совершают преступления.   
- Ну-ну. Очень интересно.
- А причины такие: любовь, ненависть и очень редко - случайность, или, говоря юридическим языком, неосторожность.
- По-моему,  Вы сильно упрощаете, под эти три критерия легко подвести всё, что угодно.
- Верно, – киваю я. – Вот взять, например, тебя…
- А почему сразу меня? – нервно перебивает меня крановщик.
- Вот взять, например, тебя… - игнорируя замечания крановщика, говорю я. – Если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, у тебя высшее образование, ты с отличием  окончил пединститут и даже несколько лет работал над кандидатской диссертацией по филологии, а нашёл ты себя в работе крановщиком в пивном баре. Спрашивается почему?
 - Ну и почему? Как это соотносится с Вашей теорией? Неужели Вы думаете, что я люблю эту работу?
- Да нет, конечно, но движет тобой именно любовь. Но не любовь к работе, а к деньгам. Когда твои сокурсники ещё еле-еле наскребали копейки на проездной билет, ты уже рассекал на модной в то время «шестёрке». Когда они ещё скитались по общагам, ты уже купил свою первую квартиру. А как ты  этого всего добился? Добавляя в пиво воду и честно вращая с утра до вечера кран? Нет! Основной твой доход складывался из скупки краденого, которое тебе неиссякаемым потоком пёрли ныне сидящие Вася Петров, Карапуз, Сеня Лютый, Максим Шестипалов, Гриша Сушков и другие завсегдатаи этого заведения. Но жизнь не стоит на месте, и вот эта самая жизнь оставила за бортом этот анахронизм  преступного мира, каким стал пивбар на Осколкова. Кто здесь остался? Былые авторитеты с трясущимися руками, которые ни то, что украсть, кружку с пивом до рта донести не смогут, чтобы не расплескать половину его содержимого. А что это значит? А это значит, что доходы твои начали падать, и потребовался прилив свежей крови. Вот ты и приютил двух, наверняка, бегающих от следствия жуликов из Екатеринбурга, которые гарантированно именно тебе несли краденое просто потому, что других мест сбыта они не знали. Такой симбиоз в форме взаимовыгодного сотрудничества. Правда, произошла накладка, и они что-то между собой не поделили, поэтому один из них сейчас валяется с дыркой в груди в туалете, а другой подался в бега. И от тебя зависит, как быстро мы его найдём.
- Ой! Вы такой фантазер, Владимир Михайлович! – через силу улыбается крановщик.
- Посмотрим, что ты запоешь, когда мы проведём здесь обыск и найдём что-нибудь интересное.
- А найдёте?
- Даже не сомневайся.
- Откуда такая уверенность?
- Я точно знаю, что и где искать. Но если даже допустить, что меня постигнет неудача, я уверен: в каком-то из твоих карманов чего-нибудь и сколько-нибудь  граммов  найду. 
- С Вас станется, люди давно поговаривают, что человек Вы не очень порядочный. 
- Кто бы говорил, – ухмыляюсь я.- А пока послушай, что мы будем делать дальше. Мы изымем отпечатки пальцев обоих приятелей. Кстати, за каким столом они сидели?
- За крайним столом у входа.
- Хорошо. Потом дактилоскопируем труп, дактокарту отправим в Екатеринбург, ближе к вечеру мы будем знать, что за фрукта убили в туалете твоего заведения. А за одним мне станут известны его связи и, возможно, после опроса свидетелей и составления фоторобота подозреваемого, я буду знать, кто он такой.  Но и это ещё не всё. Я изыму твой сотовый, дам запросы в сотовые компании, на соединения с твоего телефона…
- Это Вам ничего не даст, – судорожно улыбается крановщик.
- Это тебе только кажется. Я дам запрос в те же сотовые компании, с вопросом, кто с телефонов, на которые звонил ты или звонили тебе, делал звонки в Екатеринбург. Мои коллеги из Екатеринбурга опросят тех, кому звонили в их город, и мы намертво привяжем тебя к убитому и убийце. Но к тому времени ты уже будешь допрошен в качестве свидетеля, и получиться, что ты  дал ложные показания. Приплюсуем сюда гарантированную тобою ворам скупку краденного - и вот ты уже и нечестный крановщик, а член преступной группы, именуемой в простонародье бандой. Да, да! Бандой с классическим распределением ролей. Таким образом, ты уже не отделаешься лёгким испугом, как, наверное, рассчитываешь сейчас. И от трёх до пяти лет лишения свободы тебе гарантировано.
- Меня не посадят, - не очень уверенно заявляет крановщик.
- Я, конечно, буду очень стараться, но тебя действительно, может быть, и не посадят, – равнодушно пожимаю я плечами. – Но за это ты отдашь добрые три четверти того, что скопил за всю свою жизнь. Меня это тоже устроит, потому что при твоей любви к деньгам, для тебя это будет намного мучительнее, чем даже сесть в тюрьму. Так что ты, Серёжа, подумай над моими словами, пока я допиваю пиво.   
Я выливаю остатки пива в свою кружку, а крановщик, хватает первую попавшуюся кружку и начинает её тереть. Глаза у него хоть и открыты, но смотрят куда-то вглубь сундуков с скопленными  сокровищами. Он судорожно соображает: готов ли  с ними расстаться?
За этим занятием меня и застаёт вошедший в Пивной бар начальник СКМ Яровлев:
- Ну, конечно! А чем ещё может делать старший оперуполномоченный Савранский в рабочее время!
- Между прочим в этом есть доля и вашей вины, – говорю я.
- Моей?!
- Конечно. Вместо того, чтобы с утра похмелиться после ночной пьянки, я за кого-то читал лекцию в школе милиции.
- Кстати, как всё прошло?
- Я оставил неизгладимое впечатление от полковника Яровлева в неокрепших мозгах слушателей школы милиции.
- Полковника Яровлева?!
- Нынче я предпочёл выступить под псевдонимом, – улыбаюсь я.
- Мне нужны гарантии, – неожиданно продает голос крановщик.
- Гарантии чего? – переспрашиваю я.
- Всего.
- А институт защиты свидетелей к тебе не применить? Разве я тебе не объяснил, что мы легко обойдёмся и без твоей помощи, просто это займёт больше времени. Единственное, что я могу тебе гарантировать, это то, что  твоя чистосердечная помощь следствию будет оценена  по достоинству, и я не буду настаивать на том, что ты, именно ты сколотил эту шайку-лейку. 
- Меня это устраивает, а за скупку краденого, как Вы сами заметили, я отделаюсь лёгким испугом.
- Верно, – киваю я.
-  Записывайте: я им снял квартиру по адресу…
- Егор, Лёша, Макс!  Запишите адрес и пулей летите туда, может быть, вам повезет, и вы успеете задержать убийцу.
- А я? - подаёт голос Петька.
- А ты отвезёшь меня в отдел. Или ты не знаешь, что пьяный за рулём – убийца, а я похмелился. А потом вернёшься сюда, поможешь следователю. Кстати, товарищ полковник… - обращаюсь я к Яровлеву. – Когда следователь здесь закончит, отвезите его и эксперта-криминалиста  на адрес, где  жили «наши подопечные». Надо там сделать осмотр, изъять следы пальцев рук, чтобы сравнить их с теми, что будут изъяты в пивбаре, ну и попытаться изъять одежду, в которой преступник был во время убийства, если он её, конечно, бросит.
- Долг платежом красен? Теперь значит, я за тебя должен твою работу делать? 
- Да,– говорю я Яровлеву.
- А ты считаешь, что тебе здесь больше делать нечего? - на всякий случай интересуется он.
- Нет, ребята и без меня справятся, а мне срочно надо поправить силы, выпить какую-нибудь толковую таблетку от головной боли. А то, я гляжу,  пиво мне что-то совсем не помогает, да и часок поспать было бы совсем не лишним. А то вдруг какой мировой катаклизм - а я с головной болью и не выспавшийся.
- Это не хорошо, – качает головой  Яровлев.   
- И я о том же.
Когда мы подъезжаем к отделу, мне на сотовый  звонит Егор:
- Мы взяли его.  Прям нос в нос столкнулись у подъезда. Лёха его так культурно спрашивает: «Молодой человек, а вам не в падлу будет нам документы показать?». А он нож выхватил и… Короче, наш проворный Макс ближе всех оказался к этому клоуну, поэтому, прежде чем ехать в отдел мы заскочим в травмпункт, чтобы ему наложили пару швов. 
- Максу?! - встревожено спрашиваю я.
- Да нет – подозреваемому, - хохочет Егор.
- Ладно, если  вам понадоблюсь, я буду спать в твоём кабинете.
Порадовав Яровлева сообщением о задержании преступника, я отправляюсь в кабинет к Егору. На третьем этаже меня за руку ловит лопоухая начальница секретариата.
- Савранский! – шипит она. – На! Возьми.
Начальник секретариата суёт мне в руку несколько листов бумаги.
- Что это?
- Приказ о поощрении за работу, которую  вы и так обязаны выполнять в силу своих функциональных обязанностей. Начальник его подписал, но я всё равно его регистрировать не буду, пока вы его не оформите, как надо. А вы никогда не сможете этого сделать, это я  твёрдо обещаю.
- Не сомневаюсь.
Я смотрю на листы бумаги: Лёхе, Егору, Максу и мне за раскрытое преступление начальник подписал премию по пятьсот рублей. Жаль! Жаль, что ребята её не получат. Я рву листы пополам, потом ещё пополам, до тех пор, пока несколько листов бумаги не превращаются в горстку обрывков бумаги. Подбросив бумажки над головой начальника секретариата, я спрашиваю:
- Теперь ты довольна? Нет? Тогда я тебе объясню! Не знаю, сможешь ли ты понять, но когда мы раскрывали убийство этого мальчика, за которое нас поощрил начальник, мы меньше всего думали о премии, потому что это наша работа. Когда Лёха из окна в окно лез на четвёртом этаже, сорвался и чудом в последний момент ухватился за подоконник, я уверен, он не думали о премии, потому что это наша работа. Когда Егор, отец троих детей,  рискуя собой, кинулся спасать висящего за окном Лёху, он тоже не думал о премии, потому что это наша работа. И когда Максу в притоне  пришлось голыми руками биться с двумя вооруженными ножами придурками, а стрелять было нельзя, потому что в квартире были дети, уверен, он тоже меньше всего думал о премии, потому что это наша работа. Так вот, дорогуша, начальник нас поощрил не за то, что мы делаем свою работу, а за то, что мы свою  работу делаем хорошо. А твоя работа, милочка, и работа наших незабвенных кадровиков не лазить по притонам и не задерживать преступников а, чутко уловив распоряжения начальника, быстренько в соответствии со всеми требованиями оформить приказ о нашем поощрении и положить его на стол шефа. Но вы этого делать не хотите, потому что считаете нас дармоедами, получающими премию за работу, которую мы и так  должны выполнять, поэтому нам приходится за вас делать вашу работу, а вы, слабоумные, над нами изгаляетесь. Так что пошла ты со своим приказом…   
Я не успеваю сказать, куда начальнику секретариата, по моему разумению, надо быстренько шлёпать, потому что за моей спиной раздаётся голос начальника РУВД:   
- Савранский!
- Товарищ полковник, Вы видели?! Нет, ну Вы видели! Я считаю… – неожиданно почувствовав поддержку, закудахтала начальник секретариата.
- Видел и слышал, и считаю, что Савранский прав. Поэтому, оформите приказ как положено и занесите его мне на подпись.
- А мусор! Кто мусор соберёт!
- А мусор соберу я, потому что собирать мусор, это моя работа, – улыбаясь, говорю я.
Встреча с этой лопоухой коброй только добавила мне головной боли, по этому  бредя по коридору своего  этажа, я соображаю, где же взять таблетку баралгина, потому что свои таблетки я доел ещё на прошлой неделе.
- Володя, – окликает меня стоящий в дверях своего кабинета Саша Понамарёв - начальник отделения НОН  нашего РУВД.
- А я сижу в кабинете, и мне  показалось, что я слышу знакомый голос на лестнице...
- Ого! Ты уже слышишь голоса и даже различаешь среди них знакомые. Ты бы не увлекался своими порошками и таблетками. Кстати, о таблетках. У тебя  баралгина нет, а то у меня голова раскалывается.
- Таблетки нет, водку пить будешь?
- Нет, а ты чего пьёшь посреди рабочего дня?
- Сегодня у меня круглая дата, юбилей, так сказать.
- День рождения, что ли? Поздравляю!
- Лучше! Один год - ровно столько осталось мне до пенсии.
- Уже думал, чем займешься? 
- Цветы буду разводить.
- А понимаю. Только учти, в наших климатических условиях опийный мак не вызревает, лучше займись глюцирагенными грибами.
- Никакого мака и конопли, только астры, гладиолусы и анютины глазки. Наркоманы и всё что с ними связано заколебало меня в этой жизни. Представляешь, вчера взяли нарика, чтобы получить срок поменьше он согласился сдать своего дилера и сделать контрольную закупку.
- Ну и что здесь необычного? Или вы не всегда так поступаете?
- Необычно здесь то, что дозу он купил у своей родной мамы.
- Ещё раз поздравляю, ты нашёл живую иллюстрацию к поговорке «наркоман за дозу продаст родную маму», – говорю я, отправляясь в кабинет Егора.
- Михалыч, так я не понял, ты водку пить будешь?
- Нет.
- Ну извини, баралгина у меня нет, а, может быть, тебе дать таблеточку экстази?
- Оставь её в качестве удобрений для своих будущих цветов. Уверен: от экстази они у тебя будут особенно весёленькие.

В кабинете Егора я сходу обрушиваюсь на диван и… У него подгибается ножка,  и я скатываюсь на пол. «Если бы мне по-настоящему не повезло, то в том месте, куда я упал, должна была бы оказаться лужа блевотины», -  сидя на полу и вставляя ножку дивана на место рассуждаю я, памятуя о том, что высшая философия состоит в том, чтобы найти что-то положительное даже в неприятностях.
 
Просыпаюсь я через полтора часа. Егор сидит за своим столом с кружкой кофе, аромат которого разливается по кабинету. Скорее всего, аромат  меня и разбудил.
- Только не говори, что тебе нравится наблюдать, как я сплю, иначе я больше никогда не поеду в баню к тебе в сад. Кстати, что у тебя в кружке?
- Кофе.
- Дай.
Егор протягивает мне кружку.
- Он молчит.
- Кто? – не сразу понимаю я, о ком идёт речь.
- Задержанный.
- Отказался давать показания по 51-ой ?
- Нет. Просто молчит.
- Ну и хрен с ним. Какая разница? Что у нас, доказательств мало?
- Да, конечно, просто как-то непривычно, что под таким прессом улик подозреваемый молчит.
- У тебя что, раньше такого ни разу не было?
- Нет.
- Ну всё когда-то происходит в первый раз, – пожимаю я плечами.
- Кстати, сейчас из секретариата принесли приказ о поощрении «за убийство мальчишки», тебя в приказе почему-то нет, – говорит Егор.
Я улыбаюсь, это нормально, что меня нет в приказе. Скорее, я был бы поражен,  если бы я в нём оказался.
- А который час? – спрашиваю.
- Около шести.
- Значит, уже вечер?
- Ну что-то вроде того, – кивает Егор.
- Тогда чего ты сидишь и морочишь мне голову своим кофе?
- Ты намекаешь на то, что пора нам отведать коньячку?
- Какая прекрасная мысль! Говорю я ставя кружку с кофе на стол.

1 МОБ (аббревиатура) – Милиция Общественной Безопасности.
2 ГАДАМЕР (Gadamer) Ханс Георг (11 февраля 1900 — 14 марта 2002), немецкий философ, один из главных представителей философии герменевтики 20 века. ГЕРМЕНЕВТИКА (от греч. hermeneutikos — разъясняющий, истолковывающий), искусство толкования текстов (классической древности, Библии и т. п.), учение о принципах их интерпретации; экзегетика. В идущих от В. Дильтея философских течениях кон. 19-20 вв. — учение о «понимании» (целостном душевно-духовном переживании) как методологической основе гуманитарных наук (в отличие от «объяснения» в естественных науках).
3 КРИМИНОЛОГИЯ (от лат. crimena, p.n. cri-minis - преступление и гр. logos - слово, учение) - наука о преступности, ее причинах, личности преступника, путях и средствах предупреждения преступности и перспективах ее ликвидации. К. исследует преступность как социальное явление, заключающееся в общественно опасном поведении людей, противоречащем требованиям уголовного закона. К. называется также соответствующая учебная дисциплина.

4 ВИКТИМОЛОГИЯ - (лат. victima - жертва) - особый раздел криминологии, учение о жертве преступления. Изучает личность жертвы, отношения между преступником и жертвой в целях предупреждения преступности. На этой основе В. разрабатывает теории, прогнозирующие вероятность стать жертвой преступления, методы работы с жертвой и способы защиты потенциальных жертв.
5 ТРЮФФО (Truffaut) Франсуа (6 февраля 1932 года, Париж — 21 октября 1984, там же), французский режиссер, сценарист, кинокритик и актер.
6 ХоЗу – Хозяйственное Управление.
7 ТУВИМ (Tuwim) Юлиан (1894-1953), польский поэт.
8 РЕНОМЕ (франц . renommee), мнение, установившееся о ком-либо, репутация.
9 Сидельцы (жаргон) – Лица отбывающие наказания в местах лишения свободы.
10 Крановщик (жаргон) – Бармен разливающий пиво.
11Заныкал (жаргон) – Спрятать, в данном случае утаить какую-то вещь от общего дележа.
12 Борзеть (жаргон) – вести себя нагло, вызывающи.
13 АНАХРОНИЗМ (от греч . ana- - обратно, против и chronos - время),  1) ошибка против хронологии, отнесение какого-либо события, явления к др. времени.  2) Намеренное внесение в изображение какой-либо эпохи несвойственных ей черт.  3) Пережиток старины.
14 НОН - Незаконный Оборот Наркотиков.
15 51-я. - Статья 51 Конституции РФ.
1. Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом.
2. Федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания.