Варвары

II.

Всё началось с музыки. Перезвон серебряных колокольчиков постовые услышали одновременно и переглянулись. А потом появился этот странный мальчишка. Оба милиционера могли поклясться, что мгновение назад его здесь не было. Время за полночь, на улицах – ни души. Совсем не детское время…
-Ты чей, пацан?
-Энничей.
-Где твои родители?
-Род и тхели? – удивился тот.
-Он что, издевается? Давай-ка его в отделение, – старший наряда вызвал по рации дежурную машину.
-Нье нато оттеление! – упирался мальчишка.
-Надо же, каков наглец! Ещё и тормоз. Может ты террорист чеченский, а, засранец? Ишь выдумал, по ночам шляться! Ничего, посидишь до утра, подумаешь. Глядишь, и мамашка найдётся. Я бы на её месте всыпал тебе по первое число!
«А и вправду чудён», - подумал Некрасов, когда УАЗик тронулся. – «Шаровары какие-то допотопные на нём, рубашка на завязочках. А ботиночки и вовсе клоунские, с загнутыми носами. И не холодно ему в такой одежонке?»
Он вспомнил сына, и ему стало жаль мальчишку. Захотелось погладить по вихрастой головке этого нескладного ссутулившегося заморыша, чем-то похожего на замёрзающего воробышка.
Автомобиль остановился у подъезда районного отделения милиции. В непроветренном помещении, куда конвойные ввели арестанта, стоял устойчивый запах «Черёмухи». Даже у привыкшего ко всему старшего сержанта Некрасова засвербело в носу, и выступили слёзы из глаз. Паренёк завертел головой, озираясь.
-Что это у вас тут творится, Петрович?
-Проводим профилактическую разъяснительную работу среди непо¬нятливых, позорящих честь и досто¬инство органов Внутренних дел.
-Мразь, ворюга, фашист проклятый! Стрелять вас таких надо! – вопил положенный лицом на пол мужчина, ладони которого были привязаны к задранным до спины ступням.
-Это кто тут «фашист»? Это кого «стрелять надо»? Дай-ка я его «демократизатором» взгрею!
-Отставить «ласточку», Петрович! Дойдёт до руководства, я тебя отмазывать не стану.
-Так ведь достал натурально, товарищ старший прапорщик.
-Он в лицо ему плюнул, вот и взвился Петрович, – пояснил молоденький милиционер.
-Видно только из учебки, - отметил про себя Некрасов. - Руко¬прикладства не допущу! - сказал, как отрезал. - Вот, принимай пополнение.
-Ну и куда я его, Генадьич, сам подумай? Может мне сбегать в мага¬зин за альбомом и красками? Так не работают же ночью магазины! Что же, прикажешь вместо себя его поса¬дить и выдать свой табельный ПМ вместо игрушки? Я бы с удовольствием, да сомневаюсь, справится ли? – возму¬щался дежурный по отделению.
-С огнём играешь, Востриков! Куда хочешь, а мальца пристрой.
«Первый, первый», - заверещала рация.
-Слушаю, Некрасов! Да. Понял. Сейчас еду.
-В общем, ты меня понял, Петрович? Вернусь, проверю! – и добавил, смягчившись. – У меня тут поджигатель объявился. Просто пиропараноик какой-то! А, может, банда пиропараноиков…
-Что же мне с тобой делать, малец? Давай-ка, присаживайся, говори всё по порядку: фамилию свою, телефон, адрес, ну, в смысле, живёшь где. Чего скалишься? Я что-нибудь не так спросил? Погибли, говоришь, родители? На какой такой войне? В Чечне, что ли?
Он сказал: «Эчн э», но упорствовать не стал, пусть сержант сам запишет, как хочет, а то ведь сидеть ему здесь до тех пор, пока солнце с орбиты не сойдёт. На второй вопрос он опять ответил: «Энн Ичей», но, похоже, здешнего милиционера такой ответ не удовлетворил. Недовольно поморщился старшина и тогда, когда местом проживания парень указал башню Дрой Ди.
-Что «дробь три»? Чего замолчал? Язык что ли корова отжевала? Вы что, все сегодня меня доставать будете или через одного?
Востриков злился. Да что там «злился»? Он выходил из себя. Запер мальчишку в «обезьянник», высунулся под моросящий ноябрьский дождик, поднял, поёжившись, воротник форменной кожанки, закурил.
-Когда же кончится смена?
Посмотрел на часы. Покрутил головой. Прислушался.
-Слон что ли из зоопарка сбежал? Нет, похоже – кино снимают. Только вот, почему не поставили в известность?
В темноте из-за поворота выскочили закованные в латы вооружённые копьями, луками и мечами всадники и неслись прямо на него.
-Сдурели, что ли? Нет, это уже не кино! – подумал Востриков.
Одна стрела отскочила от стены, другая угодила в грудь. В горячке он ещё успел задвинуть на входной двери засов, да так и хлопнулся навзничь, разбудив помощника дежурного.
Ничего не понимая спросонья, тот минуты три протирал глаза, переводя взгляд с окаменевшего лица Петровича на растекающуюся под ним кровяную лужу и на руку, сжимавшую мёртвой хваткой гусиные перья.
В металлическую дверь зачастили тяжёлые удары. Почти одновременно с ними запищал зуммер внутреннего телефона.
-Что там у вас происходит? - вопрошал в трубке знакомый голос.
«Что происходит?». Хотел бы он сам знать, что происходит.
-Похоже, на нас напали. Кто и какими силами, не имею понятия. Сержант Востриков убит! – старший лейтенант бросил трубку, не попав на рычаг. Трубка заверещала противными короткими гудками.
Карнаухов расстегнул кобуру, вцепился запотевшей ладонью в табельное оружие.
-Отделение, в ружьё! – крикнул ломающимся от напряжения голосом старлей по громкой связи, понимая, что его мало кто услышит, и что входная дверь долго не протянет.
       Почти все ППС-ники были заняты поисками неуловимых пироманьяков.
Как ни странно, собственный голос его немного успокоил. Он поднял «Макаров» и приготовился стрелять на поражение в любого, кто переступит порог.
Однако старший лейтенант Карнаухов и предположить не мог, что в тесное пространство «предбанника» ворвутся верховые. Первые девять граммов свинца угодили в морду боевого коня. Конь упал, захлёбываясь кровавой пеной и сбрасывая всадника через голову. Следующая лошадь споткнулась, и, ломая ноги, подмяла под себя облачённого в железо наездника.
После небольшой заминки в караульное помещение посыпались стрелы. Карнаухов выстрелил ещё несколько раз, но больше ни в кого не попал. Лучник неприятеля оказался проворнее: стрела, пройдя через полукруглое окошко, попала старшему лейтенанту в плечо, обездвижив правую руку. Переложив пистолет в левую, он ждал. Когда высоколобый косматый варвар под два метра ростом, перелезая через трупы людей и животных, возник перед ним и потребовал ключ от зарешёченной двери в коридор, старший лейтенант выстрелил в упор в это наглючее лицо.
Варвар забился в конвульсиях на холодном кафельном полу.
-Подходи, кто ещё смелый! – орал Карнаухов в пылу сражения.
Но то ли «Макаров» заклинило, то ли кончились патроны. Копьё разорвало его сердце, навсегда разрешив проблемы с женой и нелады с «зарвавшимся» начальством.

Младший сержант Команин поначалу запаниковал. «Демократизатор» и наручники хороши, как оружие только в борьбе с подвыпившими согражданами, да и то, если у тебя за спиной пара или тройка таких же бравых ребят, как ты. В критических ситуациях, даже электрошокер, который он носил на всякий пожарный вместо пистолета в кобуре, был практически бесполезен.
-В дежурку не прорваться, оружейка закрыта и опечатана, – просчитывал ситуации Команин. - Думай, Федя, думай! - подстёгивал себя младший сержант. - Должен, обязательно должен найтись какой-то выход!
-По какому поводу салют?
Голос капитана Степанченко, старшего следователя, в этот вечер задержавшегося на работе дольше обычного, заставил вздрогнуть ушедшего в себя блюстителя порядка. И не то, чтобы у Степанченко дел скопилось невпроворот. Характер выказал, не пустив заневестившуюся дочку Дашку с подружками на дискотеку. Глупо, конечно! И ведь сам понимал, что гонором ничего не доказать, что выросла девочка, но привык брать нахрапом. Он сидел с умным видом, смотрел по «ящику» футбол и держал ключ от входной двери в кармане, как фигу. «Переходный возраст!». Его принципиальная настырность грозила перейти в затяжной конфликт поколений, и Анатолий Игнатьевич не придумал ничего лучше, чем с головой окунуться в бумаги, от которых его только что оторвали похожие на выстрелы хлопки.
-Так ведь не салют это, товарищ капитан!
-Тогда что же? Доложите обстановку, товарищ младший сержант! - потребовал от него старший по званию.
-Отделение атаковано превосходящими силами противника. Старшина Востриков убит. Старший лейтенант Карнаухов ведёт неравный бой.
-Так-так-так, – мрачнел на глазах Степанченко. – Вы уже связались по рации со всеми постами?
-Никак нет! Не успел.
-«Ну, да, «не успел», - подумал про себя следователь. – «Скажи: «растерялся»».
-Ладно, дай я! Кроме нас в отделении никого?
-Четверо гражданских. Один из них – мальчишка.
-Кто такие?
-Да карманники. Взяли с поличным. Но по новому законодательству придётся оформлять, как административное правонарушение.
-А это что за клоун? – спросил следователь, указав на связанного.
-Обычный алканавт. Писал в неположенном месте. Выражался.
-И за это вы ему «ласточку» организовали? Сам-то не пьёшь?
-Это всё Востриков! – младший сержант уставился на носки своих ботинок.
-Теряем время. Бери этих двоих, и немедля вскрываем оружейку. Остальными, – его взгляд скользнул по мальчишке, – займёмся позже. Ответственность беру на себя.
Вскрыть дверь для Степанченко оказалось плёвым делом.
-Может, он и не следователь никакой! - промелькнуло в голове у Команина, но он тут же прогнал эту мысль.
-Берите автоматы и попробуйте их отвлечь. Поднимитесь по служебной лестнице на второй этаж и постарайтесь не подпускать бандитов к окнам - решётки могут не выдержать. А я, надеюсь, вытащу ещё старлея из заварушки.
-«Хотя шансов и никаких!»
Услыхав сухие щелчки затвора, понял: «крандец Карнаухову!»
-Не раскисать! Все по местам! Иначе нас здесь, как кроликов…
Дюжина бугаёв в лёгких кольчугах раскачивала на цепях бревно с окованным медью наконечником и что есть мочи лупила им по решётке, ведущей в коридор. Не ожидал увидеть такое Степанченко. Никак не ожидал. Однако трагикомичность ситуации если и смутила его, то на какие-то доли секунды. Не мешкая более, он присел и открыл огонь. «Предбанник» тут же наполнился запахом пороховой гари.
-Эх, сейчас бы гранату со слезоточивым газом или, на худой конец, дымовую шашку, - подумал капитан. - Гадом буду, всех бы положил. Карнаухова я им никогда не прощу!
Вместе играли в шахматы, ходили в баню. Дружили семьями. И вдруг такое…
-Если бы пил, как лошадь, решил бы, что «белочка» в гости пожаловала. Так ведь нет! В «завязке» я, черти зелёные!
Лейтенант страдал близорукостью, но скрывал это. Он различал силуэты и вновь и вновь нажимал на курок.
Ему вторили автоматные очереди из окон второго этажа.
Где-то неподалёку завизжал тормозами УАЗик и послышались выстрелы.
-Пронесло! - Степанченко вытер пот со лба и расслабился.
-Удирают! - кричал на всё отделение младший сержант, спускаясь к нему. - С этими-то, что будем делать?
-Да отпусти ты их. И мальчишку с клоуном тоже.