В смысле главного значения

В СМЫСЛЕ ГЛАВНОГО ЗНАЧЕНИЯ
РОМАНТИЧЕСКИЙ ВЕК ПРОФЕССОРА ВЛАСОВА
       
       В истории науки есть случаи, когда эйнштейновская 'драма идей' и обыкновенная человеческая драма оказываются накрепко связанными в одном человеке. Одним из таких людей был основоположник современной теории плазмы Анатолий Александрович Власов. Он первым догадался, что 'плазма - это не газ, а своеобразная система, стянутая далёкими силами'. Теперь мы называем плазму четвёртым состоянием вещества. По сути дела, Власов изменил парадигму в этой области физики. До него 'обрезали' расходящиеся интегралы, а он взял и 'размазал' частицы по всему пространству. Оказалось, что классический интеграл столкновений, над которым бились предшественники, в случае плазмы играет второстепенную, даже третьестепенную роль, и его можно смело отбросить. Что Власов и сделал. Торжество физической интуиции.
       
       Академик Н. Н. Боголюбов называл Власова классиком науки, а Власов был научный романтик. Своей страстной убеждённостью он произвёл впечатление даже на В. А. Фока, хотя тот стоял по другую сторону баррикад. А ещё большее впечатление он производил как лектор. Взять хотя бы поэму 'Евгений Стромынкин', вошедшую в фольклор физфака МГУ: 'Вот Власов, факультетский лев, сторонник ярый буквы эф...' (*).
       
       Академик Маслов в предисловии к своей монографии с очень трудным названием, которое можно тут же выбросить из головы (**) пишет: 'Я приведу пример моей беседы с теперь уже знаменитым физиком Анатолием Александровичем Власовым. Я тогда был студентом на кафедре, которой он заведовал... Я захотел переходить на мехмат и обратился к заведующему кафедрой Власову, с которым у меня были очень хорошие отношения...'.
       
       И далее Маслов рассказывает, что случилось через несколько лет, когда у него самого появились первые ученики:
       
       'Мой ученик В. Дубнов защищал дипломную работу... От кафедры теоретической физики присутствовал Анатолий Александрович Власов. И вот он задал моему ученику вопрос: 'Можно ли через две точки провести прямую?' Тот посмотрел в пол, подумал минуту и сказал: 'М-м-м, можно'. Тогда Власов вскочил и закричал: 'Два! Вот она, ваша топология! Никогда, сколько бы вы ни целились, из одной точки в другую вы не попадёте!'.
       
       Вот он, настоящий Власов! Завершая пассаж, Маслов добавляет: 'И, между прочим, как раз эта идеология и послужила основой для того, чтобы он написал свои знаменитые уравнения Власова'.
       
       Но почему 'теперь уже знаменитым'? Ведь уравнения Власова появились в 1938 году? Как говорил в таких случаях Власов, вы люди молодые, а история эта старая.
       
       Апрель 1944 года. Физфак МГУ полгода как вернулся из эвакуации. По Университету издан приказ о переизбрании всех выборных должностей. На кафедру теоретической физики претендуют двое: И. Е. Тамм, возглавлявший её в 30-е годы, и его бывший аспирант, молодой профессор А. А. Власов. Итог конкурса: при голосовании Тамм получил 5 голосов, а Власов - 24.
       
       Однако после обращения 14 академиков к председателю комитета по делам высшей школы С. В. Кафтанову результаты выборов были аннулированы, а завкафедрой теоретической физики был назначен академик В. А. Фок.
       
       В такой ситуации больше бы подошёл дипломат. Тамма забаллотировали ведь не просто так. А Владимир Александрович дипломатом не был. Он вообще плохо сходился с людьми. К тому же из-за болезни, развившейся у него на фронте во время I мировой войны, он вынужден был пользоваться слуховым аппаратом. Носил его с собой в чемоданчике и когда не хотел слышать, что ему говорят, просто отключал слуховой аппарат.
       
       Фоку предложили сделать Власова своим заместителем. Он же, напротив, сразу исключил из темплана кафедры работы Власова. Можно представить себе, как трепетали сотрудники кафедры в ожидании 'варяга'. Правда, слухи о том, что Фок сразу же уволит половину кафедры, не подтвердились, но, как говорят в таких случаях, лиха беда начало.
       
       И вокруг Фока образовался санитарный коридор.
       
       Через два месяца 'осадного сидения' на кафедре он написал П. Л. Капице письмо, в котором сообщает, что поставил перед руководством факультета вопрос о своей отставке, и поделился впечатлениями о кафедре и факультете в целом.
       
       Описывая атмосферу, царящую на факультете, Фок не поскупился на нелестные характеристики. Кого-то охарактеризовал персонально, большинство - списком: 2/3 Учёного совета факультета - посредственности, устаревшие физики и лжеучёные. В отдельный список Фок вынес одарённых людей, одержимых неверными идеями. В этом списке один человек - Власов. На него Фок обращает особое внимание: 'Предводителев [декан физфака] всячески внушает Власову, что он гений, и тем самым, по-моему, губит его...'.
       
       Капица - человек государственный. Он одних только писем в Кремль написал свыше трёхсот, из них 63 - Маленкову, 71 - Молотову, 50 Сталину. Он обращался к первым лицам Советского государства, как голова обращается к органам передвижения. Он вытащил из НКВД Фока, Ландау, фактически предотвратил арест известного математика Лузина. А во время войны он создал для страны кислородную промышленность.
       
       Капица переадресовал письмо Фока Маленкову.
       
       Вслед за этим появилось письмо от четырёх академиков, во главе с вице-президентом Академии наук А. Ф. Иоффе, адресованное В. М. Молотову. Человек-скала не спешил с ответом. Человек опытный, собаку съевший на кадровых вопросах, он сразу понял, что его хотят использовать.
       
       Не дождавшись ни ответа, Капица написал ещё одно письмо Молотову, осыпая его упрёками за нерадивость. Но... Можно бороться с отдельными личностями, но невозможно бороться со средой. В особенности, обладающеё большой вязкостью. В начале 1945 года В. А. Фок выбросил белый флаг, и Власов вступил в должность заведующего кафедрой.
       
       Как пишет А. В. Кессених, было бы сильным упрощением считать статью 4-х примитивной местью Власову за то, что тот баллотировался вместе с Таммом и был избран вместо него в 1944 году, но трудно отделаться от впечатления, что это именно так. Как сказал один известный физик, если бы не этот случай, на работы проф. Власова 1944-1946 гг., скорее всего, просто не обратили бы внимания.
       
       А ухватить Власова было за что. Продолжая развивать идеи, которые привели его к адекватному описанию колебаний в плазме, он распространил разработанный им подход к другим состояниям вещества, в том числе к кристаллу. Он пришёл к выводу, что можно 'размазать' по пространству даже одну частицу, а это и сейчас воспринимается как ересь. Власов опубликовал работу, в которой термодинамические понятия применялись для систем с малым числом частиц. Мало того, он декларировал, что из разработанной им теории можно вывести, в том числе, квантовую механику.
       
       В 1946 году в ЖЭТФ выходит критическая статья 'О несостоятельности работ А. А. Власова по обобщённой теории плазмы и теории твёрдого тела', подписанная Фоком, Леонтовичем, Ландау и молодым Гинзбургом. Один из учеников Леонтовича (Климонтович) вспоминал, что на него, в то время студента физфака МГУ, и его товарищей статья 4-х произвела удручающая впечатление. Это не была научная критика в привычном понимании этого слова. Это был научный погром. Тамм, кстати, в число соавторов не вошёл, хотя его приглашали. У него уже был опыт подобных статей. В 1936 году он в пух и прах разбил теоретические работы А. С. Предводителева. Вышел один на один, без всякой групповщины. А через год Предводителев стал деканом физического факультета МГУ, и Тамму пришлось оставить физфак и сосредоточиться на работе в ФИАН, где он заведовал теоротделом. Кроме того, в работах у Тамма самого встречались ошибки. Ландау говорил, что любая работа Тамма может считаться правильной до тех пор пока я ее не прочту'.
       
       История эта, так или иначе, мутная. Налицо 'двойные стандарты'. Гинзбург, например, вспоминает о статье 1946 года, которую не смог даже найти в библиотеке, без всякого удовольствия. Перед публикацией редакция отправила статью для ознакомления Власову, как объекту критики, и тот указал на ошибки авторов. После внесения исправлений статья была опубликована, но ответ Власова напечатан не был. Почему? Одно из объяснений: ответ был слишком велик, и для него в журнале не нашлось места.
       
       В том же номере ЖЭТФ была опубликована отдельная статья Ландау, который заметил у Власова при выводе дисперсионного уравнения математическую ошибку и раздул её до необыкновенных размеров. Там, где Власов взял расходящийся интеграл в смысле главного значения, Ландау грамотно обошёл сингулярность и получил затухание бесстолкновительной плазмы, которого у Власова не было; с тех пор в советской научной литературе уравнение Власова называлось уравнением с самосогласованным полем, а коэффициент затухания волн, полученный из этого уравнения, - коэффициентом затухания Ландау.
       
       И оргвыводы последовали. В мае 1947 года на Учёном совете МГУ был поставлен и положительно решён вопрос о снятии Власова с должности заведующего кафедрой; был объявлен новый конкурс.
       
       А тут как раз в 'Nature' появилась короткая заметка Макса Борна с похвальным отзывом о тех самых раскритикованных в пух и прах работах Власова!
       
       Уже была объявлена холодная война, но ещё не началась кампания против низкопоклонничества перед Западом. Макс Борн - известный учёный, один из основоположников квантовой механики, лауреат Нобелевской премии, иностранный член Советской Академии наук, большой друг Советского Союза, и прочая и прочая.
       
       Надо было как-то реагировать. И решение о снятии с должности было отменено. Власов остался завкафедрой и оставался в этой должности ещё около пяти лет, а в январе 1953-го передал кафедру теорфизики Н. Н. Боголюбову.
       
       Да, но как в этой истории появился Макс Борн?
       
       В 1934 году, приехав в СССР на каникулы и сделавшись невыездным, П. Л. Капица написал письмо Максу Борну с приглашением переехать в Советский Союз и возглавить советскую теоретическую физику, которая, как он писал, в то время находилась в глубоком упадке. Основать здесь свою школу и тэ-дэ. Макс Борн к этому времени лишился возможности преподавать и заниматься научной деятельностью в Германии и находился на перепутье. Какого-то определённого ответа Борн не дал, а вскоре открылась вакансия в Эдинбургском университете, и он перебрался в Великобританию.
       
       В 1945 году Макс Борн приехал в Москву на торжества по случаю 220-летия Российской академии наук. Вновь избранный президент Академии С. И. Вавилов на семинаре в ФИАН познакомил его с Власовым, и тот (по подсказке, опять же, Вавилова) вручил Борну оттиск работы по теории твёрдого тела. Выслушав перевод первой фразы, которая, воспроизвожу её по памяти, звучала примерно так: в теории кристалла Борна кристаллическая решётка постулируется, а она должна выводиться, - Макс Борн сказал: мне надо подумать... Итоги своих размышлений он и опубликовал в 1947 году.
       
       С годами 'железная пята' стала ослабевать. В 1967 году журнал 'Успехи физических наук' включил работу 1938 года в золотой фонд советской физики, а в 1970-м Власов получил Ленинскую премию.
       
       Заметно улучшилось положение с приходом гласности. Из книг Майи Бессараб исчезло упоминание о том, что в 1946 году Ландау создал теорию плазмы. Уравнение Власова называют уравнением Власова не только во всём мире, но и у нас. В парадигму науки вошли идеи, считавшиеся еретическими; применение статистической механики к малому числу частиц оказалось возможным и получило строгое обоснование. Невостребованные ранее идеи Власова продолжают вдохновлять людей, которым тесно в рамках современной научной парадигмы. Дело ведь не только в кинетическом уравнении Власова. Власов написал три монографии, они вышли в издательстве 'Наука', и в них он продолжал развивать свой нестандартный и нетривиальный подход. Последняя - 'Нелокальная статистическая механика' - вышла в 1978 году и разошлась мгновенно. Правда, тираж был невелик - всего 4 000 экземпляров.
       
       P. S.
       
       Это не басня и не притча, и здесь нет нужды в моральных прописях. Это, если угодно, канва событий. Историк увидит здесь ошибки и недочёты, писатель - сюжет для небольшого романа, а любознательный читатель, может быть, откроет для себя с новой, ещё одной стороны яростный и романтический мир науки.
       
       
       Александр Расторгуев
       
       
       ПРИМЕЧАНИЯ
       
       * В более ранней редакции автор 'Стромынкина' Герцен Копылов выражается жёстче: 'слепой фанатик'.
       
       ** 'Квантование термодинамики и ультравторичное квантование'.
       
       
       КОММЕНТАРИИ
       
       Ю. Л. Климонтович: '...Хотелось бы отметить еще одно событие, свидетелем которого я был и мотивы которого не вполне ясны для меня и в настоящее время.
       Речь идет об опубликовании в ЖЭТФе в 1946 г. статьи Гинзбурга В.Л., Ландау Л.Д., Леонтовича М.А., Фока В.А. 'О несостоятельности работ А. А. Власова по обобщенной теории плазмы и теории твердого тела' // ЖЭТФ. 1946. Т. 16. С. 246.
       В то время Анатолий Александрович был, несомненно, одним из самых талантливых ученых на физическом факультете. Его яркое дарование привлекало к нему многих. Поражала быстрота его реакции на семинарах, посвященных разным вопросам физики, глубина и четкость его вопросов, стремление критически переосмыслить устоявшиеся физические теории. Общение с ним затруднялось, однако, сложностью его характера.
       Работы А.А. Власова не всегда были, конечно, безупречными. Это давало, разумеется, повод для критики. И все же начальные слова работы В.Л. Гинзбурга, Л.Д. Ландау, М.А. Леонтовича и В.А. Фока: 'В последнее время (в 1944-1945 гг.) в печати появился ряд работ А.А. Власова... Рассмотрение указанных работ А.А. Власова привело нас, однако, к убеждению об их полной несостоятельности и об отсутствии в них каких-либо результатов, имеющих научную ценность' были, конечно, несправедливыми.
       В то время я был студентом 4-го курса физического факультета МГУ. Вместе со мной в группе теоретиков учились Г. Гарибян, И. Гольдман, Ю. Широков и др. Эта критическая статья произвела на нас удручающее впечатление. Оно не изгладилось у меня окончательно и до настоящего времени.
       
       
       А. В. АЛМАЗОВ: "Анатолий Александрович Власов родился 20 августа 1908 г. в городе Балашове Саратовской губернии. Его отец Власов Александр Николаевич (1877-1952), паровозный машинист, и мать Любовь Федоровна (1878-1918) происходили из мещан. У Анатолия Александровича было три сестры - Валентина Александровна (1902-1987), Антонина Александровна (1911-1986) и Ираида Александровна (1913-1998). После смерти матери их воспитывала мачеха Лудина Мария Федоровна (1880-1959), которая происходила из обедневших дворян.
       
       В Балашове А.А. Власов в 1927 г. окончил среднюю школу и в том же году поступил в Московский государственный университет на физико-математический факультет.
       
       
       А. Д. САХАРОВ: 'Основной для меня курс квантовой механики читал профессор А. А. Власов - несомненно, очень квалифицированный и талантливый физик-теоретик, бывший ученик И Е. Тамма... Первые, очень интересные работы Власова были написаны совместно с Фурсовым, потом их плодотворное содружество распалось. Наиболее известные работы Власова по бесстолкновительной плазме; введенное им уравнение по праву носит его имя. Уже после войны Власов опубликовал (или пытался опубликовать) работу, в которой термодинамические понятия вводились для систем с малым числом степеней свободы. Многие тогда с огорчением говорили об этой работе как о доказательстве окончательного его упадка как ученого. Но, может быть, Власов был не так уж и не прав. При выполнении определенных условий 'расхождения траекторий' система с малым числом степеней свободы может быть эргодической (не поясняя термина, скажу лишь, что отсюда следует возможность термодинамического рассмотрения). Пример, который я знаю из лекций проф. Синая: движение шарика по биллиардному полю, если стенки сделаны вогнутыми внутрь поля. Власов был первым человеком (кроме папы), который предположил, что из меня может получиться физик-теоретик'. ('Знамя' ? 10, 1990 г.)
       
       
       Л. В. ЛЁВШИН: 'Вскоре после окончания войны в Москву приехал известный немецкий теоретик Макс Борн. Вавилов пригласил на эту встречу в ФИАН ряд работников из других учреждений. В их числе был и Власов. Сергей Иванович посоветовал подарить Борну оттиск своей работы по теории твердого тела. В ней строилась иная теория по сравнению с теорией кристаллической решетки, развиваемой М. Борном.
       В назначенный срок Власов был на месте, и Сергей Иванович представил его Борну. Власов протянул ему свою статью, а Вавилов прочитал из нее первую фразу: 'В теории твердого тела М. Борна сам факт периодической структуры кристаллов не выводится, а постулируется'. Борн подумал и сказал, что он позднее даст ответ. Действительно, вскоре он опубликовал статью в журнале 'Nature' относительно статистической теории кристаллов, где дал положительную оценку работы Власова'. 'Сергей Иванович Вавилов'
       
       Как показал в 1955 году Ван Кампен (ученик И. Р. Пригожина) в работе 'К теории стационарных волн в плазме', выбор Власовым решения предложенного им кинетического уравнения о незатухающих волнах в плазме, является правильным, и, следовательно, приведенное в статье (академиков) высказывание о том, что полученное Власовым дисперсионное уравнение бессмысленно, является ошибочным. Найденные Ван Кампеном незатухающие волны теперь называются волнами Ван Кампена.
       
       
       А. В. КЕССЕНИХ: Анатолий Александрович Власов (1908 - 1975) - профессор физического факультета, выдающийся физик [12, с. 66], известный своей теорией плазмы (функция распределения частиц обозначалась буквой f, отсюда - 'слепой фанатик буквы f'; в последней редакции, правда, употреблено 'фанатик ярый буквы f' [1]). Будучи одним из крупнейших ученых физфака ('факультетский лев' не по чинам, а по масштабу своих достижений), попал под бульдозер противостояния факультетских физиков и столпов академической науки. Знаменитая 'статья четырех' [21] устами всемирно известных авторитетов в целом правильно указала на отдельные недочеты его работы. По мнению Е. Л. Фейнберга, теперь критика четырех авторов представляется малосущественной, хотя и правильной. Известно также, что в теории Власова были и другие ошибки (не учтены некоторые механизмы затухания), на которые впоследствии указал Ландау. В то же время нельзя отрицать ценность уравнений Власова для важного случая бесстолкновительной плазмы (см. также [15]).
       
       Было бы слишком примитивно думать, что 'четверка' как бы отомстила Власову за то, что А. А. не только посмел конкурировать в 1944 г. с И. Е. Таммом (кстати, своим учителем!) за место заведующего кафедрой теоретической физики, но еще и в силу уже известной конъюнктуры был избран на эту должность. Когда, однако, под давлением ЦК КПСС (возможно, кем-то инспирированным) министерство прислало вместо избранного Власова и забаллотированного Тамма своего назначенца В. А. Фока (между прочим, одного из действительно крупнейших советских и мировых физиков-теоретиков, см. [12, с. 279]), тот был подвергнут на физфаке такой обструкции, что через несколько месяцев вынужден был уйти, и завкафедрой все-таки стал Власов. По решению проректора МГУ В. И. Спицына Власова сняли с этой должности, но, опять-таки 'под давлением общественности', восстановили. По мнению Е. Л. Фейнберга, хуже всего то, что знаменитое власовское уравнение, как казалось самому его автору, становилось чуть ли не основой квантовой механики, а это, в свою очередь, делало его предметом спекуляций некомпетентных околонаучных журналистов. Определенные возбудимость и нервозность А. А. Власова, обусловленные всеми этими перипетиями, способствовали нездоровой обстановке вокруг этого талантливого ученого.
       
       Хорошо известно (см. [24, с. 125]), что школы А. Д. Сахарова и Е. К. Завойского признавали высокую ценность теории Власова. Без упоминания уравнений Власова практически немыслимо приступить к обсуждению любой задачи, касающейся разреженной плазмы. За эту работу в 1970 г. была присуждена Ленинская премия. Анатолий Александрович пользовался также известной популярностью как интересный лектор по разделам теоретической физики (особенно по квантовой механике), хотя его лекции страдали некоторой усложненностью и сумбурностью. Выпускники нескольких курсов физфака с удовольствием вспоминают обзорный курс Власова перед государственными экзаменами. Эти экзамены, впрочем, с 1955 г. были на физфаке отменены.
       
       
       Г. А. САРДАНАШВИЛИ: 'Новый учебный 1943/44 год физфак начинает уже в Москве. Сразу был объявлен конкурс на должность заведующего кафедрой теоретической физики. В нем участвовали И.Е. Тамм и А.А. Власов. Кандидатуры были несопоставимы. Однако декан А.С. Предводителев и 'консервативное' большинство Ученого Совета были против И.Е. Тамма. Дело в том, что кафедра теоретической физики, наряду с кафедрами общей физики и математики, ведет общие курсы: теоретической механики, электродинамики, квантовой механики, статистическойфизики, и тем самым задает как бы общий тон преподавания на факультете.
       
       Против И.Е. Тамма был и Д.Д. Иваненко. К тому времени их отношения стали уже весьма прохладными. Перед войной, Д.Д. Иваненко старался перебраться в Москву, вел переговоры с И.Е. Таммом, Л.С. Мандельштамом (он ночевал у Мандельштама и всегда отзывался о нем как о безусловно порядочном человеке). Однако в Москве Иваненко 'не ждали' и 'отфутболили' его в Киев. И.Е. Тамм очень неохотно согласился быть оппонентом докторской диссертации Д.Д. Иваненко в 1940 г., всячески тянул, и раздраженный Иваненко устроил с ним бурную полемику на своей защите.

       Д.Д. Иваненко прекрасно понимал, что если Тамм станет заведующим кафедрой, ему придется уйти, а ничего другого в Москве у него еще не было. Впоследствии Д.Д. Иваненко не стеснялся рассказывать, как 'провалил' Тамма. Он пошел в библиотеку, подобрал нужный материал и выступил на заседании Ученого Совета, указав на ряд ошибок в работах Тамма. Это не было 'натяжкой'. Известна фраза Ландау, что 'работа Тамма может считаться правильной только, пока я ее не прочту'. Ученый Совет получил желанный повод отклонить кандидатуру И.Е. Тамма. А.А.
       
       Власов прошел большинством в 24 голоса против 5.
       
       Разразился скандал.
       
       14 академиков во главе с П.Л. Капицей обратились с письмом к председателю Комитета по делам высшей школы С.В. Кафтанову. Кафтанов созвал совещание, вызвал со стороны факультета декана А.С. Предводителева и Д.Д. Иваненко и пригласил представителей 'академистов'. Как вспоминал Д.Д. Иваненко: 'Они притащили даже умирающего Мандельштама, который все время глотал пилюли'.
       В результате А.А. Власов не был утвержден в должности, и зав. кафедрой теоретической физики в 1944 г. был назначен В.А. Фок. Он начал с того, что исключил из плана кафедры работы А.А. Власова. Возник конфликт, в котором Фок оказался уязвим. Посыпались обвинения, что Фок - узкий математик ('математическая машина' по словам того же Ландау), мало что понимает в теоретической физике, и поэтому не может руководить кафедрой. В.А. Фоку пришлось уйти, и в 1945 г. А.А. Власов был утвержден зав. кафедрой. В знак протеста член-корреспондент АН М.А. Леонтович ушел с факультета и через год стал академиком.