Бездомность История одной куклы

Инна Орлова.
Сборник историй: “Лирика улиц”.
“Бездомность… История одной куклы”.
…Безмерная темнота под ноги разбитые звезды бросала,
И кому-то вперед идти совсем недолго осталось,
Небеса своей рукою на земле написали тысячи дорог,
Значит у каждой есть начало за которым придет итог.
Я перед Богом на колени упаду, раскаявшись в своих грехах,
Ведь в этом мире все же есть правда в словах,
Огрызками бегут минуты, рисуя бесконечность,
Потому что в храме моих дней уже давно потухли свечи.
Мне не дано увидеть солнце и где-то исчезла луна,
На волнах морских ее судьба умерла,
А кто мы такие, чтобы бежать по чужому пути…
Я бездомность и меня не поймешь ты…
Сотни окон ночами горят, но для меня в них свет не живет,
Мне в летнем зное дано учуять лед,
Я кутаюсь в своих слезах, прося у мира подаяние,
Меня на свете нет, ведь я воспоминание.
Правды бегущей за утопием и смены дат уже не сосчитать,
Мне дали научиться жить и больше я не хочу выживать.
Мс Безимянная.
Пролог.
       Жизнь каждому из нас играет лирику судьбы и неважно, где ты есть в роскошном районе или нищем квартале. От окна к окну, от дома к дому, от улицы к улице по ветру летят истории, нашептанные волнами рек или морей, спетые окриком свиста пули, спещащей к целее, они прячутся в слезах тех, кто убит горем. Из-за этого жалостно бьется сердце всей земли, потому что лирика жизни сегодня рассказывает нам о том, что все началось еще вчера и именно это упадет на строки пролога, потому что этот этап стоит обозначить нулевым. Бог рассыпал по земле паутину дорог, но правильной есть всего одна. Ее очень трудно отыскать и придется забыть об амбициях, ошибках, извилистых тропах и ничтожных оправданиях, потому как обязательно придет час за хорошее и плохое, добро и зло, правду и ложь. В предательстве заложен фундамент личной подставы и грех скрывающейся под сотней масок легко проникает к тем, кто готов оступиться, а затем попросить прощения у небес, ведь так стирается прошлое.
“Когда-нибудь летопись окончится последним куплетом,
В пустыню гонима усталость Вселенной,
Наступит день и завещание тринадцатью законами испишет городские стены,
На улицы обрушится долгожданное прозрение”.
2007 год.
1.12.1990 год. Нью-Йорк.
       По храму блуждают тысячи молитв, относящиеся к церковным иконам, освяченные свечами. Исповеди спешат к алтарю, вещая о двух сердцах. Шепот слетающий с губ повторяет клятву священника, рассказывающую о болезнях и здравии, о богатстве и нищете, о радости и горе. Нет слез отравленных ядом недоверия, измены, прощения, но вот беда, потому что секунды улыбающиеся солнцу, начали темнеть. Трусливость любит подкрадываться из-за спины, чтобы пули раздерли тишину в клочья. Страх сожмет веки болью и от страданий разорвутся души. Законы улиц канули в бездну и ножи впивающиеся в глотки, разрывают вены, артерии и мясо… В этом мгновении застыла волна психо-меланхолии и пульс постепенно умолкает, но не из-за десятка выпущенных пуль, а потому что глотка захлебнулась в собственном потоке крови. К горлу подступает тошнота и откашливаясь приходится еще больше проглотить. Обручальные кольца так и не успели оказаться на пальцах и выпав уже из мертвой руки, которая легла на пол, будоража еще живых оторванными кусками мяса. Счастье мимолетно и оно чоень быстро переросло в предсмертную агонию, а колени рассекая воздух, угодили на пол, приземлившись в лужи крови, поэтому золотой металл исчез в цвете войны. Красные капли ползут по вискам одной из икон, а изуродованные конечности не дают дотянуться к последнему вздоху своей любви. Муки ада подхватываются сонетами от разбитых стекол, а священник упав на колени молиться о спасении тех. кого уже нет. Удары в груди появляются все реже с каждой минуты, а боль исказив лицо ушла… Скрипнувшие шины оповестили о том, что приехавшим больше нечего делать в церкве. Их следы незаметны на снегу, потому что на них не стоит метки : скота… Именно в эту минуту зародилась эра первого поколения ”низов”. Все умолкло до того самого момента, пока неожиданно не возникла тень, мелькнувшая за поворотом. Лилии, собранные в охапку были украшены снежными хлопьями, приземляющимися на лепестки и спорящими с теми, кто же белее? Споткнувшись о камень, силуэт осмотрелся, запутавшись в паутине шин. Многие уехали, хотя здесь должны были собраться лишь те, кто готов разделить радость, но вышло иначе, и дорога жизни рассыпалась колодой карт, которую теперь будет очень сложно собрать.
       Около камня прилегла одна из гильз, став подсказкой к разгадке. По черной коже скользнула снежинка мгновенно растаяв, тем самым оповестив, что этот человек еще жив. Попробовав приподняться он поскользнулся на снегу и бросился в церковь с криком:
-Брат!
       Здесь было легко увидеть свое отражение, стоило наклониться поближе к лужам крови. Ее слишком много натекло, как-будто, убийцы имели четкое задание, выцедить все до капли. Ему пришлось идти по красному ковру, наступая на жизни родных и близких. Мертвые были похожи на тушки, которые разделывали для продажи на рынках. Кишки расползались в запутанных ребусах, а мясо было вывалено на пол. Изуродованное тело отца стояло на коленях, откинувшись немного назад, задрав голову, потому что пуля угодила в шею. Издевательства целиком выражали полное неуважение по отношению к тем, кого убили таким способом. Руки лежали перед иконой. Живому сыну было очень трудно устоять перед соблазном и не завыть от боли, понимая, что это слабость, но разве можно оставаться сильным, когда теряешь то, что очень дорого?
-отче наш, - Шептал священник
-Отец… - Сын обратился к тому, кто уже не ответит. Он упал на колени, укорив себя за то, что опоздал. – Папа, я задержался… - ему хотелось рассказать о задержке рейса в Нью-Йорк, но никто не слушал. – Да будь я проклят в том роду, который идет от меня, теперь! Опоздав на венчание, успел к похоронам. – Слабо застонал он, положив отца на пол и ладонью нащупав обручальные кольца. Поднявшись, он споткнулся о голову брата разрубленную надвое и дернулся назад, запутавшись в одежде. Ему хотелось убаюкать брата и он прошептал: - Прости меня, брат! – Взглянуть на невестку он пока не мог. Ему было страшно из-за того, что он чувствовал, как остывает кровь. – Я не приехал вовремя. – Он поцеловал своего брата в лоб. – Несмотря на то, что декабрь улыбался, для живого солнце было похоронено навсегда. Это не месть, если на причиненное ответить тем же. Разум не собирался упаковывать тех, кто не вмешивался сюда, просто на улицах шла борьба за выживание, которая умудрилась перерости в противостояние. Несмотря на то, что этот человек сменил фамилию, став джонатоном Стоунсом, он все равно был одной крови с этой семьей.
Священник обернулся, услышав бормотание:
-Тебе было суждено оапоздать. – Священник печально взглянул на иконы, а потом рискнул встретиться взглядом с тем, кто до этих минут был для него ребенком. Семье пришлось очень рано проститься с ним, ведь после содеянного джонатану нельзя было оставаться в этом городе и шестнадцатилетний подросток был изгнан отсюда под чужой фамилией, чтоб скрывшись, остаться в живых, хотя его похоронили, поэтому его не искали. Он скитался не имея своего дома и обрел целиком заслуженное звание странника, бродя не по улицам, а меняя города, хотя стоит ненадлого вернутся к детству, потому что здесь Джонатан знал каждую царапину до своего отъезда, ведь в плане денег странник никогда не знал нужды, потому что его отец был головорезом и мог обеспечить учебу и нормальное будущее.
       Сейчас день стал другим и эти стены уже не были такими светлыми, чистыми и надежными, как раньше. В потемневшем взгляде прежде всего царил не упадок сил, а потеря веры. Сейчас священник всматривался в черные глаза потемневшие от боли. У мертвого брата на шее был крест и джонатан решил, что будет лучше его снять.
-Я люблю тебя… - Он тяжело вздохнул.
-Покайся. – Вымолвил священник. – На нем кровь твоего брата, а когда-то там и твоя была. – Он удержал его за руку.- Неужто ты предашь ту ладонь, которая тебя этим наградила.- Священник обнаружил, что застежка была расстегнута.
-Нет. – В первый раз Джонатан отказался от раскаяния и поникнув, сузил черные глаза. – Я уже сделал свой выбор.
-Прости. – Попросил священник.
Этого не будет. – Он оглох и не внимал советам, поднявшись ощутил, что мозг ни о чем не думает.
       Джонатан любил своего брата несмотря на то, что тот был головорезом, режущим глотки, потому что так, якобы требовала его судьба и он, который уехал из города, чтоб самом не стать жертвой. Стоунс был согласен с тем, что за смерть семьи необходимо ответить смертью, а пока ему пришло на ум поцеловать распятие обагренное кровью.
-Ты станешь убийцей? – Удивленный священник погладил бороду. Он бы никогда не подумал о том, что этот мальчишка додумается до таких мер. В нем всегда присутствовал излишек доброты и боль не должна была стать оправданием для того, чтоб грешить.
-Ты отпустишь мне этот грех раньше, чем я совершу? – У гангстера больше не было других путей, потому он стал вестником смерти, говорящем о том, что правда одна и не бывает так, что можно подстроиться в угоду чему-то, искалечив истину. В свои тридцать пять он определился с завтрашним днем, понимая, что придется круто изменить его. Запавшие скулы подчеркивали худое лицо, делая его не то, чтоб старше, но все же нанося свой отпечаток. Ему было еще далеко до старости, но, кто даст ответ, когда же она приходит? Джонатан разжал ладонь, отказавшись продолжать этот разговор. Сжав крест он даже не подозревал, что спустя десятилетие у него родиться внук о котором будут говорить все на улицах, а он никогда с ним не столкнется…
       Зимний ветер больно хлестал по щекам, калеча тонкую кожу морозными прикосновениями. Эти удары походили на безжалостные пощечины. Звенящая тишина предстала теперь в ином образе, заполнившись вьюгой, а солнце лениво зевало, бродя под облаками. Ему было негде прятаться и судьба поставила на колени, предложив остаться или пойти вперед, потому как несмотря на то, что он давно не был в этом городе, но его отец рассказывал о своей жизни настолько подробно, что Джонатану не нужно было гадать, дабы получить ответы.
-Старик, что с тобой? – Водитель такси высунул голову из окошка и едва незнакомец оглянулся он перекрестился, произнеся запинающимся тоном… - Ты жив? – А потом перекрестился… - Джонатан!
-Стоунс. – Джонатан сразу же исправил его, чтоб тот не произносил вслух тех вещей, которые были похоронены в его пустой могиле. Он пожалел, что не умылся в церкви, но рискнул спросить: - Ты бросишь меня здесь?
-Я тебя не брошу. – Он наклонился, открывая дверцу и обнаружил красный ручеек около губ. – Тебе бы не помешало умыться. Отвезти домой?
-Я бездомность. – Произнес он пошатываясь и садясь внутрь. Вынув из кармана пачку сигарет, добавил: - Я закурю. – это не прозвучало, как вопрос.
-Ты не скажешь мне, - водитель опкстил голову на руль, - кроме тебя кто-нибудь жив?
-Нет. – Голосом управляла бесцветность. Плечо подползло к боковому стеклу, буквально повиснув на нем. – Там повсюду смерть.
-Если ты рискнешь здесь остаться, то тебя уберут. Ты покойник. – От нервов водитель изредка почесывал усы, думая, что таким образом скрывает свою неловкость, которая вообще-то лежала на поверхности. – О том, что ты есть на этом свете никто не знает. – Друг старался его вразумить. – Уезжай… покуда жив.
-Не умру. – Заверил Джонатан, протягивая деньги. – Купи мне газет и большую бутылку воды. – Он осмотрел себя с головы до ног и согласился с тем, что с кожи будет не так уж и сложно вывести пятна. Его волосы были собраны в хвост, и ни одна прядь не вытягивалась на поверхность. Цепочка, снятая у брата выглядела довольно-таки просто. Это было узкое распятие, висевшее на длинной цепи из маленьких треугольнообразных звеньев. С собой у него не было сотен тысяч долларов, но вполне хватало на то, чтоб разобраться, ведь о будущем он не думал. Водитель отправился выполнять его просьбу и через пару минут вернулся, неся в руках нехитрые покупки. Джонатан открутил крышку и подогнув ноги еще больше, начал отмывать, открыв дверцу и выставляя ноги на асфальт. На брюках остались темноватые пятна, но, во-первых: их не было видно под длинным плащом, а во-вторых на черных брюках они не так уж и сильно выделялись. Вымыть перчатки было еще проще, а вот лицо… Джонатану было сложно прикоснуться к своим губам, но он сделал это, и рука не дрогнула, хотя самым сложным было смыть плоть собственного брата. – Благодарю. – Это слово прозвучало слишком запоздало, но Джонатан от горя потерялся во времени.
-Ты теперь очень богат. – Друг детства говорил это не из-за алчности, а просто, раз Стоунс собрался остаться в этом городе, то будет лучше напомнить ему о том, что он распологает финансами, которые в будущем ему наверняка очень пригодятся. Его отец рассказывал ему о мелких греппировках, периодически предпринимающих попытку захватить власть и рассеивались они мечтали поднять войну между городами, а в частности заняться Парижем, который издавна славился тем, что имел несколько каналов, заниамающихся перевозкой наркотиков. Маршал понимал, что город слишком силен и разобьет их в дребезги. Из-за поставок резались глотки, а тем временем власть незаметно подкрадывалась, отрывая себе самые лакомые кусочки, и постепенно налаживала откат с таможней, чтоб благодаря полиции впоследствии прижать хвосты самым смелым, могущим поднять предъяву, но богачам легко справиться с нищетой, отказывающейся принять тот факт, что сила всегда была в единстве. Маршал был против войны и собственно говоря за это и поплатился.
-Я разберусь с этим без денег. – Задумался Джонатан, ведь ему было нечего терять и даже, если нарвется на пулю, это будет лучше, чем бежать, поджав хвост. – Уложусь в несколько часов. – Стоунс вспомнил с какой радостью брат рассказывал о том, что его невеста беременна и пусть плоду всего несколько недель, но в ее теле зарождалась еще одна жизнь, которая была ни в чем не повинна. О нем не знают, даже самые пронырливые ищейки, да и толпа поможет затеряться. Вслед за кровью на асфальт упал окурок. – Адрес школы, где учится наследник Эндрю?
-Ты уверен в том, что правильно решил? – Водитель испугался и был неприятно поражен тем фактом, что Стоунс убьет десятилетнего ребенка, который не относился к криминальной жизни и как и все в его возрасте, ходил в школу, любил своего деда и радовался жизни. – Ты его убьешь?
-Догадайся. – В голосе прозвучала угрумость, а по стеклу все также скользили малюсенькие снежинки, убегая от ветра, прижимаясь к окнам они все равно угождали в его объятия и он бросал их о землю, выбирая сторону, ибо они были бесправны. Стоунс сжимал дверцу. – Я пойму, если ты откажешься.
-Оставайся. – Друг детства смотрел перед собой, отказавшись от сомнений.
       Жизненный путь закрадывается с самого детства, закрадываясь мечтами, повседневными выводами, а порой исходит оттолкнувшись от родительских наставлений, но жизнь зачастую приводит к переломному моменту и тогда все меняется, переворачиваясь с головы на ноги. Еще этим утром Джонатан ни за что бы не поверил в то, что поднимет руку на ребенка, а теперь он бы разорвал на части, а шины поскрипывая несутся к учебному заведению. Детские площадки появляются на горизонте и качели поскрипывают, качая детей. Очаровательные кустарники дремлют под тонким покровом зимы, но птичьи перелеты порой, сбивают белоснежное покрывало. Их лапки оставляют следы, а метель, вдохнув ветер заново расстелет прекрасное полотно. Забор невысокий, хотя здесь учаться дети очень богатых родителей, но при этом закрытая зона не выглядит, как тюрьма.
-Останови здесь. – Изрек джонатан, улыбнувшись на прощание. – Я этого никогда не забуду. Ты спас меня. – Длинющие ресницы прикрывали взгляд едва он опускал веки. Острый подбородок закрывался бородкой, а тонкий нос придавал лицу изящества. Высокий лоб был открыт, а тонкие брови подчеркивали утонченность его внешности. Худощавое тело, пряталось под костюмом, подобранным на размер больше. Несмотря на приятный внешний вид сейчас он был уродлив, благодаря тому, что осунулся, а в лице появилось нечто предвещающее скорый приход старости. Он еще держался, но, если судьба подбросит не сколько подобных ударов, то ему не миновать беды.
       Если бы он не застал друга, то наверняка уже сидел бы за решеткой, получив несколько обвинений об убийствах в свой адрес, да и к тому же на него бы повесили смерть его родных, обставив, будто он гнался за наследством. Вытертые ноги внешне были чистыми, но от запаха так легко не избавишься, хотя ему было на это наплевать. Джонатан был уравновешен и шествуя вперед он нисколько не заботился о том, насколько его лицо будет узнано. Больше его не подавляли эмоции, потому как наступивший час расплаты давал о себе знать. У него было всего пару вариантов. Первый: заручиться поддержкой кого-то из сотрудников. Второй: отыскать кого-то умного среди охраны, ведь, если грянет война, то, прежде всего посыпятся трупы и не тех, кто управляет, а работающих на них… Местные головорезы, дилеры, поставщики, охранники, а потом уже остальные.
       Джонатан вошел в здание школы не несшее внешней охраны. Ему стало интересно, отчего так, потому что мало верилось в везение. Добравшись по тропинкам к зданию он открыл дверь и сделал несколько шагов, столкнувшись с одной из учительниц. Его внешний вид был оценен очень дорого и ему было не сложно изображать богача, которым он собственно говоря и являлся.
-Вы кого-то ищете? – Учительница изобразила на лице доброжелательную улыбку.
-Я могу пройти к охране Бэктона? – Безусловно этот человек распологал к себе собеседника с помощью обыкновенной вежливости, но при этом в тоне отсутствовал, даже намек на подхалимство. Тихий голос плавно звучал отравленный нотками грусти и прямо-таки обволакивал слушателя.
       Через пару кабинетов заседала охрана, находящаяся в здании школы для того, чтоб внук мог чувствовать себя в полной безопасности, показывая власть, как в будущем, так и сейчас. Охранники всегда были на связи с домом Бэктона-старшего и дед в любой момент мог проверить, чем занимается внук. Поступивший звонок не относился к его проверке, ведь дежурившему попросту подали последнюю информацию:
-Он уже прибыл. Проследи, чтоб остальные не вмешивались. Советую отдать на себя ребенка, но не подставь. – Голос растворился в гудках.
-Как вас представить. – Учительница вывела его из первого здания и пройдя несколько сотен метров по улице, завернула в другое помещение. Стоунс сразу же догадался, что его ведут окольным путем, оттягивая время, но решил не уличать вслух, вдруг этим испортит впечатление о себе.
-Я сам представлюсь. – Мягко отказался джонатан, чувствуя запах крови, но учительница, похоже, была настолько им увлечена, что не обращала внимания. Он не терял возможностей и читал надписи на табличках. Это была полезная экскурсия.
-Прямо по коридору и налево. – Ответила она и задержалась, думая, что собеседник спросит ее о чем-нибудь, хотя ей ничего, кроме благодарности не досталось. Полдень готовил ребятишек к обеду и ей нужно было поспешить выполнять свои обязанности.
       В кабинете у охраны по обыкновению проходила запись всех занятий внука Бэктона-старшего. После этого вечером дед частенько просматривал то, чем его наследник занимался, хваля или наказывая. В кабинете находилось около двух человек. Один из них был Зик, получивший приказ, отправился исполнять, исходя из верных соображений он направился через смежную дверь в другую комнату, прихватив оружие, которое не числилось за ним. Человек записывающий уроки ребенка, услышал топот ног и обернувшись, тихо произнес:
-Зик, я… - Контрольный выстрел в голову сразу же уложил его на стол, благодаря глушителю ничего не было слышно. Книга лежавшая перед убитым окрасилась в красный цвет, жадно пожиравший белые странницы испещренные мелким шрифтом. Ему так и не удалось прочесть последней главы в детективе, чтоб понять, кто же обставил всех…
       Стоунс постучал перед тем, как войти и услышал разрешение. Он рискнул войти, хотя был безоружен, но помня расклад отца, понимал, что стоит предпринять попытку и достучаться до тех, кто готов его услышать. Зик, как раз целился себе в руку.
-Этот этаж. Пятая дверь. – Охранник не дернулся, выстрелив себе в руку. От боли лицо перекосилось, но при этом Зик не издал ни единого звука.
       Острый подбородок немного выдвинулся вперед, охватив удивительную картину гангстер в мгновение ока разгадал, что за него кто-то поручился. В огромных глазах появилось четкое представление о том, что будет дальше. По коридору сновали веселые ребятишки, галдя и играя в догонялки. Джонатан практически сразу же нашел того, кто ему был нужен.
-Иди ко мне. – он взял маленького эндрю за руку и тот не посмел сопротивляться, привыкнув к тому, что его периодически забирают из школы и увозят к родителям на публичные выступления или дед боится, что ему грозит опасность.
-Возвращаемся домой? – Ребенок не особо заморачивался тем, кто его вел.
-Ты прав. – Согласился гангстер не знающий, что такое дом. Он привык скитаться по городам и нигде не оседать, хотя бы на год.
       Они спускались по этажам и только здесь наследник заподозрил что-то неладное. Джонатан не отвел его проститьс сч охраной и предупредить, что до завтрашнего дня они не нуждаются в их помощи. Мальчишка не был трусливым и поэтому не стал орать. Зик тоже не бездельничал, договариваясь с директором школы не поднимать шума, потому как с телом все будет улажено и его в скором времени вывезут отсюда, обставив, будто он чистил оружие и случайно выстрелил в себя, а может появится идея получше и выберут ее. В общем за определенную сумму директор согласился молчать, как рыба и никого не пускать в кабинет, закрыв и передав ему, даже свой набор ключей.
-Ты меня убьешь? – Маленький Эндрю не стал водить себя за нос. Дед учил его быть прямолинейным в любых ситуациях и никогда не боятся того, что все может плохо закончиться.
-Да. – Также честно ответил Стоунс.
-А причина… - Ребенок сглотнул слюну, обладая выдержкой он не прогнулся под обстоятельствами. Строгая форма была одета на нем, подчеркивая его возраст и при этом он походил на маленького дипломата.
-Твой дед перерезал мою семью, как скот. Ты это плата за мою боль, хотя вполне возможно, что он отправится на тот свет впереди тебя.
       Джонатан был приятно удивлен поведением наследника, ибо не каждый взрослый поведет себя подобным возрастом. Помимо этого его занимал тот факт, что карты слаживаются не просто, как ему угодно, а еще лучше. Это озаначало, что среди людей Бэктона-старшего есть много приверженцев его отца и следовательно последнее событие сыграет ему на руку, потому что вряд ли кто-то бросится на выручку наследника. Десятилетний ребенок не уронил ни слезинки, да и за новостью не последовало шокового состояния. Он признал, что это справедливо.
-Это справедливо. – Свою последнюю мысль ребенок повторил вслух. Его характер был идеальным для статуса гангстера. – Если ты пожалеешь меня, тогда я выросту и мне придется тебя убить. Я признаю, что это неправильно, но прежде всего я буду думать о том, что ты лишил меня моей крови. Я его внук. – Гордо выдал наследник и стало понятным, что деда он любит куда больше, чем отца о котором он ни разу не вспомнил и мало волновался о том, что же с ним произойдет.
-Ты собираешься ехать к Бэктону. – Зик окликнул Джонатана едва успевая догнать. Рука была обмотана куском рубашки, но через нее проступала кровь. Со стороны это было хитрым шагом, предложить свои услуги, дабы не выпускать Стоунса из виду. Зик ощупал взглядом незнакомца и убедился в своем предположении о том, что тот безоружен. – Я ничего не сделаю тебе. У тебя же мальчишка. – Пожал плечами Зик, а ребенок не понимал, что отказ от войны таких, как этот охранник послужит поводом для его смерти.
-Я не сомневаюсь. – Стоунс был краток, ведя впереди себя ребенка и держа его за плечи. Он искал более подробные ответы во взгляде охранника, но ничего подходящего не сумел найти. Проходя мимо Зика Стоунс ощутил, как за пояс аккуратно засунулся ствол с почти целехоньким магазином.
-Не подставляй меня. – Это было произнесено лишь губами.
       Бездонные глаза забравшие кромешную ночь в свою душу, опустив ресницы, дали согласие. По дороге Зик позволил себе позвонить к Эндрю и рассказать о поездке, не упоменув имя похитителя.
       Трасса была переполнена пробками, но это не задерживало движения. Пара остановок и можно было смело двигаться дальше. Бэктон оценивал, откуда будет вестись слежка. Он был не слишком напуган, потому как решил, что это какой-то чудак решил устроить не совсем удачное шоу и скоро он за это расплатиться. Постепенно страх начал им овладевать, вдруг это чей-то заказ. Ему было трудно переваривать информацию за несколько секунд, ведь паника брала верх и отвлекала. Начав сновать по многочисленным этажам он не знал, куда податься, будучи не особым любителем двигаться, сейчас занялся именно этим, но нервы все равно не успокаивались.
       Тяжеленные люстры свисали с потолков и шли в ряд одна за другой, включая в себя сотни лампочек. Бледно-зеленые ковры расстилались во все закрома. Многочисленные тумбочки украшенные позолоченной резьбой примыкали к стенам, а широко распахнутые окна приглашали зимнему солнцу прогуляться по стенам. Это не радовало. Бэктон-старший сопел, как паровоз, кипя от злости. Волнение вскружило ему голову, ведь он осознал, что род может сегодня оборваться.
-Все по местам. – Он ворчал, топая на месте. Думая о ничтожестве (так он обозначил Стоунса), он решил, что не выпустит его живым. Дряблая кожа свисала на воротник от рубашки. Он был похож на бульдога. Загар ему не очень-то шел, но головорез именующий себя гангстером обожал греться на солнышке. Мелкие глза скользили по улице, но пришлось любоваться, отнюдь не клумбами.
-Въезжают. – Ответил охранник занимающий свой пост около ворот.
       Бэктон-старший инстинктивно хотел двинуться вперед и самому устроить расправу и едва подавил в себе желание оступиться и показать перед своими подчиненными слабость, замешкавшись, прильнул к окну. Из далека было плохо видно, выходящих из машины, но Эндрю предположил, что водителем был Зик. Его внук шел впереди своего похитителя, который очень крепко держал его за плечи. Дед ушел в себя и не слышал, как Зик отдавал распоряжения, чтоб никто не вздумал стрелять. Силуэт возникший у его дома было не сложно узнать и забарабанив по стеклу кулаком он согласился, что приговора не избежать. Перед ним возник сын, отца которого он сегодня убил.
-Расходитесь! – Орал Зик, махая руками и внимательно следя за тем, чтоб на Джонатана не набросились из-за спины, потому как тогда их уже ничто не спасет от войны. Странно, когда человек не минуты не живущий среди смерти и насилия, все же решал то, что будет завтра.
       Из дома вышел один человек. Он не относил себя к этому семейству, потому что не принадлежал к их крови. Парень начал бриться совсем не давно и тем не менее он имел вес среди взрослых. Несколько лет тому назад Бэктон-старший подобрал его на улице за то, что Си Эн обыграл его в картах и привел в свой дом, обучая тому, что умел сам и подпуская к себе очень близко, но при этом не задумываясь, чего хотел сам нищий.
-Расступитесь. – Скомандовал Си Эн. – Вы, что не видите, что наследник перед вами. Опустите оружие. – Скомандовал он, зная, что ослушаться его это все равно, что Бэктона, поэтому никто не осмелиться пойти на столь бесполезный риск. – Нужно пропустить этого человека к хозяину. – Си Эн был против войны с парижанами и готов был пойти на любую жертву, чтоб снова соединиться, потому как благодаря их поддержке можно было попробовать отбить хоть какие-то каналы у власти. Ему не нужна была бойня среди нищеты, потому что он сам был таким. После деда поднимется счтатус у его сына, но тем очень легко управлять, потому что он горяч, как воск. Си Эн отчаянно надеялся на то, что не допустит войны или оттянет на несколько лет, а это уже хорошо. Джонатан проходя мимо него вспомнил его лицо, но виду не подал, что они знакомы. – Поднимаемся на третий этаж.
       Стоунс не давал убежать наследнику. Бэктон-старший обернулся к двери, выглядывая противника и задыхаясь от негодования. Дед сделал шаг вперед и проворчал:
-Ты не дашь спастись. – Он тяжело вздохнул. – Си Эн, останься. – Хотя бывший нищий не собирался уйти. – Это плата за мои деяния.
-Ты угадал. – Джонатан занял одно из кресел не отпуская заложника.
-Это месть за то, что я лишил тебя твоего рода, но ты же покойник. – Зрачки расширились от ужаса и отвисшие щеки защевелились. – Тебя же похоронили много лет назад, как же ты вернулся?
-Как видишь, я жив и не считаю, что это месть. Ты получишь то, что я получил от тебя. Это справедливо. – Джонатан не нервничал. Потеря близких подкосила его но в данную секунду он отказывался расслабляться и предаваться горю. Ему нужно было закончить то, что он начал.
-Тебя убили!
-Глупо утверждать, особенно, если лично не видел моего трупа девятнадцать лет тому назад. Тебя волнует война между городами. – Джонатан не стал юлить, а наследник пытался понять о чем идет речь, ведь дед не говорил ему об этом, потому как до ушей ребенка слишком рано доносить такие серьезные вещи.
-Ты ничего не решаешь, потому что не относишься к нашему миру. В твоих словах нет веса, так что отпусти ребенка и мы продолжим разговор. – Понадеявшись на глупость или внезапный порыв раскаяния дед четко вел свою линию, но вид гангстера подсказал ему, что предпринятые попытки попросту бесполезны.
-Сдохнешь и ты и он, а я не пожалею себя. Мне не страшно умирать. – Усмехнулся Джонатан, вытянув вперед подбород. Сейчас он чем-то напоминал змею, что же касается Си Эна, то тот не следил за ходом разговора, а молча подойдя к Бэктону-старшему, присел на быльцу кресла и расстегнув пиджак, вытащил ствол, выстрелив ему в сердце. Это произошло за считанные мгновения и старик, даже не успел опомниться, дабы понять, что Си Эн напал на него, а ведь он подарил ему другую жизнь. – Ты убил его?
-Не только ради тебя. – Сообщил Си Эн. Много лет тому назад он еще не учавствовал в спасении джонатана, но его надоумили местные нищие распространять сказочку о том, что отец убил Джонатана. Эти слухи дошли до Бэктона-старшего и тот безоговорочно поверил, потому как Си Эн подтвердил, что видел это собственными глазами, а неизвестно почему, но он был сильно привязан к мальчугану, ставшему ему сыном, потому как родной был безмозглым выскочкой и всегда доставлял уйму проблем. Самое интересное это то, что Стоунс не признал, что совершил грех за который его хотели наказать, но наступит час и судьба все же заставит его раскаяться. – Бэктон хотел войны между городами, а я сам оттуда, поэтому ни за что на это не пойду.
-Дед… - Ребенок несколько минут находился в шоковом состоянии, а потом захотел вырваться.
       Стоунс вынул ключи из кармана, выбрав тот, который был длиннее остальных и обладал достаточно острыми зубцами…
-Я убью тебя и без оружия.
       Си Эн поправил пиджак на трупе, подложив платок на рану и аккуратно застегнул. Он дотащил перед собой Бэктона, стараясь сзади быть менее заметным и прятаться за большое тело и доставив к окну, махнул его рукой, запрещая охранникам вмешиваться.
-Очень трудно выжить здесь, но часть людей уже на моей стороне. Бери ребенка и сваливай отсюда это будет твой проходной билет, потому как головорезы уверены, что дед еще жив. – Си Эн инструктировал по существу. – Тебе придется умереть. – Он кивнул мальчишке. – Ваша смерть приостановит жажду жрать своих. Пока что будут разбираться здесь. Мне наплевать на твою гибель несмотря на возраст, ведь, если ты выживешь, то погибнут десятки и это будет всего первая странница. За свою жизнь, наследник, приходится платить. – Эти слова высушили ребенку слезы. Мальчишка все равно не мог возненавидеть Си Эна, потому что его подкупала доброта в глазах. – Убей его и брось куда-нибудь в канаву. Ты же знаешь, куда тебе ехать… Отправляйся в аэропорт, а я переговорю с нужными людьми, спастись ты сможешь только в одном городе. Тебя доставят, как посылку.
-Я знаю. – Тихо промолвил Стоунс. Ему уже порядком надоело скитаться, но он не собирался винить в этом кого-нибудь. Ему сложно было понять, отчего Си Эн знающий о смерти его родных ничего не предпринял, но схватился за него. Это особое отношение или же здесь имеется какая-то выгода? Обе стороны были практически уничтожены и что же будет дальше? У крови Джонатана было продолжение и возможно, что именно он захочет управлять миром криминала.
-Завяжи ему рот. – Си Эн оторвал кусок тряпки от скатерти и бросил своему союзнику.
-Тебе и правда будет легче, если ты меня бьешь, иначе наступит день и я сотру тебя с лица земли. – В тоне наследника звучало столько ненависти, что казалось она пылает неутолимым огнем. Как это не странно, но действия Си Эна он оправдывал, хотя именно тот убил его деда. Зик вошел в комнату, собираясь сторожить труп. Им будет нелегко справиться с ситуацией, потому что многие головорезы до сих пор уверены, что их хозяин жив и узнав правду… откроется резня.
       Длинный коридор, ползущий к лестницам, украшен погашенными ночниками в форме цветов. Они спали днем, дремая, на согнутых стеблях. По стене бежали две тени, а охрана следила за всем, недоумевая, что же предпринять. Снег маленькими хлопьями укрывал асфальт, а дрожь декабрского ветра бросала искринки под ноги, смешивая с грязью. Взрослые поражались выдержке ребенка, который не кричал и не вырывался, а ведь не каждый из них мог с уверенностью заявить, что не струсил бы перед смертью. Си Эн раздумывал, как задержать резню, когда объявится сын…
-Такова воля Бэктона. – Крикнул Си эн и охрана расступилась, помня о том, что был еще один приказ из окна.
       Зик отдал ключи от своей машины. Это был неправильный ход, но беда в том, что иных вариантов, где бы достать машину у Стоунса не было. По трассе ехали убийца и жертва, которая не была связана и поэтому выплюнула кусок ткани из глотки.
-Я бы не стал кричать, если эти тупицы не уберегли деда, то с чего я должен спасать их? – Возмутился ребенок и такой подход приятно удивил Стоунса.
-Ты очень силен. Я буду счастлив, если у меня родиться внук похожий на тебя. – Стоунс свернул в сторону и за окном начали проноситься улочки беднее.
-У тебя есть сын? – Заинтересовался мальчишка.
-Он не мой сын и никогда не примет такого отца, как я, но я не осуждаю его за это. – Джонатан примкнул к набережной. День еще не совсем сдался, но в зимний период темнота не просто проглатывала улицы, а стремиглав пожирала, едва коснувшись облаков, хваталась за дома… - Я могу убить тебя огнестрелкой или ключом. Он у меня вместо ножа. Ты чувствуешь боль?
-Ее все равно прервет смерть. - Размыслил логично ребенок, выглянув в окно, и залюбовался… - Зима похожа на сказку. Лучше от пули. – Он вжался в сидение. Последние минуты его жизни заставляли мерзнуть, но наследник был рад этому, потому что ему было приятно познать, хоть какое-то чувство. Снег ложился тонюсенькими полосами на тротуары, закрывая безликую серость. От воды Джонатан отказался, потому что там бродило слишком много людей, поэтому пришлось свернуть к одному из мостов и притормозив гангстер вышел из машины. За ними никто не гнался, так что Си Эн сдержал свое слово. Отведя мальчишку к стене, он не воспринимал его. как ребенка, потому что тот был ему ровней.
Перед смертью наследник попросил:
-Прости деда за то, что он сделал… - Свист пули раздался глухим хлопком, и по маленькому лбу струйкой потекла горячая кровь, а губки сомкнулись, не издав истошного воя. К сожалению, родные Стоунса не погибли столь безболезненно, а ведь жена его рата тоже носила под сердцем малыша.
“Я понимаю, ты упал и руки опустились,
На колени падать больно, вот только ноги подкосились,
Виски истерзаны, и боль стекает с ресниц,
Для тебя это век, хотя длилось всего миг”.
Натали Новако. 2018 год.
1.12.1990 год.
       По промокшим тротуарам из-за растаявшего снега, ползла едва передвигая ноги, сожалеющая о своей судьбе ничтожная бездомность. Ночь раскинула ковер сотканный из самых наимрачнейших человеческих снов, укутав солнце в покрывало, дабы оно не протянуло своих лучей на помощь. Дороги, испещренные морщинами, были забиты до отказа влагой, постепенно превращающейся в лед. Деревья украшенные щедрой россыпью небес сгибались от дуновения зимнего ветра. Пути, примкнувшие к стоянкам, словно живут своей жизнью. Снующие толпы забегают внутрь аэропорта, спеша зарегестрироваться, ожидая рейса, дабы покорить те дали, которые отмечены в билетах. Здесь Джонатан был беззащитен, потому что из-за любого поворота мог выскочить головорез и забрать его с собой или убрать прямо здесь. Одежда кое-где покрылась мокрыми пятнами, потому как в помещении снег быстро таял, оставляя на ткани ужасные пятна.
-Стоунс. – Позвал кто-то очень тихо и тот к кому обратились обернулся, встретившись взглядом с тем человеком, который благодаря Си Эну собирался помочь. – Просто иди следом.
       Блеск из сердца постепенно угасал от понимания, что за ним пришли и получается так, что нет только плохих людей. Они передвигались не спешно, исчезнув в одной из подсобок, где повсюду лежали чемоданы. Это было бюро находок.
-Зачем это тебе? – Стоунс старался не опускать взгляда дабы не унизить собеседника, не отличающегося высоким ростом. -Ты дал шанс выжить. Си Эн просил заняться тобой. Я всего лишь простой служащий, перевожу вещи из аэропорта, но зато я и есть тот билет, который доставит тебя к Кубизу. – Он начал рыться между чемоданами и искать самый большой. Конечно, неудобства будут адскими. Ловким движением он вытащил из огромной груды то, что его интересовало. – Людей проверяют, и тебя не удастся протащить. Подделка документов займет очень много времени. Если на рейсе не будет чужих, то пилот вытащит тебя и посадит где-нибудь более-менее по-человечески, но вдруг кто-то сунется, то терпение все же пригодится. Воздух будет проникать, так что за это можешь не волноваться. За дверью была сумасшедшая гонка за одним человеком и постоянное озирание по сторонам, словно сбежавший должен обязательно спрятаться за спиной. Стоунс потерял свою семьи и лишился тяги выжить, но здесь ему уже пришли на помощь те, кому он помог. Они открыли огромную сумку, куда совсем скоро носильщик должен был спрятать то сердце, которое начало по-тихоньку воспевать старость, искалеченное тяжелой правдой. Упаковаться пришлось вдвое, ведь ноги конечно же служили весомой помехой.
-Что-то забыл? – Джонатан приподнял голову, спрятавшуюся в сумке. Поза была весьма неудобной, но, что поделать.-
Нужно будет проходить проверку. У тебя есть металлические украшения? – Носильщик призадумался. – Если я тебя так пронесу, то возможно, что у кого-то возникнут подозрения и все провалится.
       Джонатан понимал, что его мало знакомый друг прав, но при этом он не хотел снимать оберег с шеи, который носил его брат, пока был жив, передав ему на пару месяцев… еще когда Джонатана ранили. Несколько мелочей начало вытягиваться из карманов, но цепочку пришлось отдать.
-Ты… - Джонатан не договорил, потому что еще был перебит при самом обращении.
-Я обещаю тебе, что верну уже, когда поднимешься на самолет. – Лететь предстояло в грузовом отсеке, но это не было поводом для удивления. Незнакомец спрятал вещи не уделив им должного внимания, потому как для него они не представляли особой ценности.
       Стемнело, потому как замок снова скользнул и закрылся, а сверху на приклеенной карточке появилась фамилия и имя того, кто потерял багаж. Ищейки одетые в черные деловые костюмы выделялись на фоне той массы, которая не испачкала свои руки кровью, а за обыкновенным носильщиком никто не следил и он благополучно перевозил вещи, не оглядываясь по сторонам. Направившись к соседнему терминалу, сам настоял на том, чтоб была произведена еще одна проверка. Чемоданы толпились в ряд.
-Ты к нам? – Коллега окидывал внимательным взглядом чемоданы, раздумывая о том, что же прячется внутри.
-Да. Проверка уже проводилась, но лучше еще раз. Не люблю халатности. – Он поставил первый чемодан на дорожку.
-Огромный. – Проверяющий сразу же обратился к тому, который должен был попасть к Кубизу.
-Сам удивлен. – Кивнул спасающий и не одна капля пота не блеснула на лбу. Эта выдержка стоила усилий, но не нервов.
-Честно скажи, смотрел, что у богачей имеется? – У проверяющего разыгралось любопытство и он не захотел отпускать подвернувшийся шанс.
-Одежда. – Равнодушно брякнул носильщик. Оставалось, переубедить, не залазить внутрь, но как выкрутиться из сложившейся ситуации он не предполагал. – Если хочешь, то идем со мной. Я покажу тебе на улице.
-Кубизу? – У жадного надсмотрщика возникло непомерное удивление в голосе. Совсем рядом стояло несколько головорезов и сверлили своими глазищами, вынюхивая, хоть намек на подозрение. – Он же гангстер. Странно, что наш аэропорт не взлетел на воздух после того, как мы не проследили за его вещами.
-Ты идешь? – Повторил друг Си Эна, не глядя на сумку и боясь, что что-то пойдет не так.
-Я еще подумаю, ну, допустим лишится одного костюма и не заметит, а таким, как мы всю жизнь нужно копить, хотя там, куда мы ходим разве носят такие вещи? – В этих словах чувствовалась примесь зависти. Люди охваченные гневом на свою судьбу не уразумевают той простой истины, что деньги не текут рекой, если не работать и не важно о каких способностях идет речь: об умственных или физических.
       Внутри сумки находился Джонатан, предполагающий, что может не встретить следующего утра, потому проверяющим управляла бешеная жадность. Носильщик не дождался никакого ответа, занялся тем, чтоб перевезти вещи в багажный отсек самолета. Около пилота вертелся один из головорезов в черном костюме…
-Спешу по делам в Мюнхен и решил лететь с вами. Вас предупреждали? – Поинтересовался убийца, поправив на себе галстук, следя за временем. От такого сложно ускользнуть.
-Меня предупреждали. – Пилот был вежлив. – Может уже сядете?
-А что поднимаемся? – Головорез был недоволен советом, но откашлявшись он отправился гулять вокруг самолета и без стеснения направился к носильщику, который молился только об одном, чтоб с таможни не подбежал жадный коллега и не напомнил о сумке, включая фамилию…
       Худшие опасения тут же оправдались и повернувшись он тут же обнаружил спешащего таможенника.
-Я опоздал? – Брякнул он недовольно.
-Что ему нужно? – Головорез обращался к носильщику, словно они уже были знакомы.
-Ничего. – Нашелся спасающий и добавил. – Вы проверяющий… Мы вас давно ждали. – Он сделал вид, что говорил о какой-то сверх важной должности. Носильщик понимал, что, если этот таможенник произнесет вслух фамилию хозяина сумки, то головорез не глядя высадит в нее всю обойму.
-Да. – Многозначительно ответил головорез, подумав, что носильщик оказал ему услугу, постаравшись таким способом отвадить пронырливого таможенника.
-Понятно. – Кивнул в свою очередь таможенник и незаметным жестом поблагодарил носильщика за то, что тот не дал ему вляпаться в неприятную историю. – Почему перевозите вещи не на рейсе?
-Эти давно утеряны, так что боимся перепутать. К тому же отсюда доставляются запчасти. – Теперь уже нашелся пилот и носильщик отступил на несколько шагов назад, а таможенник и вовсе скрылся из виду.
       По заснеженным полосам катились замерзшие слезы. Они светили наинежнейшим фиолетовым оттенком и блуждали по ветру, пробуя примкнуть, хоть к какому-то углу. Носильщик взглядом провел самолет и посмотрев ему вслед надеялся на то, что в Мюнхене Джонатану удастся выжить. У носильщика из кармана выпал крест и он едва его не упустил.
       Сумка в которой находился Джонатан упала набок, потому что он начал ее раскачивать. Ему было необходимо срочно выбраться наружу, ведь он надеялся на то, что носильщик подбросил оберег куда-то на пол. У него отобрали все вплоть до зажигалки, и поэтому он попытался подковырнуть замком, но он не поддавался. Он потратил не так уж мало времени, чтоб появилось хотя бы небольшое отверстие, а дальше все пошло еще проще. Джонатан старался не шуметь несмотря на то, что до кабины это вряд ли долетит. Сложно было понять головореза, который вызвался лететь в Мюнхен и не проверил вещей, но теперь нужно было догадаться, какую же цель он преследует на самому деле. Растопырив пальцы Стоунс, ползал на коленях и ощупывал каждый кусочек. Сейчас он был одинок, рыдая, потому что потерял свою семью. Здесь не было того, что он искал и он был ужасно разочарован этим. Ему придется обязательно вернутся в тот город, который Стоунс ненавидел даже больше, чем собственную жизнь. Он почувствовал, что самолет начинает снижаться и ему пришлось поспешить вернуться обратно. Он свернулся клубком и вкатившись в укрытие, попытался закрыть, но изнутри это было очень сложно и не получилось закрыть ее до конца. Он не знал, что в тот момент, пока переворачивался, слетела бумажка с именем получателя.
       Мюнхенский аэропорт практически ничем не отличался от других. Имелись полосы для посадок и взлетов, сотни направлений и остановок, терминалов, где так легко найти утерянное, если очень сильно этого пожелать. Персонал занимается своими обязанностями, потому что этот рейс из Нью-Йорка ожидаем. Головорез ступил с трапа на землю и сразу же отзвонился одному из Бэктонов, который все еще был жив и решил податься на дальнейшие поиски. В этом городе ничего не происходило без ведома Фридриха Кубиза, так что не сегодня, так завтра ему придется выложить правду.
       Началась разгрузка вещей. Чемоданы выносились и складывались в специальные машины, занимающиеся перевозками, а запчасти относили в другую сторону, проверяя с помощью соответствующих документов. Подняв запись с фамилией, один из носильщиков, отправился к терминалу, доставляя багаж. Джонатан молчал, плотно сжав зубы, чтоб не скрипнуть.
-Ты здесь? – Кто-то тихонько спросил.
       Постучав в ответ он тем самым дал понять, что никуда не делся и доставлен в целости и сохранности.
-Звони к Кубизу. – Ответил еще один и все, что удалось узнать Джонатану, так это то, что судя по голосу его обладатель приближался к тридцатилетнему рубежу. – На тебе же была написана эта фамилия. – Парень открыл замок и практически сразу же ткнул бумажку под нос. Джонатан хотел откашляться, но вдавил кулак в глотку, ведя себя, как можно тише. Осмотревшись, он пришел к выводу, что это одна из комнатушек, куда собирают вещи.
-Так это ты убийца? – Молоденький охранник присел перед ним на корточки и сложив пальцы в замок не поскупился на уважение. Он просто разглядывал и не требовал каких-то подробностей. – Никогда еще Кубиз не заступался за чужака. Я не знаю, что тебя ждет в будущем. Он не подпишет смертный приговор своему городу и между тем он тебя ждет. – Тихо высказался Клиф, постаравшись не быть навязчивым.
-Посылка у нас. – Сказал его напарник в телефонную трубку, а Джонатан попробовал выпрямить плечи. – Доставлена в целости. – В голосе не было цветов, но кое-какие оттенки блуждали.
       Подъехавшая машина притормозила около аэропорта и распахнувшаяся дверца, показала того, кто находился внутри. Охранник помог выбраться двадцатилетнему Гансу являющегося наследником Фридриха. Он уже сейчас ворочал частью дел, и все шло к тому, что в скором времени его отец собирался отойти от дел. Узкий туфель вдавил снег в асфальт, оставив след на дороге. Длинные и ровные ноги были спрятаны в строгом деловом костюме, который должен был прибавить ему несколько лет, но детство не легко спрятать, если черты лица не успели повзрослеть. Большие голубые глаза были бледноваты и в них не пряталась доброта. Пухлые губы придавали ему очарования, хотя четкие линии подчеркивали тот факт, что он не терпит сомнений. Волосы немного темнее русых, потому как это был подарок доставшийся от матери, но, что же касается роста, то чересчур высоким его не назовешь.
-Да. Мы поднесем к контролю, а дальше уже ваша забота.
       Тем временем охранник Ганса набирал номер его отца и передал трубку:
-Посылка прибыла. – В нем чувствовалась краткость и отсутствие утонченного обаяния. Шаги приближали его ко входу в аэропорт, а сзади шла верная охрана. Он знал, что сейчас по холлу снуют ищейки, разыскивая по закоулкам Стоунса. К наследнику не имели права приближаться с вопросами о местонахождении сбежавшего убийцы и поэтому за ним следили издалека. – Утром я получил разрешение забрать вещи своего отца. – Ганс обратился к тем, кто нес непосредственно ответственность за багаж.
-При переле из Таиланда ваш отец потерял сумку. – Сотрудник передавал информацию поступившую из Нью-Йорка. Он был насторожен, потому что знал, каким родом деятельности занимается эта семья.
-Дальше. – Предложил Ганс, отказываясь заводить долгую беседу.
-Документы оформлены, просто по ошибке багаж сначала отправили в Нью-Йорк. Пройдете со мной. – Этот приглашающий жест был настолько унизительным, что подтверждал истину о том, что человек приносит себе больше вреда сам, нежели остальные… Вещи стояли в одном из кабинетов. – Если что-то пропало, то будет лучше написать заявку сейчас, чтоб не привлекать полицию.
       Это то, что ожидал Ганс. Ему не хотели так просто отдать вещи, поэтому нужно обнаружить лазейку и попытаться выкрутиться из неприятной ситуации.
-Подозреваете. – Ответил он без нажима, но его слова имели вес. – Там исключительно вещи и я не позволю, чтоб присутствующие и камеры расставленные по углам, рассматривали белье моего отца. Если есть необходимость, пусть багаж еще раз пройдет через контроль.
-Да-да, конечно. – Присутствующие засуетились.
       Охрана забрала багаж и отправилась проходить еще одну проверку, но Ганс был сдержан в проявлениях эмоций. Таможенники вели себя дружелюбно и быстро закончили с формальностями, чиркнув свою подпись на бланке. Теперь осталось добраться до машины. Здесь Кубиз-младший не рискнул оттягивать время, потому как пройдет не так уж много времени прежде, чем головорезы догадаются о том, что Стоунс добрался до особняка смотрящего самым простым способом, оказавшись у них перед глазами. Охрана подтянулась к багажнику и положив Джонатана внутрь, вернулась в машину. Джонатан не испытал облегчения, ведь это не свобода, а очередная тюрьма. Он осознавал, что ему повезло выжить, потому как люди не уберегшие его отца, отдали все силы, чтоб спасти сына.
       Скорость постепенно снижалась и повороты становились более частым явлением, так что было не трудно догадаться о том, что машина уже скрылась за воротами дома. Переезд не занял много времени и он не успел начать задыхаться. Шины притормозили, а у него в голове застряла всего одна картинка – гибель его родных. Щелкнул замок и один из охранников спросил:
-Живой? – Квадратная челюсть при разговоре выдвинулась вперед, но добродушие не делало из него монстра.
-Да. – Джонатан обнял себя за плечи, попробовав пошевелить спиной, чтоб облегчить нагрузку.
Поднимайся. – Охранник протянул ему руку и дал возможность приподняться. Джонатан перебросил ноги через машину, но дальше сдвинуться не смог. – Больно. Это постепенно пройдет. Ты посиди немного.
-Ты в безопасности. – Ганс не сделал шага на встречу. – Приходи в себя. – И повернувшись к ступеням, он направился широким шагом к своему дому.
-Фридрих примет меня? – Поездка действительно была утомительной.
-Когда скажешь. – Охранник дал указания водителю и помог Джонатану спуститься на землю, хотя у него подкосились ноги, потому что тот был не в состоянии самостоятельно передвигаться.
-Можем идти. – Стоунс не подозревал, что из окна на него уставилась старость, но неизможденная бедами, а возрастом.
-Закури. – Он протянул ему сигарету, подкурив зажигалкой. Крошечный пепел разлетался по ветру, смешиваясь со снегом. Ему нужно было встретиться с Фридрихом, держась за живот, он вошел в кабинет. Перед ним находился смотрящий.
Из воспоминаний Каролина Стэнфорд. 1970 год.
“Я слегка прикрываю веки, чтоб ненавязчивостью подчеркнуть выгодные черты своего лица. Во мне не присутствует мятежности или малейшей доли стеснения, а мир совсем не делется на крохи, состоящие из переживаний. Я лишена остановок совестью и несмотря на то, что мне десять лет, привыкла наслаждаться полной свободой действий. Я не поддаюсь на дешевые убеждения о том, что миром управляет святость, тогда откуда в людях берется злость и желчь вырывается наружу? Я просто одна из немногих, кто не лжет. Мне нравится покорять и соблазнять. Мне лень писать дневники, рассказывающие о собственной никчемности. Во мне нет пороков, потому что я просто следую за очередным трофеем и мне неважно, как я буду добиваться своей цели. Подхватив цветные камни со столика я окутываю ими шею, стремясь поскорее повзрослеть.
-Мисс Стэнфорд, прибыл ваш отец.
       Это мои самые любимые слова. Я бегу на встречу к отцу, потому что хочу поскорее встретиться с его объятиями. Папа очень строг с прислугой, но в своем водителе не чает души, а его ребенок частенько бывает у нас. Джонатан старше меня на пять лет, но какая разница? Меня же это не смущает. Я сама себе хозяйка и родители позволяют мне вытворять, что угодно. Я делаю лишь те вещи, которые доставляют мне удовольствие, но. А богатство папы всегда закроет рот тем, кому стоит умолкнуть.
-Папочка… - Я бросаюсь ему на шею, потому что знаю, что это доставит ему удовольствие.
-Как сегодня мой огонек, не скучал? – Ричард целует меня в щеку и отдает распоряжения прислуге. За спиной стоит водитель и его сын уже поднимается по ступеням. – Джонатан, идите с Каролиной на верх. Я привез ей новые игрушки.
       По моим изумрудным глазам пробежала пелена удовольствия. Моя смуглая кожа никогда не будет такой черной, как у Джонатана, но ее тонкость притягивает к себе, поражая красотой.
-Если я спрячусь, ты будешь меня искать? – Я пожала плечами, взяв его за руку, потому как не хотела преодолевать ступени в одиночку.
-Лучше всего тогда спуститься в сад. – Джонатан говорил это с легкой улыбкой наугад. В нем таилась непредсказуемость поступков и было сложно предугадать, что взбредет ему в голову, а может я просто не задумывалась? В его глазах не прочтешь о чем он думает, ведь правда прячется где-то на самом дне. Наверное, если бы я могла любить кого-то, кроме себя, то это бы был он.
-Я почему-то никогда не могу найти тебя, если ты прячешься. – Я придала своему тону мягкости и взрослого очарования.
-Это потому что меня нет в твоей душе. – Он обернулся, почувствовав, что мы были не одни и оказался прав, потому как перед нами возникло жалкое и юродивое создание… Моя копия, похожая на дурнушку. В этот крошечном тельце было слишком много никчемности, а глаза были постоянно разбавлены какой-то тяжелой смутой, словно ей нужно было о чем-то думать. Я постоянно жду подходящего момента, чтоб незаметно ее придушить. Очень жаль, что отец ее тоже любит, потому что мы разные, как небо и земля. Я не позволю ей нам помешать, потому что Джонатан останется со мной”.
“Я твои летописи дня читаю по губам,
У меня есть душа, которую только тебе отдам,
Искренность смеется исповедями и мое сердце больше не молчит,
Во мне нет тайн, потому что я не боюсь с тобой целый мир забыть”.
Безимянная. 2027год.
2.12.1990 год.
       Кабинет был огромен, вмещая в себя роскошный стол, но за ним не стояло кресел, таковые предоставлялись лишь для посетителей, потому что его хозяин был калекой и в этом не нуждался. Семидесятилетний старик не чувствовал себя несчастным в отличие от новоприбывшего. К стенам были придвинуты диваны с изогнутыми ножками, а на спинках благодаря дереву изобразились изысканные фигурки, вырезанные так прекрасно, что походили на живых людей. Ганс пока что не явился к отцу, потому как на нем лежало немало обязанностей. Бездомный пес, который постоянно принадлежал кому-угодно, кроме себя, остался стоять у входа, рассматривая выцвевшие глаза старика. Никогда раньше смотрящий не встречался с сыном своего друга и сейчас использовал предоставившуюся возможность.
-Ты можешь сесть. Бесмысленно стоять на пороге того дома, куда тебя привезли. – Фридрих говорил очень медленно, но при этом его речь была достаточно внятной. Он не забывался и не терялся во время разговора, пока что его мозг не давал сбоя. Он наблюдал за тем, как Джонатан пересек комнату и вместо дорогущих диванов, выбрал один из стульев. – Ты все-таки остался жив.
-Мне помогли.
-Тебе известно: почему? – Фридрих приблизился к нему на своей коляске, остановившись перед ним. – До сегодняшнего дня ты не был замешан в жизнь головорезов и тебя попросту не существовало, но вышло так, что люди поднялись за тобой, хотя ты никого об этом не просил. – Фридрих тщательно готовился к этому разговору и не собирался упускать какие-то подробности. - Ты убил того, кто мешал городам соедениться. Войны между собой приводят к тратам: жизней, оружия, времени. Нью-Йорку хочется играть с Парижем и делать ставки на жизнь, но плата очень велика. Я пробовал вариант, как можно не вмешиваться, но меня все равно тянут. У меня уже не те силы. Я старый дед, которого совсем скоро перестанут слушаться, даже псы, потому что, даже внутреннюю силу порой подчиняют годы. Я всего лишь калека не дотянувшая до сотни лет и в этом окружении мое положение очень шатко. Я не поддержал бы тебя ни в одном вопросе, если бы ты не совершил. У меня царит полнйший хаос, территории делятся, чтоб заново кромсать на куски. Законные деньги не отмываются, да и те жалкие крохи, которые есть сейчас, попросту сущие пустяки, но ты дал шанс оттянуть время. Я стал частично свободен, пусть это не навсегда, но я стал частично свободен. – Стук в дверь прервал этот монолог, спустя несколько секунд появился Ганс. Отец посмотрел на него, понимая, зачем тот пришел.
-Отец, прибыли люди из Нью-Йорка.
-Сколько? – Спросил Фридрих, и в тоне не возникло беспокойствия. Он сравнивал их с Джонатаном. Своего сына воспитывал с детства и Ганс имел ответы на многие вопросы, но порой случается и нечто непредвиденное. Тот занял второй стул, не спеша отправиться к гостям, потому как без позволения отца он имел право не давать никаких разъяснений.
-Трое, но по аэропорту снуют намного больше, проверяют каждый угол, опираясь на наше имя ибезжалостно шманая чуть ли не прохожих.
-Что ж, теперь у них есть на это право. Ты, Джонатан, теперь богатый человек, имеешь несколько десятком миллионов. Это конечно не богатство целого мира. – Голубые глаза улыбнулись, но губы так и не пошевелились. – На них можно прожить пару лет. Я позабочусь о том, чтоб ты ими пользовался.
-Я покойник. – Стоунса мало волновала финансовая сторона. Обложившись деньгами, все равно тратить не удастся, ведь его повсюду ищут, а, как известно, на свете нет того человека, которого захотят найти и не смогут. К тому же Джонатан понимал, что это его дом, да и головорезы пришли сюда, значит это мало похоже на укрытие.
-Это так. Нет такого места на земле, где бы тебя, не отыскали, но ты добрался сюда. – Фридрих прикрыл ноги одеялом, согреваясь. Прозрачная кожа предъявляла жирные полосы вздутых вен, указывая на возраст. – Тебе понятно, что сын идет по моим стопам. Я заручился поддержкой и поэтому без затруднений поставлю преемника на свое место. Мне нужна неприкосновенность Ганса, потому как никогда не получится действовать в угоду всем. Это безопасность, но с другой стороны тяжкий груз. Я верю в то, что мой сын обязательно с этим справится. – Неспеша говорил Фридрих, а Джонатан не испытал ни капли нетерпения, потому как привык, благодаря отцу слушать таких людей очень внимательно. Заходя издалека, они, тем не менее, не болтают лишнего и это с чем-то взаимосвязано. Ему не приходило в голову, что Кубизы могут предать его, иначе б не доставляли с такими трудностями. – Никто не перечит мне и головоезы согласны с тем, что ганс заменит меня.
-Судя по вашему весу в этом городе, я думаю, что вы говорите об уходе слишком рано. – Отметил Джонатан, ведь смотрящий умолк, а это значило, что он имеет право высказаться. Он не стеснялся своей изодранной одежды, но мышцы постанывали, напоминая о себе.
-Я не стану с тобой спорить, но вот беда, мне уже пора уходить, а Ганс слишком мал, чтоб все охватить, поэтому моим наследником станешь ты. – Кубиз не ходил вокруг, да около. – Только сидя в моем кресле, ты избежишь смерти, Джонатан, а иначе я никак не смогу тебе помочь. Ты действительно покойник. – Дед не утруждался успокоить Стоунса, а последний был в шоковом состоянии. Его настолько поразили эти слова, что он не вымолвил ни слова. Грустные глаза заполнились неким чувством, которое придало взгляду еще больше оттенков грусти. Грань между болью и им была стерта и ссутулившись он впервые не сумел расправить плечи. Он поник за эти пару дней, но не изуродовался окончательно, ведь сей дар приходит со временем. Горечь нарисовал на лице ужимку, и стало страшно из-за того, что вина лежит на нем только за то, что он остался жив, а не уснул вместе со своей семьей. – Мы обставим все таким образом, чтоб прикрыть тебя. – Кубиз-старший понял, что настал переломный момент. – Я уже рассчитал, сложно будет везде несмотря на то, что я имею так поступить. Парижане не будут против. Им плевать на тебя, но ты убрал Бэктона и в дальнейшем это сыграет на руку. Ты оказал их стороне услугу, равно, как и мне, хотя в войне я в отличие от них не вижу смысла. Нью-Йорк будет против, но никого не касается, что я делаю дома. Со своими людьми я поговорю и с того момента, как я назову тебя преемником, никто не имеет права тронуть тебя, но, а пока эти стены станут твоим домом. Выходить отсюда нельзя, а позднее я решу, как передать тебе свой статус без потерь, но сейчас, мой мальчик, мне придется оставить тебя, потому как прибыли гости из Нью-Йорка.
-Но, как же ваш сын. – Стоунс не выдержал, осознав насколько дорог этот подарок и какой риск он тянет за собой.
-Я справлюсь как-нибудь. – Улыбнулся Ганс, и стало понятно, что между ними не будет неприязни и сын пошел на это добровольно безо всякого принуждения.
-Мой сын будет твоим советником. Я думаю, что вдвоем вы справитесь, ведь те, кто находятся в числе сопровождения смотрящего, также неприкосновенны. Побудь узником в моем кабинете, а я скоро вернусь. – Фридрих неторопливо поехал к выходу.
-Ты отдал мне свое место. – Стоунс встал. Ему итак было сложно, а тут еще получалось, что другой отдал свою судьбу не боясь быть убитым за такой поступок, ведь наверняка на него начнется охота.
-Мне не жаль, потому что, если бы не ты, то оба города уже жрали бы друг друга, а позднее вцепились бы нам в глотку, ведь зачастую ненавидят тех, кто держит нейтралитет.
-Будучи смотрящим я смогу вернуться в Нью-Йорк? – Он сразу же просчитывал этот ход.
-Сложно сказать, понадобится время, да и прежде всего необходимо убрать сына Бэктона, чтоб не занял место отца, а это будет очень сложно. Ты что-то оставил в том городе?
-Крест это единственная память о брате.
-Я обязательно поговорю с Си Эном. Нам вернут, так что можешь не волноваться. Попробуй отдохнуть, когда уедут гости, мы займемся тобой. – Кубиз-младший застегнул верхнюю пуговицу на пиджаке успевшую расстегнуться и покинул Джонатана, оставив в одиночестве, но и будучи с кем-то он все равно не чувствовал успокоения. Много лет назад он лишился дома и с тех пор мечтал о том, что наступит день и маленький огонек в каком-то окошке будет светиться для него. Его будут ждать, любить, скучать за ним. Джонатан закрыл лицо руками, сдерживаясь, запретив себе рыдать.
       Этажи сменяются сменой обстановки, но ковры расстелены настолько идеально, что кажется, будто они и вовсе пришиты к полу. За Фридрихом направилась охрана не отстовавшая ни на шаг, а Ганс шел где-то сзади не спеша поровняться с отцом, потому что сейчас его мысли ничего не решали, да и все равно он был соледарен с тем, кто был с ним одной крови.
-Ганс. – Окликнул Кан. – Они прочесывают наши улицы.
-Ищут. – Ганс толкнул дверь, куда пару минут тому назад вошел его папа.
       Присутствующие поднялись при виде хозяина дома. На своей территории они бы не потрудились этого сделать, но на правах гостей показали себя с хорошей стороны, хотя бы в начале.
-Можете сесть. Я перед вами не смогу встать. – Заметил Фридрих, и в его тоне не было места для шутки. Он подъехал к столу, заняв место там, где не было удобных диванов. Эта комната предназначалась для разговоров. Перед каждым местом на столе лежала папка с чистыми листами и несколько ручек, чтоб можно было набросать какие-то идеи или варианты, возникающие в ходе беседы. Смотрящий увидел, что среди присутствующих находится Бил томпсон, а остальных он не знал.
       Бил сидел насупившись. Он принял во внимание неудачную шутку и скривился, решив, что дед шантажирует окружающих своим недугом. В нем была примесь китайской крови и это было заметно, как в разрезе глаз, так и самом овале лица, вот только нос вывернутый немного в сторону, указывал на то, что ему не удалось избежать многочисленных переломов. Плечи были приподняты, потому что локти расположились на столе.
-У тебя есть новости? – Бил нетерпеливо перешел в атаку. – Это Крэг и Фрэнк. – Опомнившись, он добавил это, с небольшим опозданием. В комнату вошел Ганс, но сел не за стол, а в стороне. Его цель была проста, нужно всего лишь засветиться.
-Ты пришел в мой дом с новостями, но это не значит, что я будучи хозяином обязан нести отчет перед тобой. – Старик сразу же ставил определенные условия, отказавшись прогибаться под Нью-Йорком.
-Нас постигло горе, и я думал, что ты придешь на выручку. – Бил был разочарован и не стал скрывать своих эмоций. Это и было его ошибкой. Побеждает тот, чья позиция тверда и непоколебима. – Я понимаю, что ты ни во что не вмешиваешься, но на этот раз ты мог бы быть не таким жестким. Твоя позиция не так уж непреклонна или ты думаешь, что никто не сможет сломить?
       Если бы Ганс не воспитывался своим отцом, то наверняка подскочив, уже бы успел затеять драку.
-Я был против войны и меня не волнует, что происходит с теми, кто готов потянуть меня на дно. Если в течении суток твои люди не покинут Мюнхен, то моя сторона пережжет им глотки. Это предупреждение, под которым я подписываюсь. Париж меня теперь не тронет не при каких обстоятельствах, а что касается вас, так сначала определитесь с Бэктонома, что вам нужно и с кем вы собираетесь воевать. Возможно, что бойня уже началась в вашем доме, потому что не все готовы идти на войну. Ты думал, что я поверю в то, что без старика вы неуязвимы?
-То есть тебе известно, что в городе раскол… - Бил нахмурился. Начав пафосно, он не сумел закончить триумфально.
-Я полвека слежу за тем, как люди живут и умирают, а дни подобны шахматной доске и ты решил, что я буду не в состоянии отследить это?
-Нам нужен Стоунс, то, что он сделал…
-Наказывать не за что или же вопрос все-таки состоит в отсутствие войны, так посадите на место деда его сына.
-Из-за этих распрей это становится невозможным, но, если ты поможешь, тогда все удастся подавить. За тобой люди пойдут.
-И дать исток войне… - Фридрих покачал головой, поражаясь, что этот сопляк думал, как легко провести калеку, который несмотря на свой возраст до сих пор держал город в железном кулаке и на его улицах никогда не будет раскола.
-Бэктон не справится без вас, если нападет Париж. – Подал свою мысль Фрэнк, надеясь вразумить зажравшегося истукана. Очень часто слабость идет в ответное наступление не в силах согласиться с проигрышем, а потом пожинает еще более страшные плоды.
-Это ваш бой. Я никогда на него не претендовал.
-Значит: нет? – Грустно спросил Бил.
-Я уже ответил на твой вопрос, а ты заставляешь повторяться. Я никогда не давал слова, что вступлю в бойню, а что касается мого города, то здесь хозяин я, а вы бесправны. – Фридрих был серьезен и непреклонен. Если бы под его защитой не было Джонатана, то он повел бы себя еще резче и уже этим днем вывез бы трупы из своего города, но этого, итак стало вполне достаточно и головорезы отвлеклись от того, зачем сюда приехали. – Сроки установленные мной я обозначил вслух. – Он положил сухие ладони на колеса. – Никогда не стоит брать больше, чем сможешь унести. – Распрощавшись кивком смотрящий не потащил своего сына, давая возможность побыть самостоятельным.
-А ты, Ганс, приверженец старых идей или готов идти по новым стопам? – Бил возимел крошечную надежду и по нему стало видно, что в данной ситуации он ничем не побрезгует.
-Я иду в ногу со временем, но никого не собираюсь предавать. – Ганс не стал слаживать рук на груди несмотря на то, что хотелось, но самым главным было не сдавать своих позиций.
-А мы еще сожрем вас. Ни во, что не вмешиваться, а как же сообща? Смотри, Ганс, чтоб вас еще и париж невозненавидел.
-Парижские вопросы решаются с городм, а не с тобой. – Легкая тень скользнула по окну, пробежавшись по щеке.
-Эти сутки я проведу с пользой и найду этого урода. – Фрэнк поднялся первым. Никогда раннее он еще не чувствовал себя таким униженным.
 Бил был пренебрежителен к тем, кто отказался подчиниться их воле, давясь от злобы, он покидал кабинет и илшь Крэг выглядел более-менее сдержанным. Ганс никого не провожал и за дверьми их уже ждал Кан. Он вывел за ворота, отметив, что все расселись по машинам и напомнил об установленных сроках. Бил же воспринял это как месть за то, что на Кубизов оказывали давление.
       Лужи немного за день подтаяли, но постепенно мороз снова начал проглатывать дороги в свои владения, собираясь уступить разве что завтрашнему утру. Стоунс стоял около окна, и на улице его не было видно, так что будущий смотрящий ничем не рисковал. Фридрих занялся списком лекарств, которые как и прежде было необходимо глотать без отказа, но собственно говоря он и не претендовал на другую роль. Ганс направился обратно, не испытывая страха. Будь их положение еще хуже, они бы все равно не отказались помочь этому человеку, а так пока что слаживалось не совсем плохо. Кубиз размышлял о том, что дав право Джонатану убивать, он не станет мстить. Это смотрящий обнаружив при знакомстве.
-Приходили за мной. – Стоунс слегка усмехнулся и глаза веки укрыла еле заметная паутинка из морщин, которой еще совсем недавно не было.
-Но ушли ни с чем. Тебе нужно принять ванную и отлежаться. Я скажу Кану, чтоб занялся тобой. Приходили охотиться на тебя, а теперь чистят город. Не свалят, значит передохнут. Их необходимо додавить до конца, а уже потом открыть имя преемника. – Ганс оказался на пороге и кивнул Кану, чтоб тот смог приблизиться. – Займись Джонатаном. Ему нужно лечь спать после ужина. Я наведаюсь в город. – Ганс не был требовательным в общении. Однажды он дал слово, что вернет крест и больше об этом не упоминал.
       Сотни дорожек пересекаются между собой, сочиняя людям одинаковые судьбы, но порой обрываются, расходясь в разные стороны, таким образом пишутся новые истории. Ганс покидал дом в обход не тревожа отца во время процедур, а Стоунс доковыляв до ванной комнаты, принял душ и смочив изможденные участки кожи прохладной водой, ощутил облегчение, присев на краешек ванной он не замечал, как по телу медленно стекали капельки воды, инстинктивно притронувшись к шее, он обнаружил, что оберег отсутствует и на душе стало горше из-за того, что потеря была невосполнимой. Церковь залитая кровью все еще преследовала его память…
       Ганс махнул водителю, став на ступенях и показывая, что пришло время подогнать машину. Он просчитывал лазейки Бэктона в которые тот может втиснуться. Кан хотел поохать с ним, но наследник решил наградить его работой попроще, предоставив отоспаться. Он был готов быть при Гансе 24 часа в сутки, а тот любил порой отдохнуть от людей, которые проводят, слишком много времени около него.
       Ночной клуб: ”Мюнхен” сиял, разжигая яркие огни и предлагая войти внутрь. Сюда сбегались распространители и договаривались с торговцами о ценах, которые будут завтра. Бирживые игры не просто поощрялись, а ими занимались намного скурпулезнее, чем игрой в казино. Оружейные сбыватели не пропускали тех рук в которые можно было вложить свою добычу.
       Ганс вошел без затруднений. Перед ним эти двери были всегда распахнуты. В баре рассевшись на мягких диванах сидело множество людей, тратя свое увремя на обсуждение очень важных вопросов. Группировки разделенные на куски зачастую не знали за кем сейчас стоит следить, а кто является их другом, даже в одной семье иногда не было доверия.
       Столики шумели между собой. Обсуждение сводилось к той теме, что на данный момент интересовала Ганса. Он проверял настроение улиц, вливаясь в общий поток и прислушиваясь к мнениям, потому как его отец научил, что бывает так, когда среди многословной пыли можешь найти алмаз, который впоследствии станет спасением. За одним из самых роскошных столиков собрались хозяева ночных заведений, понимая, куда стоит идти, ибо наивесомейшее влияние находится в ладонях этих людей. Через их короткие каналы по городу сбывались немалые партии оружия и наркотиков. Сутки медленно истекали, отбирая по крупицам время. Где-то по улицам рыскала стая голодных волков, ища бездомность. Подойдя к стола и взяв сигару он занял пустовавшее место, предназначающееся для любых встреч Кубизу-старшему или его сыну.
-Приветствую. – Ганс окинул взглядом четверку людей, бывшую старше его, как минимум в два раза. Те кивнули в ответ и продолжили начатый разговор.
-Теперь уже из них не так просто выкачать ресурсы. Я не доверяю Бэктону. Он умеет только проблемы устраивать, да и после смерти отца не встанет на ноги. – Коротковатая шея спряталась под петлей повязанного галстука, который привлекал внимание своей строгостью. Манеры не вызывали положительных эмоций, потому что его хорошее воспитание уже давно погибло в бесконечном шелесте банкнот. Он был тщеславен и имея тысячи поблажек к себе мог возненавидеть человека, не простив ему своих недостатков. Оливера нельзя было назвать уродом, но он чересчур искажал лицо отвратительной мимикой, что было очень сложно рассматреть, каким он является на самом деле.
       Никто первым не заговаривал о Джонатане, слоно тот не приложил своей руки к спасению утопающих, но Ганс не верил в то, что до них не дошла полная информация, а посему был занят ожиданием. Ганс ничего не имел против конъяка, разливающегося в стаканы и тем не менее ему было сложно осознать, что бутылки опусташаются в мгновение ока.
-Посыпались сюда, чтоб в чужом доме свои расклады давать. Мне интересно, кто вообще рискнет себя топить. Си Эн выступает мудро несмотря на свой сопливый возраст и если не сдастся, то позднее загребет себе все. Он выигрывает у Бэктона не по очкам, а целым партиям. К нему, даже дед относился, куда лучше, нежели к своему сыну. – Сидящий гангстер по правую руку от оливера, приподнял бровь. Густая борода делала его не только солиднее, но и куда старше, чем он был на самом деле. Отпивая жадными глотками алкоголь он не давал времени, чтоб лед успел растаять. – Ничего Бэктон не добьется. Его сумел обставить мальчишка не знающий нашего мира. – Он аккуратно положил открытые карты на стол, оповестив о своей победе. Ганс не имел права играть, соблюдая, даже в этом нейтралитет, хотя еще не занял места своего отца, но лучше учиться сразу, чем перевоспитываться, меняя привычки, позднее. – Его свои же и сольют. Слабость никому не прощается, а тем более, если под таким началом идут люди, которым приходится ежедневно ложиться под стволы. Никто не будет рисковать. Ты же за этими словами пришел, наследник?
-Я должен знать, что происходит в городе. – Кубиз-младший спросил напрямик. – Стоунс дал нам спокойное завтра.
-А тебя волнует его судьба? – Оливер хмыкнул, снова сделав из себя карикатуру.
-Да.
-С каких это пор ты стал ценить чужаков или он уже стал своим? – Оливер бросил свои карты в общую колоду и на среднем пальце блеснул перстень из громадного изумруда.
-Стал. Нам дали то, что мы хотели и развязывать бойню не пришлось, тогда нет смысла отнекиваться, что он не принес нам пользы…
-Это верно. – Кивнул Оливер, ведь начав говорить в основном он, и вел линию беседы, а остальные отошли на второй план. – Сыграешь с нами партию?
-Ты же знаешь, что нет. – Ганс не поддавался ни на какие уговоры, не испытывая ломки из-за того, что казино закрыты для него, благодаря предстоящей власти он вдоволь насладиться адреналином, контролируя порядок. – Кто-то не считает Стоунса равным себе?
       Этот вопрос был с подвохом, но так как его уже произнесли вслух, то не удастся обойти молчанием.
-Иными словами, Стоунс находится у нас и ему необходимо обеспечить защиту, но сделать этого мы не можем, Ганс, как раз-таки и избегается бойня. Мы ни к чему не придем.
-Равен. – Кубиз-младший сам ответил. – Он убрал Бэктона, который нам мешал, если все закончится благополучно, то через пару лет Си Эн займет место смотрящего и тогда всем обеспечен покой. – Ганс рассуждал исключительно с выгодной стороны, не затрагивая личное, потому как никому из присутствующих не стоит говорить о потерях друзей и родных, иначе напоришься, разве что на циничный смешок.
-Он равен, потому что не сплоховал в этом вопросе, при чем не знал, что Кубиз-старший донесет до Си Эна, как все обставить, так что полагался исключительно на свои силы, но он покойник.
-Это ненадолго. Я обещаю, что Стоунс будет жить. – Кубиз-младший решительно отставил конъяк в сторону и поправил рукава пиджака.
-Ты уверено об этом говоришь, а к примеру я не знаю, как это устроить. – Густав Шварц, сидящий возле Оливера, решил наконец-то снова вступить в разговор. Он махнул плечом, требуя коктейля, дабы прийти в себя. Лень, с которой он подходил ко всему не раз, приходила ему на выручку, потому что прежде чем что-то предпринять он думал об этом несколько раз. Часто он думал о том, что правильные вещи и без него скажут, а вот, когда речь заходила о деньгах или власти, куда можно было всунуть свой нос он не презговал разливаться соловьем. – В случае смерти еще одного Бэктона у Си Эна нет шансов сразу же получить власть. Он еще слишком молод, хотя и шел сразу после смотрящего, как у нас ты, но в отличие от тебя у него нет родственных связей. Ему нужно будет убивать всех, кто захочет отнять его место и заручиться поддержкой на территории, помимо этого властям необходима твердая позиция, дабы более-менее держать улицы в узде.
-Значит, против Си Эна нет голосов? – Ганс подтвердил свою догадку взмахом головы. Присутствующие согласились, ведь основное, заключалось лишь в том, что этот гангстер может жить, как угодно, главное, чтоб происходящее не задевало их голов. – Оливер. – Он обратился к самому старшему. Этот головорез держал одно из самых богатых казино ”Кристалл”. – Смотрящему нужны твои люди, чтоб завтра убрать из города приезжих головорезов.
-По крайней мере это честно. – Оливер улыбнулся. Темный костюм в бардовую клетку был несколько свободноват, но не свисал складками. Он откинулся на спинку своего стула, приготовившись говорить. – Значит, прошли времена, когда смотрящие не вмешивались без просьбы в дела города. Интересно понять цель твоего отца. Неужели он полез в бизнес… Я не поверю, что предательство ходило рядом все эти годы.
-Смотрящему поставили условие, что соберутся заняться и его городом, если он запретит находится на своей территории, но я знаю, что ему позволено вмешаться и убрать тех, кто мешает порядку, потому что решения за ним.
-Люди Бэктона никому из нас не мешают и так как твой отец не в доле, то его вообще не должны волновать нюансы. – Оливер развел руками и потянулся к портсигару. Узкий прямоугольник украшенный золотом вмещал всего четыре сигару, но для каждой имелось отдельное место. На крышке не было семейного знака. В эти времена еще не было объеденения, порой проскальзывали именные браслеты, но не более того.
-Бэктон намерен убрать преемника моего отца и следовательно он имеет право на такие действия.
-Покушение на тебя? Мир сошел с ума. – Шварц не скрывал своего непомерного удивления от услышанного.
-Джонатан Стоунс станет смотрящим этого города. – Наследник говорил жестко. У него была четкая позиция, ведь отец учил, что порой будут просто проверять, пытаясь наградить сомнениями, заставляя сломаться.
-Но тогда охотиться начнут за тобой. – Оливер расстроился, несмотря на то, что его выбить из привычной колеи было заданием не из легких. – На тебя начнется охота. Действительно, просьбу не отклонишь. Кубиз-старший имеет право вмешаться. Убивать его человека, когда он… Но никому, кроме нас неизвестно, что он преемник. – Догадался Крист Рутенберг, сидящий напротив Ганса. Это было его первое замечание, но зато наивернейшее и наиточнейшее, но при этом понимал, что следует отметить этот факт, потому как завтра люди Оливера пойдут грызть глотки приезжим.
-Мой отец не обязан сообщать городам, кого он берет к себе, потому что это его территория и за косяк имеют право задать вопрос, только его люди. Это первое. – Второе… - Кубиз-младший не собирался мешкать, переходя в жесткую атаку, дабы его просьба не была отклонена. – Вытекает из первого, потому что города не объеденены между собой. – Он понимал, что твердость не должна превращаться в шантаж, ибо эта слабость и подпишет ему приговор.
-Твой отец поступает мудро. – Вмешался здравомыслящий Рутенберг. В его болотных глазах сквозило понимание. – Тебе еще рано, возраст не тот, хотя совсем скоро твой отец сдастся. Он очень болеет и пришло время его отпустить. Вопрос в самом Стоунсе. Он никто в этом мире. Его слово будет убивать людей, и захотят ли они этому подчиниться. Сделал один правильный поступок и все… Вы объяснили ему что его ждет?
-Да. Я буду с ним и плюс: вы.
-Я ручаюсь за себя и среди своих его прикрою, шепну, что надо, да и об этом убийстве нужно почаще говорить вслух. Это пойдет на пользу, но за остальных не могу поручиться. – Оливер признал, что это правильно.
-Я это учту. Получается, что ты дашь людей и займешься вопросом трупов
-Ты объясни, в чем нужда? – Оливер наконец-то опустил локти на стол. Постепенно карты отложились в сторону, и никому не приходило в голову продолжить играть. Морщины все больше выделялись, искажая лица, потому как задумчивость делала их хмурыми.

-Проблема в том, что по городу рысачит целая стая. – Ганс вынул из кармана пачку дорогущих сигарет и закурил. – прочесать улицы и переловить всех, доставить в аэропорт и убедиться, что сели на самолет, также не забудьте Крэга и Фрэнка. Си Эну станет проще дышать. Проследить рейсы и если объявятся новобранцы, то расправиться с ними. Утром мой отец заявит о джонатане и у них не останется выбора, но он не обязан раньше приготовленного срока об этом говорить чужакам. Я пока что не смотрящий и могу попросить вас, пусть эти несколько часов не знают о Стоунсе.
-Также, как и улицы о твоей просьбе… - Едко уточнил Оливер.
-Также, но, если не хочешь, откажись.
-Бирхофф. – Обратился Оливер, склонив голову к плечу. Берта было сложно назвать простым охранником, потому что он выполнял какие-угодно поручения и в том числе и это. Кубиз-старший мог послать своих людей только спустя сутки, но, если гости не устраивают кого-то из головорезов это уже отдельный вопрос и смотрящий не имеет к этому никакого отношения. Лично он никого и ни о чем не просил, более того он не говорил на эту тему со своим сыном, который обладая тонким складом ума сразу обо всем догадался. Что же касается Бирхоффа, то он подчинялся своему хозяину и не заботился о том, как будет выглядеть со стороны. У него есть приказ и дается определенный отрезок времени для исполнения. По возрасту он был старше ганса на несколько лет и это было сразу заметно. Темные глаза улыбались, даже, когда убивали свою очередную жертву, а вот само лицо в основном оставалось без эмоций. Берт встал за спиной у Оливера. – Возьмешь людей и переловишь всех, кто прибыл от имени Бэктона. Проверите аэропорты и автовокзалы, станции, чтоб никто не ускользнул. Проследите за Крэгом и Фрэнком, если все более-менее нормально, тогда не трогайте их до истечения суток, но кто-то дернулся, значит снимайте запрет, и забирайте их под мою ответственность. Я обставлю все так, будто они мешают моему бизнесу.
-Охраняешь Стоунса? – Берт спокойно обратился к Гансу, потому что наследник никогда себя не ставил выше остальных и любой мог общаться с ним в простом тоне не бегая на задних лапках или пресмыкаясь, словно ползучая тварь.
-До того, как он займет место моего отца. – Ганс улыбнулся и провел взглдям охранника отправившегося выполнять задание.
-Завтра Джонатан будет представлен нам? – Оливер подводил итог разговора, выясняя последние подробности, которые ему обязательно пригодятся.
-В твоем казино. Предоставишь его на несколько часов. – Наследник вспомнил, что осталось не так уж много времени до рассвета, так что было бы неплохо выспаться.
-Для меня это будет честью. Сколько будет приглашенных.
-Я не думаю, что много. Те, кто держит этот город. – Ганс поднялся, собираясь распрощаться.
       Поездка обратно домой забрала не так уж много времени, давая возможность подумать о следующих шагах. Безусловно это было слишком скоропостижно и от слухов не убережешься, но с другой стороны это и делается в таком порядке только потому, что Джонатану в спину дышат убийцы. Кубиз-младший не уснул в машине, а выкурив пару сигарет, дождался, пока водитель остановиться у дома. За ними закрылись тяжелые ворота, запрятав происходящее внутри. Наследник поднялся на свой этаж. В нескольких комнатах горел свет. Там сидела охрана, да и в коридоре сновали люди. Больше десятка человек не уснут этой ночью и это только в доме. На улице расхаживали с автоматами наперевес, водя впереди себя овчарок. Джонатан уже давно уснул, скрутившись калачиком на кровати и представляя собой довольно-таки убогое зрелище, а вот отец не спал. Он находился в гостиной, ожидая сына, сразу же около окна.
-Завтра можно будет представить Джонатана.
-С Оливером были сложности… - Отец не спрашивал, а утверждал. – Но раз и он не стал для тебя помехой, тогда осталось недолго. – Фридрих был рад, что сын не ошибся и урегулировал текущие вопросы не то, что без его вмешательства, а даже не прихватил с собой идей. – Ложись спать, сынок. С завтрашнего дня тебе придется очень трудно. – Он улыбнулся и задумчиво покачал головой.
“Я на стене большими буквами напишу: я тебя люблю,
Сердце оставлю здесь, а сам куда-то в никуда уйду,
Себя не обману, а столько раз клялся, отрекался от этих слов,
Не понимал когда-то очень давно, что я никто без тебя, моя любовь”.
Дэнди. 2022 год.
3.12.1990 год
       Снег постепенно превращался в воду. Прозрачные ручейки скользили по гладкому асфальту, притормаживая у камешка или попадая в ямку. День медленно рассеивался, подчиняясь вечеру, охватывающему город. Мороза не было, поэтому снег очень быстро исчезал с крыш домов, убегая с веток, и тихая капель барабанила по мусорным ящикам. Небеса позевывали, собираясь уснуть. Пришло время поджигать фонари, чтоб не заблудиться.
       Стоунса никто не будил. Он проспал до обеда и лишь потом сквозь сон почувствовал, как ломит спину. Ему стало стыдно, что он позволил себе в чужом доме столь длительный отдых и не успев толком открыть глаза, сразу же присел на кровати, собираясь встать. Взгляд был потухшим и наверное, если бы его сейчас кто-то сравнил с Фридрихом, то тот бы выглядел моложе. Осунувшиеся плечи выростили горб, которого еще пару дней назад не было. Скрюченные пальцы мало походили на те ладони, которые будут держать целый город. Безусловно, он был жалкой пародией на смотрящего, но дело в том, что опытный Фридрих не смотрел на внешность. Его мало интересовали позы и повадки, а иногда и подбор слов, коим пользовался собеседник. Его волновали решения, которые предпринимаются и мозг могущий быстро найти ответ в любой критической ситуации, каким бы обухом те не свалилась на голову. Он не торопил событий и не собирался готовить Джонатана к встрече, ставя на себе пример, пусть лучше отдохнет. Все приложиться, если к этому не стремиться, а идти.
       На тумбочке у Джонатана лежала свежая рубашка, а рядом на вешалке висел строгий костюм темно-синего цвета. В этом можно было уловить стабильность и надежность, но вообще-то Ганс отдал то, что носил сам. Освежившись, Стоунс поспешил одеться, виновато посматривая на часы, и когда вышел из своей спальни, где его сразу же остановил Кан, уже пришло время обеда.
       Лоренс провел гостя в столовую, где одинокий Фридрих заканчивал свой обед чашкой кофе. Для Джонатана сразу же поставили еще один прибор.
-Сегодня на совете ты будешь представлен. – Смотрящий сразу же начал с новостей, отказав себе в удовольствии раскачиваться. – Ты уже готов. Смотрящему не нужно уметь говорить. Он должен слушать.
-Об этом мне говорил отец. – Джонатан едва притронулся к еде, как это ни странно, но не испытывая голода. – Люди, которые будут присутствовать уже знают, зачем состоится эта встреча?
-Безусловно, Джонатан. За тебя поручились, и все прошло успешно. Тебе остается только закрепиться.
-Я не стану менять твой уклад, но я практически его не знаю.- Джонатан отпил несколько глотков воды и поставил бокал обратно на стол.
-Многое тебе расскажет мой сын, и к тому же я никуда не денусь. Ты всегда можешь прийти ко мне и поведать о случившемся, а я выслушаю. Поверь моему опыту, если дать возможность сказать все, то ты и сам найдешь ответ в своих словах, и тебе не будет нужна моя подсказка или совет. – Фридрих наблюдал за ним, но во взгляде не было оценки. Про себя он уже приготовился ко встрече и не спешил рассказывать Джонатану о том с кем ему придется встретиться, пусть все увидит своими глазами, учась самостоятельно характеризовать личность. Смотрящий не собирался ни в чем не ущемлять его свободу действий. Единственное, что добавил: - Не примыкай ни к одной из сторон. То, что кто-то прав еще не означает, что и в других поступках он идеален. Не играй ни с кем, какие бы партии не предлагали, иначе проиграешь свой статус. Сразу же сольют в канализацию. Ни примыкай ни к одному из предложений заработать. Тебе будут платить за то, что ты справедлив и этих денег вполне достаточно для того, чтоб прожить безбедно. К тому же деньги отмываются с тех вопросов, в которых заложена неправда. Прибыль всегда есть откуда достать, но главное не стать акулой.
       Джонатан угнулся и смотрел в свою тарелку. Он понимал, что это будет нелегко. Как удержаться на плаву между головорезами, ворами, дилерами, поставщиками, мошенниками и получить от них не терпение, а уважение?
-Я не сломаюсь. – Сказал Стоунс.
-Я знаю, мальчик мой. Я бы не поставил на тебя, если бы ты этого не стоил…
       Фридрих занялся собой. Перед отъездом ему нужно было пройти несколько процедур и получить пару уколов, а после этого он находился в собственном распоряжении. Ему помогли одеть костюм, и поправили волосы. Кан распорядился, чтоб подогнали личную машину смотрящего, лишенную заднего сидения и имеющую несколько планок удерживающих колеса, чтоб те не могли катиться. Ганс был готов еще с утра, потому как проснулся очень рано. Перед отъездом Фридриху доложил Оливер, что все до головорезы Бэктона покинули город. Он не стал оттягивать время и рассчитывать на то, что они сами купят себе билет. Бэктон был полон негодования, но пока что не решался позвонить к смотрящему и рассказать о том, насколько он недоволен случившемся. Помимо разницы в возрасте Бэктон еще от своего отца был наслышан, что Кубиз стойкий и его не сломить никакими доводами, если он примет какое-то решение. Угрожать он ему не мог, потому что большая часть людей занимала позицию Си Эна и не собиралсь ложить свою голову на плаху. У него не было возможности погасить бунт у себя дома, а тем более соваться в Париж или Мюнхен. Дела выглядели паршиво, и выход не находился.
       Фридрих не ожидал от него звонка по крайней мере в первые несколько часов. Бэктону необходимо обдумать дальнейший план действий, чтоб исходить, хотя бы из набросков. Все расселись по машинам и отправились в ”Кристалл”. Оливер был гостеприимным хозяином, принимая гостей. Безусловно, что на встречу прежде всего прибыли те, кто присутствовал на встрече с Гансом и к ним присоеденилось около шести человек. Это были те люди на которых опирались в вопросах торговли наркотиков, оружия, шлюх, а также недвижимости.
       Зал не был очень большим, но тем не менее вмешал всех гостей. Здесь было очень уютно. Кресла перетянутые мехом горностая, ковры напоминающие о том, что эти медведи были когда-нибудь живы, а вдоль стен на полках покоились несколько убитых животных. Эту комнату Оливер обожал. Он был охотником еще с самого детства и не стыдился выставлять напоказ свои самые редкие трофеи. Первым въехал Фридрих, а за ним с двух сторон уже шли Ганс и Джонатан. Перед последним предстали исключительно незнакомые люди. Он никого из них не знал. Было очень сложно что-то прочесть в чьих-то глазах, потому что в основном эмоции прятались в глубине души. Стоунс отметил, что в Оливере присутствует некая хищность и его можно легко сравнить с одним из тех животных, которые смотрят впереди себя немигающим взглядом. Ганс поздоровался с присутствующими только после своего отца. Собравшиеся расселись по местам. Также Джонатан выделил Рутенберга, который следил за ним беспрерывно. Стоунса не смущало повышенное внимание к своей персоне.
-Можно уже начинать. – Заговорил Фридрих и ему как обычно было удобно лишь в своем кресле. – Я уверен, что для многих мое сегодняшнее решение не станет неожиданностью. Я стар и уже давно думал над тем, что пришло время оставить вас и отойти от дел. Не один из вас на протяжении жизни не сказал мне ни разу, что я оступился, был несправедлив или не прав. Я ценю это отношение и никогда о нем не забуду. Сегодня наконец-то наступил тот день, когда я заявляю во всеуслышанье, что ухожу на покой. Безусловно, с этого момента я снял с себя статус неприкосновенности, так что каждый из вас имеет право всадить мне пулю в лоб, если я когда-то предал справедливость. – Тишина так и не нарушилась после того, как Фридрих умолк. Он не ожидал другого ответа, но все же дал возможность убедиться еще раз, что все в порядке.
-Никто не может кинуть тебе такой предъявы, смотрящий. – Оливер не придал своим словам особых чувств, но при этом было не трудно догадаться о чем он думает в этот момент. При Кубизе-старшем не плохо жилось, а что будет дальше?
-Мы не будем говорить о прошлом, потому что каждого из нас волнует бдущее. То, что будет завтра. Я представляю вам своего преемника. Я готов передать ему свой статус уже сейчас, но прежде мне необходимо знать, что скажет каждый из вас. Я не имел права приказывать вам. Я всего лишь убирал там, где грязно. – Фридрих перевел дух. Он держался молодцом. Его голос все также звучал четко и убедительно и при этом он не давил авторитарностью. – Джонатан Стоунс тот, кому я готов доверить улицы…
       По залу прокатился гул, но те, кто были информированы еще вчера, попросту молчали. Рутенберг был единственным, кто улыбнулся.
-Его к нам? – Бертгольд был местный наркобарон. Он ужаснулся, услышав это имя. Сейчас его взволновало, что будет с каналами.
-Я готов сказать. – Оливер похоже взял на себя нелегкое бремя. – Я долго думал об этом, потому что узнал еще вчера. Ты выбрал, поставив этого человека впереди своего сына, потому что он чего-то стоит. – Особой дружелюбности в голосе не было, но люди не были должны его полюбить.
-Я не удивлен. – Рутенберг поспешил вмешаться, потому, как Оливер уже высказался первым и он имел право вмешаться. – После убийства Бэктона я думаю, что ты можешь рассчитывать на поддержку не только этого города, но и Парижа.
-Я согласен с предыдущими высказываниями. – Добавил Густав. – Я за тебя, Стоунс, а, кто против, пусть выскажется.
-Меня смущает тот факт, что статус неприкосновенности будет у чужака. – Бертгольд не стал юлить. – Он убил Бэктона, но приехав сюда, привлек его людей. Не выйдет ли так, что вместо Парижа стволы направятся направятся в нашу сторону.
-Это будет зависить от вас. – Подумав ответил Фридрих, но никто не понял о чем идет речь и бывший смотрящий продолжил. – Если Бэктон поймет, что за своего смотрящего вы перегрызете глотки, даже не обсуждая с ним возможность предать, - Сказал он жестко выделив последнее слово. – Он лишен поддержки в своем доме и не захочет соваться к нам. Объеденившись, как когда-то со мной вы отведете от себя войну, а что дальше произойдет с парижанами, нас не касается.
-Что ж, это меня устраивает. – Бертгольд согласился, приняв Джонатана.
-Значит решение принято. С этого момента, Джонатан любые двери этого города для тебя открыты. – Объявил Фридрих и от Джонатана не ускользнул смысл, подсказывающий то, что чем чаще он будет среди ганстеров, тем быстрее приобретет вес своих слов.
       К Стоунсу начали подходить люди и поздравлять его с тем, что не просто остался жив, а еще будет с ними. Фридрих отъехал в сторонку, чтоб было проще контролировать реакцию и угадывать, кто рискнет воткнуть нож в спину. Статус неприкосновенности очень шаток и всегда найдется тот, кто оправдавшись не единой правдой, а собственной нападет. Ганс стоял рядом с Джонатаном и с этого момента не собирался от него отходить ни на шаг. Встреча прошла довольно-таки успешно, и до полуночи собравшиеся праздновали, спустившись в ресторан, и заказав себе ужин. Джонатан занял место в центре, которое ему уступил Фридрих, скромно, сев по левую сторону, потому что с правой стороны находился его сын. Головорезы этого города должны скорее привыкнуть к тому, что пришла смена поколений. В этот день Джонатан четко усвоил лишь одно: он никому не доверял и почти не говорил, стараясь выслушать каждого. Ганс взял на себя львиную долю работы и в основном вел линию беседы, чтоб поменьше затрагивали смотрящего. У присутствующих накопилось много вопросов, потому как еще вчера они толком не знали, кто это такой, а уже сегодня им придется разделить с этим человеком свою жизь. В частности многих волновало, по какой причине Джонатан уехал из города, но подобные вопросы в присутствии Фридриха никто не решался задать, а ведь смотрящего еще не раз придется проверить. Периодически кто-то вставал из-за стола и уходил переброситься парой фраз по телефону, оповещая о случившемся событии. Джонатан чувствовал себя куклой, от которой чего-то ждут.
-Расценки останутся прежними? – Поинтересовался Шварц.
-Я думаю, что этот вопрос мы будем решать вместе. – Джонатан старался не ударить в грязь лицом перед теми, кто в него поверил, но он волновался, что не совсем убедителен. Он поднялся из-за стола и отправился в туалетную комнату. Войдя в помещение прикрыл за собой дверь и умылся.
-Волнуешься. – Рутенберг был мягок. – Это пройдет. – Он последовал за ним, потому что не хотел говорить при всех. Не дождавшись ответа, он продолжил: - Начнешь войну против Нью-Йорка?
-Нет. Я не собираюсь ставить людей под стволы. – Джонатану хотелось побыть одному, но он прекрасно понимал, что не может себе этого позволить.
-Это правильно, потому что здесь никто не хочет войны. Каждый получает свои деньги и старается не мешать другому. По крайней мере так было при Фридрихе. Ты принял Мюнхен за свой дом?
-У бездомного дом там, где он может уснуть. – Стоунс не заметил, как перешел на личное.
-Я рад, что ты приехал сюда. – Загадочно ответил Рутенберг и вышел в коридор.
       Джонатан отодвинул его на второй план. Вернувшись он понял, что официальная встреча закончена и можно разъезжаться домой. Вскоре ему придется высказываться, а он не знал, как себя подать. Фридрих подобен скале, но у Стоунса этого нет в характере, и поэтому нужно было создавать что-то свое.
-Теперь ты их днем и ночью. – Ответил Ганс, когда они вышли на улицу. Отец уже занял свою машину, а Джонатан закурил и наследник решил не покидать его. – Чем больше молчишь, тем больше знаешь.
-Я не о чем не жалею, просто не знаю о чем говорить.
-В текущие дела вольешься за пару дней, тем более я тебя всегда прикрою, так что не оступишься, да и папа рядом. Ты не пешка, просто тебе нужно сделать первый шаг, это и станет твоим переломным моментом, а потом уже все пойдет само собой. Ты со временем будешь понимать намного больше, но, а сейчас, что увидел?
-Меня никто не ждал. Среди присутствующих были те, с кем ты переговорил. Они приняли нормально, а остальные не готовы жить, зная, что я на их территории.
-Это не совсем так, когда стало известно, что преемником будет мой отец его не пустил в зал для совещаний, выставив пушки в упор, но его предшественник нашел нужные слова, чтоб убедить головорезов дать шанс и взгляни, теперь они не готовы с ним расстаться, хотя жалуются на возраст. Истинная причина в его болезни. Боялись, что в какой-то момент сдастся и не успеет предложить кого-то вместо себя, а теперь представь, что бы было, когда все хотят проглотить лакомый кусочек.
       Кан открыл дверцу машины и пригласил их сесть. Обратно Ганс и джонатан ехали в одной машине. Им нельзя было расставаться. Поездка прошла спокойно и никакие каверзные или щекотливые темы не обсуждались. По приезду Фридрих тот час же забрал их в кабинет Ганса и прокатившись к окну повернулся обратно:
-Как ты себя чувствуешь? – Черная мебель была несколько мрачновата, но наследника вполне устривала строгая обстановка. Голые однотонные стены серого цвета и рабочий стол.
-Привыкаю. О каких расценках шла речь?
-Люди будут платить тебе дань за то, что в любой момент ты можешь им понадобиться, но при этом, если запросишь слишком высокую цену, то будешь у них в долгу и будет очень неудобно сказать: ты не прав. Расценки не устанавливаются смотрящим, каждый сам решает сколько может дать. Ты ответил правильно, пусть это было интуитивно, но кому доверять в этом мире, если не себе? – Фридрих усмехнулся. – Эта мелочь уже сыграла тебе на руку, а ведь все заметили, что я не инструктировал тебя, попросту приведя к ним таким, каков ты есть и как видишь, ты и сам справился. Все уляжется.
       Зазвонивший телефон прервал их разговор, и по бывшему смотрящему было заметно, что он не удивлен, кивнув сыну, чтоб тот снял трубку.
-Кубиз.
-Ганс, позови смотрящего. – Бэктон был спокоен, хотя эта выдержка стоила ему успокоительного.
-Смотрящий. – Ганс передал Джонатану безо всякой подготовки. – Тебя просят.
-Стоунс. – Ответил тот бесцветным тоном, и ему ответила тишина. Он не стал ложить трубку, решив разобраться до конца.
       Бэктон находился в своем особняке, отправив охрану сторожить дверь гостиной, но отказавшись пустить внутрь. В руке находилась бутылка успокоительного, которая от неожиданности упала на пол. Разжавшиеся пальцы задрожали от услышанного и ему показалось, что земля уходит куда-то из-под ног. До него еще не долетела эта новость, потому как Фридрих понимал, что к ночи он что-нибудь придумает и обязательно объявится. Схватившись за сердце, Бэктон медленно опустился на пол. Ему показалось, что он потерял остаки рассудка и перед глазами все потемнела. Ему ответила тварь, которая убила его отца, объеденившись с предателем Си Эном и лишила сына. Он то и дело сглатывал, стараясь придумать хоть какой-то ответ, но в голову ничего не приходило. Если бы это можно было назвать наглостью, то он бы это сделал, но Бэктон был согласен лишь с тем, что это чересчур мягкое слово:
-Ты… - Ничего более подходящего в голову не пришло.
-Я. – Голос Стоунса не дрогнул.
-Ты, мерзкая скотина! Прикрылся статусом и думаешь, что я до тебя не доберусь. Мразь… Я тебя раздавлю, как таракана. Пресмыкающееся все же доползло до своего убежища, пусть Фридрих не рассчитывает на мою поддержку… - Он начал задыхаться.
-Мое время могут занимать только вопросы. У тебя таковые есть… - Джонатан так и остался стоять, опираясь одной рукой о стол и не становясь нервным или неуравновешенным.
-Да пошел ты, ублюдок.
-Я отключаюсь. – Джонатан положил трубку.
-Он собирается тебя убить… - Пробормотал Фридрих, скорее обратившись к самому себе. – Что ж, это нам на руку, но главное, чтоб не попались в ловушку. Это нападение его и погубит, тем самым вернешь долг Си Эну. – Кубиз-старший покатил к выходу, отправляясь спать. День завершился благополучно и он получил то, что хотел.
Из воспоминаний Альбины Стэнфорд. 1970 год.
       Я стою перед образом Девы Марии и читаю молитву. У меня нет времени на то, чтоб тратить попусту, бегая по чердакам и гоняя птиц с крыш. Я каюсь целыми днями и боюсь, что, даже этого будет мало для спасения моей души. Я грешна, потому что ем, хотя и стараюсь это делать, как можно реже, потому что, пока набиваю живот миллионы нищих просят у небес кусок хлеба. Я сплю на мягких кроватях, но, едва прислуга выйдет из комнаты, как перебираюсь на пол, потому что хочу доказать свою веру. Я живу в роскоши и от этого никуда не деться. Мне бы отречься от всех людских прихотей и только молиться. Я столько раз звала сестру к себе, пытаясь вразумить, что только так мы спасем свои души, но она смеется надо мной, не веря, а зря. Ее ждет ад, разве это так сложно принять и чем раньше она обратится к вере, тем больше шансов на спасение. Я каждый день хожу в церковь и ставлю там свечку. Я отдаю часть своей одежды нуждающимся и не понимаю, как можно не думать о других? Мне кажется, что папа понимает меня и благодарит за то, что я делаю. Он бы тоже молился, но не успевает. Он помогает приютам и его доброте нет предела, если бы Каролина не перетягивала его к себе, он бы вообще не знал, что такое пороки. Ее вид, поведение и характер, говорят сами за себя, и я бы давно поверила, что она не из нашей семьи, но мы похожи между собой. Правда с годами я замечаю, что мы не близнецы, хотя и очень сильно похожи… Может двойняшки. Отец не любит об этом говорит, считая, что мы две капли воды. Мне кажется, что моя скромность мне к лицу. Я вижу, как на меня смотрит Джонатан и если бы не видела греха, даже в общении с посторонними, то мы бы легко нашли с ним общий язык, потому что он замечательный.
“Вокруг меня сотня дорог, а я не знаю по какой идти,
Паутина глотку душит, и я понимаю, что уже не спастись,
А мне бы застрять в той секунде, когда ты мне однажды сказал,
Пусть солнце упадет на землю, но я тебя не предам”.
Безимянная 2028 год.
25.12.1990 год.
       Дни потянули за собой недели, которые почему-то спешили превратиться в месяц. Плачущие дороги иной раз высыхали или превращали воду в лед. Бледное солнце немного устало и отчаянно вымаливало отдых для себя, прося уснуть до лета. Где-то под облаками летели самолеты, перевозя пассажиров из города в город, меняя страны и ища то место, где можно остановиться. Температура с каждым днем становилась все ниже и мороз рисовал по стеклам узоры, украшая улицы к празднику. В жизни Джонатана Стоунса сквозила обыденность из-за того, что чего-то нового не происходило. Этим утром у него была назначена встреча, и им с Гансом предстояло отправиться в ”Мюнхен”, чтоб провести совет. Джонатан не волновался. После звонка Бэктона он понял, что есть на свете те, кто еще никчемнее, чем он, хотя на первый взгляд многие отдадут предпочтение его скромной персоне, потому как его внешний вид говорил сам за себя.
       Черный костюм в бледно-синию полоску получил еще и набор перчаток такой же ткани, потому как на улице было холодно, а Стоунс легко замерзал. Галстук был тоже полосатым, а вот рубашка из шелковой ткани носила нежный оттенок облаков. Волосы были зачесаны гелем и стянуты в хвост черной металлической заколкой, которая целиком сливалась на фоне прически и если не присматриваться, то ее не рассмотришь. Он спрятал свои глаза за очками и одев на не подкуренную сигару маленькое кольцо, укрытое мелкой россыпью черного нефрита, вышел из дому. Ганс уже ждал его, играя с Каном в снежки, и при этом он оставался все таким же серьезным.
-Можем ехать? – Кан угодил Гансу в бедро, перепачкав пальто снегом и пока наследник отряхивался, он ожидал ответ смотрящего.
-Да, Лоренс. – Тихо ответил Джонатан и его задумчивость порой пугала людей, потому как они сомневались в том, слышит ли он их или находится где-то в своем мире, куда никого не приглашает. Он говорил с Гансом за эти дни о чем угодно, но ни одного разу не упомянул о том, что думает по поводу смерти своей семьи. Подхватив полы длиннющего плаща, он наконец-то сел на заднее сидение.
-Думаешь, во сколько уложимся? – Поинтересовался Ганс, закурив в машине.
-Не больше часа. – Стоунс прикрыл глаза. – Поставщик первый раз воду мутит?
-Ему выгодно сводить возле себя побольше людей, чтоб боролись за цену. – Ганс взял газету с переднего сидения.
       Джонатан услышал, что звонит его телефон. Выждав несколько секунд, он снял трубку:
-Смотрящий.
-Только что прилетели. – Далее последовали короткие гудки.
       За окном стояла стена из белоснежных хлопьев, залюбовавшись щедрой россыпью небес Джонатан, не сразу сказал Гансу о полученной информации. Редкие прохожие, подхватив сумки с продуктами, спешили на обед домой или забегали в открытые кафе. Обыденность сквозила в каждом жесте, и попросту было не на чем обострить внимание. Нищие переулки сменялись более роскошными, редкие повороты перечеркивали прямые дороги и вели к закоулкам, а жизнь запутана точно также.
-Уже в городе.
       Кан прошелся по дорожке, открыв дверцу сначала Джонатану, а потом Гансу, кроме него их окружало еще несколько человек, приехавших на других машинах. Кивнув охране, стоящей перед клубом два друга вошли внутрь. Спустившись по ступеням вниз, они прошли по главному залу в самый конец и открыв дверь уже смогли подняться на второй этаж, дабы найти ту комнату, которая им требовалась. Стоунс вошел первым. При виде него несколько дилеров начали рассаживаться по местам и лишь поставщик немного замешкался, рискуя остаться без места. Джонатан присел в кресло и крики, связанные с руганью всего мгновение тому назад утихли. Собственно говоря, пока что не было повода для серьезных разборок и дилеры попросту пригласили смотрящего, чтоб тот присутствовал при разговоре, потому что так ощущали себя немного спокойнее.
-Я могу начать? – Поставщик обладал невысоким ростом, но избыточным весом и издалека походил на шар. Короткие усы делали его лицо очень подозрительным ко всему, чтобы не происходило. Коротковатая стрижка открывала плоский лоб, но казалось он ни капельки не унывал по этому поводу и это было правильным. Идеалы придумывают те, кто готов всю жизнь потратить зря на мечты.
-Говори. – Джонатан прикрыл глаза, и поставщику на миг показалось, что он уснул. Ганс уже свыкся с поведением своего друга и не чувствовал себя стесненно.
-Я наладил контакт с Парижем и они готовы отдавать мне вдвое больше товара, чем раньше, соответственно я могу его сбывать по своему усмотрению, где лучше цена, туда я и иду. Я же не вмешиваюсь в работу дилеров, когда они за один грамм берут втрое больше, чем я перед этим им продал. У них свои клиенты.
-Возле ”Ласточки”… - Так назывался один из недорогих баров. – Больше клиентов. Я нуждаюсь в товаре. – Вмешался один из дилеров.
-Не один ты такой. – Отреагировал Оливер усмехнувшись. – У меня казино не детский сад и пустым оно не может простаивать, но такие цены, которые ты предлагаешь. – Он пренебрежительно глянул на поставщика. – Я не потяну, что говорить об этой нищете.
       Сейчас Джонатану предстояло войти в положение каждого из них. Это было не трудно, и при этом одним из самых важных углов являлся Оливер. Он богаче других и при этом все равно нельзя идти на уступки.
-Я прошу по 450 тысяч с каждого. – Поставщик посмотрел на смотрящего, а Ганс догадался, что это всего лишь разминка, потому что кучке головорезов нечем себя занять.
-Я не потяну.
-Какая будет прибыль? – Джонатан обратился к обоим.
-До семи сот. – Ответил тот, кто был беднее.
-Около миллиона. – Неспеша ответил Оливер, потому что в его казино отдыхали солидные люди и им можно было поднять цену.
-Я взял за 350 первую часть и вторая будет стоить столько же.
-Ты сколько потянешь? – Джонатан обратился к первому дилеру.
-200. – Коротко ответил тот.
-Сколько нужно времени, чтоб сбыть товар… - Джонатан уже решил для себя, чем все закончится и поразился тому, зачем вызывать по таким пустяковым делам. Он изредка открывал глаза, поглядывая на собравшихся.
-Максимум неделя.
-У тебя? – Джонатан кивнул Оливеру.
-Два дня и я расплачусь сразу. – Недовольно пробурчал он. Для него не стало загадкой, как сейчас поступит Джонатан.
-Плати двести и забирай товар. Не принесешь деньги поставщику через 7 дней. Мне достанется твоя голова.
-Спасибо тебе. – Дилер подпрыгнул от радости.
-Ты подождешь неделю и получишь полную сумму в то время, как сейчас тебе бы пришлось сбить цену.
       Джонатан встал, потому что понял, что приход Оливера это была обыкновенная проверка, потому как ему нечем заняться. Поправив пиджак он осмотрел всех и удостоверившись в том, что больше к нему никто не имеет вопросов, покинул кабинет. Кан набросил ему на плечи плащ и Джонатан вынул из внутреннего кармана очки. Ганс шел следом, поправляя пальто и пряча в одежде свой ствол. Выйдя на улицу, они закурили. Охрана находилась в нескольких шагах, обсуждая новинки в оружии и споря, каким калибром быстрее отстрелишь конечность.
       С крыши сыпался снег. Зима становилась все холоднее. Джонатан услышал скрип шин, собираясь одеть очки и отведя руку в сторону, выронил их, потому как машина выкатившая из-за поворота, остановилась прямо перед ними. У охраны, принадлежащей Кубизам имелся приказ. Они могли убивать кого-угодно, кроме Бэктона. Тот выскочил на тротуар и размахивая пистолетом, направился к Джонатану. Ганс бросил окурок и увидев дуло, бросился на выручку, закрывая стоящего Джонатана собой. Охрана увидев, что ситуация выходит из контроля, потому что через секунду наследника попросту застрелят и Кан не выдержав, решил ослушаться приказа. Он был единственным, кто посмел направить ствол на Бэктона, но Джонатан держа одной рукой Ганса и собираясь повалить того на стол, другой вынул нож из кармана и метнул в Кана, чтоб выбить оружие. Ганса ранило почти в сердце. Джонатан закричал, но положив аккуратно тело посмотрел на Бэктона. Тот один стоял среди своих, потому что его охрана уже была убита. Бэктон собирался выстрелить еще раз, но Стоунс схватив горсть снега, бросил ему в лицо и ударил в живот. Проигравший тер глаза, стоя на коленях и не знал, что можно дальше предпринять.
-Убей. – Джонатан смотрел на асфальт, где лежал ствол Бэктона, и ему было не трудно до него дотянуться. Он еще раз толкнул жертву. – Хочешь, я скажу тебе, что будет дальше… - Он поднял веки и по ресницам пробежался снег, укрывая белой полосой и те снежинки, которые не могли задержаться на глазах, попросту падали на щеки, обжигая холодом. Побледневшие губы дрожали и он признал тот факт, что эта тварь снова его обставила.
-Тебя свои убьют. Ты напал на смотрящего. – На улицу как раз выскочил Оливер, услышав последние слова.
       Кан в это время вызывал скорую. Его мало волновало, что он пострадал это была нечего не значащая царапина по сравнению с тем, что ему приходилось переживать раньше, но Ганс. Он был ранен и из последних сил старался открыть глаза, прося Джонатана…
-Не убивай, только не убивай его, слышишь. – Он не понял, что Джонатан сам отказался от этой затеи, потому что на его плечах лежали обязанности, запрещающие думать о личных целях, какими бы благими они не были, ведь это все равно корысть. – Не убивай… - Он улыбнулся Кану и потерял сознание. Бледное лицо становилось таким же прозрачным как первый снег. Глаза наполнились пустотой, потому что мозг окутал туман.
-Встань. – Стоунс схватил его за локоть и двинув еще раз в живот, чтоб не вырывался, потащил к клубу, потому что вскоре должна была приехать скорая и времени было слишком мало. Поставщик и дилеры были вовлечены в работу, тягая трупы в помещение и засыпая лужи кровью свежим снегом. На все потратилось более одной минуты, а скорая помощь уже повернула за угол. Несколько прохожих стали невольными свидетелями и это не играло на руку, но с остальным придется разбираться немного позднее.
       Сложно объяснить чувства Стоунса по отношению к Бэктону, но между ненавистью и дружбой он выбрал второе. Сейчас ему предоставился отличный случай и пусть он бы не убил последнего из того рода, кто причинил ему самые страшные страдания, но тем не менее, мог хотя бы избить… Ему это было неважно. Для него этот неудачник ничего не значил и побежав на улицу он застал тот момент, когда Ганса уже поднимали на носилки.
-Я в норме. – Это то, что Ганс успел вымолвить, придя в себя и снова потерял сознание.
-В больницу. – Скомандовал Джонатан Кану, который прятал руку за спиной. Сев за руль он повернулся к охраннику. – Я сильно тебя задел?
-Я в норме, а ты…
-Думаю о Гансе. – Прошептал Джонатан, ощутив свою вину и тяжело вздохнув. – Нужно решить с полицией. – Ему пришлось снять трубку, потому что звонил Фридрих. – Я.
-Поворачивай машину. – Жестко сказа тот. – Ты отвечаешь за жизнь Бэктона, если его там кто-то уберет, вина ляжет на тебя. С моим мальчиком ничего страшного не произошло. – Спокойно сказал он, уверенный в том, что все образуется.
       Джонатан резко развернул машину. Скользкая дорога мешала передвигаться быстро и не бояться попасть на встречную, поэтому пришлось, немного снизить скорость. Кан перевязывал руку, и в добрых глазах засело сочувствие. Познакомившись с головорезами поближе, Джонатан понял, что не все из них бесчувственны. Охране нужно убивать, но, тем не менее они точно также умеют испытывать боль, как и все остальные. Через несколько минут они уже вернулись к клубу. Полиция подоспела, как раз вовремя и что-то выясняла у Оливера. Тот разговаривал с ними очень мило, словно они были старыми приятелями, давая показания о происходящем.
-Я думаю, что убийство было заказным. У моего друга серьезный бизнес в Америке и по-видимому, нашлись те, кого это не устраивает.
-Напавшие скрылись? – Полицейский не особо следил за разговором, потому что ему уже позвонило начальство, предупредив, что не стоит докапываться к каждой мелочи, а это значит, что нельзя быть слишком въедливым с криминальными авторитетами.
-Как видите. – Уверенно заявил Оливер, а Стоунс следил за тем, что вскоре и ему придется говорить подобные небылицы.
-Джонатан Стоунс… - Полисмен открыл блокнот. – Вы можете описать нападавших?
-Мне сложно что-то сказать. Снег ослепляет глаза. Меня закрыл собою друг и единственное, что волновало в этот момент это, чтоб он остался жив.
-Какого рода у вас бизнес в Америке?
-По наследству мне досталось несколько ночных клубов и баров. – Джонатан снял перчатки. Полисмен порывался еще что-нибудь добавить, но вспомнив, кто перед ним находится, предпочел умолкнуть. – Я могу идти?
-Да, если что мы вызовем вас в участок. – Это было сказано, лишь бы не умолкнуть первым, потому как Стоунса никто не будет дергать по этому вопросу. Кубиз-старший предполагал, что Бэктон не оставит их в покое и все это время Джонатан и Ганс были везде на виду, приманивая убийц, а люди принадлежавшие к их семье, отслеживали аэропорты и станции.
       Оливер стоял на месте и пропустил его в клуб, открыв дверь, а затем протянул свою ладонь:
-Я тебе верю. – Сказал он, после увиденного.
       Кан прятал окровавленную руку в кармане и лишь в ”Мюнхене”, благодаря бармену, давшему ему аптечку, смог заняться собой. Джонатана отвели к Бэктону, который был связан, чтоб не вздумал себя покалечить и единственное, что ему оставалось сделать в столь безысходном положении это плюнуть в смотрящего, что он собственно говоря и продемонстрировал.
-Я думаю, что мы вылетим сегодня. Я доставлю тебя к твоим людям, а они уже решат, что делать с тем, кто осмелился нарушить статус неприкосновенности. – В этом монологе не разу не упоминалось о смерти его близких и Стоунс, даже взглядом не укорил убийцу.
-Да, хоть сейчас. Я наслаждался смертью твоей безмозглой семейки. Твой больной братец мог только хвататься за ствол или иметь свою суку, а папаша боялся, что прижмут хвост, если начнется война, а ему всегда хотелось, чтоб ручки были чистыми, так не бывает, приходится пачкаться. Ты же грязный и род твой такой же или ты не отец, хотя ты же черный… К тебе противно притронуться… - Он смеялся. Ему больше ничего не оставалось, как ранить словами и просить сдаться. Джонатан, даже не пошевельнулся. Опустив веки он, словно ушел в себя и Оливер, проводящий время с Джонатаном, куда меньше Ганса, предположил, что он ушел в себя. – Ты, мусор, который все пинают ногами… Бездомность, так и не нашедшая своего очага, но когда-нибудь наступит время и эти крысы жрущие друг друга, решат заняться тобой.
       Оливер снял пояс со своих брюк и засунув ему в рот, стянул, чтоб умолк. Он повернулся к Джонатану и заметил, что сквозь опущенные ресницы медленно пробивается одинокая слезинка. Закрыв собой, он не дал обнаружить это еще кому-нибудь. Конечно, нынешний смотрящий никогда не будет таким, как прошлый, но он не так уж и плох и от общей правды еще ни одного раза не отступился, а ведь мог лично разорвать эту падаль на куски.
-Я полечу с тобой. – Тихо сказал Оливер. – Так будет надежнее. Сейчас отправлю своих людей, пусть собираются. Бирхофф. – Оливер махнул ему рукой. – Позвони в клуб, пусть соберется пара десятков человек и отправь их первым рейсом в Нью-Йорк, пусть договорятся о встрече с Си Эном. Мы прилетим немного позднее, заодно узнайте, чем дышат улицы и на что они настроены в данный момент.
-Это поддержка? – Плечи Стоунса были настолько поникшими, что пиджак болтался на нем, как на кривой вешалке.
-Это обязанность. Было нападение на нашего смотрящего, а никто из нашего города не готов его потерять и пусть Нью-Йорк это увидит. – Оливер вынул телефон из кармана. – Рутенберг. Это Оливер. Я вылетаю в Нью-Йорк. Мы словили падаль. Присоеденяешься?
-Через пол часа буду в аэропорту. Полетим на твоем?
-Без вопросов. Его нужно подготовить к вылету. Я разберусь. – Оливер занялся урегулированием и этого вопроса.
-Я тоже хочу лететь. – Взвизгнул поставщик.
-Остынь, хотя… - Оливер махнул рукой. – Густав. Это Оливер.
-Я вылетаю. – По-видимому, тот уже успел получить расклад от Рутенберга сидящего рядом, и пьющего коктейль.
       Бертгольда забрали с вечеринки и тоже присоеденили к себе. Джонатан молчал, думая, что сейчас Ганс мог бы дать дельный совет, если бы не был ранен. Он немного помедлил не зная, стоит ли оповестить обо всем Фридриха, потому как тот почему-то не звонил. Он уже выполнил указания, которые от него требовались.
-Набери. – Посоветовал Оливер, пробегая мимо и на секунду, отводя телефон от уха. Он был постоянно занят телефонными переговорами, договариваясь о предстоящем перелете. Свободный свитер был натянут за несколько секунд, потому как в футболке ему было холодно. В своей повседневной жизни хозяин казино предпочитал носить более удобную одежду, а не затягивать себя удавкой. Эта встреча с Джонатоном не несла в себе чего-то серьезного и он не посчитал, что должен прийти к нему, нарядившись, словно павлин.
       Стоунс посмотрел на советчика, опустившись на удобный стул. Красная ткань, расползалась по сидушке и спинке, а мелкие цветы белого цвета, придавали столь яркому цвету обыкновенного очарования. Достав телефон он решительно набрал нужный номер.
-Это Стоунс. – Пришлось ему сказать после нескольких секунд, потому как гудки наконец-то перестали рыдать в ухо.
-Уже собрал людей? Кто же вылетает?
-Хозяева ночных заведений и поставщик, плюс охрана. – Выдал джонатан, придвинув к краю стола пепельницу и достав пачку сигарет, чтоб сняв перестень с мизинца, который находился под ногтем и аккуратно вставил в него сигарету. Из перстня с помощью звена выпадало маленькое серьга в форме колечка из белого золота. Само же кольцо сверху было украшено крошечными алмазами.
-Это хорошо. – Обрадовался бывший смотрящий. – Кому отдашь Бэктона?
-Фрэнку и Крэгу или посмотрю, кто у них там остался, но точно не Си Эну, потому что тогда нет смысла его туда вести. Здесь тоже можно убить.
-Мыслишь верно. – Фридрих отъехал от окна и направился к двери. – Как только закончится, операция… Я наберу тебя. – Это были его последние слова, и далее было не о чем говорить.
       Оливер раскинулся на одном из диванов. Осталось совсем недолго, и должен был поступить последний звонок для того, чтоб можно было отсюда выехать. Никто не собирался мешкать. Часть головорезов, уже благополучно ехала в Нью-Йорк, кое-кто сидел в аэропорту, ожидая своей очереди и самые главные персоны, пока что осели в ночном клубе, собираясь выбираться, когда будет решен вопрос по поводу вылета. Джонатан помнил о своем друге, который сейчас лежал в операционной и кажется, что в целом мире нет того, кто бы плакал, переживая за него. Отец был настолько силен, что, даже не выехал в больницу, понимая, что своим присутствием не поможет докторам, не спасет сына тем, что смахнет платочек с кармана и начнет причитать. За пределами операционной находилось несколько человек из охраны, но единственная обязанность, которая лежала на их плечах это оберегать и не более того.
-Выезжаем. – Оливер встал и прошелся по кабинету. – Поехали. – Крикнул он Бирхоффу и тот не заставил произносить просьбу дважды.
-Я нашел. – Бирхофф принес огромный чемодан, даже Джонатан ехал в апартаментах скромнее. – Поместишься. –Сухо рявкнул охранник и подтолкнул Бэктона к выходу.
-Так будет проще. – Объяснил Оливер, закрывая за Джонатаном дверь. – Потому что будет визжать на контроле. Я не хочу из-за него сутки торчать в аэропорту.
       Они, молча, прошли в машину. Бирхофф помог усестся несостоявшемуся убийце и сам занял водительское место. К аэропорту было сложновато добраться, потому как снег все это время падал беспрерывно и по всем дорогам раскинулся белый ковер, переливаясь всеми гранями фиолетового оттенка. Небо постепенно затягивала ночь и звезды, спрятавшись за этим покровом, уснули, качаясь на облаках, ведь те были для них колыбелью.
       В холле их уже ожидала толпа людей, которая постепенно рассеивалась. Каждый привез с собой свою охрану и многих отправляли на рейс, вылетающий примерно в это время. Оливер посчитал по головам тех, кто летит с ним и забрав на правился договариваться, не забыв предупредить, что у него огромный багаж. Ни для кого не был секретом тот факт, что таможенники почти догадывались о том, что перевозилось в багаже, но глядя на лица этих людей, никто не заикнулся о том, что его не устраивает. Паспорта проверяли скорее для того, чтоб успокоить самих пассажиров, ведь имена им были знакомы и до этого. Несколько таможенников предложили провести к трапу лично не стесняясь своего подхалимства. В общем, вездесущий Оливер остался доволен и запомнил их имена, чтоб в будущем не забыть воспользоваться предложенными услугами, ведь провожающие предложили свои услуги, а он был не тем человеком, который откажется от лакомого кусочка. Бирхоффу еще и помогли внести чемодан и распрощавшись, пожелали им удачной поездки.
       Оливер предложил своим гостям занять те кресла в которых они почувствуют себя удобно. Вскоре было предложено выпить и поужинать, также перед каждым лежали коробки с сигарами и сигаретами. Оливер следил за тем, чтоб никто не испытывал нужду. Джонатан ел без аппетита, но тем не менее впервые за долгое время оставил тарелку пустой. У него часто кружилась голова, и он понимал, что питаться нужно намного усиленнее, чем он привык. Вскоре все уснули, и лишь охрана занялась просмотром газет, прослушиванием музыки, а некоторые смотрели телевизор. Бэктона вынули из чемодана и посадили возле Бирхоффа, тот не давал ему не то, что развязать веревку, а вообще шевелиться. Едва неудачник хотел просто передвинуться, как охранник сразу же бил его локтем в живот, надолго отбивая охоту, становиться героем. Парочка симпатичных стюардесс, присутствующих при всех перелетах Оливера, всех разбудили утром. Скоро была посадка, и нужно было прийти в себя, умыться, побриться по желанию и перекусить.
       Си Эн приехал в аэропорт еще за час до прибытия. Он был не один. К нему присоеденились люди Оливера, приехавшие встретить своего хозяина. По Си Эн был взволнован перед встречей и собирался звонить Фрэнку, но только после того, как своими глазами увидит живого Бэктона. Не было резона подставлять свои слова, и поэтому он оттягивал время, собираясь позвонить, немного позже. Темно- зеленый костюм подчеркивал его худощавую фигуру, а черная рубашка и галстук делали его более солидным. Он беспрерывно смотрел в небо. От этой встречи многое зависело, потому что труп последнего из Бэктонов, примирит людей в городе и исчезнет раскол. Си Эн молил о том, чтоб все сложилось благополучно, впрочем, никакая неожиданность не подкосила их в тот день.
       Стоунс поправлял перчатки на руках, направляясь к трапу. Перед спуском ему набросили плащ на плечи, и именно здесь он впервые ощутил, что ему очень сложно самостоятельно передвигаться. Он схватился за перила и проделал несколько шагов. За его спиной шел Кан, который наклонился к уху:
-Тебе плохо?
-Тяжело идти.
-Я постараюсь раздобыть трость. – Багаж несся по ступеням и вскоре должен был пройти еще одну проверку.
       Си Эн встречал своего друга, открыв объятия. Он обнял Джонатана и взяв его ладонь, положил на нее крест. Цепочка скользнула вниз, но задержалась на пальце. Лицо смотрящего засияло всеми оттенками счастья, и на несколько секунд улетучилась боль и слетела масках, подкрадывающейся старости, потому что он был слишком молод, чтоб загибаться от тяжести еще не пройденных лет.
-Я так рад, что ты приехал…
-Я тоже рад тебя видеть. – Улыбнулся смотрящего и не стал мешкать, застегнув цепочку на своей шее, стоя в центре холла и не смущаясь от посторонних взглядов, оценивающих его внешний вид и странное поведение. – Я с посылкой.
-Я вижу. – Обрадовался Си Эн и жестом показал, что они могут пройти вперед. Отследив тех, кто приехал вслед за Джонатоном он спросил: - Когда ты успел окружить себя такими людьми?
-Мне во многом помог Ганс. – Джонатан вспомнил, что Фридрих ночью так и не позвонил, но сдержался сам, потому что на первом месте у него всегда должны находиться обязанности, а потом уже все остальное.
-Он сделал более, чем достаточно. – Си Эн указал на ряд машин, которые их ожидали. – Я наберу Фрэнка. – И занявшись выполнением своего обещания он занял одно из сидений в машине, куда прежде всего пригласил смотрящего. – Здравствуй, Фрэнки. Ты сейчас в ”Водопаде”?
-Пью конъяк. – Ответил тот, сдерживаясь, чтоб не послать. Он сидел перед людьми Бэктона и они гадали, что же им делать, потому что не знали, чем закончился вчерашний день.
-Я к тебе подъеду.
-У тебя есть новости? – Фрэнк подобрел в мгновение ока и был готов отправить за Си Эном собственную машину, лишь бы тот поскорее объявился здесь. – Хорошие или плохие?- Он был осторожен.
-Ты обо всем узнаешь в течение часа.
       Около десятка джипов двигались одной колонной, спеша добраться к одному из самых известных клубов в городе. Здесь днем и ночью был разгул и веселье. На столах двигались танцовщицы. Музыка гремела, свободным потоком разливаясь по всем этажам, а пъяные головорезы лениво смотрели бокс, изредка перебрасываясь ничего незначащими фразами, но сейчас все было по-другому. Ожидание доканывало, и на душе становилось противно из-за того, что сам ничего не мог решить.
       Джонатан никогда не был здесь, но слышал от отца об этом заведении. Оливер вышел из машины и сразу же попросил, чтоб прихватили Бэктона. Тот начал вырываться, потому что не хотел идти внутрь, но ему снова достался Бирхофф, а тот всего лишь стукнул по почкам и потащил за собой, словно мешок с зерном, не капельки не заботясь о том, как это выглядет со стороны. Фрэнк рассматривал тот вариант, что, если Джонатана все-таки убили, то это не так уж и плохо. О судьбе неудачника никто не заботился, потому что каждого волновала их собственная шкура. Едва Крэгу доложили, что прибыл Си Эн, как распахнулась дверь и прежде всего вошли люди прибывшие из Мюнхена. Фрэнк встретился взглядом со смотрящим и почувствовал себя неуютно. Ручка выпала из его рук и с шумом приземлилась на пол. Бирхофф толкнул Бэктона и тот упал возле самого стола. Это было унизительно. Еще вчера он отдавал приказы этим людям, а сегодня стоял на коленях, понимая, что скоро его убьют и при чем не чужие, а свои.
-Я приехал за правдой. – Джонатан медленно снимал перчатки, а Крэг встав, предложил ему свой стул. Через несколько минут Фрэнк рассадил всех, попросив охрану принести стулья из соседних помещений.
       На лицах нью-йоркских головорезов застыло недоумение, потому что они не знали, каким образом Джонатану удалось за такой короткий срок перетащить на свою сторону этих людей. Слова Фридриха многое значат, но они вряд ли могут заставить приехать сюда.
-Вчера на нашего смотрящего, было произведено покушение. – Оливер кивнул в сторону неудачника. – Наши улицы заинтересованы в том, чтоб понять, что стало причиной нарушения закона. Это месть или стоит копать глубже. – Он давил на Фрэнка, но имея несколько козырей на руках, он мог себе это позволить.
-Это месть за смерть отца. – Нашелся Крэг, сидящий возле Рутенберга.
-Вы не остановили? – Отметил поставщик, которого все-таки Оливер забрал, потому что этот малый поднимал ему настроение.
-У нас раскол и вы это знаете. Сейчас нет порядка, и каждый тянет одеяло на себя. – Фрэнк приезжал к Фридриху и чувствовал, что свергнет любого, но когда пришло время говорить, то оказалось, что все в его жизни складывается паршиво и он не знает, куда себя деть. Его неловкие движения выдавали страх с головой. Те, кто еще несколько минут назад были его приверженцами, образно говоря, отступили на шаг назад, отправившись на поиски Си Эна, который сейчас стал еще весомее, чем раньше. Это было ему на руку и он с радостью принимал дары от судьбы.
-Ваше решение. – Бертгольд закурил и швырнул пачку сигарет на стол. Он был самым нетерпеливым и никогда не любил длительных вступлений, пахнущих пафосом и театром.
-Что скажет Си Эн? – Поинтересовался Крэг.
       Последние слова Стоунсу не пришлись по вкусу. Ему пришлось в очередной раз согласиться с тем, что лучше слушать, нежели говорить, потому что открылась сущность Крэга. Тот постоянно хитрил, стараясь переложить ответственноть на Си Эна, но вторую сторону не волновало, что они стараются привлечь к себе удачу, даже таким дешевым и низким способом.
-Ты присылал ко мне убийц? – Голос Джонатана был тихим и тем не менее все до единого умолкли, дабы выслушать смотрящего. Сгорбившийся Джонатан представлял жалкое зрелище и тем не менее его боялись.
-Нет.
-Фрэнк, ты знал, что Бэктон едет убить меня? – Это был прямой вопрос и становилось еще хуже. Отвечать правду, когда исход понятен или врать, но люди защищающие его после такого сразу же отвернуться и все равно выдадут. Никто не станет прикрывать чужую подставу.
-Я знал…
       По комнате прокатился неимоверный гул. Оливер о чем-то переговаривался Си Эном, но шепот и поэтому никто не мог разобрать о чем они договариваются.
-Значит, будет справедливо, если ты решишь этот вопрос. – Рутенберг поднялся и направился к окну, приоткрыв штору.
-Я не могу решать один без Си Эна. – Заявил Фрэнк, пытаясь схватиться за малейшую спасательную нить, но ему это не удавалось сделать. Он был приверженцем того, что можно свои слова выдать за правду и не принимал той истины, которая всего одна и у нее не бывает сотен лиц. Она не подстраивается в угоду кого –бы то ни было, стоит лишь захотеть. Всегда и во все времена существовали лжецы, но те, кто не хотели быть обманутыми, видели правду и неважно, насколько она была сурова, главное, что не понадобилось лгать собственной душе.
       Бэктон тем временем успел отойти и приподняться. Ему хотелось где-нибудь присесть, но свободных мест не было и он ощущал себя изгоем до тех пор, пока Рутенберг не покинул своего места. Быстрым шагом он направился туда, но Оливер одной рукой схватил за шиворот куртки, а другой махнул Бирхоффу.
-Тварь, не будет сидеть с нами за одним столом. – Оливер был категорично настроен и вернул все в прежнее русло. Бирхофф держал за локти неудачника, следя за развитием разговора. – Да, если так, то тогда мне придется поставить предъяву, вам двоим. Война с Парижем была на волоске. Это заказ Си Эна?
-Нет. – Ответил Фрэнк и опустил голову.
-Более тридцати трупов в церкви это заказ Си Эна?
-Нет. – Фрэнк заерзал в кресле.
-Убийство смотрящего это заказ Си Эна?
-Нет.
-Тогда он не при чем и я снимаю с него этот вопрос и ставлю его тебе: Кто это обставил? – Оливер опустил локти на стол. В нем не было интеллигентности или стиля. Он был лишен вежливости и частенько разговаривал грубым тоном, но не позволял себе забывать о том, кто он есть и какие права имеет.
-Семья Бэктонов.
-Ты пачкал свои руки об эти события? – Cтановилось, слишком жарко и начинало казаться, что весь свежий воздух куда-то исчез, будто его заглатывают.
-Да… - Он был разочарован. Было предпринято столько попыток, дабы обставить всех и за счет своей желчи и зависти, подняться на еще одну ступень и получив власть, наслаждаться каждым мгновением, но теперь перед глазами возникла пропасть, потому что вышло так, что не всегда можно причинять боль, унижать, издеваться и верить в то, что никогда не придет расплаты. Так не бывает и человечеству приходится платить за каждый свой вздох… войнами, болезнями, деньгами, потерями и страданиями, прерывающими сны.
-Кто убил родных смотрящего? – Рутенберг разбавил этот диалог собой, снова возникнув в нужное время в том месте, где его искали.
-Тогда он еще не занял этот статус…
-Я тебе не сказал о расплате, а спросил имена…
       Фрэнк отвернулся, замешкавшись, но сколько не молчи, а все равно придется говорить, потому что от этого никуда не денешься. Он почесал ногу, раздумывая, как можно выкрутиться из сложившейся ситуации.
-Твоего отца убил… я! – Крэг встал. – Ну, же, смотрящий, покажи нам, на что способен, а то ты все молчишь, а за тебя расписываются, потому что ни на что не способен?
 Джонатан смотрел на него в упор и ресницы не дрогнули. Он не был грустен, потому что твердость духа поддерживала его всеми силами. Если бы дело касалось только его, то он бы уже давно отступил, но сейчас это стало бы предательством, а он не собирался этого делать.
-Потому что за безопасность смотрящего прежде всего отвечают улицы в которых он поддерживает порядок и вопрос, что с тобой делать, буду решать я. – Отрезал Оливер и продолжил.
       Шварц посмотрел на часы. Ему хотелось, чтоб совет скорее подошел к концу, итак понятно, чем все закончится. Он был готов всех перестрелять и отправиться на обратный рейс, потому как хотел спать. Эта пылкая перепалка для него ничего не значила, потому что он попадал еще и не в такие передряги, а что касается виновных, так они уже дали ответ. Попросив себе чашку кофе, Густав несколько отстранился от окружающих, подумывая о горячем обеде.
-Зная о нападении и ничего не предприняв, вы становитесь такими же соучастниками. – Рутенберг повернулся к Джонатану.
       Охрана со стороны Нью-Йорка насчитывала около десятка людей, но к группе Си Эна они не имели никакого отношения. Стволы болтались на бедрах и никто не удосуживался спрятать, хотя бы под пиджак. Джонатан встал.
-У вас есть две минуты, чтоб решить, что вы сделаете с теми, кто предпринял попытку меня убить. Если ваша сторона, я исключаю Си Эна, - сразу же вставил он, чтоб в дальнейшем не было недоразумений, - согласна с тем, что ваши люди поступили правильно, тогда я соберу совет, включая и парижскую сторону. Будет справедливо, если решит третья сторона. Других предложений у меня к вам нет. – Он пошатнулся, потому что ноги не желали удерживать его.
       Если выражаться более простыми и дотупными словами, то стоит заметить, что на совете объеденится Париж, Мюнхен и часть Нью-Йорка, а потом они просто передавят тех, кто решил в свое подлости идти до конца и на этом все закончится. Что самое интересное, так это от стороны Нью-Йорка не успел высказаться не один из гангстеров, потому что охранники работающие на них, достали оружие и каждому засадили пулю в лоб. Трупы падали на столы с перекошенными лицами, а Густав продолжал пить свой кофе, радуясь тому, что наступил долгожданный момент развязки. Последним был Бэктон. Джонатан, даже не посчитал нужным дождаться, пока его убьют. Он направился к выходу, натягивая перчатки и даже крик, осыпающий его душу ничтожными проклятиями с головы до ног, все равно не заставил его оглянуться. Кан дал ему сигарету и подкурив, открыл дверь, собираясь провести на улицу.
“Сотни тысяч лет Вселенная стоит и не жалеет никого,
Лишь одна история может разжалобить ее,
Легенду о вечной любви ветер рассказывает звездам по ночам,
Но а им на сердце больно и от этого хочется кричать”.
2027год.
26.12.1990 год.
       Узкие тропы растянулись ровными дорожками, разделившись на квадраты. Высокая железная ограда, прячет то, что находится внутри. Памятники возвышаются над землей. Здесь можно увидеть распятия с маленькими фотокарточками в центре, статуи ангелочков, которые украшают могилу двоих детей, просто прямоугольные глыбы… Страшно вовсе не из-за того, что на кладбище и днем и ночью влавствует тишина, беда в том, что те, кто уже уснул, больше не проснутся. Снег укрыл многие могилы, хотя, птичьи лапки повсюду оставили свои следы. Они живы. Джонатан вошел в открытые ворота, попросив остаться наедине с собой. Он не хотел, чтоб за ним шла охрана и сочувствующе переглядывалась между собой. Не было нужды в поддержке Си Эна, потому что на свете нет таких слов, которые могут описать потерю близких. Ему хотелось избежать общества Оливера несмотря на то, что за сегодняшний день он уже не один раз был ему благодарен, но умер его отец, брат и невестка. Как можно описать боль, что необъятна и по размерам намного больше земли. Невозможно выделить кого-то один момент из его жизни, потому что все они дороги, ведь в будущем уже ничего подобного не произойдет. Он не хотел плакать и тем не менее его душа ослушалась, разрыдавшись навзрыд. Ему бы забиться в уголок, как жалкому и убогому псу и выть там без устали и не искать покоя, а задыхаться от собственного горя, боясь будущего, которое дает ему еще один день.
       Присев около могилы отца он крепко обнял ее и проглотив несколько слезинок, застонал. Его поймет лишь тот, кто пережил тоже самое, но людям кажется, что они могут представить себе, насколько это ужасно. Первый день декабря стал для него самым тяжелым днем и несмотря на то, что стрелки неумолимо двигались вперед, он застрял в той минуте, когда вошел в церковь. Ему уже не вырваться из этого плена. Переведя взгляд на брата он обнаружил, что под его фотографией имеется маленький ангелочек, сделанный из камня, а под ним надпись:
“В память о неродившемся малыше”.
       Эти слова иглой врезались смотрящему в сердце. Канн тем временем отправил одного из охранников съездить в город за тростью, потому как джонатан существенно сдавал свои позиции и это ни для кого не было секретом. Ему было холодно. Он кутался в плащ, но заледеневшее сердце стонало не от мороза. Таким образом его изводила боль.
-А у меня твой оберег. Помнишь, он спас меня от смерти, потому что ты дал мне его, а тебе не помог... Расстегнулся. – Он вынул крест из-под застегнутой рубашки и поцеловал его. – Спокойного вам сна, жаль, что я не ушел вслед за вами. – Он поднялся и медленным шагом побрел прочь.
       Джонатану о чем-то говорили, пытаясь развеселить. Головорезы не оставляли в покое ни на минуту, проводя к машине. Кан подал ему трость и смотрящий был за это безгранично благодарен. Вернувшись в свой город Джонатан хотел задержаться, потому что здесь были те люди, которые когда-то очень давно любили его. Указав водителю, адрес он объяснил Кану, что это его друзья и он просто заедет узнать, как они живут. Ему хотелось спрятаться от своего сегодняшнего уклада, хотя бы ненадолго. Машина направилась к роскошному особняку, ворота которого были открыты, приглашая кого-угодно. Притормозив у ворот, Джонатан вышел на улицу и переговорив с Оливером, предложил им лететь домой, а его оставить на Си Эна.
-Ладно. Ему я доверяю. Будешь садиться на рейс, отзвонись. Пока ты был у своих к тебе звонил Фридрих. – Вспомнил хозяин казино и протянул ему руку. – Ты уверен, что это твои друзья?
-Пока мой отец не поднялся на ноги, он кормился из рук Стэнфорда. Я помню, сколько всего хорошего он сделал для нас, да и я спасся не без его участия. Без денег сложно выжить. – Джонатан распрощался со всеми. Си Эн предложил подождать в машине, решив отдохнуть. Джонатан направился к кабине, где сидели люди охраняющие покой Стэнфордов. Едва он переступил порог, как ему бросились на шею…
-Джонатан, а мы уже думали, что ты сюда никогда не придешь. Ты нас не забыл. – Старичок махнул более молодому поколению. – Я его кормил, когда он был маленьким. Проходи… В доме сегодня будет много народа. – Расмеялся он, и провел его к самому дому, чтоб Джонатан не заблудился, хотя тот помнил каждую скамейку. Он шел по дорожке и вспоминал, что свое детство провел не так уж и плохо. Всегда были люди, которые хорошо к нему относились. От этого на душе стало немного легче. Старичок вернулся на свой пост, а Джонатан вошел в особняк.
       Перед ним раскинулась роскошная гостиная. Громадные окна тянулись практически с самого потолка. Бледно-голубые шторы благодаря прозрачной ткани пропускали дневной свет. Кожаная мебель была расставлена не только по углам. Открытый балкон поместил в себя скамейку с позолоченными быльцами. Мелкие лампы в форме звезд раскинулись по потолку, который был темно-синего цвета. Бледно-желтые диваны и кресла, словно отражались в звездах, которые раскинулись еще и на полу. Вместо плинусов были зеркальные полосы, подчеркивающие размеры комнаты. Джонатан осмотрелся и понял, что здесь никого нет. По дому, даже не сновала прислуга, но судя потому, что рассказал его знакомый, сегодня намечался прием, а это значит, что наверняка и горничные заняты приготовлениями. Джонатан повертелся на первом этаже и направился к лестнице.
       Второй этаж имел множество спален, и одна из них как раз не пустовала в это время. В небольшой комнатке около зеркала украшенного золотой рамой стояла девушка, всматриваясь в свое отражение. Белоснежное вечернее платье обтягивало тонкую талию, спускаясь книзу свободными складками. В изумрудных глазах засело некое чувство, чем-то напоминающее печаль. Она была похожа на куклу, потому что практически не шевелилась, а старая кормилица, поправляла ей волосы. В комнату вошла еще одна служанка с подносом в руках:
-Мисс Стэнфорд, ваш сок.
-Спасибо. Оставь и уходи. – Сухо произнесла Мария, посчитав нужным вмешаться, пока не поздно.
-Я хочу полюбоваться вами. Вы так прекрасны, мисс Каролина. – Эн не могла никак утолить свое любопытство и ей было интересно разведать, как можно больше подробностей, но злая старуха не давала приблизиться к хозяйке. Я видела вас на старых фотографиях, вы будете их обновлять?
-Тебе нечем заняться… - Пробурчала Мария. – Ты еще не попадал на плохое настроение хозяйки. – Она посмотрела на Каролину, но в глазах прислуги, как это ни странно прозвучит, отсутствовал страх.
-Закрой рот. – Прошипела кормилица. Джонатан вошел в открытую дверь и остановился на несколько секунд, задержавшись на пороге. Кормилица продолжила увещевать девушку. – Вот твой жемчуг, Каролина. – Она достала из темно-коричневой шкатулки ожерелье, переплетенное пятью нитями такие же вьющиеся длинные серьги. Это было грубовато, но тем не менее прекрасно. У самой же хозяйки в руках был венок из белых лилий, что безусловно раздражало прислугу и она не скрывала этого. – Выбрось этот мусор.
-Моя бы воля… - Тихо прошептала она. – Я бы вместо драгоценностей украсила бы себя цветами.
-Мисс Стэнфорд, но лилии это цветы смерти. – Испуганно запричитала Энн.
-Помолчи, дочь. Каролина, отец этого не одобрит. – Она отобрала цветы и занялась ее волосами, подбирая волнистые локоны и закалывая их жемчужными заколками. Незаметно подмигнув ей она не стала скрывать, что этого не следует делать.
       Джонатан рассматривал бледное лицо, прячущееся за маской роскоши, которая слишком явственно давила на нее.
-Жаль, что мисс Альбина не смогла прилететь. Я ее еще не видела. Она все учится за границей. На эти слова никто не обратил внимания.
       Стоунс наконец-то вошел в комнату:
- Эти лилии прекрасны.
-Сынок, ты вернулся. – Кормилица повернувшись, бросилась ему на шею. – Когда ты прилетел?
-Несколько часов назад. – Признался он.
-Дон обрадуется. – Мария несколько секунд радовалась, как ребенок, но опомнившись, начала глазами искать хозяйку.- Помнишь, это твой друг детства – Джони. Ты любила с ним играть.
       Каролина гордо вскинула голову, став прежней:
-Привет, Джони.
-Здравствуй… - Он запнулся не продолжая.
-Это Каролина, просто вы с Альбиной похожи, как две капли воды. – Кормилица стояла между ними, испывая неловкость. Затянулась пауза, которой по идее не должно было быть.
-Просто раньше ты всегда бросалась мне на шею. – В его глазах что-то мелькнуло и исчезло. Все произошло настолько быстро, что она так и не смогла понять, что же он о ней подумал.
-Я изменилась. – В ее голосе появилась дерзость и неспеша подойдя она прижалась к плечу Джонатана.
-В какую сторону… Тебе стала ближе Альбина? – Расмеялся он и неловкость спала.
-Сумасшедшая монашка? – Хозяйка вскинула руки, радуясь, что нашла слушателей, которые будут восхищаться ее красотой. – Я предпочитаю брать от жизни все, - и погрозив ему пальцем, повела плечом, - и всех.
-Раньше вас было проще отличить с Альбиной. – Мимоходом вставил Джонатан и прильнул к столу, где лежало несколько журналов, открытые на тех страницах, где были самые красивые наряды.
-Эта дурочка переросла… - Каролина хотела договорить, но кормилица остановила ее. Недовольно сморщив носик, она опустила голову.
-Дочка, нельзя плохо говорить о сестре.
-Ай, кормилица, вечно ты делаешь мне замечания. Я прямо слова не могу вставить. Ненавижу живые цветы. – Она смела рукой венок на пол и двинув их ногой, присела на диван, откинувшись немного назад. В каждой ее позе чувствовалась то, что она готова соблазнить, даже каменные стены.
       Джонатан наблюдал за этой картиной, склонив голову и отставив трость, начал снимать перчатки. Обстановка была в ярко-красных тонах и прозрачные занавески отливали ярким солнцем, которое сжигает небо по вечерам прежде чем раствориться.
-Ты как раз вовремя. Сегодня первый прием Каролины после длительного отсутствия. – Мария снова подошла к хозяйке и занялась ее волосами, та сидела неподвижно, стараясь ей не мешать.
-Где же ты провела все это время? – Наивно спросил Джонатан, присев в одно из кресел.
-Отдыхала, объезжая острова. – Голос был сухим и появилась некая раздражительность. Узкие туфельки блеснули из-под платья, вдоль шва тянулась полоска камешков, подчеркивая, насколько дорога эта пара обуви.
-У тебя возникла ко мне неприязнь. – Констатировал Джонатан, полуприкрыв веки и запрокинув голову назад, он почувствовал себя здесь, как дома, вот только стал на пару десятков лет старше.
-Нет, конечно. Я очень скучала за тобой, все это время. – Она не стала вдаваться в подробности воспоминаний, дабы поговорить о тех годах, когда они не виделись.
       Бесцветная улыбка украсила губы смотрящего. Еще пару часов назад у него была совсем иная жизнь, и там не было этого беззаботного шелеста слов, которые ничего не значат. Там он нес ответ, за каждый свой взгляд, а здесь перед ним сидит маленькая ложь до конца не осознающая, что он на десять шагов вперед знает, где она говорит неправду.
-Мы обязательно наверстаем упущенное. – Клятвенно заметил Стоунс. С ней он возвращался к прежней жизни. Безусловно, никто не сможет заменить ему семью, но по крайней мере в этой комнате он чувствует себя спокойно.
-Я надеюсь, что ты надолго. – На этом этапе она проиграла, потому что было заметно, что во взгляде поселилась надежда получить отрицательный ответ.
-Задержусь ровно настолько, насколько ты скажешь. – Он был серьезен. – Даже, если ты скажешь на всю жизнь.
-Я ненадолго здесь. Позднее опять полечу на острова.
-Ты же только оттуда, верно? – Спросил он, глядя в упор.
-Да, но я не могу находиться долго в одном месте. Мне становится скучно. – Это прозвучало, как насмешка.
-Мисс, вы не дождетесь Альбину? – Энн снова вставила реплику, хотя было бы лучше, если бы промолчала.
-Энн, спустись вниз и узнай не вернулся ли мистер Стэнфорд. Я уверена, что Джонатану будет с ним о чем поговорить. – Произнесла она с нажимом.
-Ты не дождешься Альбину? – Джонатан повторил тот вопрос, который его очень заинтересовал.
-Не знаю.
       На улице послышался шум и стало понятно, что родители Каролины наконец-то вернулись. Это разрядило напряженную обстановку и дало возможность не говорить о прошлом. Каролина не была готова вести серьезные гости с гостем появившемся в доме слишком неожиданно. Она еще толком не успела прийти в себя и освоиться, как себя нужно с ним вести. Джонатан вежлив, но ведет себя суховато, порой щедро осыпая насмешками и не боясь выглядеть немного циничным.
-Я за тобой. – Высказался смотрящий.
-Идем встречать маму и папу. – Это было сказано невпопад, но тем не менее она быстро схватила его за руку и потащила вниз, поправлчяя другой рукой серьгу. Едва спустившись вниз Каролина поздоровалась с родителями и исчезла, оставив гостя в покое, а сама вернулась в свою комнату, собираясь закончить одеваться. Кормилица нахмурилась.- Со своим характером я могу вообще не спускаться к гостям.
-Это будет слишком дерзко. Ты можешь навредить отцу. – Пожурила Мария и застегнула ожерелье.
-Конечно, я же люблю его. – Она прошептала это слишком тихо. – Но избавь меня от Джонатана, я не хочу, чтоб он приближался ко мне.
-Девочка моя, - жалобно прошептала старуха, - я сделаю все, что смогу. Идем. – Она взяла ее за руку.
       Они прошли мимо кабинета отца, но обошли стороной, решив, что не стоит туда входить. Дон присел за свой рабочий стол. В его серых глазах засело любопытство. Русые волосы мелкими прядями опускались на плечи, которые были широкими. Он не забывал о своей физической подготовке и до сих проводил в спортивном зале по несколько часов. Средний рост не делал его завистливым к тем, кто был выше, но его волновало, какой пост он занимает.
-Я ждал тебя. – Заговорил Дональд, вынимая из ящика коробку с сигарами. Кресло позволяло передвигаться по всему кабинету и не утруждать себя тем, что придется вставать. – Есть много поставок, которые помогут твоему городу. Ты, как я понимаю не вмешиваешься, но всегда есть люди через которых прокручивается откат, а потом тебе принесут дань. С твоим наследством все в порядке. Мы с Дэном были, как родные братья и потеря твоего отца стала для меня невосполнимой утратой. Деньги оформлены на твое нынешнее имя, так что ты можешь распоряжаться ими, как угодно. Ко мне приходил Си Эн помогал со всем разобраться. Я думаю, что мы отлично справились.
       Джонатан слушал не перебивая. В нем не было нетерпимости, но едва Дональд договорил свои последние слова он обратился к нему с вопросом:
-Где мой сын?
-Он в Лос-Анджелесе. Сейчас ему двадцать лет. Он ни в чем не нуждается. Я положил на его счет немалую сумму, но он не знает откуда это. Я до сих пор удивляюсь, как ты умудрился в 15 лет, - пытаясь подобрать более подходящие слова, но ничего не получалось и он остановился…
-…с белой. – Собеседник решил договорить за него сразу же подобрав правильное окончание реплики. – Я рад, что жил у тебя и за все тебе благодарен, а что касается денег.
-Джони, я никогда не считал, сколько тратил на вашу семью и не собираюсь что-то менять сейчас. – Стэнфорд ласково улыбнулся.
       Тихий и нерешительный стук прервал незаконченный разговор. Дональд посмотрел на дверь и лишь потом дал разрешение войти. Энн несла поднос, где стояли две чашечки кофе. Тонкий аромат разнесся по комнате, обжигая ноздри.
-Мистер Стэнфорд, я принесла вам кофе. – Было зматено, что она побаивается хозяина.
-Спасибо. Скажи, гости уже начали сходиться? – Дон занялся тем, что освобождал стол от накопившихся бумаг.
-Да. Каролина их встречает.
-Я надеюсь, что она ведет себя достойно. Ты же знаешь, какой у нее отвратительный характер. Она очень избалована. – Сообщил он, сделав несколько глотков.
-Ваша дочь… - Уточнил Джонатан, тоже прикоснувшись губами к своей чашке, но почти ничего не проглотив. Очень часто он просто смачивал губы.
-Каролина. – Дон провел некоторое время в замешательстве после того, как Джонатан повел себя очень странно, а может ему показалось и он на пустом месте придирается к словам, потому что так и не успел свыкнуться с той мыслью, что перед ним сейчас находится смотрящий, а не мальчишка с изодранными коленками, боящийся смотреть на солнце, поверивший его дочери, что может ослепнуть.
-У сына моя фамилия?
-Я знал, что захочешь продолжить свой род. Да. – Дональд немного засуетился, думая о чем-то своем.
-Это хорошо, но Дон, я хочу поговорить с тобой о дочери… - Стоунс облокотился на быльца черного кресла. Мягкая обивка придавала удобства, а его тело нуждалось в отдыхе. Он гнался за быстрым ритмом своих дней, но было трудно не отстать, когда, даже ползти уже не хочется.
-Ты же помнишь ее до своего отъезда. Она капризна, избалована, рассеяна. Она долго отсутствовала и недавно приехала меня навестить, а скоро прилетит и Альбина.
-Где же она сейчас? – джонатан на прямую требовал информации, запрещая старику выкручиваться. Хотя тот старательно избегал прямых выопроов, касающихся его дома. Из него был слишком плохой лжец, а может он любил Джонатана, как сына и поэтому не мог ему врать столь наглым и бессовестным образом.
-Сумасшедшая. – Вспомнил он, нагнувшись перед своей чашкой. – Сначала она все выносила из дома, отдавая нищих. Страшно вспомнить, какие вещи пропадали, начиная от ценных документов и заканчивая украшениями жены, потто я почти все свое состояние спустил на благотворительность, но, а последним ее шагом было ездить по Европе и помогать людям обратиться к вере и покаяться в грехах. У меня нет сына и я совсем один.
-Ты изменился. – Отметил смотрящий ничего не упустив из сказанного. – После того, как я уехал ты разлюбил своих детей. Они же были для тебя дороже жизни.
-Я и сейчас люблю Каролину и Альбину. – Старик не был готов открывать свои тайны и закрывался от того, кого считал очень близким человеком.
       Ничего нового в этом кабинете не открылось и с этим стоило смириться. Дон помог отцу Джонатана встать на ноги, да и Дэн заметно облегчал ему работу, распространяя наркотики на улицах. Джонатан в пятнадцатилетнем возрасте переспал с дочерью одного конгрессмена и его спрятали в особняке Стэнфорда, а позднее началось хождение по городам. Так он стал бездомным, но сейчас настало время открыть другие секреты, которые Стэнфорд тщательно скрывал, став чересчур упрямым.
-У Каролины есть кто-то…
-Ты же знаешь, что с ее славой никто не возьмет себе в жены. Какому дипломату захочется, чтоб в его адрес отпускали постоянные шуточки. – Вымученно проговорил богач.
-Я возьму. – Коротко ответил Джонатан, научившись этому у Ганса.
-Нет. – Дональд неожиданно взбесился и не стал скрывать реакции. У него в руках треснула пустая чашка. – Пока я жив, ты слышишь меня, я этого не допущу! – Заорал он. – Даже не надейся на это.
-Но ты же не был против?
-Я не был против вашей дружбы, потому что всегда знал, что ты отошьешь ее грязные намеки. – Пробурчал Дон и скрипнув зубами, попробовал прийти в себя. Это раздражение было ему не на руку, а наоборот шло во вред.
       Они так не до чего не договорились, решив оставить все, как есть. Джонатан спустился в банкетный зал, видя, как маленькая хозяйка приглашает гостей разделить с ней веселье. Немного взбалмошные манеры шли ей, хотя и было заметно, что это ее не настоящее поведение. Она постоянно зачем-то оглядывалась, назад, словно ожидая, что к ней кто-то подойдет. Перебрасываясь короткими фразами и стараясь побольше смеяться, чтоб не быть серьезной, доводя до скуки она успела изрядно устать к вечеру и едва нашла свободную минутку, пока ее оставили ненадолго в покое, обнаружила, что отца нет поблизости и быстрым шагом направилась к гостиной, бежа по лестнице и скрываясь в своей комнате. Джонатан не стал медлить и двинулся за ней, а ведь раньше она его искала, предпочитая заглядывать в каждый уголок, лишь бы он не укрылся от нее, хотя бы на пару минут. Отказавшись стучать, он открыл дверь и вошел. Пустая комната подсказала ему, что скорее всего маленькая лэди вышла на балкон.
-Убегаешь от кого-то? – Он стал у нее за спиной. – Наверняка от себя. – Он уже давно расстегнул пиджак и вынул рубашку из брюк, чтоб чувствовать себя свободнее. Галстук расслабил петлю и болтался на груди, но весь этот беспорядок ему ни капельки не мешал.
-Ты не изменился. – Она посмотрела ему в глаза. На них посматривала луна.
       Зазвонивший телефон отвлек его и он извинившись снял трубку:
-Я.
-С моим мальчиком все в порядке. Я побеспокоил тебя днем слишком рано, а сейчас решил, что ты уже пришел в себя. Как тебе у Стэнфорда?
-Чувствую себя отлично. Это действительно отдых.
-Рад это слышать. – Кубиз-старший отключился.
-Мне 35, а не 60. – Заметил смотрящий, слегка улыбнувшись.
-Я знаю.
-Откуда? – Полюбопытствовал он, но девчонка пришла в себя быстрее, чем отец. – Молчишь…
-Джони, шоу внизу, а не здесь. Иногда и я устаю от театральных сцен. – Она склонила голову к левому плечу, а Альбина любила делать это, но только на правую сторону.
-Давно ты играешь? – Он рассматривал ее глаза, умоляя не лгать, но она не собиралась останавливаться.
-Джонатан, я живу, если ты не заметил. Я такая, какой была в детстве и делаю то, что хочу, веду себя, как хочу, играю. С кем хочу.
-Ты же меня любила.
-Это было давно. Я уже выросла.
-А наши отношения… - Его тон стал более жестким и властным. Он старался сломить это состояние, дабы получить ответ, но люди очень часто находят тысячи причин, чтобы соврать и не одной, чтоб сказать так, как есть на самом деле.
-У нас не было отношений. – Фыркнув, он опустила руки на перила. – разве что, если я как-то перепила и от скуки набросилась на тебя. В это я еще могу поверить. – Эта отчужденность больно ранила. – Ты мне надоел. Я пойду вниз.
-Останься. – Он удержал ее за руку. – мне нужно разобраться с некоторыми бумагами по поводу моего наследства, а ты бы могла помочь.
-Цифры меня утомляют. Я устала. – Он взял из вазы цветок и вставил его в волосы. Расцвевшая лилия весело смеялась, прочно осев между прядями.
       К ним без стука вошла кормилица. Скорее всего учуяла неладное.
-Дочка, тебя ищет отец. Джонатан, ты остановишься у нас?
-Вряд ли. Возможно совсем скоро я приобрету где-нибудь рядом особняк.
-А вот Каролина скоро нас покинет, верно дочка?
       Та ничего не сказала и молча последовала за ней. Джонатан забрал у Стэнфорда некоторую документацию и вышел на улицу. За это время машины никуда не делись и Си Эн сидел на капоте, куря очередную сигарету.
-Уладил?
-Все нормально. Я хочу проехаться по улицам и навестить друзей.
       Никто не спорил. В Мюнхене все было спокойно, а, если что-нибудь произойдет, то его в любой момент вызовут и он все урегулирует. Они отправились искать кварталы. Где царит полнейшая нищета. Во время поездки уставший Джонатан ненадолго уснул, а Си Эн скучающе рассматривая вид из окна, догадывался, что последняя поездка не принесет смотрящему радости. Он толком ни о чем не ведал, но Стэнфорды непредсказуемы в своем поведении и он к примеру всегда предпочитал держаться от них на приличном расстоянии.
       Разбитые стекла позволяли ветру гулять по квартирам. Голодные коты сновали по помойкам, ища чем бы поживиться, но зачастую нищие ложились спать голодными, так что говорить об остальном. Кирпичи валялись прямо под ногами, потому что не все дома были целыми. Дырявые крыши позволяли снегу разгуливать, где заблогорассудится. Здесь так было всегда, хотя не раз менялась власть и звучали различные обещания, но тем не менее все оставалось, как прежде и убивали, просто за цвет кожи, не разбираясь какого цвета ты изнутри.
       Джонатан нашел по памяти нужный дом и попросил остановиться, выйдя на улицу он отправился подниматься по лестнице и не найдя звонка, постучал в дверь.
-Какого черта… - Донеслось в ответ, и дверь открылась, а на пороге оказалась толстая старуха. – Джони. – Она застыла на месте, как вкопанная, не найдя в себе сил пошевелиться.
-Привет, Джил. – он вошел, закрыв за собой дверь.
-Том в тюрьме уже год. – Она вытирала о передник, испачканные руки. – Присаживайся, у меня есть виски.
-Не стоит беспокоиться. – Джонатан не рассматривал комнатенки, но итак было понятно, что вокруг витает непроглядная нищета, из которой не так просто выкарабкаться.
-Они везли товар и застряли в Новом-Орлеане. Там их встретил чужой и обыскав, отобрал товар, а сына отправили в тюрьму. На него все свалили, остальных отпустили под залог, а потом и вовсе оправдали и только мой остался виновным.
-Его отпустят. – Джонатан постарался ее успокоить, вытирая слезы и вышел на улицу. – Си Эн, Тома посадили, найди мне адрес?
-Договорились. – Тот отошел, чтобы куда-то позвонить, а тем временем охрана доставила их в квартиру Си Эна. Он отказался занять особняк Бэктона, предпочитая более скромные апартаменты. Джонатан решил принять ванную и отправил Кана, чтоб тот купил ему сменное белье и костюм, потому что в этом он итак слишком долго ходил.
       Посидев пару часов в кресле он взглянул на часы и решил все же набрать Дона. Тот был сонным, но все-таки снял трубку.
-Дон, я узнал от матери Тома, что его посадили.
-Это верно, но если подставляют, то всегда в таких вопросах срок ложится на кого-то одного, а остальные свободны. Не я же пойду за него сидеть.
-Почему его семье не помогли? – Это было недоумение, потому что смотрящий не ожидал узнать о том, что Дон бродил свого поставщика на произвол судьбы.
-Вопросами на улицах всегда занимался Си Эн. Возьми спрос с него. – дон положил трубку и лег дальше спать. Он не мог следить за всеми пешками, которые вертяться возле него, стараясь отрусить лакомый кусочек.
-Си Эн, почему никто не помог Тому?
-Потому что никто не собирался подставлять всех из-за одного. Власти вычисляют, кто на нашей стороне и почему в последние годы улицы не чувствуют себя слишком плохо, потому твой отец был против этого, а я не стал настаивать. Ты готов принимать гостей?
-А кто придет?
-Бомба, Мосс и Джи. – Перечислил Си Эн, нисколечки не парясь по поводу предыдущего разговора. Он не чувствовал себя виновным и не собирался оправдываться. Ему сказали и он попросту этому подчинился и впрочем впоследствии ни разу об этом не пожалел. – они уже стоят за дверью.
-Что ж, пусть войдут. – Улыбнулся Джонатан, потому что был рад видеть старых друзей.
       Последовали жаркие объятия. Громкие крики и Джонатана посреди комнаты несколько раз подбросили на руках. Его были рады видеть. Всем хотелось вспомнить детство, и беседа впервые за долгое время полилась свободной рекой. Ему не нужно было опираться на свой статус, прежде чем что-то говорить. Он был не обязан выслушивать до конца, а наперебой перебивая рассказывал, как жил в Италии, а потом застрял ненадолго в Барселоне. Друзья тоже не оставались в долгу и делились своим прошлы, рассказав о том, как Мосс заработал срок и что уже отсидел четыре года, да и о себе не умолчали. У Бомбы после нападения Фрэнка было целиком рассечено лицо до самой шеи и шрам так и остался. Джонатан заверил его, что больше этот безмозглый головорез их никогда не побеспокоит. Все было отлично до тех пор, пока Джи не произнес:
-А ты не хочешь вернуться домой?
Разговор утих и все взоры обратились к смотрящему. Си Эн не стал исключением на фоне остальных.
-Все же уляжется. – Заговорил Бомба. – Вы уже убрали костяк, и никто не пойдет против тебя, а ведь ты бы мог занять место смотрящего в своем доме, и не нужно было бы куда-то уезжать. У тебя, когда самолет?
-Я еще не решил, но безусловно, не останусь здесь надолго.
-Почему после смерти отца ты не пришел к нам? – Бомба отставил пустую бутылку пива и потянулся за следющей. – Мы бы помогли. Я говорил Си Эну, что, если бы он предупредил нас заранее, то тогда бы мы все вместе пошли к Бэктону. Половина людей была на его стороне, а вторую, просто бы задавили. Все бы получилось и тебе бы не пришлось уезжать. – Он был не очень высоким, но достаточно полным, хотя на лице излишек жира особо не отражался.
-Я не хотел никого подставлять и о существовании Си Эна в тот момент не думал. Я шел на встречу своей смерти, а получилось так, что мне удалось спастись. Видимо отец говорил с тобой?
-Не один раз. Я поступил, как он решил. Джонатан, ты задаешь мне вопросы, но я не всевластен, то, что я мог сделать, я тебе показал, а остальное… Меня многое обходило стороной и я понимаю, что ты ждешь от меня объяснений, но ответы может дать только отец, который умер.
-Это твой дом. – Уговаривал Мосс, обретя друга никто не хотел его отпускать. – После того, что ты сделал за тобой бы улицы поднялись вплоть до малолеток.
-Но я не знал. – Обреченно сказал Джонатан, став узником клетки, которую не назовешь золотой. – А теперь поздно думать об уходе. Он принял меня и спас, поставив на свое место. Он научил меня, как выжить и не остаться одному. После этого я не посмотрю ему в глаза и не скажу о том, что пусть разгребается сам.
-А ты не подумал, что ему это на руку. Фридрих, даже своего сына воспитал, как машину. Наследник еще не дорос и поэтому забрали тебя, ведь так? – Он не собирался молчать, а решил высказывать собственное мнение.
-Мосс, успокойся. – Си Эн вмешался как раз вовремя не давая спутать карты. – Это решение принимал отец Джонатана, как и многие другие и не сваливай на старика то, что не имеет почвы под ногами.
       Разговор состоял из идей и понимания того, что уже ничего не измениться. Темнота собиралась уйти прочь и оставить утру только холод…
Из воспоминаний Джонатана Стоунса. 1970 год.
“Я всегда поражался тому, как легко отличить двух сестер друг от друга и дело не в том, что, если внимательно присматриваться, то различия во внешности все же можно отметить. Они малы и на первый взгляд не заметны, но при этом можно определить практически безошибочно, кто же стоит перед тобой. Я любил наблюдать за привычками людей и у меня была возможность видеть то, как себя ведут две сестры одной крови. Одна из них тянется к внешнему лоску и с ума сходит от одного вида блестящих камушков, а другая настолько чопорна, что, кроме рясы ничего бы и не одевала. Каролина виляет бедрами, выставляя свои прелести напоказ, а Альбина идя постоянно подворачивает правую ногу внутрь. У первой подборок всегда поднят, а вторая уткнувшись в землю, рассматривает свою искривленную обувь. Одна может смеятся по любому поводу и спустя мгновение избить прислугу, потому что ей стало скучно, а вторая убирает в своей комнате и норовит экономкам всучить несколько долларов. Откуда они такие разные и почему несмотря на то, что одна из них злая, а вторая нет, готовы пойти на что угодно, но лишь бы у них не нашли одинаковых черт в характере. Наверное они не могут ужиться, потому что ни одна из них не сделает вторую похожей на себя? Я интересовался их поведением, но знал, что никогда не выберу ни одну из них”.
“Скажи, чем тебя укрыть, брат, чтоб теплота твоей души задержавшись в теле,
Хотя бы на мгновенье вернула последний удар сердцебиения,
-Бог очень рано забирает с собой таких людей, как ты,
Чтоб чистые души не учились шагать по грешному пути”.
Мс Ти. 2018 год.
27.12.1990 год.
       Утро стучалось в окно, но его никто не хотел встречать. Друзья уснули всего лишь несколько часов тому назад и не были готовы проснуться с первыми шагами прозрачных облаков. В квартире у Си Эна было уютно, потому что обстановка была простой, не давя роскошью и не вызывая жалость из-за нищеты. Пара кроватей, журнальный столик, кресло и несколько стульев. На кухне было также, но там еще прибавился диван и холодильник. Си Эн не заморачивался тем, чтоб стащить сюда дорогущую мебель или собрать картины самых известных художников. Он не гнался за редкими хрустальными вазами и по ночам не думал, каким способом можно на стены приклеить золото, дабы не оставалось сомнений, что он богат. Было трудно поверить в то, что здесь живет гангстер и если бы не тумбочка стоящая в коридоре, которая была битком-набита оружием, то можно было бы подумать, что здесь живет какой-то студент. Возможно, что жадность к дорогим вещам придет с возрастом, но пока в нем не было тяги заполучить весь мир.
       Этим вечером Джонатан собирался улететь в Мюнхен и поэтому собирался проститься со Стэнфордами и благополучно отбыть. Он завтракал салатом, который приготовил Си Эн и угрюмо молчал. Вошел сонный Джи и вздрогнув от холода, потому что совсем недавно валялся, укутавшись в теплое одеяло, улыбнулся Джонатану. Карие глаза были наполнены светом. Он переживал за друга и желал ему всего лучшего, желая оставить в этом городе, лишь из самых лучших побуждений.
-Вернешься?
-Конечно, просто будем видеться реже, но все-таки это чаще, чем, если бы мы не виделись вовсе, как раньше. – Смотрящий обнял его.
-А к тебе можно будет приехать? – Джи расплылся в счастливой улыбке.
-Когда захочешь. Только не вздумай торговать на моей территории, потому что там у меня не должно быть друзей и я не заступлюсь, так что не вздумай рисковать.
-Ты правильно говоришь. – Сказал Си Эн, вспоминая, что Джи очень смел и иногда распространяет под самым носом у полиции, дразнясь и издеваясь.
       Фигура у Джи была не совсем стандартной. У него были чересчур длинные ноги и коротковатый торс, поэтому он прятал недостатки фигуры под широкие и длинные футболки. Он шмыгнул носом, но все же принял предложение к сведению.
-Ты еще заедешь? – Он посмотрел умоляюще.
-Конечно. Кто хоронил мою семью? – Он посмотрел на друзей.
-Все вместе. – Тихо сказал Си Эн. – Мы подумали, что неродившимуся малышу не выроешь отдельной могилы, и решили сделать маленький памятник в память об ангелочке.
       Джонатан побледнел, но постарался не обострять на этом свое внимание. Это его горе, которое должно принадлежать безраздельно только ему.
-Я отъеду на пару часов. – Он встал. – Как у вас с деньгами?
-Да, не сказали бы, что Дон голодом морит, питаемся исправно. – Джи ударил себя пару раз по тощему животу.
       Кан вывел машину, предоставленную Си Эном еще в аэропорту. Они ехали молча, пока охранник не рискнул задать вопрос. Он не относился с осторожностью к смотрящему, целиком доверяя ему, но Гансу он был предан не просто, как собака. Он смотрел на него, как на божество. Ему хотелось подрожать наследнику и быть с ним похожим во всем. Кан нашел своего кумира радуясь тому, что его не прогоняют.
-Как себя чувствует Ганс?
-Его отец звонил мне еще вчера. Операция закончилась успешно, но подробнее я ничего не могу сказать. Джонатан набрал Дона и узнал, что тот сейчас находится на деловой встрече, будучи конгрессменом не можешь себе позволить ежедневный отдых, поэтому предложил ему подъехать туда. Стоунс рассудил, что дочь он скорее всего заберет с собой, представляя коллегам, так что можно поворачивать и не долго думая Кану пришлось менять направление.
       Бледно-кофейный костюм в черную клетку представлял Джонатана в выгодном свете. Он был изысканным и при этом не бросался в глаза. Рубашка соответствовала костюму, как по цвету, так и по раскраске, а отсутствие галстука позволяло ему вытянуть воротник наверх, слегка приподняв. Узкая и длинная трость пристегнутая цепочкой к перстню не могла никуда деться. На не болтался небольшой кулон, напоминающий маленького сфинкса. Шляпа прятала голову от мороза, а темно-кофейный плащ согревал тело. Широкий пояс болтался на бедрах, потому что не был застегнут. На пряжке красовался все тот же сфинкс, только изо рта могла торчать застежка, усыпанная мелкими нефритовыми камнями. Сейчас он был похож на смотрящего, хотя от него пахло бандитскими замашками.
       Он шел по коридору и ощущал на себе пристальные взгляды. Десятки любопытных выглядывали из своих кабинетов, чтоб на него посмотреть. Выходя из зала для конференций, Джордж Лэнгстон, выцепил взглядом необычную персону он тихо прошептал себе под нос:
-Так вот, как выглядит смотрящий Мюнхена. – Он задумчиво опустил голову, чтоб не встретиться со Стоунсом взглядом.
       Найдя нужную дверь он открыл и перед ним возникло около десятка людей. Это были политические деятели не пропадающие со страниц газет ни на один день. Они всегда были на виду и вместе с приятно внешностью в память людям впились лозунги, основанные на честности, порядочности и доброте.
-А, вот и Джонатан. – Представил Дональд, показав Стоунса своим гостям. – Он сын моего лучшего друга. – Это было подчеркнуто, и по кабинету прошелся гул.
-Чем ты занимаешься? – Донеслось с конца стола.
-Он бизнесмен. К тому же сейчас получил наследство от своего отца. – Дональд махнул ему рукой, чтоб он занял свободное место и продолжил. – Таким образом у нас появится шанс помочь приютам и положить конец…
       Джонатан не вслушивался в лживую речь, которая все равно останется в этих стенах или попадет на первые полосы газет, но не более того. Дочь Дональда сидела в одном из кресел и пила кофе. Деловой костюм был ярко-красного цвета, подчеркивая формы и указывая на то, что Стэнфорд не собирается скрывать свои достоинства от окружающих. Она делала вид, что не замечает Джоната и скучающе рассматривала потолок, пока один из коллег ее отца не обратился к ней за советом:
-Вы думаете, что деньги лучше вложить в эту кампанию или предыдущую.
-Лучше потрать их на себя. – Девчонка произнесла это не слишком тихо, поэтому все услышали.
       Джонатан улыбнулся и улучшив минуту, решил сесть поближе.
-Ты сегодня в плохом настроении.
-Это потому что мне здесь скучно. – Она повертела головой, словно прямо сейчас на нее должно было свалиться какое-то веселое приключение.
-Ты скоро уезжаешь? – Джонатан был заинтересован услышать ответ. Он бы с радостью поставил человека, чтоб тот проследил за ней, но не хотел идти обходным путем и предавать ее отца. Он не договаривал о том, что случилось, но все же Стоунс отказывался хитрить за спиной.
-Осталось провести несколько встреч и смогу отдохнуть.
-Простите, а где вы любите отдыхать? – Снова спросил старичок, затрагивающий ее по любому поводу.
-Там же где и вы. В публичном доме. – Каролина отвернулась к Джонатану, чтоб этот поднадоевший тип наконец-то отвязался от нее. – А ты?
-Собираюсь этой ночью. Не хочешь прилететь в Мюнхен?
-Там неинтересно. – Про себя Стэнфорд отметила, что будет обходить этот город стороной и никогда не купит билет в тот конец. Они проговорили ни о чем несколько минут.
-В тебе появились чувства. Ты больше не пустая кукла. – Джонатан сидел впол оборота и рассматривал ее руки. Красные манжеты рубашки выглядывали из рукавов пиджака, а ногти были не такими уж и длинными, покрытые прозрачным лаком. Указательный палец занят тонким кольцом. Оно бы легко сошло за обручальное, если бы носилось на другом пальце. Он очень долго рассматривал ее ладони, но промолчал. Ему не хотелось что-либо говорить, прекрасно сознавая, что получит очередную порцию лжи в ответ, а это больно. Не все в этом мире живут ради того, чтоб собирать дешевую паутину из слов, которая не приносит покоя и со временем изнутри разъедает душу.
-Может, стоит, сказать эти же слова и о тебе. – Стэнфорд выгнула спину, и конец отцовского монолога прослушала молча.
-Как мое выступление? – Дональд предпочел на ходу ослабить галстук.
-Папочка, ты был великолепен. – Поспешила вступить в разговор дочь, бросаясь ему на шею.
-Я знаю, девочка моя. – Он ладонью прикоснулся к ее волосам и задержав на пару секунд дыхание, продолжил: - Поедем домой. Пришло время обеда.
       Дональд забрал с собой необходимые документы и покинул зал для заседаний. Около него шел Джонатан, и ни на шаг не отставала родная дочь. Отец рассказывал о своих победах и подчеркивал, что все эти заслуги обязательно пригодятся ему в будущем, потому что совсем скоро предстоят очередные выборы. Он был немногословен, высказываясь по существу и подчеркивая, что не собирается добиваться голосов избирателей за счет мошенничества.
-Альбина, недавно предложила мне проэкт по открытию нескольких домов для бездомных. Вскоре, она приедет сюда и представит моим коллегам, а мы уже в свою очередь оценим, но я думаю, что должно получиться совсем неплохо. – Эта идея ему казалась очень замечательной и складывалось впечатление, будто до него еще никто не додумывался до таких гениальных мыслей.
       Они вышли на улицу. Погода была слишком ясной для зимы, но в этом и заключалась вся прелесть, потому что это было невозможно предсказать, что солнце потянется своими лучами отогревать четыре стороны и подгоняя нежные облака наградит землю наичудеснейшим светом. Подтаявшая вода наконец-то высохла, и уже не приходилось идти по лужам и мочить ноги. Ни одна из ветвей деревьев не колыхалась, потому, как ветер скрылся где-то очень далеко, словно его никогда и не было. Это была самая настоящая сказка, и хотелось, чтоб подобное продолжалось вечно. Дональд предложил свои услуги, хотя Кан уже сидел за рулем. Стэнфорд направилась к одному магазину находившемуся совсем недалеко и почему-то растерявшись, немного погрустнела, но постаралась отвернуться, чтоб этого никто не заметил. Ей очень хотелось оглянуться, но она себя сдерживала. Красные перчатки были в руках и коротенькое пальто так и не застегнула. В витрине красовалось несколько платьев. Джонатан безусловно предложил Стэнфорду дождаться малышку и уже потом рассаживаться по машинам. Дональд дипломатично улыбнулся и закрыл дверцу своей машины став на тротуар. Из-за поворота выскочила машина, едущая на бешеной скорости, и не посчитала нужным притормозить около пешеходного перехода, сбив с ног нескольких людей. Послышался визг и откуда-то донеслись крики, а Дональд стоял, как вкопанный уставившись на авто. Джонатану не нужно было долго думать, чтобы понять, что сейчас произойдет. Он толкнул конгрессмена своей рукой, но тот не упал, и ему пришлось навалиться сверху. Из окошка выглянул автомат, и вслед за этим последовала серия выстрелов. Смотрящий практически повторил подвиг своего друга, который теперь лежал в больнице. В его взгляде мелькнула боль, но она вскоре исчезла, потому как получив пулю в плечо и обнаружив, что остальные пролетели совсем рядом, он ударился головой об асфальт и едва не потерял сознание. Для кого-то этот статус наоборот приносит спасение, но для Джонатана, почему-то вереницу нападений, хотя он пришел к выводу, что охотились не за ним, а за представителем власти, который наверняка чем-то не угодил. Стэнфорд почувствовав неладное, бросилась обратно, потеряв перчатки. Сапожки на каблуках мешали быстро передвигаться, но ее не смущали неудобства. Изумрудные глаза заплакали, и в этих тоненьких ручейках открылась ее душа. Она подбежала к машине отца, но почему-то вцепилась не в него, а схватив за руку Джонатана, закричала:
-Ты живой? – Это было так громко, что заглушило вой полицейской сирены. Машина с нападавшими, очень быстро скрылась из виду.
-Для тебя: да. – Это были очень странные слова и дочь не совсем разобрала о чем идет речь. Он держал рукой свою рану, а между пальцами сочилась кровь. Кан выскочил из машины и бросился на выручку своему хозяину, хотя и было уже очень поздно. – Слышишь, ты только не плачь. – Он тепло улыбнулся. – Я не умру. Пуля попала в плечо. Это не страшно. – Джонатан ненадолго прикрыл глаза.
-Не засыпай… - Она заплакала еще горше, не отпуская его руку.
       Дональд выбрался из-под своего спасителя и бросился на поиски телефона, звоня своей охране. Всего лишь один день был простым смертным и вот к чему это привело. Скорая помощь попросила Стэнфорд отойти в сторону и предоставить им возможность забрать пострадавшего в больницу. На этом фоне около машины постепенно собирались журналист, требующие ответов. Запыхавшийся Дональд все еще переживающий из-за того, что было несколько минут назад, благородно отказывался от комментариев, позволяя журналистам делать предположения. Те, конечно же, не заставили долго ждать своих реплик и догадки посыпались целым перечнем. Он от всего отказался и поспешил сесть в машину, чтоб отправиться в больницу. На соседнем сидении была его дочь, которая все еще всхлипывала. Камеры не обошли ее стороной, решив, что та переживает из-за отца и уже через пару часов ее фотографии легли на первые полосы газет, а сами статьи подводили к тому, что дочь едва не оставшись без отца отправилась принимать психологическую помощь у медиков, потому как ей было трудно оправиться от удара. Кан ехал следом за машиной скорой помощи, проклиная тот момент, когда взял в руки газету. Но ему не могло прийти в голову, что в этом городе произойдет нападение, да еще и на кого… Для него не стало секретом, что смотрящий в данной ситуации отыгрывал второстепенную роль, но при этом он вышел на передний план, а это было не очень хорошо.
-Подождешь меня. Зайдем проведать, и сразу же домой, а таких сцен, как сегодня, чтоб я больше не видел. Это понятно. – Он был сух со своей дочерью, и в этот момент не шлось, даже о капле его отцовской любви. Они были отделены перегородкой от водителя, и поэтому он чувствовал себя спокойно. – Ведешь себя, как тряпка. На тебя противно смотреть. Лицо вытри, если будут снимать возле больницы ты должна выглядеть лучше, чем сейчас. Убери немного красноты и сделай лицо еще бледнее. – Посоветовал он и отвернулся.
       Стэнфорд подчинилась требованию отца и занялась поправкой макияжа. Ее все еще бил озноб и поэтому она кое-где размазывала пудру, так что приходилось исправлять недостатки.
-Мне лучше молчать?
-Отчего же, скажи журналистам, как сильно любишь меня. В конце-концов я не зря тебя кормлю. Отрабатывай свое существование, хоть каким-то способом. – Он надулся и скосившись на нее скривился еще больше. – Я бы тебя за твои слова по стене размазал, да нельзя. Твое личико стоит миллионы и мою победу на выборах, поэтому придется тебя временно пожалеть.
-А что будет потом? – Дочь спрятала косметику и вопросительно взглянула на своего отца.
-Это тебя не касается. Ты доживи до финала и еще одно. Я против того, чтоб ты общалась с Джонатоном. Не найдешь таких слов, чтоб убрать его со своих глаз. Тебе дороже… - Это было честное предупреждение, а как известно там, где нет угроз, всегда наступает время расплаты.
       Они добрались до больницы. Стая журналистов, бросилась на дорогу, преграждая машине путь. Десятки микрофонов тянулись вперед и шелест вопросов подавался так быстро, что Дональд не все улавливал на слух, кое-что оставляя для пресс-конференции. К своему сердцу он прижимал свою дочь, стараясь отгородить ее от пронырливых ищеек информации, но Стэнфорд все же нашла в себе силы вырваться и ответить на пару вопросов.
-Все дело в том, что отец слишком доверчив и уже давно появляется в общественных местах без охраны, дабы быть ближе к народу и вот к чему это привело.
-Дочь не надо. – Отец не скрывал того, что был против того, что говорит его ребенок.
-Предстоящие выборы показали, что открылась охота на первую кровь… - Подсказала девчонка и Дональд засуетившись, закрыл ее от всех и сдав охране постарался утихомирить Сми, покидая их общество и спеша узнать, как же себя чувствует его друг.
       На выяснения не пришлось тратить слишком много времени. Дональду доложили, что состояние пострадавшего стабильно и ему уже вытащили пулю и сделали перевязку. Зайдя в палату и поприветствовав Джонатана, он пропустил свою дочь, чтоб та пожелала ему наискорейшего выздоровления, а затем отправил восвояси. Стэнфорд ничего не успела сказать, но Джонатану было достаточно того, что было ею сказано утром, поэтому он смог ее спокойно отпустить.
-Как ты, сынок? – В голосе доля сочувствия.
-Я нормально себя чувствую. Это было нападение не на меня, Дональд. У тебя есть проблемы? – Смотрящий говорил медленно, но все же, пока что не растерял свои мысли. Белая простынь, резала глаза, потому что он относился негативно к этому цвету. Уютная палта должна была родить желание остаться здесь на пару дней, но Джонатан собирался лететь к себе.
-Не думаю. –Отмахнулся Дональд, отказавшись распространяться на эту тему.
-Это связано с бизнесом? – Давил Джонатан, потому что ему были нужны ответы.
-Нет. – Стэнфорд прошелся по палате и уставился на противоположную стену. – Может быть связано с выборами.
-Кто твой конкурент? – Это было уже теплее и теперь стоило услышать имя.
-Джордж Лэгстон, но между нами никогда не было открытой вражды, и мы всегда были не против дальнейшего сотрудничества. – Вспомнил Дональд. Сейчас он был похож на школьника, которому пообещали дать конфету и он свято верит в то, что его не обманут.
-Ты уверен, что он чист перед законом и не связан ни с каким криминалом?
-Глупо предпологать, потому что каждый, кто добивается такого состояния, не может не испачкаться, хотя бы пару раз, так не бывает. Ты думаешь, что он устроил на меня нападение?
-Просто заказ не мог идти с улиц. Там сейчас Си Эн и после смерти Бэктонов наконец-то все легло на свои места. Больше некому.
-Возможно. – Закивал головой конгрессмен и настолько серьезно задумался, что в какой-то момент перестал обращать внимание на пациента, потерявшись от разговора.
       Стэнфорд сидела в коридоре, ожидая отца, потому что не рискнула поехать одна. На улице дежурят журналисты, и им может стать очень интересен тот факт, отчего это любящая дочь сбегает одна домой не дожидаясь своего родителя, хотя пару минут тому назад с ума сходила от горя. Он не задержался на долго и махнув ей рукой, позвал за собой к выходу. Джонатан остался совсем один. Его телефон постоянно звонил и он понадеялся на то, что скоро оставят в покое, решил не брать трубку, но долгожданный покой не приходил. Отчаявшись уснуть, хоть на пару часов, он схватил трубку.
-Я постараюсь вылететь этой ночью…
“Рано или поздно истерия погибнет на ладонях у распятой души,
В вечности померкнет боль, проклиная миражи,
Ночь сгорев пеплом, пылью растворится,
Чтобы в пустоте от греха навсегда забыться”.
Падший Ангел. 2028 год.
28.12.1990 год.
       В кромешной тьме не увидеть лица, значит душе будет очень легко спрятаться и неважно, что несет взгляд, ранит или оправдывает, осуждает или верит… Главное, что видит сам человек, потому что нет ничего ужаснее на свете, чем лгать самому себе. Страшно сознавать, что сердце не слышит нужных слов и убегая продолжает биться с помощью равнодушия. Так легко угаснуть, обманывая других, потому что в конечном итоге пропадает доверие к самому себе и далее следует ошибка за ошибкой.
       Черная полоса нависла под небесами. Огрызок луны был настолько далек, что к нему можно дотянуться лишь взглядом. Зимняя тишина не спешит нарушаться страшными событиями и по особняку Фридриха гуляет сон. Дремота бежит по этажам, закрадываясь в кресла и кровати, присаживаясь на стулья и диваны, постоянно манит, желая помочь, но никак не удается. Теплый воздух навевает лень и кажется, что ночь такая сладкая, что скорее напоминает вкус приторной конфеты.
       Фридрих лежал на своей кровати. Шелковое белье приятно ласкало кожу. Около кровати имелся полный набор лекарств. Рядом находилось кресло, которым старик мог воспользоваться в любой момент. Его сон оберегал ох ранник на тот случай, если ночью Кубизу-старшему захочется проснуться и спуститься вниз, выпить воды или перекусить. Он имел право спать до тех пор, пока к нему не обратятся за просьбой. Автомат висел на спинке стула и можно было не беспокоиться, что где-то рядом блуждает угроза. Охрана расставлена вокруг дома, блуждая с собаками они постоянно осматривают каждый кусок земли, который принадлежит семейству Кубизов. Фридрих открыл глаза и посмотрел в потолок. Он уже давно не просыпался по ночам, но почему-то именно сегодня заворочался, хотя и не высыпался в последнее время. Он много думал о Джонатане за эти пару дней и пришел к выводу, что, если мальчишка попросит его отпустить, то он не станет этому препятствовать. Перед своим другом он выполнил обещание и спас сына, но держать его среди чужих… Это неправильно. Джонатан имеет право жить в своем городе, ходить по родным улицам, потому что на свете нет ничего хуже, чем блуждать по миру, спотыкаясь о чьи-то мечты, до которых не дотянуться. Видеть дома с горящими окнами и при этом осознавать, что тебя никто не ждет. Помогать другим, когда дома остались свои друзья. Так нельзя. Он не был бесчувственной машиной, хотя его именно в этом частенько обвиняли. Следующим утром он решил навестить своего мальчика и забрать того домой, потому что так будет лучше. Джонатан не может оставить его надолго, иначе может появится тот, кто захочет их свергнуть. Посмотрев на часы он подсчитал, что смотрящий уже должен вернуться и набрал его номер.
-Я уже вылетаю. – Сказал Джонатан уставшим голосом. Его веки слипались и повышенная температура не давала мыслить правильно.
-Ты задержался. – Это не понравилось Фридриху.
-Меня ранили, целились в Дональда, а… - Стоунс не договорил, потому что впервые в жизни Фридрих не дослушал до конца то, что ему говорили.
-Ты понимаешь, что нам подписали смертный приго… - Он не сказал последнее слово, а так хотел объяснить какие ставки делаются на эту ночь. Ему было легко просчитать, потому что он прожил семьдесят лет и это не так уж и мало.
       Вертолеты кружились над крышей, стараясь не опускаться слишком низко. Фридрих выпустил трубку из рук. Подскочивший охранник заметался по комнате и открыв окно собрался вылезти на улицу. В доме началась паника, переходящая в беготню, потому что сия непреступная крепость в какой-то момент стала обыкновенной ловушкой. Крылья вертолетов имели боеприпасы и ракеты одна за другой летели к дому. Крыша разваливалась, падая на людей и окутывая пламенем живые тела, которые кричали, падая на пол и понимая, что спастись никому не удастся. Обломки трощили следующие этажи и еще совсем недавно неприступная крепость, дрожа шаталась, падая вниз. Рушились стены и кирпичи пожирались всевластным пламенем, которое было бесчувственным, а посему не знало, что такое пощада. Оно ело окна и при этом поглощало живую плоть, не видя разницы. Охрана находящаяся на улицах, попробовала разбежаться, но и им доставалось не меньше. На одного из людей около ступеней упала ракета, разорвав на куски. Все пылало, и Фридрих одним из первых сгорел заживо. Ганс лишился своего отца, лежа в больнице он все еще не пришел в сознание и поэтому, пока что не оплакивал потерю. Собаки скулили, походя на стаю волков, но их плача не было слышно, потому как горящие обломки падающие на землю можно было сравнить со слезами дождя, вот только грохот, куда больше походит на истерическую панику.
       Зейна разбудил телефонный звонок. Он лениво потянулся и поправив подушку, перевернулся на другой бок. Ему не хотелось просыпаться. Бертгольд понимал, что произошло нечто серьезное, раз будят в такое время, но неужели, хотя бы раз нельзя без этого обойтись. Свесив голову с кровати и выругавшись он проворчал:
-Чего надо?
-Особняк Фридриха стерли с лица земли. – Оливер говорил задыхаясь. Его уже успели разбудить, потому как Стоунс учуяв неладное, сразу же набрал его и оказался прав, потому что дела были плохи. Он бежал к своей машине на ходу отправляя людей в больницу к Гансу, но это была ложная тревога, потому что наследник в данном вопросе отыгрывал второстепенную роль и к нему не собирались подбираться. – Собирай своих людей и подъезжайте к ”Кристаллу”. Набери остальных. Мне нужны не только великие умы, созвать вплоть до пешек. Я хочу знать имя того, кто затеял эту игру.
-Хорошо. – Зейн вздохнув, пару раз потянулся и неспеша встал.
       Этот перелет для Джонатана был одним из самых сложных, потому что время тянулось слишком медленно. Его жар не давал ему углубиться в размышления. Постоянно приходилось сбивать температуру, но самым страшным было то, что он своим статусом не прикрыл тех людей, которые его спасли. Это было ужасно. Сейчас ему было не до малышки Стэнфорд и пришлось отказаться от намеченных целей, то есть отложить в сторону. Дональд несколько раз набирал его номер, но Стоунс частенько вырубался, поэтому за ночь так с ним и не поговорил. Канн сидел с очень виноватым выражением лица, порываясь попросить прощения.
-Тебя ни в чем не винят. – Мягко заговорил смотрящий, но от этого охраннику стало еще хуже на душе, потому что в случившейся беде он корил прежде всего себя. – Дом Фридриха разнесли в щепки с помощью ракет.
-А… - Страх вспыхнул с новой силой. Пальцы задрожали, и он спрятал их под коленями.
-Отец Ганса был в доме равно, как и вся охрана. – Глухо промолвил Стоунс и скрутившись в кресле, словно змея, опустил голову на плечо. С каждым новым ударом он становился слабее, потому что не знал, как можно идти вперед, если постоянно бьют под колени.
       К дому съезжались патрули. Полицейские выскакивали из машин, не зная за что хвататься. Такого кошмара они еще не видели. Огонь все еще полыхал, хотя уже давно на место пожара прибыла спасательная команда. Обгоревшие тела людей и собак валялись вперемешку. Дым проникал в легкие и мешал нормально дышать. Скорая помощь прибыла, чтоб забрать уже мертвых. Вокруг еще не наступило утро и только вокруг особняка все пылало ярким и красочным огнем. Гангстеры постепенно съезжались к казино, стараясь не светить своими лицами, дабы избавить от малейшего намека на подозрения. Джонатана в аэропорту встречал Бирхофф и забрав в свою машину, отвез к своему хозяину. Казино ломилось от посетителей и многие мелкие воришки или мошенники, стояли на улице, просясь, чтоб их впустили внутрь. Они имели право знать о том, за что убили бывшего смотрящего, да еще столь мерзким и отвратительным способом. Шепот переростал в крик и эту толпу было невозможно утихомирить. Честные люди обходили это место стороной, а тем более, когда сборище походило на какой-то шабаш. За Оливером бежали по пятам, выспрашивая малейшие подробности. Он молчал, дожидаясь смотрящего. Подъехавший джип, едва пробрался через толпу, решившую отступить, и остановился перед ступеньками. Оттуда вышел Кан и помог выбраться Джонатану. Открывшаяся дверца дала возможность вытащить трость и поставить ту впереди себя, оперевшись, и поравив перстень на пальце из бледного бриллианта, где камни шли вокруг кольца, и цепочка пристегивалась снизу, дотягиваясь к трости, чтоб та не потерялась. Выйдя из машины он дождался, пока плечи укутают плащом и быстрым шагом поковылял к казино. Мелкие звенья шевелились при каждом шаге, оттянутые вниз, потому как удерживали на себе тяжеленные камни. Светло-синий костюм, прятал в себе рубашку, потому как был застегнут до самого верха. Тонкая ткань, ложилась мягкими складками на тело, переливаясь от малейшего дуновения ветерка. Шляпа с узкими полями была украшена цепочкой, которая была, как две капли воды похожа на ту, что свисала с трости.
       Оливер забрал его с собой и они вошли в здание. Сейчас было не до разговоров и впервые смотрящий отклонил желание людей поговорить с ним, потому что на повестке дня были более важные вопросы. Густав царапал ногтем стол, но при виде смотрящего почему-то встал. Остальные сидели не шевелясь. В зал впустили несколько уличных торговцев и тех, кто жил недалеко от Кубизов. Первые словами нынешнего смотрящего были:
-Кто охраняет Ганса? – Он сбросил плащ и занял свое кресло. Перед ним предстали напряженные лица, ждущие от него не просто каких-то ответов, а действий, при чем позиция должна быть настолько прочной, чтоб ни у кого из присутствующих не появилось сомнения, что смотрящий дал слабину. Рана на плече болела и изможденное выражение лица подтверждало этот факт.
-В больнице дежурят мои люди, но за наследником никто не охотился. Он не является главной добычей. – Оливер осмотрел пришедших, ища ответы.
-Кто видел вертолеты?
-Я… - Вперед выступил уличный торговец. На вид ему было не больше двадцати лет. Он был щуплым малым, но стоя перед самыми важными персонами этого города не заробел.
-Откуда летели.
-Сложно сказать. Я живу в двух кварталах отсюда, там же и работаю. Видел, как пролетали над головой.
-Джонатан, ты задержался.
-Я встречался со старым другом. На него было совершено покушение, а подстрелили меня, потому что закрыл собой. Это можно связать вместе, но у конгрессмена выборы и главным конкурентом на них будет Джордж Лэгстон.
-Это мне ничего не говорит. – Проворчал Оливер, потому что не видел, как это взаимосвязано, но очень сложно поверить в то, что два этих нападения были совершенны практически в одно и тоже время, но при этом не имеют связи. Это ранение отодвинуло поездку Джонатана и возможно, что его кто-то спасал, а может…
-Я его знаю. – Рутенберг снова пришелся кстати. – Он в деле, хотя это и не мешает ему занимать высокий пост. Я не думаю, что он может быть связан с нами каким-то образом, потому что мы ему никак не переходим дорогу. На Фридриха ему наплевать, тем более тот отошел от дел и уже ни с чем не связан.
-Может они когда-то вместе что-то пережили? – Бертгольд закурил и сделал пару глотков, влив в себя неразбавленный виски. – Фридрих никогда не вмешивался в жизнь Нью-Йорка, но это могли быть какие-то залетные гости, потому что из Мюнхена он не выезжал более сорока лет.
-Этого никто не знает. – Джонатан прижал руку к плечу. – Нужно обратиться к Гансу, если и тот не вспомнит, тогда прощупаем с другой стороны.
       Свет был не очень ярким. Несколько ламп развешенные на стенах были единственным источником того, что в зале можно было рассмотреть лица.
-Долго искать нет времени. Особняк разнесли в щепки. Я не хочу, чтоб такая же боль постигла мою семью. – Первым вскинулся Густав. Он не считал, что Джонатан в чем-то не прав, просто хотел оградить себя от проблем, вот и все.
-Не постигнет. Необходимо узнать, чьи это вертолеты, так будет проще выйти на заказчика. Стреляли из ракет. Следующим шагом будет выяснить, кто закупал их себе.
-Дело темное. – Рутенберг отказался воспринимать всерьез этот план. – Беда в том, что, даже у меня имеется несколько ракет на такие случаи. Мы понимаем, что стволами по обыкновению любят играть дети или те, кто дерется чуть ли не в рукопашную, но нам уже далеко за сорок. – Он обвел взглядом своих друзей. Они уже давно были знакомы и благодаря Фридриху долгое время держались вместе. – Я не ношу с собой стволов и не собираюсь махать ножом перед чьим-то носом, если я хочу кого-то убить,то это будет не один человек, а скорее целая семья и гасить я буду ракетами или взрывчаткой, а не устраивать многочасовые потасовки, кто и за кем будет следить. У меня уже не те годы. Джонатан, тот, кто убивал не твоего возраста и запросы у него не убить старикашку, который отдал свои права и теперь уже ничего не значит. Фридрих не претендовал, чтоб в дальнейшем принимать участия в каких-то раскладах, хотя я лично приглашал его в свой бизнес. Мне не жаль доли, потому что я уже не то, что наелся, а пережрал. – Рутенберг стоял перед всеми и первым рассказал, что у него в закромах. – Никто не говорит, что подозревается кто-то из присутствующих, но я предлагаю открыть карты.
-Я закупал ракеты. – Вставил Оливер. – Но предоставлю людей, которые мне подгоняли оружие. Они до сих пор на оружейном складе и я ни разу к ним не прикасался. – Он говорил настолько уверено, что было сложно ему не поверить. – Десяток.
-Четыре. – Ответил Густав и линия беседы ему явно не нравилось. Это можно было очень легко заметить в жестах, да и выражение лица выдавало с головой.
-Восемь. – Бертгольд поднял руку, словно собираясь выступить перед классом. – У нищеты глупо спрашивать. Им толком наркоту негде хранить. Они прячут ее у себя дома, а потом попадают на срок.
-В этом городе могут прогнать оружие такого рода без вашего ведома? – Джонатан занялся уточнениями. Общая информация была весьма полезной, но оказалось, что на ней далеко не уедешь.
-Сложно сказать. Мы вроде не отвлекаемся, но с учетом того, что под нашим носом взорвали особняк, а единственное, что мы можем сделать, это развести руками, то я не подпишусь под этим ответом. – Оливер тяжело вздохнул.
-Я чужой здесь. – Заговорил смотрящий. – Мне нужно проверить, все ли нормально в Нью-Йорке, но на сегодняшний день после смерти Бэктонов, там практически всем заправляет Си Эн. Он бы не предал. Ему нет резона это делать. Он был всегда за союз между тремя городами, да и как сказал Рутенберг… Нам еще рано обстреливать ракетами. В ход обычно идут стволы. Придется пробить, какова цель Лэгстона и в чем он замешен.
       Проговорили еще несколько часов. Каждый хотел внести какую-то лепту в расклад, и поэтому старались из всех сил, найти хоть какую-то подсказку. Джонатан вскоре поднялся и откланялся, потому, как ему было нужно съездить к Гансу и узнать, как он. Хозяева клубов и казино дали обещание, что предоставят перечень имеющегося оружия, а заодно, и разведать, у кого еще может быть такой арсенал. Стоунс дал на обработку информации несколько часов, а сам укатил в больницу. Кан старался не отходить от него ни на шаг. По дороге туда к нему позвонил Бомба, сказав, что они сейчас в аэропорту и собираются встретиться с ним. Договорившись обо всем смотрящий, смог отдохнуть несколько минут. Выйдя на улицу, он успел выкурить несколько сигарет, прежде чем дождался своих. Бомба, выскочив из машины, первым бросился ему на шею, а подоспевший Мосс едва не снес его с ног. Далее последовал Джи.
-Мы очень испугались, когда узнали, что в тебя стреляли.
-Все обошлось. – Единственное чего избегал Стоунс, так это, когда его хватали за плечо. Это были крайне неприятные ощущения.
-Мне нужно зайти к Гансу. – Предупредил он, ведя их за собой.
       У докторов мало вопросов к богатым людям, потому что как правило, они решают, когда им приходить и почему они уходят, поэтому на Стоунса только посмотрели и выдали ему номер палаты. С гангстерами не хотят связываться.
-Можно мы все к нему зайдем? – Спросил Бомба и на этот детский вопрос, Джонатан без раздумий ответил согласием.
       Ганс лежал на постеле и смотрел телевизор. Несколько часов назад ему сказали о случившемся. Он видел перед собой экран, который мигал серым цветом, а ему чудилось что там какие-то картинки. Мосс почувствовал себя неловко и задержался на пороге, подумав, что они зря решили сюда заходить. Дернув Бомбу за руку, он тихонько шепнул:
-Выйдем.
-Не стоит. – Ганс посмотрел на них, сквозь слезы. – Это твои друзья. – Он постарался приподнять голову, но попытка закончилась полнейшим провалом.
-Старайся поменьше шевелиться. – Стоунс присел рядом на стул, если бы не различия в цвете кожи, да и во внешности, можно было б смело предположить, что Джонатан его старший брат, потому как волнения были искренними.
-Я все знаю. – Ганс улыбнулся сквозь слезы. – Помнишь, ты говорил мне, как это быть бездомным и не иметь своей семьи, повсюду чужой… Я стал таким этой ночью. Моего отца зажарили, как курицу на сковороде, а я лежу в постеле полностью беспомощный и не знаю, куда же мне деться. У меня нет дома… Как же страшно произносить эти слова, но еще ужаснее чувствовать, что это правда. Мне так больно.
-Ганс, - позвал смотрящий, постаравшись говорить, как можно аккуратнее, - вспомни дела своего отца.
-Я уже думал об этом. Убивали ракетами, значит заказал кто-то очень важный, имеющий власть и кучу денег. Ракеты есть у наших, но я уверен, что никто из них этого бы не сделал. За отцом не было косяков и никто не мог поставить ему предъявы.
-Я запутался. Виновных нет, но кто-то же это сделал.
-Тебя ранили, откуда ветер дул? – Ганс становился расчетливым, понимая, что оплакивая отца, он не поможет своему горю никак.
-Стреляли в Дональда, а попали в меня. – Спокойно заметил смотрящий.
-Ты в этом уверен? – С нажимом сказал наследник. У него не было возможности рассуждать по несколько часов, что, да как…
-Я закрыл собой.
-Может, надеялись на твою реакцию и в Дональда стреляли для отвода глаз. – Кубиз-младший попросил воды и сделав несколько глотков, постарался высушить слезы из глаз. Ему нужно было собраться и очень быстро. Он не собирался путать карты.
-То есть убить незнакомца нужнее, чем конгрессмена?
-Я тебе отвечу так, если на кого-то приходит заказ, то его уже ничто не спасет и поэтому когда политиканы чудом выживают, это просто обставленная афера, рассчитанная на таких, как ты. – Он осадил Мосса и тот обиделся, хотя виду не подал.
-Тебя тормозили, потому что не хотели, чтоб ты уезжал так рано, иначе успел бы встретиться с отцом и сгорели бы вместе. Какие у тебя дела в том городе?
-Наследство.
-Тогда бы убили. Кому достанутся деньги в случае твоей смерти?
-Я все завещал своему сыну.
-Сколько лет?
-Двадцать.
-На аферу с ракетами не потянет. Где он? – Ганс был заинтересован. Он искал ответ, слушаясь отца и не перебивая Джонатана, но пока что не было чего-то стоящего, что было бы полезно выдернуть наружу и дальше рассмотреть внимательнее. – Я могу поручиться за эти улицы, потому что эта территория получила неплохое завтра и ни за что бы не предала моего отца. Джонатан, мне нужно, чтоб ты нашел падаль среди своих.
-То есть ты думаешь… - Бомба начал закипать, что я бы выстелил в собственного брата, а затем бы слетал в Мюнхен, чтоб убить человека, которого никогда не знал? Если хочешь знать, - тон стал очень сухим, обдавая ледяным холодом, - то я предлагал Джонатану вернуться домой, и мне бы было невыгодно убивать твоего отца. Я уже молчу о деньгах.
-Я не говорил о вас. – Извиняющимся тоном прошептал Ганс. – Это тот, кто возле тебя. Ты просто оглянись по сторонам. Пойми, я не нашептываю тебе грязь о твоих друзьях, а говорю, как есть. Чужие не предают, потому что они находятся слишком далеко от тебя и не могут ударить, а вот свои, знают каждый шаг и поэтому вставляя нож в спину, разрывают в клочья.
       Джонатан задумался. Собственно говоря выбор не так уж и велик, но при этом его окружают проверенные люди. Си Эн, Дональд, Бомба, Джи, Мосс… Том сейчас сидит, но Стэнфорд все же согласился помочь и возможно ему скосят пару годков. Те, кто желали ему смерти, мертвы, так о чем еще можно говорить. Мюнхенские улицы в свою очередь тоже не предоставляли шанса, заподозрить людей в чем-то неладном и получалось так, что все варианты были исчерпаны.
-То есть идей нет? – Ганс был разочарован. Он закрыл глаза. – Думай, кому перешел дорогу. Не бывает так, что все ровно.
-Ганс, я вернулся к жизни пару недель тому назад. У меня никого нет, кроме вас, а в прошлом: я жил на съемных квартирах, почти никуда не выходил и старался поменьше привлекать к себе внимание, а сейчас выходит так, что весь этот кошмар лежит на моих плечах и я думаю, куда повернуть, чтоб не запутаться.
-Тебя спасли, чтоб ты вернулся позднее, но при этом в свой город ты не поедешь, потому что убили того, кто поставил тебя. Я лежу в больнице, да и по возрасту мне еще рановато. Я думаю о Лэгстоне и мне кажется, что Дональд здесь не при чем…
       Стоунс вышел из больницы поникшим и раздавленным. Пришло время проехаться по оружейным складам и получить хоть какие-то ответы. Первымм его пригласил Рутенберг. Он позволил Бомбе, и всем остальным присутствовать при проверке не увидев в этом чего-то скверного. Для него это было стандартно. Он терпеливо ждал, когда Джонатан закончит с делами в больнице и затем объяснил, куда подъехать. Оказалось, что это совсем недалеко и адрес довольно-таки знаком, потому что там находится магазин. В супермаркете довольно-таки людно в такое время, но Рутенберга это не капельки не смущало. Он провел своих гостей на второй этаж и открыв дверь включил свет в длиннющем коридоре, ведь отсюда приходилось спускаться в подвал. Бомба пару раз споткнулся и уже был готов отказаться в любой момент от продолжения пути, но его никто не собирался слушать. Вскоре послышались какие-то разговоры. Охранники, сторожа оружие переговаривались между собой.
-Я думаю, что Кубиза убили из-за того, что он имел слишком большой вес среди нас.
-Я так не думаю, вся беда в том, что он не отпустил бы смотрящего домой, а Стоунс вряд ли протянет с нами очень долго. Его друзья будут постоянно звать к себе. Он будет уезжать, и в итоге мы останемся ни с чем.
-Я не согласен с тобой. Парень проявил себя так, что я вполне им доволен и готов, если надо подставить свое плечо. Я уже говорил Рутенбергу, что найдем крысу и растерзаем. От своих слов не отступлюсь.
-Никто не сказал, что он плохой. – В разговор похоже встрял еще кто-то. – Просто его всегда будет тянуть домой и с этим надо просто смириться, тут уж ничего не поделаешь.
-Ребята, все свои вопросы вы можете задать смотрящему и не пытаться догадыватья самим. – Рутенберг вошел первым, а за ним уже последовал Джонатан, Кан и все остальные.
-Смотрящий пришел. – Донеслось издалека и Стоунс улыбнулся, протягивая руку. Он не стал кичиться своим статусом, чтоб на него все обратили внимание и поэтому очень быстро завоевывал к себе расположение. Он не выглядел таким твердым и неприступным, как Кубиз и между тем, был по-своему силен.
-В ящиках лежат стволы, автоматы, ножи… Это скорее для развлечения, потому что я не люблю разделывать мясо и людей стараюсь от этого отлучать. Можно застрелить, надежно и без… - Он запнулся, потому что они дошли до ракет. – Я сейчас свяжусь со своим поставщиком и передам тебе его координаты. Ты все пробъешь. Как себя чувствует Ганс? – Он спросил безо всякого перехода не заморачиваясь о том, что пару секунд назад они говорили о бизнесе, а теперь плавно перешли на более личные темы.
-Живой. Я думаю, что до вечера найду себе квартиру и заберу его туда. Так будет спокойнее, но, а, если медицинский аппарат нельзя перевозить, тогда подежурю несколько ночей у его постели.
-Его и правда не трогали.
-Я это понимаю, но мне так будет спокойнее. – Джонатан повертел головой, прикинув, во сколько обходится Рутенбергу его хранилище. Согласившись с тем, что ничего подозрительного не обнаружил, он предпочел покинуть гангстера и заняться другими людьми.
 Приехать к Оливеру не составило труда. Он набрал своего друга, предупреждая, что появится через пару минут, тот ничего не ответив, положил трубку. В это время, Бирхофф растеряно разводя руками, шепотом произнес:
-У нас нет ракет.
       По лицу Оливера пробежала тень. От неожиданности, он пошатнулся и вцепившись в стену, едва остался стоять на своих двух ногах, прекрасно догадываясь о том, что ждет его голову хозяин казино закусил губу. Мир перестал быть светлым, а уверенность сняло рукой…
“Я уставшей рукой по стеклу проведу,
Мне давно уже плевать на то, что до сих пор на свете живу,
Что осталось от меня: частица сердца? Да его давно нет,
День за днем кляну я жизнь, проклиная весь свет”.
Кукла. 1990 год.
28.12.1990 год.
       Джонатан вошел в здание спортивной школы. Там его встретила охрана Оливера и предложив свои услуги, любезно довела к подвалу, откуда до склада было подать рукой. Темноватые коридоры мешали быстрому темпу, но с другой стороны смотрящий не был в состоянии передвигаться слишком энергично. При каждом шаге полы плаща развивались, а трость тихонько постукивала, напоминая, что где-то совсем рядом блуждает старость, которая не отстанет, раз уж сумела изловить в свои незатейливые тиски. Оливер не выбежал ему на встречу и Джонатана смутил тот факт, что охрана привела их с Каном к одной из дверей, а сама удалилась, и когда смотрящий вошел, то Оливер стоял к нему спиной, сложив руки на груди, больше здесь не было ни единой живой души. Стоунс окинул беглым взглядом ящики, расставленные по углам и его осенило, что того, за чем он пришел, наверняка не хватает. Подойдя практически вплотную к Оливеру Джонатан подтвердил свою догадку еще одной подсказкой. На хозяине казино не было лица. Он медленно повернулся и глухо прошептал:
-Меня можно убить.
-Ракет нет?
-Это правда. – Ответив на вопрос он хотел было опуститься на корточки, но в последнюю секунду Джонатан подхватил его не дав раскиснуть. - Я не могу это объяснить, а следовательно… - Оливер дернул рукава растянутого свитера, ощущая себя не совсем уютно.
-Значит, будем искать вдвоем. – Успокоил его Стоунс спокойно отвернувшись. Он не собирался искать какие-то грехи в его глазах и подводить к тому, чтоб его убрать, просто он не поверил, что Оливер мог пойти на такое. Во-первых: этот человек столько всего сделал, что глупо было бы, даже предполагать, что такое возможно, а во-вторых: если бы это было действительно так, то неужели он бы не позаботился о том, чтоб доставить ракеты по своим каналам и замять эту малюсенькую неурядицу с количеством. С его связями проделать этот нехитрый трюк, стало бы делом пары звонков и не более того.
-Ты веришь в то, что это сделал не я? – В голосе сквозило непомерное удивление, и отступив на шаг, он едва не споткнулся о какую-то железку, валяющуюся посередине помещения.
-Верю и тебе сов сем не надо мне об этом говорить. Тебя подставили, но у меня такой ход мыслей. Это кто-то из тех людей, кто охранял склад, при чем скорее всего сначала убрали Кубиза, а потом подъехали к тебе, потому что до самого последнего момента ты ни о чем не подозревал и приглашал меня осмотреть склад, приехав, ты получил легкий шок. Все охранники на месте? – Джонатан повернулся к стене, перепачканной грязью. Конечно, навести уборку, здесь бы отнюдь не помешало, но сейчас было не до этого.
-Я не подумал об этом. Меня тогда волновало другое… - Он постарался обойти углы, но у него это плохо получилось.
-Ты подумал, что я усомнюсь в твоих словах. Успокойся. – Смотрящий прошелся вперед и занял одно из стульев. На вид он был не очень чист, но за неимением чего-то более подходящего под рукой, пришлось воспользоваться этим.
-Бирхофф, ищи среди охраны того, кто сбежал или если есть все, то веди их сюда. – Оливер нашел еще один стул и не отказал себе в удовольствии присоедениться к смотрящему. Нынешнее положение было отвратительным, потому как привыкнув решать практически все за других людей он оказался в таком положении, где его слово мало чего значило, если бы Джонатану взбрело в голову не поверить ему. Это не было унижением и вместе с тем чем-то отвратительным и не хорошим, но при этом Оливер чувствовал себя не в своей тарелке.
       Охранник отсутствовал больше десяти минут, разведуя обстановку и помимо того, что уточняя происходящее на словах, набирал номер одного из предыдущих дежурных, уточняя списки. Все сходилось и вышло так, что за последние несколько часов два человека покидали свой пост, а затем вернувшись продолжили работать. Бирхофф не стал медлить и призвал к ответу тех двоих, но оказалось, что их отозвали домой, потому как Оливер срочно нуждался в лишних людях, собираясь отгородить Ганса от внешнего мира. Огрызки правды постепенно склеивались, но становилось интересным, кто же все обставил таким образом, что забрал ракеты и вынес их на поверхность, потому как проделать это было самым сложным и охранник разведя руками не смог прийти к правильному умозаключению, а посему растерялся и взяв двоих коллег с собой, направился на склад. Там их уже давно ждали, но почему-то не один из них не выглядел нетерпеливым. Они не переговаривались между собой, и Бирхофф догадался, что в жизни Оливера все слаживается не самым худшим образом.
-Этих людей отозвали домой и вернувшись они обнаружили пропажу, но набрать тебя не рискнули, потому что не хотели прерывать встречу со смотрящим. – Бирхофф уложился в одно предложение и ждал дальнейших указаний.
-Ракеты нужно было вынести наверх, но это невозможно. – Сразу же отказался Джонатан и осмотрелся вокруг. – Вы все обыскали? Скорее всего, они где-нибудь здесь. Было рассчитано, что я убью тебя, а через пару минут мы обнаружим пропажу, и за мной будет косяк. – Смотрящий махнул тростью, прося тем самым Бирхоффа, чтоб он бросился на поиски, а не стоял, словно истукан, потому что время шло, и было необходимо докопаться до истины. Охранник позвал подмогу, и занялся поисками. – Подойдите сюда. – Джонатан обратился к тем, кого обманули. – Откуда вы получили приказ?
-Звонили из дому, но из-за шума в трубке было плохо слышно, кто это, поэтому мы получив приказ, просто свалили отсюда и отправились домой, а затем узнали, что Оливер на самом деле не нуждался в нас и уехали обратно.
-Ты уверен, что звонили из дому. – Джонатан встал. – Отправь Бирхоффа, пусть едет домой и ищет крысу, которая там сидит, вдруг еще не улизнула.
-Бирхофф, набери мой дом и шепни кому-то из охранников, что Джонатан собирается меня забрать. Я уже приговорен, но не говори, что мы уже уезжаем, потому как за складом могут следить и они очень удивятся почему отсюда никто не выходит.
-Каждый, пусть сдаст свои телефоны и на протяжении того времени пока Бирхофф сюда не вернется находится перед моими глазами, потому что в противном случае, я буду убирать тех, кто дернется. – Смотрящий был как никогда серьезен. Он не хотел, чтоб, если здесь есть крыса, то она успела передать, куда следует сбежать, пусть все остается на своих местах, потому что ему не так уж и просто собрать в единое целое, а тут еще и Оливер не хочет прийти в себя. Его словно окатили ледяной водой и он теперь не знает, что делать, бежать греться или продолжать мерзнуть?
       Охранника не нужно было несколько раз просить о том, чтоб он надумал куда-то бежать, занимаясь выяснениями. Вертя ключи от тачки, он бросился набирать особняк и направился к двери. Оливер прохаживался по складу, пока не вспомнил:
-Здесь под лестницей есть небольшая комнатенка. Ракеты могут туда влезть. – Он, даже подпрыгнул на радостях и кинулся к ступенькам. Дверь была заперта и обернувшись, он крикнул… - У кого-то есть ключ? – К сожалению охрана отрицательно замотала головой и Оливер дернув двери, удостоверился в том, что при желании их можно выбить. Он кивнул Джонатану и тот обратился к Кану за поддержкой, тот не стал медлить и тот час же занялся выполнением приказа. Настроение постепенно накалялось и до развязки оставалось недолго. Послышалось несколько глухих ударов, и пошатнувшаяся дверь наконец-то поддалась. – Получилось! – Оливер захотел вбежать первым и отодвинув охранника ворвался внутрь.
       К стене были приставлены ракеты и если их пересчитать, то получится ровно десять, перед ними, на полу лежал труп, распластавшись в разные стороны. Рукоятка ножа торчала из глотки, а перекошенный рот ясно указывал на то, что перед смертью пострадавший визжал от боли. За спиною Оливера находился Джонатан и парочка охранников рискнула протиснуться внутрь, дабы не пропустить кровавых подробностей. Хозяин казино отступил на шаг и задел смотрящего, будучи растерянным он не сложил две оборванные странички вместе, а вот Джонатану это удалось сделать.
-Оливер, мы отпустили того, кто подставил тебя.
       Смотрящий не стал ходить вокруг, да около, потому как самые сложные загадки всегда становятся простыми, если уметь слушать или замечать то, что происходит вокруг и главное прежде всего составить собственное мнение, а потом уже идти по кругу и прислушиваться к тому, кто сидит рядом.
-Бирхофф звонил из дома… - Прошептал Оливер и губа задрожала. Выдержка покинула его и если бы не Стоунс, то он бы без промедления сдал позиции, предпочитая погибнуть, нежели это все переживать.
-Когда его отпустили, мы не видели, какой номер он набирал. – Джонатан взял свой телефон и набрал Рутенберга. – Пришли своих людей в особняк Оливера и найдите Бирхоффа.
-Возникли проблемы?
-Кто-то захотел слить пропажу ракет на Оливера. Само оружие лежит благополучно в одном из подвалов, потому как вытащить его отсюда наверх без ведома хозяина не удастся. Этот трюк был рассчитан на эмоции, но тем не менее задумка не увенчалась успехом, хотя мы оставили невиновных заперти, а Бирхоффа отпустили на все четыре стороны.
-Ладно. Я начну искать … Просьба смотрящего для меня является законом. – Он положил трубку не удосужившись сказать, что перезвонит к остальным, потому как намного проще искать всем вместе, тогда у Бирхоффа убавятся шансы исчезнуть безнаказанным, но он поручился исключительно за тебя. Отставив чашку кофе и капнув несколько капель молока в чайную ложку он не спеша размешивал содержимое, а затем обратился к человеку сидящему напротив: - Тебя уже ищут, но так как это доверили мне, то ты еще сможешь пообедать. В конце-концов ты мог куда-то спрятаться. – Рутенберг лучезарно улыбнулся и как это ни странно прозвучит, но в нем не было злобы. Он остался прежним.
       Джонатан осмотрел труп и поднявшись с корточек, направился к Оливеру:
-Я звонил к Рутенбергу.
-Это хорошо. – Отозвался Оливер и несмотря на то, что здесь было нельзя курить, достал из пачки уже вторую сигарету.
-Я так не думаю, Оливер. Рутенберг дал мне понять, что займется поисками, но в монологе не прозвучало обычной фразы. Я всех обзвоню. Он не поднимает на ноги остальных, потому что люди Шварца или Бертгольда могут найти Бирхоффа, а он с ним связан. Нас обставили и как видишь не собираются оcтанавливаться на достигнутом.
-Есть варианты? – У Оливера впервые в жизни шла кругом голова и он не знал, как поступить в данной ситуации. Ему было тяжело понять Бирхоффа, который, долгие годы кормился из его рук и принимал его как данность. Между ними не было недопонимания и Оливеру не приходилось за что-либо отчитывать охранника. Между ними были доверительные отношения, да и что касается поддержки, так ее тоже не отнять и все это перечеркнулось очень просто, легким касанием руки, забыв о каждом дне проведенном вместе, когда смерть кралась по пятам, но тем не менее, даже тогда не нашлось повода для предательства, а вот сейчас все получилось несколько иначе.
-Я наберу Бертгольда. – Джонатан выбрал один шанс из двух, решив, что будет лучше сейчас определить, кто с ними, а от кого придется избавляться.
-Я… - Послышалось недовольное бурчание, потому как Зейн с аппетитом поглощал еду и не был готов к тому, чтоб его беспокоили по всяким мелочам. Несмотря на то, что этот день плавно катился к своему завершению, на Бертгольде до сих пор была одета пижама, потому как он практически весь день провел в постеле и вскоре собирался снова вернуться на кровать, чтоб прочесть парочку вечерних выпусков газет перед сном.
-Это смотрящий. У Оливера в доме завелась крыса. Ее нужно найти. – Джонатан выдержал паузу, не выдавая Рутенберга, чтоб понять на чьем поле играет этот гангстер. – Прочисть город.
-Хорошо. Я сейчас наберу остальных, а кто? – Он сразу же приступил к выяснениям и вроде бы это одна из мелочей, но тем не менее его интересовало имя, тем более он собирался играть в открытую.
-Бирхофф. – В ответ послышался хрип, потому как Зейн был очень удивлен подобной развязкой и скорее бы поверил в то, что сам Оливер крыса, нежели в то, что его мог подставить тот охранник, который ни один раз закрывал собой тело хозяина. – Он прячется у Рутенберга или тот уже отослал куда-то.
-Ты уверен… - Бертгольд подогнул губу внутрь, потому что именно так ему легче думалось. Развалившись в широком кресле он смотрел на бутылку конъяка.
-Впервые он решил действовать в одиночку, а ведь вы не разлей вода. – Джонатан говорил то, что думал и это оказало правильное действие.
-Я прощупаю почву. Оказалось, что наркобарон играет с нами в прятки. Ну, да ладно. Едьте к Рутенбергу, но без меня лучше не суйтесь внутрь.
-Уговор. – Стоунс положил трубку. – Отсюда необходимо сваливать, но где гарантия, что наверху нас уже не ожидают убийцы. Большую часть людей принадлежавших Кубизам убрали, и на них не стоит рассчитывать.
-Здесь около десятка человек. – Рассудил Оливер. – Мне кажется, что мы сумеем выбраться, если ты осудишь меня. – Он осмотрел каждого из присутствующих, оценивая, кто мог бы предать, потому как после Бирхоффа он никому не доверял. Джонатан тоже осмотрел всех и не найдя ничего подозрительного кивнул своему другу. – Звони Рутенбергу.
-Я не знаю, что предпринять. – Это были слова Джонатана, обратившегося за помощью к наркобарону. Тот в свою очередь решил, что скорее всего это значит, что никаких ракет они не нашли. Стоунс был немногословен, избегая открыть карты и наворотить того, что будет очень сложно исправить.
-Я могу дать тебе один совет, смотрящий. Вези эту крысу, которая убила Кубиза, а дальше будем разбираться. – Он подвел итог и при этом ни разу не пожалел о содеянном.
-Соззовем совет. – Утвердительно кивнул смотрящий и понял, что еще при первой встрече Рутенберг вел себя немного подозрительно, да и Кубиз предупреждал, что имея такой статус невозможно располагать поддержкой друзей, потому как таковых попросту нет.
-Я крыса? Что же, пусть будет так, зато из этого склада мы выберемся живыми, а дальше будет видно. Ты заметил, смотрящий, что бьют всех, кроме тебя.
-Да и из-за этого мне очень тяжело на душе. – Притянув поближе трость он встал и пройдясь по комнате, повернулся к Кану. – Забирай Оливера. Нужно ехать.
       Бертгольд не терял времени даром. Положив трубку он отдал несколько распоряжений и тот час же люди, расползлись по закоулкам, прочесывая все варианты, в том числе и аэропорты, но при этом не забыв заехать к Оливеру домой. В это сложно поверить, но охранника нашли именно там. Он не собирался покидать этот город, а вернулся собираясь заняться дальнейшим распространеием лжи. Врать у него отлично получалось, отому что он выяснел имена тех. кто дежурил. Зейн имел право входить в этот дом без разрешения и поэтому ему не составило труда, предстать перед сопляком.
       Костюм был наброшен весьма небрежно. Опухшие глаза подтверждали тот факт, что он не терял времени даром и попросту отсыпался. Не тратя времени на какие-то вопросы он подошел вплотную и двинул ногой по стулу, чтоб Бирхофф свалился на пол, а затем подобрав, забрал с собою в машину.
-Сложить оружие в этой комнате. – Его охрана собрала всех головорезов, которые находились в доме. – Телефоны. Обыскать каждого и до моего приказа, чтоб никто не покидал пределов общей залы, и был у вас все время на виду. Те, кто хотят в туалет, мочатся под себя. Все уяснили?-Он был груб. – А ты маленькая тварь, пойдешь со мной. – Он лично вытолкал его за дверь и затолкнул в машину. В сопровождении Зейна был добрый десяток людей, которые сразу же предпочли обыскать Бирхоффа и связать ему руки, дав пару раз в живот. Чтоб не дергался, и оказалось, что его привычки могут быть против него.
       Джонатан отметил, что на улице тихо и спокойно, значит он не является основной мишенью, тогда в чем причина, что идеальнее партнеры и лучшие друзья, перестали таковыми являться и более того не выяснили все честным путем, решив разойтись, а устроив самый настоящий бардак.
 Они сели в его машину и забрав с собой тех, кому все еще верили, отправились на встречу к Рутенбергу. Джонатан проверял каждые десять минут, что происходит в палате у Ганса, но Оливер, взявшийся за покой наследника, контролировал ситуацию и следил за тем, чтоб никто не потревожил его покоя, впрочем, желающие так и не появились, отказавшись тревожить его покой. Они не спешили подъезжать первыми и когда уже подъехали к месту обитания Рутенберга, то Зейн поджидал, припарковавшись за углом. Набросив на голову Бирхоффа мешок и вытащив его из тачки один из головорезов Зейна подтолкнул его к воротам. Их впустили без промедления, вот только Рутенберг, как раз заканчивал решать вопросы, касаемые следующих поставок и поэтому не вышел на балкон, чтоб встретить столь дорогих гостей. Джонатан поднимался первым, хотя отнюдь не считал, что его статус в данной ситуации может спасти от смерти, если все-таки кто-то рискнет застрелить. Зейн был самым последним и между ним сновали люди, следящие за тем, чтоб Бирхофф не вытворил чего-то непредсказуемого. Рутенберг вышел из кабинета и открыл широко ладони, едва ли не собираясь обнять приехавшего. Оливера вели, и это ему понравилось, хотя вида он не подал. Джонатан мягко повернул Рутенберга спиной к тем, кто все еще поднимался и они отправились в гостиную для дальнейших разъяснений. Смотрящего обрадовало то, что здесь не находилось прислуги и никого не придется убирать, но главное, чтоб никто из горничных не додумался войти в самый неподходящий момент. Крист указал на роскошный диван в цветную обивку, где разноцветные квадраты были разбросаны по всей ткани, подчеркивая вкус хозяина и при этом указывая на то, что обстановка не взывает к мрачности. Рутенберг сел в одно из кресел и даже смотрящий пропустил тот момент, когда Кан оказался за спиной у предателя. Сначала ввели Оливера, а уже потом Зейн пропустил Бирхоффа. Крист определил по штанам, кто же прячется под мешком и внутри сердце замерло на пару мгновений, чтоб позднее бешено заколотиться. Он хотел было встать, но лапищи Кана сжали его плечи, молча предложив не шевелиться, а иначе будет намного больнее.
-Как это понимать? – Он не терял привычного достоинства, говоря сухо, хотя стоило бы быть осторожнее. – Бирхофф с ним заодно?
       Оливер расправил плечи, перестав походить на побитого пса. Он занял кресло напротив, обнажив ряд зубов, и улыбка походила на приветствие.
-Нет. Бирхофф заодно с тобой. – Уголок рта насмешливо скривился. – Ты не расскажешь нам, кто надоумил тебя убрать Кубиза, и зачем это было надо?
-Я не знаю о чем ты говоришь и если против меня предъява.- Он не собирался так просто отступаться. – С чего ты взял, что я с этим связан?
-По какому праву ты можешь решать судьбы таких же, как сам не позвав друзей. – Оливер тоже не отступался.
-Из-за этой мелочи ты все свернул на меня, но ведь это на твоем складе не нашли ракет.
-Они на месте. – Вставил Джонатан, закурив сигарету и оставшись стоять посреди конаты, опираясь на трость. – Здесь замешан Лэгстон?
-Это пешка, которая никому не нужна, но, раз ты так умен, смотрящий, тогда размотай сам клубок. Я думаю, что тебе не нужны помощники. Ты загляни в свое прошлое и все станет на твои места. – Рутенберг поправил на своей шее галстук и блеснувший перстень на котором блестел бриллиант, чем-то напоминая ромб, а вокруг было несколько крошечных камушков, прибавляющим к цене еще несколько тысяч.
-Я не буду это слушать. – Оливер встал и сняв мешок с Бирхоффа, заглянул в его глаза. Он не увидел там раскаяния, но при этом ему было очень сложно поверить в то, что головорез изменил к нему свое отношение и поэтому он прошептал: - Где же я предал тебя?
-Ты подставил себя, если бы не эта черная свинья. То смотрящим бы был ты. У тебя в руках весь город. Тебе подчиняются, а ты вместо того чтоб надавить на Кубиза, побежал стелиться перед чужаком.
-Значит это не из-за денег. – Тяжело вздохнул Оливер. – Я бы понял твою жадность, но желание вмешаться в мою жизнь и выбрать те пути, которые тебе угодны… Вслед за мной статус смотрящего бы все равно получил Ганс или т думал его убрать?
-Я бы определился с этим позднее. – Ответил Бирхофф. Ему не было стыдно за то, что он стоит перед всеми на коленях. Он не смущался из-за того, что на него смотрел тот человек, который выкормил его из своих рук. Его подлость очень сложно принять, отметив, что произошло на самом деле, потому как в какой-то момент простой охранник почувствовал себя вправе распоряжаться жизнью своего хозяина и поступать так, как будет угодно ему, вот к чему это привело. Он отказался от своей судьбы, но забрать себе чужую так и не сумел.
-Я даю такой расклад, смотрящий. – Зейну было наплевать на то, что Рутенберг ничего не рассказывает. Он понял, что глупо тратить бесполезно время, лишь бы выслушивать чьи-то сопли. К тому же его не устраивало то, что сюда может кто-то войти и он оповестил о своем намерении. – Я предлагаю убрать тебя отсюда. Тебе здесь не место. – Он обратился к Джонатану. – Я обставлю два этих трупа таким образом. – На этих словах Кан на всякий случай закрыл Рутенбергу рот своей рукой, потому что не хотел, чтоб тот заорал. – они убью друг друга и на этом все закончится, потому что, если рассказать всем правду, то за смерть Бирхоффа никто не встанет, а вот люди Рутенберга поднимут улицы на ноги. Нам здесь не нужно беспорядков, поэтому погасим все, как можно раньше. К тому же те, кто стоят за Кристом, определят, что мы ничего не знаем и за счет этого у нас появится время, прощупать почву. Возможно, что-нибудь пронюхаем.
-Я согласен с тобой. – Поразмыслив ответил Джонатан, потому что других идей все равно не было.
-Вот и отлично. Кан уведи отсюда смотрящего. Я останусь здесь, а дальше…
       Роли были распределены. Оливера тоже забрали с собой. Зейн со своими людьми остался заканчивать грязную работу, отправив двух человек за спины предателям. Один из головорезов выстрелил в Рутенберга, угодив тому в лоб, равняясь со стороны Бирхоффа и повернувшись прострелил ему висок, а потом вложил оружие в руку и отойдя на несколько шагов оценил картину. Зейн остался доволен и спустя пару минут, закричал:
-Убили. – Ему нужно было оповестить тех, кто находился в этом доме и при этом, чтоб ни в коем случае не просочилась информация о том, что он в этом замешан. Смотрящего вовремя убрали, так что ему не придется врать, а даже, ели спустя какое-то время кто-то и разгадает сию запутанную загадку, то последствия уже будут убираться по ходу.
Из воспоминаний Домино Браво. 1990 год.
“Я сама не знаю, зачем бегу в этой жизни и кто я. Во мне скопилось столько душ, что сложно перечислить и не запутаться, потому что одной из них я все-таки являюсь. Мне сложно понять, как идти дальше и стоит ли кривляться, вводя в обман и думая о том, когда же это все закончится. Самое страшное в этой игре это то, что стираются мои дни и в небытие пропадает жизнь. Я иду по чужим дорогам, окончательно запутавшись, где следует остановиться, но самым трудным есть то, что мне приходится хранить ложь, которая не мне принадлежит и знаете, как же сложно остаться в том мире, где царит лишь ненависть и никто не думает о том, что я живой человек у меня есть свое лицо, привычки, нравы, цели, а значит я имею право не гнаться за иллюзиями”.
“Было так! Я свои дни, как тетрадные страницы сжигал,
Было так! Однажды я биенье своего пульса слушать устал,
Было так! Мы шли вдвоем, но теперь я остался один,
Было так! Ты уснула, а я просто озяб, но почему-то не остыл”.
Мс Гром 2029 год.
31.12.1990 год.
       По зданию аэропорта бегут пассажиры, желающие покинуть Нью-Йорк. Множество людей скопилось около касс и у каждого свои желания, требования и намерения. Таможенники следят за тем, чтоб люди пересекали границу исключительно законным путем и в такие моменты кажется, что беззаконию нет места в этом мире.
       Толстые и высокие коллоны подпирают потолки, длиннющие холлы позволяют потеряться и снова себя найти, вырисовывая стрелочками небоходимые подсказки. Смотрящий за свою жизнь успел досконально изучить каждый кусочек аэропорта, и поэтому ему было легко добираться, куда бы то ни было. Оставив Ганса на попечение Оливера, он отправился к Дональду узнать, может тот даст ему парочку полезных советов. К тому же его интересовал приезд дочери Стэнфорда и пожалуй это было одним из первых пунктов в том списке, который он составил для себя, чтоб понять зачем ему нужно вернуться в этот город. Друзей он отправил домой еще несколько дней тому назад, ведь ему не понравилось, что в одном из самых спокойных городов в последнее время творится что-то неладное.
       Рубашка стального цвета, переливалась благодаря гладкой ткани, положив свой воротник на костюм темно-синего цвета. Галстук из белого золота узкой полоской сползал с шеи, а петля была усыпана громадными бриллиантами. Бледно-серый плащ бы наброшен на тело, но все равно расстегнут несмотря на низкую температуру. Он спрятал глаза под очками и направился к выходу. За его спиной шло четыре человека, стараясь оградить от случайных прохожих. Тонкая трость из драгоценного металла тихо постукивала, оповещая, что еще один шаг был сделан. Джонатан сел в лимузин, который ему предоставил Си Эн, хотя друг и не приехал встречать, но тем не менее дал слово, что они обязательно встретятся. Стоунса это практически не волновало, потому что на поветке дня не было тех вопросо, которые им стоило бы решать обоюдно, ибо до сих пор ничего не было известно о том, кто является заказчиком последним событиям. Си Эн разводил руками, потому что никого из своих не мог заподозрить, да и после смерти Бэктона, больше не было тех, кто мог доставить неприятности подобного рода. Все упиралось в деньги и власть, а как раз таки этих двух понятии и не доствало в Нью-Йорке.
       Стоунс внимательно следил за тем, что происходит за окном. Маленький ребенок играл около дороги, присев на корточке и пытаясь схватить малюсенького котенка за хвост, но тот в самый последний момент увиливал, стараясь отпрянуть всего лишь на один прыжок, но не дать себя изловить. Джоната был согласен с тем, что ответ находится где-нибудь совсем рядом, но в самую последнюю секунду он пытается куда-то ускользнуть. Подъехав к особняку он отметил, что этим утром на улице не слишком людно. По-видимому в дое скопилось немало работы. Выйдя из машины и поднявшись по ступеням к двери он не успел нажать на звонок, потому как ему на встречу выбежала кормилица.
-Я рада, что ты приехал. – Если бы не ее форма, то можно было бы предположить, что она сама хозяйка. – В доме никого нет, кроме Ричарда и Альбины.
       Ричард Стэнфорд был отцом Дональда. Несколько месяцев назад он тяжело заболел и после нескольких сердечных приступов практически не поднимался из постели. Скорее всего его перевели на домашний режим, чтоб было спокойнее умирать, находясь в родных стенах, а не где-нибудь за семью морями.
-Я поднимусь к ним. – Ответил он, потому что встав перед ним, словно вкопанная она загородила весь проход, не дав сдвинуться с места.
-Будет лучше, если я тебя проведу. – Резонно рассудила она, оставив его позади себя и набрав немалую скорость, но Джонатан в этот момент особо не отставал.
       Просторная спальня имела два окна, которые не прятали солнечный свет, а благодаря открытым шторам, позволяли лучам разгуливать, где тем заблагорассудится. В центре стояла кровать и к ней примыкала парочка тульев. В одном из них сидела наследница Стэнфордов, держа в руках книгу. Статьи по криминалистике блеснули в воздухе и спустя мгновение исчезли на пол. Она держала своего деда за руку, рассказывая о том, что ее интересовало. Темный костюм из безвкусной ткани, портил ее фигуру, повиснув сродни старому мешку, но с другой стороны Альбина никогда не отличалась хорошим вкусом, так что это было неудивительно. Длинные серые волосы были сзади перетянуты косой, так что пряди не падали на лицо и не щекотали кожи. Маникюр отсутствовал, хотя коротко остриженные ногти говорили о том, что она хотя бы изредка уделяет им внимание. В изумрудных глазах засела радость и Джонатан поразился сией радости, размышляя, на чем основано это проявление радости. Одна из туфель была искривлена немного внутрь и кожа согнувшись гармошкой подчеркивала, насколько некрасиво выглядят ноги в подобной обуви.
-… и по закону… - Она умолкла, потому что мария закашлявшись напомнила о себе. Ричард медленно перевел взгляд с внучки на гостя и лишь спустя несколько секунд, узнав, кто же перед ним стоит, решил поприветствовать легкой улыбкой.
-Ты все-таки вернулся. – У Ричарда был очень хриплый голос и разговаривал он медленно, хотя было понятно, что по сей день находится в здравом рассудке. Он практически не поднимался, но взмахнул рукой, чтоб поприветствовать Джонатана. – Иди. – Коротко обратившись к Марии, и указав то на дверь, он ясно дал понять, что против ее присутствия. Стэнфорд всегда считал, что главный враг в доме это прислуга, шныряющая по этажам, вечно что-то вынюхивающая, знающая такие подробности о жителях, которые наверняка стыдно вспоминать, даже самому виновнику случившегося. Она может исподволь управлять теми, кто слабее и нередко умудряется захватить контроль над всем домом, давая советы самим хозяевам. Мария была недовольна тем, что ее выставили и всем своим видом дала понять, насколько этот жест был оскорбителен для нее, ведь она выкормила двоих дочерей и за это ей теперь такая благодарность, просто с ее стороны не учитывается тот факт, что за ее добрые поступки ей платили, а это уже значит, что бескорыстная услуга здесь не при чем. Ей повезло, что Ричард изредка вставал с постеле, идя на скамейку в парке и часами дыша там свежим воздухом, потому что, если бы в нем жила прошлая энергия, то старуха бы вылетела в два счета из этого дома, ведь на это есть веская причина. – Садись возле моей внучки. – Это было сказано с гордостью и было заметно, что каждый ее жест для него означает то, что его род не опозорен, хотя, если оценить эту невзрачную мимику на лице, то неопытному глазу можно было бы ошибиться, предположив, что богач попросту сошел с ума. – Моя кровь. – Продолжил Ричард и глубоко вздохнул. – Ты уже приезжал…
-Да. Совсем недавно. – Джонатан сразу же вспомнил, присматриваясь к наследнице. Она редко смотрела прямо в глаза, стараясь согнуть шею и спрятаться от его пронырливой слежки. Помимо этого между ними стояло смущение, вот только Джонатан не мог предположить, где повод, который сумел привести к столь необычайном следствию.
-В тебя стреляли. Я разговаривал с сыном. – В тоне осела примесь пренебрежительности, но он не стеснялся проявить своих чувств. – Ты приехал к нему?
-Да.
-Тебе отдали твое наследство? – Ричард любовался своей внучкой.
-Конечно. – Смотрящий улыбнулся. Ему стало жарко и он вспомнил, что так и не снял плаща, поэтому поспешил это сделать. Стэнфорд сразу же поднялась и заворачивая ногу внутрь, поковыляла к выходу, дабы передать плащ Джонатана, проходящей прислуге. Ей хотелось, как можно меньше быть в этой компании.
-Не уходи. – Дед ее окликнул и улыбнувшись она поспешила вернуться. Между ними с Ричардом не было, даже намека на какую-то осторожность. Стоунс обнаружил, что Дональд не вел себя подобным образом и секунды, хотя мог бы снизойти до нормального отношения, потому как для него не было секретом с первой секунды, какую пользу приносит Стэнфорд этому дому. – Все и всегда упирается в деньги и власть, сынок или ты этого еще не почувствовал на себе?
-Мне не пришлось столкнуться с этим…
       Стоунс смотрел на Ричарда сквозь опущенные ресницы. Он не знал к чему клонит старик, но тем не менее постарался сдержать себя и умолкнуть, вдруг выведает нечто полезное.
-Ты уверен? – Насмешка появилась на лице, но тут же исчезла.
-Ты стал смотрящим. – Уверенность в сказанном не позволяла что-либо добавить. – Тебе легко жить среди чужих, когда каждый засадит нож в спину, только отвернешься, но вот беда, свои же… поступают еще хуже. Они ранят в сердце, потому что знают, что уже не получится подняться.
-Деда, может, поспишь пару часов, а мы попозже еще к тебе придем? Ты итак мало отдыхаешь. – Укорила его наследница.
-Я боюсь упустить, хотя бы минуту, проведенную с тобой. – Он поцеловал ее в лоб. – Взгляни на мою кровь, Джонатан. Она станет моей наследницей, и я верю, что только ей дано распорядиться деньгами умело, как бы это сделал я. – Он закрыл глаза, но пока уснул, сжимал ее ладонь, не отпуская.
 Поправив одеяло и тихими шагами направившись к выходу, Стэнфорд отчаянно надеялась, что ускользнет, но ей это не удалось, потому как Джонатан направился слндом за ней. Ему было неудобно передвигаться без трости, ведь он не хотел разбудить больного. Ему удалось схватить беглянку за руку уже возле сада, где по заснеженной лавочке бродило несколько одиноких голубей.
-Ты убегаешь?
-Я хотела помолиться в одиночестве. – она сразу же нашла, что сказать, сняв с себя подозрение, но для Джонатана эт хитрость ничего не значила.
-Тогда я присяду рядом и не буду тебе мешать. – Он посмотрел на ее ногу. – Надо же, натерло. Ты ходишь так с самого детства и должна была бы привыкнуть, да и туфли не такие уж новые, а здесь…
-Джонатан, я не думала, что тебя волнует моя обувь. Чем ты занимался все эти годы?
-Выживал. Почему ты смущаешься? – Он понимал, что пришло время поговорить искренне, раз по-другому не получается. Она не дает никаких ответов и лишь уворачивается.
-Мы давно не виделись.
-Малышка Стэнфорд, как тебя зовут? – Смотрящий улыбнулся, ощутив, облегчение после того, как произнес это вслух.
-Что? – Стэнфорд опешила и подскочив со скамейки, попятилась назад. Сначала на лице застыла печать растерянности, но через пару мгновений на смену этому пришло уныние, а дальше ее охватил страх. Такой паники Джонатан еще не видел никогда. Ему показалось, что этим чувством она себя доконает. – Ты сюда за этим приехал…- на глазах выступили слезы и развернувшись, она хотела что-то добавить, но Джонатан тоже встал и схватив ее за локоть, потащил обратно в дом, потому что мария вышла на улицу, прогуляться по саду, словно зимой здесь можно было что-то убирать, тем более это никогда не входило в ее прямые обязанности. Она убедилась, что между ними возникла какая-то размолвка и почему-то вздохнула с облегчением.- Отпусти меня. Тебе же всегда была нужна каролина.
-Меня не волнует Каролина и Альбина тоже. Меня интересуешь ты. – Он тащил ее по ступеням, подобрав трость и скрывшись в ее комнате насильно подвел к зеркалу: - Смотри! – Голос был ледяным, ибо он не привык к тому, чтоб перед ним выкручивались, при чем уже после того, как он первым заговорил о правде. Бесполезно юлить, потому что настал момент истины. – Ты можешь ненавидеть свое отражение в зеркале, потому что очень сложно отаваться самой собой, если ежедневно приходится играть очередную роль. Может быть уже завтра ты себя не увидишь. Отрезки твоих дешевых представлений. – Он шипел подобно змее, выбивая ее из колеи, потому что сейчас в нем не было привычной мягкости и обычной отзывчивости. Джонатан не поддерживал, а наоборот пытался сделать, как можно больнее. Эта жесткость заставила ее впервые посмотреть на него, пусть и стоя спиной, но в зеркале она отчетливо увидела его душу и ей стало противно из-за того, что она лгала. – Я думаю, что пришло время понять, что ты всего лишь жалкое подобие человека, простая кукла, которая прошла тысячу чужих судеб, но при этом потеряла свою. – Смотрящй оттолкнул ее от себя. – За все приходится платить. – Он наконец-то отпустил и усмехнувшись добавил… - Тебя интересуют законы, лилии… Да ты, даже ходить, как сестры толком не научилась. У тебя во взгляде таится ложь и ты думала, что я зная их с самого детства, куплюсь на это представление, которое ты устроила. Тебя же, даже твой дед выдал. Он ненавидел своих внучек за то, что те были чекнутыми, но появилась третья игрушка, которая пришлась ему по вкусу. У которой железная схватка несмотря на невзрачный вид, которая знает законы, потому что скорее всего работает адвокатом, которая так и не смогла завоевать любовь отца, потому как он от своих детей ни на шаг не отходил, а тебя ему было противно целовать.
       Презрительно окинув ее взглядом, Джонатан направился к выходу.
-Ты думаешь, что имеешь право мне это говорить? – Выровнявшаяся спина мигом показала идеальную осанку. Перед ним стояла Стэнфорд, как две капли воды по характеру похожая на своего деда. Упрямый подбродок, выдвинулся вперед, и она предупредила, что свою позицию будет отстаивать до конца, пусть придется впиться ему прямо в сердце.
-Да. – Твердо ответил он, потому что не собирался больше не под кем не прогибаться в этой жизни. К сожалению это касалось и той же Стэнфорд, ибо он не предоставлял исключений. – Тебя где-то подобрали и привели в дом, сделав куклу. Ты манекен на который одевают, что угодно и когда угодно. Ты актриса, потому что произносишь заученные фразы, но благодаря плохой работе режиссера твои жалкие потуги никто не оценил. Ты пытаешься влиться в этот дом и занять здесь место принадлежащее тебе по праву, но этого не будет, потому что Дон никогда не примет тебя. Ты не они.
-Я не собираюсь отказываться от общения со своей семьей, лишь потому что какому-то уличному головорезу это неугодно. Можешь вохвращаться туда, откуда приехал, ведь здесь тебя никто не ждет. Ты расскажи моему отцу о том, что знаешь, и поверь мне ваша дружба, на этом закончится. Ты не нужен ему здесь и все, кто догадываются, не живут долго на этом свете. – Выкрикнула она, но ему почему-то не стало страшно. Он ежесекундно ходил по лезвию ножа и поэтому подобные предупреждения не подсказали ему, что будет лучше остановиться на достигнутом и перестать докапываться к сути.
-Ты понимаешь, что после завершения выборов тебя уберут. Это станет платой за твою роль. Ты ему не нужна. – Джонатан ударил в ответ и произнося это не задумался о том, как же это ему могло прийти в голову, если он никогда не замечал за Дональдом жестокости. – Твое единственное спасение это, чтоб весь мир узнал, что Дональда Стэнфорда есть третья дочь, а иначе тебе не поздоровится.
-Отчего тебя так сильно волнует моя судьба? – Она заговорила тише, но в глубине души в любой момент была готова к очередной схватке. Ей в отличие от своих сестер ничего не давалось просто и поэтому она привыкла ценить то, что получает, благодаря за малейшую мелочь.
-По той причине, что и ты, когда меня ранили и я валялся на асфальте, как жалкий пес, ты почему-то подбежала ко мне и расплакавшись, попросила не умирать. Я выполнил твою просьбу, а ты можешь мне сказать тоже самое.
-Я не думаю, что от раны на плече кто-то может погибнуть. – Стэнфорд расстегнула пиджак, потому что пуговицы стягивали ткань на ребрах и ей было очень неудобно дышать.
-Я тебе говорил не об этом. Ты хватаешься за те семью, которая никогда тебе не будет приндлежать. Дед бы мог тебя спасти, но не сегодня, так завтра он отойдет в иной мир и ты останешься совсем одна. – Джонатан покинул комнату, быстро спускаясь по ступеням. Его поразило, отчего он не наткнулся на Марию, ведь по идее она должна была находится где-нибудь совсем рядом, чтоб позднее рассказать остальным горничным, что сейчас происходит в жизни хозяев, а быть может она с Дональдом заодно, потому как с самого начала знала, что перед ней не близняшки и оказывается их не две, а три…
       На ступенях был расстелян темно-бардовый ковер, маленькие кисточки свисали с каждой степени и шевелились, если спускаться очень быстро. Пока Стоунс ожидал свой плащ в дом вошел уставший Дональд. Машинально подойдя к бару он налили себе виски, даже не позвав прислугу и сделав несколько глотков, обратился к Джонатану…
-Час от часу не легче. – И отставив на крошечный столик за которым бы не поместилась и одна персона, прошелся из угла в угол. – С чем приехал? – Дон улыбнулся как раньше, вот только Джонатану почему-то в этом момент вместо того, чтоб согреться, стало очень холодно.
       Он присел на диван и уставился перед собой. Ему было трудно сложить все в общую картину и при этом, пришло понимание, что дальше нельзя медлить. Казалось, что он переживает из-за Стэнфорд и в этом вся причина, но интуиция подсказывала ему, что на самом деле беда, прячется совсем не в этом вопросе. Уже не один человек советовал Джонатану покопаться в своем прошлом, потому что кто-то очень сильно его жалел, помогая и не давая погибнуть и при этом смотрящему было очень нежелательно находится в этом городе. Глядя на Дона ему хотелось спросить не замешан ли он в этом, хотя вспоминая, сколько их связывает вместе. Нет, Стоунс еще не забыл, что Оливер пригрел у себя на шее Бирхоффа, а тот в какой-то момент пришел к выводу, что имеет право распоряаться своим хозяином, так что всякое может быть. Дон не хочет, чтоб они со Стэнфорд были вместе, потому и разлучает, но одна сопливая девчонка не стоит того, чтоб из-за нее убивать Кубиза. Что-то в этом было правдой, а остальное всего лишь плод его больной фантазии.
-После моего приезда сюда в моей жизни потянулась вереница проблем. Я собираюсь заняться Лэгстоном. – Джонатан притянул к себе коробку с сигарами и повертел головой в поисках прислуги, чтоб попросить чашку кофе.
-Я займусь этим, Мария. – Дон кликнул ее и в гостиную вошла прислуга, пряча заплаканные глаза. Стоунс догадался, что она обо всем слышала, но всмотревшись повнимательнее он согласился с тем, что кормилица пока что не выдаст, а дальше все будет зависеть от того, как сложаться обстоятельства, потому чо, если на надавят, то она все расскажет, прибавив и то, чего не было. Инстинкт самосохранении дороже любых отношений на свете.
       Охарактеризовав кормилицу не самым лестным образом Джонатан занялся Доном.
-Ты как думаешь? – Подтолкнул он его и откинувшись на спинку, приподнял подбородк. Горбатая спина мешала ему удобно устроиться на диване, но похоже он к этому уже давно привык и не замечает своей убогости.
-Давно пора. – Дональд был рад, что можно было бросить своего оппонента на растерзание и пока что отвлечь внимание от своей персоны. – Хитрая лиса. – Черный костюм делал его более угрюмым. Ему не шел классический цвет, хотя на свете очень мало людей, которые не могут соответствовать подобному оттенку. Галстук в красную полоску разбавлял скуку, но при этом не смотрелся, как дорогой акссесуар, да и на стильную вещицу тоже не капельки не походил.
-Ты думаешь, что это он заказал Оливера. У одного из местных гангстеров едва ли не возникли проблемы со мной, потому что кто-то спрятал десяток ракет, не успев их вынести за пределы склада, а Кубиза, как ты помнишь, убили именно ими. – Джонатан пока говорил прикрыл глаза и опущенные ресницы, расслаблено дремали. Зрачки застыли на одном месте и он не избегал Стэнфорда, который стал еще печальнее. По нему было заметно, что он занят чем-то своим и не сильно вникает в текущий разговор, старясь всячески увильнуть.
-Да-да. – Вполне возможно. – Ответил Дональд и даже не услышал то, что ему говорилось.
-Так ты пробил? – Стоунс слегка поддался вперед и горбатая спина аставила вздрогнуть.
-Кого? – Стэнфорд вынул сигару и отодвинулся подальше. Он постоянно смотрел на часы.
-Лэнгстон. – вставил смотрящий, понимая, что из Дона снова не получаетя ничего вытянуть. – У третьей сестры есть шансы остаться в живых?
-Не знаю. – Ответил отец, а потом задохнулся от ярости, ведь Джонатан его подловил. Он подпрыгнул в своем кресле и завертевшись волчком, тихонько заворчал. –Что ты сказал?
-У тебя же три дочери, верно, Дон? – Джонатан уже второй раз за этот день был безжалостен по отношению к этой семье, но при этом потихоньку сдвигал сие дело с мертвой точки. – Не молчи, потому что спущусь к Ричарду и поговорю с ним.
-Как ты смеешь влазить в наши отношения?! – Дональд задыхался от негодования. В нем появилась ярость и бурлящие волны, зашкалившие от приступов ненависти, подобных ветру, выливались наружу, окатывая тех, кто попадался под руку.
-Она твоя дочь, если ты этого не заметил. – Стоунс предпринял попытку вразумить отца, но тот был непреклонен.
-Она взялась из неоткуда и я тебе так скажу, постарайся сегодня отсюда уехать, а, если тебе нужен труп Лэгстона, то я найду тех людей, кто этим займется.
-А ты уверен, что виновен именно он. Им нечего делить с Мюнхеном.
-Это с какой стороны смотреть, если хочешь причинить боль, то вообще-то не проблема вытащить любой пункт, который придется по вкусу и занятся им вплотную. – Дон тяжело вздохнул и увиде, как Мария возвращается недовольно прошептал… - Не могла заткнуть рот моему отцу или этой собачонке. Как же я ее ненавижу. – Его пальцы сами по себе сжались в кулаки. Он себя не контролировал, а в такие секунды ни один человек толком не может сказать в чем причина такого отношения и просто льется грязь, состоящая из каких-то домыслов, а также разгулявшейся фантазии. – Эта тварь живет по сей день, а мои дети умерли. Я бы эту.. – Он сжал объятия, показывая с каким бы удовольствием ее бы задушил.
       Стэнфорд как раз спускалась по ступеням, думая, что джонатан уже давно ушел и можна выйти из своего убежища. Замерев на пару мгновений на средней ступене она дернула носом, сдерживая поток слез и отвернувшиь, побежала наверх.
-Она не иновата в том, что живет.
-А, кто виноват? Я не виноват, потому что все дал своим детям, а они умерли. Ты посмотри на эту дрянь. Ворвалась в наш дом, обошла меня, выманив у отца все деньги и он еще говорит мне, чтоб я радовался тому, что у меня такая дочь, да собственно говоря она и тебя к рукам прибрала.
-Закрой рот. – Ричард стоял наверху, обнимая внучку. Палка помогла ему добраться сюда, но самостоятелно спускаться по ступеням он все-таки не рискнул. – Тебе денег мало? Я отдал тебе стартовый капитал. Я ежегодно выплачивал половину суммы от своей прибыли и своей долей волен распоряжаться, как захочу. ТЫ этой девочке ничего не дал, так почему она должна страдать.
       Джонатан смотрел на Стэнфорд не подозревая, что пройдет пара лет и подобная история снова повториться, ибо у боли не так уж много лиц. Ему хотелось верить в то, что благодаря Ричарду все образуется, но все трое понимали, что он недолго протянет и тогда Дон получит возможность поступать так, как ему заблагорассудится.
-А сейчас ей чего-то не хватает? Ты отдаешь ей мои деньги, действуя в обход. Она же, даже не сумеет ими распорядится. – Дон закипал. Ему было наплевать на то, что отца нельзя нервировать. О каком здоровье может идти речь, когда в дело примешиваются деньги?
-Она сумеет. Это первое, а что касается тебя, так я пока еще в состоянии накрыть тебя и твой бизнес, если ты еще раз конешься этой темы. Пойдем, дочка. Да и еще одно, пока я не здох. Мне необходимо, чтоб малышка была представлена в свете под своим именем, так у нее будет больше шансов остаться в живых.
-Что ты несешь? Это на тебя так болезни подействовали, что ты нчал нести всякую чушь… - Дон угрюмо присел на краешек дивана и скривившись едва не расплакался, хотя его возраст уже говорил, что подкашивают проблемы намного серьезнее, но чужие миллионы не давали ему покоя. Для Джонатана это было новостью, потому как Дон потратил на их семью не так у и мало, никогда этим не кичась, а тут оказалось, что он своей родной дочери был готов посчитать каждый доллар.
       Дональд остался один. Отец с дочерью покинули его первыми, а за ними последовал Джонатан, потому что теперь многие карты сложились воедино и откланявшись он не стал задерживаться. Выйдя на улицу он медленно побрел к своему лимузину. Кан сидел на капоте и читал газету. При виде своего хозяина он конечно же встал и почувствовав неладное, поинтересовался:
-Все в порядке?
-Я знаю, откуда ветер появился в нашем доме. Это Стэнфорд. – Он был так поражен этой догадкой, что слова начал следить на слоги, впав в какой-то странный транс. Кан постарался не задерживаться на этих словах, но ем тоже стало страшно. Паутина дорог небесами брошена на землю и они настолько тесно переплетаются друг с другом, что очень сложно определить в чем же отличие или же разницы и вовсе нет. Совсем недавно они пережили предательство в своем городе и вот очередной удар, который снова попадает прямо в сердце. – Отвези меня к Си Эну. Я должен с ним поговорить перед отъездом.
-А когда вылетаем? – Охранник махнул остальным головорезам, чтоб садились в соседнюю машину.
-Сложно сказать. – Смотрящий задумался, и перестал реагировать на разговор. – Набери мне Оливера. – Водителю пришлось подчиниться несмотря на то, что прежде всего он должен был думать, как довезти смотрящего. – Оливер, Ганс рядом?
-Я сижу возле него, как ты сказал. – Тот безоговорочно протянул телефон.
-Ты был прав. – Смотрящий заговорил о наболевшем, а Гансу не потребовалось слишком много времени, чтоб влиться в струю беседы. – Предать может тот, кто совсем рядом, но знаешь в чем моя боль… Я не могу ему ответить тем же, потому что он выростил меня и моего брата. Он не один раз спасал моего отца от тюрьмы и смерти. Он укрывал меня в своем доме, когда меня разыскивал весь город и вот я уже давно вырос, имею кучу денег и у меня есть власть. Я приехал к своему другу, чтоб он порадовался за меня, а его волнует совсем другое.
-Ты не должен вставать, поднимутся за тебя. – Твердо изрек Ганс. – Я встану, потому что погиб мой отец. Он горел живьем в угоду чьим-то дешевым интересам. ТЫ мне ответь, за что?
-Я не знаю, потому что не говорил с ним об этом. Я найду и на этот вопрос ответ, а сейчас хочу заехать к Си Эну. Отец Дона подсказал мне, что во всем замешаны деньги, но единственное в чем его проблема это в том, что дед завещает свое состояние дочери, той кукле о которой я тебе рассказывал еще после первого приезда сюда.
-Карты сложились, если ты женишься на ней и она умрет, то все ее состояние достанется тебе, а ему жаль тебя убивать, потому что по-видимому ты много значишь, если из-за тебя он рискнул убить моего отца. Выходит, что Лэгстон здесь не при чем. Я пробил его вместе с Оливером. ТЫ знаешь, он не такой-то и плохой политик. Построил несколько школ, открыл пару детских садов. Дональд давит на тебя, чтоб ты его убрал и тогда у него не будет конкуренции на выборах.
-Это так. – Смотрящий положил трубку. Совсем недавно он вернулся в свой город. Живя за семью морями он мечтал вернуться домой и нсладиться жизнью в окружении родных и друзей, но потерял свою семью, а вот сейчас близкий друг его отца из-за цветных бумажек, готов уложить в гроб собственную дочь.
-Мы приехали. – Как вышел из машины и открыл дверцу.
       Си Эн сидел у себя в кабинете и записывая на листок последние расход за этот месяц пришел к заключению, что такими темпами ему не удастя в этом месяце закупить оружие для излишка, которое запрячется в склад, а хотя бы найти где-нибудь то количество, которое понадобится улицам для ежедневного применения. На этом можно было получить неплохие деньги. Многие из каналов загребали власти, а ему оставалось думать, где бы достать, хотя бы малюсенькие крупицы.
       Гангстер был одет в простую рубашку и такие же штаны. Си деть в клубе, ожидая приезда дорогого гостя не такое уж и веселое занятие. Правда, к нему пришли Бомба, Джи и Мосс, но это было слабым утешением, потому что в бизнесе они ничем не могли ему помочь, а это было очень плохо. Бомба из карт построил небольшой домик и с помощью пепельницы сделал озеро перед ним не забыв установить парочку столбов в виде сигарет. Когда вошел смотрящий все уже практически засыпали, потому как успели поверить в то, что он не скоро появится.
-Привет, друзья. – Он обнял каждого и обойдя один из столиков, сел на свободное место.
-Тебе сейчас нелегко. – Си Эн покачал головой. – Я думаю, что тебе необходимо оттуда сваливать, пусть на твое место становится Оливер. Он и правда заслуживает больше остальных и носится с Гансом, пока тот не выростит, а ты останешься у нас, потому что иначе тебя там не сегодня, так завтра уберут.
-Там не тронут, потому что это своим я не даю спокойно жить. Предать может тот, кто рядом, тот, кто дышит в твою спину, а ты не боясь, что толкнет, спокойно засыпаешь, тот, кто честно смотрит в твои глаза и молча тебе лжет. Он ничего не произносит вслух, но все становится понятным. Я сегодня многое узнал, но при этом кажется, что это никогда не было для меня новостью. Вокруг нас одна ложь. С тех пор, как я стал смотрящим, мне приходится сталкиваться с подставой практически каждый день. Это походит на неизбежность. Я уже не знаю, куда мне податься…
-Это верно. – Сказал Бомба. – Но у тебя есть статус и ты должен им пользоваться.
-Если вокруг нет правды, то о каком статусе ты говоришь? В меня уже дважды стреляли за последний месяц. Дом, где я жил взорвали. Человек, которого я любил, предал меня, решив, что ненависть к собственной дочери и ее деньги, важнее того, чтоб спокойно ждать своей старости. Бывают такие люди, которым хватает денег? Я не беру нищих, потому что они нуждаются в деньгах, чтоб выжить. Я же говорю о тех, кто вроде бы не должен испытывать недостатка, но почему-то готов уничтожить весь мир, лишь бы заполучить еще пару сотен. Может во мне нет тяги постоянно брать…
-Я всегда относился к этому человеку с осторожность. – Не стал скрывать Си Эн, но постарался не упрекать смотрящего в его неосмотрительности.
-Заняв место Кубиза, я начал видеть людей с другой стороны, а, ведь раньше все они не казались мне такими плохими. Я постоянно боюсь за жизнь Ганса, потому что его отца уже похоронил и не знаю, чего мне дальше ожидать.
-Джонатан, Ганс и сам может справиться. Я не говорю о том, что тебе нужно его бросить, но ты подумай над тем, что будешь делать дальше.
-На сегодняшнюю ночь у меня уже есть планы. Я видел Ричарда… - Смотрящий начал издалека и не потому что ему было удобнее подготовить для друзей вступление, просто было лучше излагать по порядку, чтоб ни в чем не запутаться. – Стэнфорд скорее всего уберут после выборов. Она станет неугодна отцу, и он расскажет газетам какую-то трагическую историю о том, как потерял свою дочь и его снова будут жалеть. Я одного не могу понять, почему он не выбрал этот путь с самого начала, а нашел ее и откуда она взялась? Третья дочь заменила двух, которые куда-то пропали, но он ее настолько ненавидет, что с радостью забывает обо всех выгодных сторонах, которые она может ему предоставить. Ричард бы с этим разобрася, но его здоровье делает его беспомощным, так что Дональд взял бразды правления в свои руки и теперь окружающие его люди простые пешки.
-Людей так легко заглатывает власть. – Вздохнул Мосс, беря себе бутылку пива.
-Власть, но, то, что с многими делает ненависть… - Смотрящий тяжело вздохнул. В уголках его глаз засели капельки боли и постаравшись их стереть побыстрее, он добавил… - Я намерен забрать Стэнфорд с собой этой ночью, тогда есть шанс, что она останется живой.
-Она согласна? – Бомба подсел ближе, потому что с детства обожал слушать романтические истории, хотя сам ничего не сделал для того, чтоб создать мало-мальские отношения.
-Стэнфорд еще не знает об этом. Я просто заберу ее оттуда и уаезу к себе домой, а дальше мы решим, что предпринять. Прежде всего будут искать у меня, так что придется определиться, как поступить дальше.
       Си Эн задумался. Это осложняло его существование, потоу что Дональд в состоянии предоставить ему огромные проблемы. Необходимо заранее придумывать, как выкручиваться…
-Ты уверен, что в этом замешан только он? – На мгновение Си Эна осенило, потому что он дернул за правильную нить.
-Мне сложно ответить на этот вопрос… - Джонатан еще больше посерьезнел.
-У вас есть общие друзья… знакомые… кто-нибудь, кто может стать между вами, кроме его дочери?
-Это мог бы сделать мой сын, но он не знает о моем существовании, потому что уже бы давно разнес меня на куски.
-Чего сын тебе не простит?
-Того, что такой, как я его отец. – На сердце стало очень горько, а откуда-то из глубины души потекла одинокая слеза, появившись столь неожиданно и подступая к горлу она хотела подчинить себе волю слабого человека, но Джонатан не сдался.
-У тебя есть план, как ее забрать из дома? – Бомба перешел к самому главному и улыбнувшись, предложил обставить все, как похищение. Отказа не последовало…
“Ветренной зимо на холодной земле,
Лежало брошенное сердце, затерявшись в толпе,
Израненное болью, разлукой и ложью,
Так что теперь ему уже никто не поможет”.
 Смерть. 2028 год.
1.12.1991 год.
       Объятья ночи сковывали улицы, подкрадываясь к крышам домов и с помощью ветра напевая тихую колыбельную. Маленькие звездочки кое-где открывали глаза, отходя ото сна, чтоб освещать путь луны до самого утра. Ей итак сложно, потому как предначертано всю жизнь брести не зная отдыха, пытаясь догнать солнце, но между ними бездна. В тот момент, когда луна доходит к восходу, тот час же засыпает перед рассветной колыбелью, которая ни за что ее не пустит дальше, а солнце очнувшись ото сна спешит подняться высоко в небеса, чтоб выманить на волю, хотя бы огрызок луны, но им не суждено увидеться и идя по свету они рассказывают историю о вечной любви. Стараясь наградить надеждой, что с приходом нового века все больше начинает иссякать.
       Джонатан слышал эту легенду еще в детстве и поэтому каждый раз, когда видел печальную луну, перебирающую нелепыми звездами и от боли срывающую одну из них, дабы загадать свое заветное желание, которое все равно не исполниться, а вот люди могут постараться и если заметить падающий огонек, то можно вспомнить о своей мечте. Она обязательно исполниться.
       Машина притормозила перед воротами особняка Стэнфордов. Джонатан махнул рукой дежурному, подозвав его к себе. Тот исполнил просьбу и прильну к окошку, поинтересовался:
-C чем приехал?
-Впустишь меня… - Джонатан потушил сигарету. – Я не надолго, но можешь сделать так, чтоб об этом никому не было известно?
-Оставь машину здесь и идемте со мной. Я обведу вас вокруг дома таким образом, что охрана не заметит. – Старичок показал, что будет лучше, если они пойдут за ним. Друзья не стали долго ждать и выкарабкавшись на улицу, пошагали следом. Эта затея чем-то напоминала самое настоящее детское приключение по сравнению с тем, что смотрящему довелось пережить а последние дни и между тем он волновался. Это вовсе не касалось того вопроса, когда он думал, что будет уговаривать Стэнфорд уехать с ним. На разговоры нет времени, да и в известность он поставит ее уже будучи в аэропорту. Проведя ладонью по лицу и стерев с нею усталость, Джонатан приблизился к особняку. – Тебе куда нужно?
-В комнату к… - Он запнулся, потому что до сих пор не знал ее имени, но с другой стороны старик то тоже не догадывается о том, что эта кукла подставная и набрав в легкие побольше воздуха он четко произнес… - Альбине.
-Вот вход в дом. – Старик вынул из кармана связку ключей и выбрав тот, который подходил, аккуратно вставил в замочную скважину. – Заходи. По коридорам ходите, как можно тише, потому что Мария любит побродить по ночам.
       Джонатан поблагодарил его и дальше они уже отправились без сопровождения. Добравшись к лестнице и тихонько взбираясь наверх, услышали голоса. Отойдя в один из самых темных уголков и спрятавшись там на несколько минут, пока разговор утихнет они выбрались оттуда и поднявшись на второй этаж, пошли к комнате. Та был прикрыта не о конца. Джонатан опустил ладонь на ручку и потянув на себя, вошел первым. Стэнфорд спала с книжкой в руках, а над головой горел одинокий ночник, впившись желтоватым пламенем в одну точку. Недолго думая Бомба достал из рукава наволочку и пока Джи вынул из-под кровати небольшой чемоданчик, бросив туда некоторые вещи, то главный похититель закрыл ей рот рукой, натянув ткань на голову и поволок к выходу. Джонатан шел первым, следя, чтоб они ни на кого не наткнулись. Проходя мимо комнаты Ричарда, Джонатан на секунду завернул к нему и оказался прав, потом как отец Дональда не спал.
-Ты пришел за ней? – Он усмехнулся, понимая, что Джонатан нашел один из самых лучших вариантов.
-Да. Я думаю, что так будет лучше. – Стоунс улыбнулся, радуясь, что на свете есть те люди, которые его поддерживают.
-Она не догадывается, каков ее отец на самом деле, так что лучше не давай им встречаться вообще. Что касается тебя, то я так понял, что ты уже нашел ответ… на все вопросы? – Ричард смотрел на него с нескрываемым любопытством.
-Я не совсем понимаю тебя. – Расстерялся смотрящий.
-Кто-то старается оставить тебя в живых, а второй наоборот подставляет под пули, потому что их двое, мальчик мой, а ты ве никак не понимаешь, что и тебе самому осталось совсем недолго, потому что ни на моего сына, ни на его … так называемого друга ты никогда не поднимешь руки. У тебя духу не хватит, да и ненависть не появиться.
-Скажи мне, что ты имеешь виду?
-А ты ответь на простой вопрос: кого ты любишь больше всего на свете? – По деду Домино пробежала тень, ибо этим вопросом он дал ответ тому человеку, который на миг потерял самообладание и сдался. – Значит пришел к выводу.
-Это мой сын… - Джонатан побледнел. Ему стало плохо. Придвинув к себе палку, которой он почти не пользовался уже несколько часов, он снова осунулся, почувствовав себя старцем, ведь земля постепенно уходила из-под ног. Ему стало так горько, что мир еще не придумал таких слов, которыми можно было бы описать всю эту боль. Попятившись назад он забыл попрощаться и вышел, споткнувшись о ногу Джи, но тот вовремя подхватил своего друга и поэтому тишина не нарушилась грохотом.
-Идем скорее. – Джи был взволнован. – Тебя уже все ждут. – Они спустились на улицу и старик снова запер дверь, а потом повел их обратно. Каролина выкручивалась, как могла, пользуясь тем, что ее никто не бьет, а следовательно было позволено вести себя капельку наглее и поэтому она не стала скрывать, что не будет терпеть таких отвратительных выходок. Бледно-синяя пижама торчала из-под наволочки, а она размахивая руками, старалсь задеть Бомбу, но тот был не чувствителен к женским ударам. Он улыбнулся, но взглянув на Джонатана, сразу же расстроился, учуяв неладное. Затащив ее в машину и далее продолжая следить за тем, чтоб не вырвалась, он повернулся, собираясь заговорить, но смотрящий его остановил, посчитв, что при девчонке такие вопросы не должны обсуждаться. На ее голову итак вскре посыпется не так уж и много хороших новостей. Дорога заняла около получаса Каролина потеряла всякую надежду на то, что скоро узнает, хотя бы куда же ее везут. Она решила, что это похищение относится к отцу, ведь скоро выборы.
       Машина медленно сбавляла скорость и вскоре притормозила около дома Си Эна. Ее провели по этажам, постаравшись не дать споткнуться и доставив прямо в квартиру, предпочли оставить с Джонатаном наедине, поставив чемодан в центре комнаты. Стягивая наволочку она распалялась от негодования, но как же выросло ее возмущение после того, как Домино увидела перед собой лицо Джонатана. Первым порывом было двинуть его с разворота по лицу, что они бы и сделала, но Стоунс вовремя схватил ее за руку и отвел ладонь в сторону.
-Начинай одеваться. – Голос был сух.
-Ты с ума сошел. Я не собираюсь делать то, что ты мне говоришь.
-Значит тебя переоденет кто-то другой. У меня скоро самолет и я не собираюсь уговаривать тебя до самого рассвета. ТЫ летишь вместе со мной. Главное вылететь отсюа до рассвета, потому что уже с утра твой отец начнет тебя искать. Я говорил с твоим дедом. Он поддерживает меня. – Выговорив эти слова он обнаружил, что они оказали на Домино баготворное влияние, потому как она немного смягчилась. – Я поступаю так, как будет лучше тебя. Тебя никто не заставляет со мной общаться. Молчи, сколько угодно. Возможно, что из Мюнхена тебе тоже придется уехать и я спрячу тебя где-нибудь в другом месте, пока не решу текущие вопросы.
-Зачем ты это делаешь? – Домино осталась сидеть на дивае, притянув ноги к подбродку. Эта новость едва не сбила ее с ног. Ей было очень тяжело находиться в доме отца, но тем не менее по крайней мере из близких ее хотя бы дед любил, а теперь человек, которого она вообще не знает, рассказывет ей о том, как сложится ее дальнейшая жизнь. Конечно это ее не устраивает, но чем глубже они обсуждают эту тему, тем быстрее она соглашается с тем, что по другому не поступишь.
-Я хочу, чтоб ты осталась жива. Тебе уже изветно, что твой дед весь свой капитал оставил тебе? – Стоунс снял черный плащ, аккуратно повесив на спинку стула.
-Я знаю об этом. – Он отвела глаза в сторону, сдерживая слезы. – Я говорила своему отцу, что после смерти деда все перепишу на него.
-И после этого он тебя убьет. – Закончил смотрящий не став жалеть ее психику. В данной ситуации было необходимо обавить в голос жесткости и он решил, что нет времени на то, чтоб вытирать ее лезы, устроив лирический вечер, состоящий из грустных начинаний.
-Дед об этом знает?
-Нет. После знакомства с тобой я переписала свое завещание и теперь все достанется тебе… - Прошептала она, закусив губу и неспеша встав, начала доставать вещи, чтоб переодеться.
-ТЫ с ума сошла? – Стоунс не скрывал того, что очень недоволен подобным ходом вещей и поэтому старается вразумить ее, чтоб позднее она поступила иначе. - Мы приедем и ты его обязательно перепишешь. – Он силившись, слегка улыбнулся и отвернувшись, позволил ей переодеться. Джи не предоставил большого выбора и так как он греб все подряд. То все вещи были разноцветные, кроме брючного костюма красного цвета, принадлежавшего Каролине. Им то и воспользовалась Домино, обрадовавшись, что есть хоть что-то более или менее нормальное.
-Если для тебя это так важно. – Она была равнодушна к деньгам, и не скрывала этого. В то время, как ее отец трясся над каждым долларом, который ей оставил ее дед, Домино было готва отдать их кому-угодно, если они принесут счастье.
-Очень, потому что никому из нас эти деньги не принесут счастья. – Он вспомнил, что пока за ней охотиться ее отец, то его ненавидет родной сын, который готов пойти на что угодно, но лишь бы стереть его с лица земли. Благодаря Ричарду до него дошло, по какой причине ракет спрятали. Он должен был ошибиться, но за время его знакомства с Оливером, последний успел сделать столько хорошего, что не верилось, будто он мог измениться за эти неслько дней, хотя это оправдание весьма шаткое и не совсем уместное, потому что Дональд к сожалению стал совсем другим.
       Домино повернулась к Джонатану уже одетая и присев на диван, тяжело вздохнула. Джонатан снял крест со своей шеи и придвинувшись ближе, обвил вокруг шеи, чтоб застегнуть.
-Зачем? – Не удержалась она.
-Чтоб выжила. – Он убрал руки от шеи, постаравшись не прикасаться. Крест лег на тело, показывая, что самая дорогая вещь на свете теперь принадежит такому же человеку и он не отступится от своей идеи уберечь ее от смерти. Взяв за руку он вывел ее из комнаты. Джи достал паспорт из кармана, который лежал на столике, так что украсть его вообще не составило большого труда. Внутри лежал билет на один из рейсов до Лос-Анджелеса, потому как Домина совсем скоро собиралась улетать. От Джонатана не ускользнула эт мелочь и повертев в руках он тихо спросил: - Там твой дом?
-Да. – Так же тихо ответила девчонка и они вышли на улицу. Бомба, Джи и Мосс решили лететь с ними на тот случай, если понадобится их помощь, ведь вполне возможно, что Стэнфорд придется покинуть Мюнхен, а они придут на помощь. Джонатан не стал отказываться от этих услуг и забрав с собою, простился с Си Эном, который не представлял, что же теперь устроит Дональд, ведь ему не составит труда пробить рейсы и тем самым подтвердиь свои догадки о том, куда же исчезла его дочь.
-Тебе не холодно? – Смотрящий спросил об этом в аэропорт, когда им пришлось ждать вылета. Присев в зале ожидания из аказав несколько чашек кофе они старались говорить ни о чем, но грустные взгляды и слезы в глазах, ясно говорили о том, что они ощущают боль из-за ненависти близких. Между ними не было особых и различий и разговаривая с Домино, Джонатан слышал самые простые слова, а других ему и не было нужно. Для него было очень важно, чтоб она поступала так, как ей говорят. К тому же Стэнфорд не доставляла ему проблем, потому как после разговора произошедшего дома она больше не заикалась о том, чо ее не устраивает. Это послушание облегчало его боль и Джонатан старался убрать неприятные мысли, хотя бы на второй план, давая возможность мозгу немного отдохнуть.
-Нет. Возле тебя тепло. – Домино улыбнулась и поднявшись, направилась к контролю.
       До Мюнхена летели молча. Кто-то спал, устроившись в кресле, Джи смотрел телевизор, но, а остальные несмотря на то, что ночь все еще лелеяла звезды, попросту сидели с откытыми глазами, видя перед собою разве что пустоту. Домимо теперь отчетливо поняла, что угрозы отца не были обыкновенным контролем, как она думала раньше, ведь ей хотелось верить, что этими словами он стремиться подчинить ее волю, чтоб беспрекослоно подчиняясь она не натворила ошибок, опозорив его, но, а теперь все стало на свои места. Он никогда ее не любил и более того, желал уничтожить. Джонатан сказал правду, когда обозвал ее куклой, которая играла определенную роль и больше от нее ничего не требовалось. Странно, но почему оказывая кому-то услугу, автоматически становишься врагом. Люди не прощают хороших поступков и впоследствии стараются уничтожить того, кто на самом деле желал им добра и выходит так, чо на земле уже давно не живет благодарность. Она его родная дочь взяла на себя тяжелый крест из лжи, согласившись говорить и поступаться, как будет угодно ему. Она отказалась от своей дороги, посвятив долгие месяцы отвратительной фальши и притворству, показывая, как ей безумно приятно вращаться среди толстых кошельков не отдающих отчет в то, что большая часть мира засыпает и просыпается полуголодными. Она ни разу не упрекнула его а то, что еще при рождении он отказался от нее, бросив умирать в больнице, а теперь родной отец готов стереть свою кровь в порошок.
       Джонатан сидя в соседнем кресле угадывал, откуда его сын узнал имя своего отца, пока не пришел к выводу, что того попросту надоумил Дональд, хотя у них был уговор, скрепленный обещаниями на всю жизнь, ведь смотрящий не хотел ломать психику своему чаду и вот чем все закончилось. Мальчишка охотится за ним и не для того, чтоб убрать, а прежде он хочет запятнать имя, унизить, растоптать…
-Будет лучше, если ты уснешь… - Он прижал Домино к себе, приподняв голову, она печально улыбнулась. – Я не обещаю, что следующие дни будут простыми и одинаково скучными.
-Я не могу уснуть. Мне бы хотелось забыться, но мысли не дают. – Ее душу охватило уныние и побороться с этим может разве что время. – ТЫ простишь меня за то, чо я лгала тебе. Я не оправдываю себя тем, что не судьба не предоставила других вариантов, просто это нужно быо моему отцу, а я получила семью, которой никогда не имела и была готова пойти на многое, только бы папа однажды сказал мне: ”Спасибо дочь, за то, что ты есть”. Я не виновата, что его дочки погибли, а я осмталась жива. Если бы он не приехал ко мне я бы до самой смерти не узнала, что он мой отец. Меня никогда ничего не связывало с тем городом, где он живет, да и его я видела разве что пару раз по телевизору. Я не считаю, что за это меня нужно ненавидеть.
-Тебе его никогда не понять, впрочем, как и мне, но сейчас нам нужно будет подумать о тебе. Бомба, я открою на тебя счет. – Обратился Джонатан и снова повернулся к Домино. Ему нравилось смотреть в ее изумрудные глаза, если у Каролины они отливали жабьим блеском, потому что она обожала показывать свою неконтролируемую злость окружающим, а у Альбины глаза были похожи на разбавленную воду с мутноватым оттенком, то во взгляде Домино он видел жизнь. В них мелькали тысячи чувств. Словно листались страницы, и лишь изредка появлялось непонимание, относящееся к печальной участи. На самом дне царила улыбка и при этом сила доставшаяся от деда, бережно хранилась в уголках, помогая ей сдерживать потоки слез. По ней было заметно, что она не боялась умереть, но жить дальше, нося в себе такую тяжелую ношу было невыносимо. Джонатан набрал номер Оливера, попросив того заняться этим вопросом.
-Где будешь ты? – Домино столько всего предстояло о нем узнать, потому как до этого он был для нее, словно досье, которое однажды отец принес в комнату, заставив выучить.
-Я пока что останусь в Мюнхене, но как только что-нибудь проясниться, решу, как поступить дальше. Я не брошу тебя. Даже, если нам придется ненадолго расстаться, то я обязательно найду пути, чтоб вернуться к тебе. Ты мне веришь?
       Домино ответила не сразу и не потому что не верила Джонатану, просто те слова, которые он произносил, были такими простыми и одновременно с этим такими необходимыми. Она ждала этого, хотя сама боялась в этом признаться. В нем было очень много тепла и кукла смогла оценить то отношение, которое ей предлагали. Здесь не нужно было лгать, притворяясь другими людьми и думая о том, как же гадко носить чужую одежду и произносить заученные фразы. Это было унизительно.
-Я, кроме тебя на этом свее больше не верю никому… - Расмеялась она и мир вокруг них посветлел на несколько секунд.
Из воспоминаний Дональда Стэнфорда. 1960 год.
“Я не знаю, где мне спрятаться в этом огромном мире, чтоб избавиться от того позора, который преследует по пятам. Сидя на больничной койке, я смотрю на своих детей. Их трое, но одна очень больна. Мой род, который никогда не страдал, не мучался болезнями, не был наказан нищетой, наградил именно меня этой юродивой, ничтожной малышкой. Я так долго шел к своей целее. Я мечтал о наследниках, которые станут моей гордостью и дадут мне смысл в жизни, но, что я получил? Слабачку с пороком сердца… Это ничтожество, которое распласталось на пеленке и корежется, задыхаясь от рыданий, если бы я мог, то задушил бы ее прямо сейчас, но я пошел по иному пути, отказался, не предупредив своей семьи и оставив в роддоме уехал. Мне говорили, что за неудачницей бросилась ухаживать какая-то медсестра, но мне плевать. Она испортила мою веру в то, что наш род нерушим. Я ненавижу ее, Боже, если бы ты знал, как я презираю эту маленькую собачонку, которая посмела родиться на этот свет, вопреки моей воли. Я отказался выхаживать ее и не считаю себя грешним. Эта жалкая приблуда мне не нужна. У меня есть две дочери, которые сильные и еще покажут всему миру, кто такие Стэнфорды”.
“Я бегу в истерии и судорожно веки дрожат,
Вопросы сыпятся осколками, ведь тебя нигде нет и губы отвечают невпопад,
Я сотни раз уезжал, чтобы обратно тенью на коленях, ползти по тротуарам,
Оказалось, что без тебя мне этого мира мало”…
Падший Ангел. 2028 год.
2.01.1990 год.
 Бог бросил паутину дорог на землю и в запутанном кроссворде столько углов, что не сосчитать. Порой хочется выбрать дорогу без лжи и предательства, жесткости и зависти, чтобы стать чище и почувствовать прикосновения солнца, лишенного ожогов. Иногда страшно сознавать, что именно близкие и родные люди подставляют чаще всего и глумясь над слабостями, забивают слабых, а ведь никому не хочется становится половиком у порога о который каждый, кто пожелает может вытереть ноги в любой момент. Мир рассказывает легенды о том, как добро побеждает зло, вот только на самом деле есть миллионы историй у которых печальный конец…
       Тяжелые хлопья ложились на тротуары, закрывая собой убогую серость. Низкие заборы укрылись тонкими коврами, прячась от мороза. Холодно. Мороз за пару секунд заморозил лужи, превратив те в катки, но при этом ему не пришлось будить ветер. Прохожие спешили заглянуть в свои дома, потому как ледяная прохлада кусала щеки, заставляя тех, кто был ленив, спешить прятаться. Скамейки не позволяли присесть, потому как на них расселись голуби, поклевывая семечки брошенные на снег и прося еще немного еды. Если присмотреться, то можно обнаружить, что голод и бездомность живут повсюду, так много просящих глаз, жалостливых слов, унизительных поступков…
       Закрытые ворота в дом Оливера вот уже несколько дней никого не пускают и кажется, что к этой неприступной крепости не доберешься. Дональд так и не прилетел за Домино и судя потому что в последующие несколько часов ничего не произошло, смотрящий получил отдых. Ему было позволено прийти в себя. Поселив у своего друга Домино он услышал от нее знакомые слова…
-Как страшно осознавать, что у меня никогда не было дома. Это был обман и окружали лишь чужие люди. До тебя я была совсем одна. – Маленькая слезинка упала с ресницы и медленно покатилась вниз, замерзая, потому что мороз был беспощаден. Она улыбнулась и дотянувшись к ветке, которая прогибалась под весом снега, легонько притронулась к самому краю и оттуда посыпались белые крошки.
       На улице была зима, но гуляя по парку Оливера Джонатан и Домино не чувствовали, что мороз лелеет в себе жажду искусать всех, кто попадет ему под руку. Джонатан застегнул бледно-синие перчатки. Ткань наматывалась на руку, начиная с мизинца, но, если правильно одеть, то тогда замки находящиеся поверх ладони можно будет застегнуть. Они маленькие по размерам, но очень удобные и стягивают ладонь таким образом, что получается, будто размер учитывался благодаря нюансам ладони. Строгий черный костюм и рубашка такого же цвета разбавлялись разве что галстуком из белого золота. Джонатан не забыл о Домино и сделал ей подарок, украсив ее нитку на шее камнями.
       Охрана сновала по усадьбе, но их это не задевало, потому что впервые они жили для себя и не старались вмешиваться, во что, бы то ни было. Джонатан понимал, что, если возникнут вопросы, которые ему будет надо решить, то его, итак вызовут, а, что касается отъезда Домино, так его решили отложить до завтрашнего утра. Словив снежинку, покатившуюся по линии жизни кукла показала смотрящему и ему на душе стало очень тяжело.
-А нам недолго осталось. – Он усмехнулся и поднял глаза к небу. – Скажи, чего ты хочешь?
-Остаться с тобой и никуда не улетать. Я не хочу бродить по свету и каждый день бояться оглянуться, вдруг увижу своего отца…
-Я бы мог убить кого-угодно, но только не его. – Джонатан говорил свободно, не скрывая того, кем являлся. Он мог бы врать несмотря на то, что Домино итак все знала, потому что многое ей рассказал дед. Он не считал свой путь неправильным потому что никого и никогда не убивал просто так. Он убрал ребенка, ведь погибла его семья. Он не протестовал по поводу смерти Бэктона-старшего, потому как это плата… Но, он не мог тронуть того, кто много раз выручал его отца, вытаскивал его самого из трясины и всю свою жизнь лишь отдавал. Джонатан не был готов отвернуться от него, зажав в руке ствол, чтоб наброситься и предать те годы, которые были. Если бы люди умели предавать друг друга одновременно, то тогда на земле бы уже давно не было проигравших и победителей.
-Я знаю и ни за что бы не попросила о таком, потому что мой отец. – Домино погрустнела. Две громадные изумрудины на пол лица наполнялись слезами.
-Маленькая Стэнфорд, в тебе дедова кровь, так что встань с колен. – Ободрил ее Джонатан.
-Я знаю… Я хочу в церковь, Джони. Давай сходим перед моим отъездом. Я помолюсь за тебя. Я прошу тебя, когда поедешь к моему отцу, постарайся ему объяснить, что я отдам его деньги, но я не могу всю свою жизнь чувствовать себя виноватой за то, что не умерла в день своего рождения. Я осталась жить и очень хочу встретить свое завтра с тобой. Он же может отпустить. У меня нет сил скитаться, бродя по городам, меняя страны, следить за именем, которое в паспорте. Я больше не хочу играть, не могу! Мне нужен покой и тишина. Я не против встречать одинаковые дни.
-Я сделаю, как ты решишь. – Джонатан постарался успокоить наследницу и полуобняв услышал еще одну просьбу.
-Давай обвенчаемся сейчас. – Она как-будто чувствовала приближающуюся беду и поэтому спешила жить. Смотрящий увидел в ее глазах заполненных слезами боль от осознания того, что им не дано быть вместе и вроде бы все спокойно и душе хочется радоваться, да только она смотрит на него сквозь свои соленые слезы, боясь признаться, что время не дарит счастья на всю жизнь.
-Это было бы лучше отложить. – Джонатан погладил ее по волосам. – МЫ можем сегодня обвенчаться, но тебе все равно придется уехать с моими друзьями. Я отправлю тебя на острова, а как только освобожусь, сразу же заберу…
       Смотрящий махнул рукой Кану. Тот сидел недалеко возле Ганса и расвсказывал о том, что происходило в Нью-Йорке, когда они прилетели, ведь Кубиз-младший очень многое пропустил. Объяснив, что ему нужно он отпустил для выполнения. Усадив себе малышку, поправил плащ, постаравшись укутаться потеплее, потому как дрожь начала пробегать по всему телу.
-Ты молчишь…
-Я слышу как падает снег. Он срывается с небес и наверняка ему кажется, что там, где ходят люди это бездна. Думаю, что так это и есть. Мне становится страшно, потому что с тех пор, как в моей жизни появилась ты, оказалось, что мне есть кого терять… - Он замолчал и прижимая свою ладонь к ее сердцу, тихо прошептал… - Ты главное, чтобы ни случилось в этой жизни все же не плачь. Я не хочу, чтоб на твоих ресницах спала чья-то боль. ТЫ мне обещаешь?
-Я тебе обещаю.
       Домино поклялась. До вечера еще было далековато и таким людям, как Стоунс понадобилась всего лишь пара часов, чтоб найти церковь, где можно обвенчаться. Домино махнула рукой наугад, выбрав платье из журнала с закрытыми глазами и спустя пол часа оно уже лежало на ее руках, потому что Оливеру не составило труда сделать пару звонков.
       Открытые плечи открывали смуглую кожу. Домино никогда не было бледной. Карсет затягивал талию, делая ее еще тоньше. Широкие юбки свисали к самому полу. Прозрачный шифон, прикрывал сверху, но, что касается талии, то треугольнообразная полоса перед юбкой была украшена камнями в два ряда, а галстук украшавший шею, подчеркивал ее худобу. Высокие перчатки были украшены камнями поверх ладони, все те же треугольником, а также уже за локтем. Волосы подобрали одной брошью, которая удерживала прическу не давая выбраться наружу ни одному из локонов.
       При виде будущей жены Джонатан смутился, поблагодарив Оливера взглядом, потому что тот не поскупился и вопрос был не в деньгах, просто все произошло так быстро, что смотрящему было сложно поверить в реальность. Удерживая трость в руке он подошел к Домино и коснувшись губами лба, улыбнулся. Посмотреть на венчание собрался, даже Ганс несмотря на то, что ему было бы полезно еще поваляться пару недель в постеле не вставая. Оливер собирал охрану, но особо не подгонял людей, потому как и аэропорта не поступало никаких новостей, а следовательно зачем защиту ставить на уровень паронои.
-Прелесть. – Домино сжала в руках букет белоснежных лилий, залюбовавшись прекрасными цветами и сев в машину не заметила, как одна все-таки выпала и покатившись по дороге, спряталась под колесами авто. Теперь ей не было так страшно уезжать, потому что этот день, которого она так ждала с того момента, когда отец рассказал ей о Джоатане, наконец-то совершиться. А говорят, что любовь приходит с первым взглядом, но иногда и первое слово тоже многое значит. – Я тебя люблю…
       Джонатан смотрел на цветы, которые она держала и услышав последние слова почему-то вздрогул. Глядя в окно он увидел лишь зиму, скитающуюся без цели и ожидающую своего конца. Машина остановилась и выйдя на улицу он обошел вокруг, чтоб забрать ее. Шагая по заснеженным ступеням они молчали, потому что Джонатан просто считал ее шаги. Из-за широкого платья он не мог к ней толком приблизиться и это стесняло его действия. Остановившись на пороге Домино помолилась и Джонатан сделал тоже самое, но вошедши внутрь он почувствовал, что ему становится дурно. По церкви гуляли воспоминания и пускай он пришел не туда, где погибла его семья, но образы… Ему хотелось плакать, да и Домино не выглядела счастливой, потому что боялась его оставить, зная, что отец не перед чем не остановится.
-Я клянусь хранить тебе верность в богатстве и бености, в здравии и болезни, в радости и горе… - Смотрящий повторял слова за священником и сглатывал, чтоб не разрыдаться.
-Я клянусь… - Заговорила Домино, и почему-то Ганс осмотрелся по сторонам. Никто не даст ответа, отчего на сердце становится тяжело и трудно сдержаться, чтоб не закричать.
       В этот момент Джонатан попросил у Бога прощения за то, что уже сделал и за те грехи, которые еще лягут на его плечи. Неожиданный звонок Оливер оповестил гангстера о том, что где-то очень далеко у Джонатана есть друг, который не забыл о нем и Дональд прошептал в трубку.
-Я ее отпустил.
       Оливер улыбнулся, спеша поделиться радостью и понимая, что сейчас не сможет сказать Джонатану. Ладони Домино бережно хранили лилии и царственные лепестки раскрыли чашу, даря тонкий аромат. Гангстеру удалось сказать радостную весть уже на пороге и смотрящий обернулся, задержавшись на пару мгновений, а Домино пошла вперед. Ей бы остановиться и подождать, но она, даже не заметила, что в такую счастливую секунду осталась одна. По шее скользнул крест, потому что застежка неожиданно расстегнулась. Он начал соскальзывать вниз и Домино рукой коснулась того места, где он еще совсем недавно был. Джонатан постукивая тростью бросился за ней, чтоб догнать и рассказать ей радостную весть.
-Домино! – Он окликнул громко и в тоне звучала радость. Кукла захотела повернуться, но внезапно из рук посыпались лилии, прозвучавший выстрел прокатился по крышам и оповестил ворон о том, что по белоснежному платью совсем скоро поползет кровь. Наступая на цветы смерти она сделала еще несколько шагов, словив крест и когда Джонатан подбежал, собираясь закружить на руках, он подхватил то тело из которого уже уходила душа. – Домино… - Возникшая растерянность заставила его снова сломаться. Схватив ее на руки он упал на колени и положив ее голову на себя тихо застонал. По ее лицу катились беззвучные слезы и она ни разу не всхлипнула. Еще утром почувствовала, что это ее последний день и спеша на встреч смерти, постаралась успеть.
-Я не кукла. – Тихо прошептала она. – А живой человек. Папа теперь простит меня, верно? – У нее дрожали губы. Оливер бросился вызывать скорую, а его люди тем временем прочесывали крышу. Ганс замер в стороне и постарался вести себя, как можно сдержаннее, хотя это было сложно.
-Папа уже тебя простил, малыш. – Джонатан провел дрожащей рукой по ее лицу. – Папа любит тебя, очень любит и я тебя люблю. ТЫ главное не засыпай сейчас. Скоро приедут доктора и обязательно поствят тебя на ноги… Только не спи, слышишь меня. Те, кто засыпают обратно уже не возвращаются. Я тебя не отпускаю… - Он уткнулся ей в плечо и заплакал, когда Домино умерла он и сам не знал, потому что не видел. Ганс постарался его оттащить на себя и тогда Джонатан обнаружил, что кукла все-таки уснула, потому что зрачки перестали двигаться. Она стала пустой, а на ладони лежал крест и цепочка запутавшись вкруг пальцев не дала ему соскользнуть на землю. – ТЫ сама ушла от меня… - Он встал и посмотрел на крыши. – Я хочу увидеть наемника. – Смотрящий собирался разорвать его на части, потому что понимал, что убийцу никогда не накажет, ведь заказчиком был его сын. Деньги куклы достались Джонатану, но, а он весь свой капитал передаст своему сыну, который ненавидет его больше всех на свете.
“Ты срываешься в бездну и моих исповедей не слышишь,
Я ладонь к твоему сердцу приложу, а ты словно не дышишь,
Как же так случилось, что твои глаза поникли,
И достались сердцу только крики… Твои крики…”
Кукла 1990 год.