Леденец на кассе

Приведи меня отсюда.
Прошу.




Не могу. Уже давно густой туман, возникающий ниоткуда, вызывает головную
боль, как только начинаю рассказывать мне про красиво вышитые узоры неба
на внутренней стороне груди. Старательно еле-еле увидел их секунду до
этого в оригинале через бинокль, подаренный Апронием, богом меня.
----
Я взращен на объедках его недоступных мыслей, годами поднимал дух на
отголосках мимолетных битв.
Пыльца от нимф- чистое благословение, которое сыпется с них (Апроний
говорил, что это вши, но конечно же шутит), когда он щелчком прогоняет
одну из них из-за их излишнего внимания.

Как только, как снежинку, словил ртом пыльцу- бегу к нему:
- Знаешь, знаешь Апроний, я только что понял, что разум с пустотою вровень
вместе окружают и окружены повсюду.
- И все?
- Ага.
- Молодец, держи леденец.
- Мятный? Ты же знаешь- я ненавижу мятный.

Он меня любит и лелеет. Я искренне верю в это.
-------------------------------
Подхожу к кассе с чрезмерно доброжелательной кассиршей. Старый мужской
свитер и лицо типа "насмешка природы"- они так любят называть его.
Впереди меня молодая симпатичная пара; успешная.
-Добрый день... Тысяча триста двадцать семь рублей, ваша сдача-двадцать
три рубля. Спасибо за покупку и удачного дня.
-Добрый день.
-Добрый...
----
После работы ты долго отмываешь с себя приторно-сладкую жижу, не смоешь,
впиталась. Забиваешься в угол, куда, как в наказание от Кошелька и Пустоты
были отправлены ты и твоя Смелость, когда вы разбили зеркало в течение
очередной жатвы волос. Забиваешься в угол, рядом со своей, до боли
скромной, подругой. Вы не можете воссоединиться, зато вместе укрепляете
воображаемую стену (результат курсов повышения личности), рисуете на ней
прекрасное будущее и трезвый взгляд на жизнь толстым слоем, чтобы не было
видно прошлых опытов и образов; скрываете все бежевыми матовыми обоями.

Пора. Смелости запрещено; остается, там где и раньше оставалась. Ты бы
рада тоже остаться, но пустота кошелька выпинывает тебя из дома, она как всегда жадная и
права.

Весь день ты купаешься в приторно-сладкой, ты часть ее без сомнения. Твоя
должность- делать минет всеобщему органу счастья, который бы давно завял,
если бы не такие как ты. Горжусь тобой и одновременно захлебываюсь
тошнотворной жалостью. Вижу, давно уже знакома с тривиальными действиями в
этой системе: ты их осыпаешь пудрой иллюзий; самые заядлые любители-
сдирают обои самоуверенности, скребут ухоженными (ты бы на них месяц
работала! гордись прикосновением к тебе чьей-то сбывшейся мечты) ногтями
по великолепным, прогнившим от безнадежности рисункам и превращают
кувалдами твою Стену в камни.
Она у тебя красивая, без сомнений.