Последняя битва

Одноглазый пес слышал этот вой на протяжении всей своей жизни с самого рождения. Вой, несущийся вслед валькирии, уносившей душу пса-воина, погибшего в страшной, кровавой схватке.
Сегодня была славная битва. Многие из его стаи покинули этот жестокий мир, заслужив в бою право вечно обитать в благодатных лесах Валхаллы. Еще больше врагов было повержено и их трусливые души блуждали во тьме не зная покоя, мучимые уродливыми демонами ада. Во всяком случае он надеялся на это и свято верил в справедливость древних богов, благоволивших его родному племени псов-воинов сотни веков.
Он был стар. Нюх потерял былую четкость, а зрение стало уже не таким острым, как во времена, когда глупым щенком с еще не вылезшим детским подшерстком он играл со своими братьями, пытаясь загнать длинноногую серну или трусливого кролика. Но и теперь его нос чуял запах крови, витавший в воздухе, а слух мог различить предсмертный вой поверженного врага или победный кличь вожака родной стаи, разносящийся по лесу.
Вдруг его ухо уловило слабый отзвук чего-то, что заставило тело напрячься. Шерсть на загривке вздыбилась. Пасть ощерилась, обнажая огромные желтые клыки. Еще не осознав что случилось, Одноглазый пес рванул с места и понесся сквозь сумрак леса. Не замечая, как ветви кустов больно хлещут его по морде, сощурив единственный глаз, он летел сквозь чащу леса в направлении манящего звука практически не видя ничего вокруг, и чудом умудряясь не налететь на дерево, стоящее на его пути или не сломать шею, провалившись в русло давно высохшего ручья.
Его чутье, а может и боги, почему-то бывшие добрыми к нему в течение всей жизни, не раз спасали его от гибели. Как и в тот раз, много лет назад, когда на их стаю напали шакалы, заклятые враги псов-воинов.
В тот день почти все взрослые самцы ушли на охоту, а в племени остались только самки да щенки. Шакалы набросились на них внезапно, сразу с трех сторон, и как не защищали самки своих детенышей, но силы были неравны и численное превосходство и внезапность нападения решили исход сражения не в пользу стаи. Он видел, как мать, загородив его своим телом, с остервенением бросилась на громадного вожака, целясь ему в мохнатое горло. Ее мощные клыки почти достигли цели, если бы не молодой шакал, прыгнувший на нее сбоку и сбивший ее стремительный прыжок подлым ударом. А после еще трое набросились, вгрызаясь в горло и разрывая клыками брюхо, некогда вскормившее его. Он навсегда запомнил эту трусливую тварь, с белым пятном на боку, напавшую исподтишка…
Когда все было кончено, вожак медленно подошел к нему и мощные обагренные кровью его матери челюсти сомкнулись на мягком щенячьем брюхе, калеча и пережевывая, добрались до морды, вонзая огромный желтый клык в правый глаз…
Он очнулся от нестерпимой боли и от прикосновения маленьких теплых рук, гладивших его по голове. Руки пахли молоком и еще чем-то незнакомым. Потом, когда раны зажили и он стал понемногу подниматься на покалеченные лапы, он узнал, что так пахнет красный цветок, ослепляющий и больно жалящий, если подобраться к нему поближе и попытаться ухватить зубами. Хозяйка маленьких рук была из стаи бесшерстных, ходящих на задних лапах. Псы-воины не нападали на них, но и не приветствовали их вторжение на свою территорию в глубь леса.
Бесшерстная жила одна, на окраине леса. Она могла договориться с красным цветком, и он согревал ее жилище холодными зимами и позволял жарить мясо на своих обжигающих языках. Он так и не понял, зачем она это делает, ведь гораздо вкусней вонзать клыки в сочный, истекающий кровью кусок добычи.
Он прожил с Бесшерстной две зимы, пока окончательно не окреп и не залечил раны, а потом ушел в глубь леса искать родную стаю. Одноглазый пес вернулся взрослым сильным воином, и стая с радостью приняла его, памятуя о его матери, которая отдала жизнь, защищая племя. Иногда, долгими холодными зимами, лежа в логове и наблюдая за игрой щенков, память возвращала его в то время, когда он лежал в ее жилище, щурясь на огонь и слушая ее пение и завывание вьюги…
Он навсегда сохранил в памяти запах и тепло рук и голос Бесшерстной…
И теперь, несясь сквозь чащу и вспоминая прошлое, он понял, что заставило его сорваться с места. Это был звук ее голоса, полный страха и отчаяния...
Наконец лес расступился, и пес-воин выскочил на небольшую поляну, в центре которой торчал обломанный ствол поваленного грозой и давно высохшего дерева с торчащими прямо в небо острыми ветвями…
Она стояла, прижавшись спиной к обломку ствола, бессильно опустив руки вдоль тела, закрыв глаза и приготовившись умереть от клыков трех шакалов, одного матерого, с белым пятном на боку, видимо вожака, и двух других молодых, стоявших напротив и скаливших свои клыки в предвкушении легкой добычи. Они уже были готовы броситься на нее и разорвать на куски, как вдруг на поляну ворвался огромный черный зверь и прыгнул прямо на трех опешивших от неожиданности шакалов, один и которых мгновенно отлетел в сторону и, ударившись о дерево, остался неподвижно лежать на земле с переломанным хребтом. Черный зверь приземлился на все четыре лапы перед двумя другими шакалами и замер на мгновение…
Он, не снижая скорости, выскочил на середину поляны, чудом не врезавшись в обломок сухого дерева и уловив прищуренным глазом три серые тени, прыгнул в самую середину, в прыжке ударив лапой в силуэт слева…
На лету отметив, что один противник повержен, пес-воин приземлился на все четыре лапы, повернул оскаленную морду к двум другим и замер.
Старый матерый вожак-шакал оказался прямо напротив. Этот хищный злобный взгляд и пятно на боку Одноглазый пес смог бы узнать из миллионов таких же. В горящем желтом взоре вожака отражались ненависть и готовность убить, как делал он это множество раз за всю жизнь, не задумываясь кто перед ним: свой, чужак, детеныш или самка и не сожалея ни о чем. Эта дикая злоба позволила ему стать вожаком и заставляла трепетать перед ним и своих и врагов. И вот теперь он стоял перед старым черным псом-воином, выпрыгнувшим из леса и непривычно смело, исподлобья глядящим ему в глаза своим единственным глазом…
Молодой шакал, почуяв смертельную опасность, исходящую от черного зверя, тявкнув отбежал в сторону и, трусливо поджав хвост, скрылся в кустах.
Оставшись один на один, два громадных зверя осторожно передвигались по поляне, постепенно сужая круги. Не отрывая взгляда друг от друга, оба выжидали кто первый нападет. Шерсть на их загривках стояла дыбом, из горла вырывалось глухое рычание.
Женщина, до этого стоявшая неподвижно, сделала шаг к краю поляны. Хрустнула ветка. На мгновение Одноглазый пес отвел взгляд в сторону звука и в этот момент вожак-шакал прыгнул, целясь в горло…
Звериное рычание огласило поляну. Два огромных старых зверя, сплетясь в клубок, катались по поляне, безжалостно вгрызаясь друг в друга. Они рвали плоть клыками и когтями, стараясь нанести друг другу смертельные раны. Кровь и клочки шерсти летели во все стороны, окрашивая примятую траву. Врезавшись в торчащее сухое дерево, клубок распался. Пес и шакал молниеносно вскочили на ноги. С оскаленных морд стекала кровь вперемежку со слюной. Израненные, искусанные бока вздымались от тяжелого дыхания. Правое ухо у Одноглазого пса было почти оторвано и из раны на голове тоненькой струйкой текла кровь, заливая шрам, оставшийся от правого глаза и капая на траву. Оторванная левая щека шакала обнажала огромные клыки и розовую десну. Уродливый рваный рубец над десной сочился сукровицей.
Зарычав, пес-воин первым бросился на шакала и в стремительном прыжке сбил его с лап, подмял под себя и зубами вцепился в загривок. Вожак-шакал дергал головой из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя врага, но хватка Одноглазого пса была мертвой. Его мощные челюсти медленно и неумолимо подбирались к горлу шакала. Схватка была почти закончена, как вдруг шакал неимоверным усилием оттолкнулся передними лапами от земли, почти выскользнув из-под Одноглазого, дернул головой, оставляя в зубах пса огромный кусок своей плоти. Опыт и мощь старого вожака позволили ему вывернуться. Шакал резко развернулся, сбил черного пса с ног и мощные челюсти, клацнув, сомкнулись под брюхом Одноглазого пса, как когда-то давно. Шакал изо всех сил рванул челюсти и кровь хлынула из распоротого брюха пса-воина, рухнувшего на землю. Вожак встряхнулся над поверженным врагом и медленно повернулся к своей первой жертве.
Женщина, наблюдавшая за исходом битвы, в отчаянной попытке спастись от ужасных клыков, бросилась к лесу, но вожак, не желавший упускать законную добычу, одним прыжком отрезал ей путь к отступлению. Теперь жертва была полностью в его власти и старый шакал не торопясь готовился к последнему смертельному прыжку. С его клыков капала слюна в предвкушении свежего дымящегося мяса. Наконец шакал прыгнул на женщину, целясь в незащищенное шерстью горло. Его мощные клыки почти достигли своей цели, но в этот миг черная тень молнией метнулась с земли и мощный удар в бок сбил его смертельный прыжок…
Одноглазый пес лежал на земле, истекая кровью, и чувствовал, как жизнь с каждой каплей уходит из него. Увидев, что заклятый враг приготовился прыгнуть на Бесшерстную, он, собрав остатки сил, рванулся всем телом и прыгнул одновременно с шакалом, целясь прямо в ненавистное белое пятно на боку и отброшенный ударом, упал к ногам Бесшерстной.
Прежде чем навсегда закрыть единственный глаз, он увидел, как тело шакала неловко вывернулось в воздухе, подлетев выше, со всего размаху упало на обломанный ствол дерева и безжизненно повисло, пронзенное острыми ветвями. Последнее, что почувствовал Одноглазый пес-воин, были маленькие теплые руки, гладившие его голову и тихий голос, поющий песню...
Дальше наступила тишина, и только протяжный вой несся вслед валькирии, уносящей душу Одноглазого пса-воина…
08.08.2008