И, быть может, осталось немного веков. Былинка

За «бортом» уже привычный –1 градус, но грязноватый снег еще как-то держится. Новый год в Рождественский пост мы при-вычно встречаем с женой вдвоем. С моей стороны встреча выму-ченная — я бы с большей охотой лег спать, но — традиция, и за окном бабахают петарды, и будут взрываться до утра, и спать все одно не дадут. Ладно уж, пусть куранты пробьют 12 раз, обозначая условную границу времени. Пусть поскорее проходит десятидневное новогоднее сумасшествие, чтобы начать нормально работать.

Пробую смотреть предновогодние передачи, но кроме выступ-ления непревзойденного оперного певца Дмитрия Хворостовского, по всем каналам — сплошное беснование. Еще продолжается вели-чайшая трагедия современности в Юго-Восточной Азии, где погиб-ло 500 000 человек, но люди не хотят помнить о плохом и о цу-нами почти не говорят. Но еще в начале ХХ века великий Николай Гумилев (†1921) пророчествовал:

И, быть может, осталось немного веков,
Как на мир наш, зеленый и старый,
Дико ринутся хищные стаи песков
Из пылающей юной Сахары.
Средиземное море засыпят они,

И Париж, и Москву, и Афины,
И мы будем в небесные верить огни,
На верблюдах своих бедуины.

2004 год был для меня тяжелым. Впрочем, легких лет теперь ожидать не приходится. Катаклизмы все чаще, последствия все страшнее, Господь все настойчивее предупреждает человеков. Неужели?..

Уже на улицах раздают листовки —
«Здесь Христос! Поспешите!» Другие зовут: «Там!»
Приходят в белых одеждах обманщики и плутовки,
Пытаясь пленить души, врываются даже в Храм.

Идут в открытую, в точности по Писаниям.
Значит, время последнее? Сограждане! Господа!
Благодарите Господа за каждый миг мироздания,
Молитесь, покуда в бездну не везут поезда.
Наталья Карпова, СПб †1995
       
       ПЮХТИЦА
«Дорогой Александр Григорьевич! Поздравляю Вас и всех ва-ших близких с праздником Рождества Христова и с Новым годом! Дай Бог Вам всего-всего доброго в наступающем году — здоровья, успехов в трудах Ваших, книжек новых, поездок и всего, чего Вам желается. Супругу Вашу поздравляю с прошедшим днем рожде-ния. В Питере я была мельком и оставила для Вас приглашение и коробочку конфет в подарок Вашей супруге. Надеюсь, что у нее все благополучно. Вы писали, что она выздоравливает.

На эстонское Рождество был у нас снег, а на Новый год все растаяло, правда, на горке нашей по-прежнему зимне, только дневные ручьи замерзли к ночи и ходить опасно по дорожкам, а нетронутые участки земли белые, в снегу. А внепогодная жизнь идет своим чередом. Готовимся к Рождеству, будет, как всегда, трапеза, много детей, которые у елки стишки рождественские чи-тают и песенки поют. На Рождество у нас трапеза обычно «домаш-няя», без напряжения, никаких высокопоставленных лиц, даже Владыка приезжает на другой день. А вот на Успение, главный праздник Обители, съезжаются уже всякие официальные лица, и потому ответственно. Еще у нас 2 января празднуется всегда «Батюшкин день», все сестры причащаются, поминают Батюшку и даже рыбу мы едим вопреки церковному Уставу до Батюшкиного дня (по Уставу после св.Спиридона Тримифунтского уже рыбу есть не положено). Вот такие у нас дела. Еще раз желаю Вам всего доб-рого, храни Вас Господь. Всегдашний поклон от м.И., молитвен-ницы Вашей.
С любовию о Господе – гр.м.Н.».

Я привожу это письмо отнюдь не потому, что мне хочется похвалиться перепиской с монахиней. Когда мы познакомились и начали дружить, я, честно говоря, был уверен, что это продлит-ся недолго. Но идут месяцы, годы, а мы все еще дружим. Не ска-жу, что все безоблачно в наших отношениях — бывает, поссоримся и надолго замолчим, но потом миримся и с новой силой начинаем перебрасываться письмами. Я скучаю и томлюсь, когда долго не получаю ответ. Но через монашеские весточки мне потихоньку на-чинает приоткрываться та сторона монашеской жизни, которая обычно скрыта от паломников. В монастыре мы видим лишь часть иноческой жизни, которая нас, мирян, и притягивает в Обитель. Но есть и другая, скрытная часть подвига чернеца — неустанная молитва, тяжкий труд, плач о своих грехах, отказ от всего мир-ского. Но главным открытием для меня было то, что монахи так же страдают и чувствуют, как и мы, миряне. Думаю, что многие, желающие монашества, переменили бы свое намерение, узнав его глубже.

Вы, конечно, догадались, о каком монастыре идет речь. Те-перь осталось оформить визу — и несколько дней в Обители дадут душе праздник на много месяцев. Но это уже от тебя зависит…

МАТЕРИ БОЖИЕЙ ПЮХТИЦКОЙ
Затоскую, заплачу,
К Тебе припаду,
Богородице Дево Пречистая,
И открою печаль свою,
Скорбь и беду
Пред Твоими Очами лучистыми.

Расскажу Тебе все,
Не боясь, не тая,
Расскажу, не прося и не жалуясь.
Ты и радость моя,
И надежда моя,
Утолишь мою грусть небывалую.

Видно, так суждено.
Видно, мне не дано
Никого — ни родного, ни близкого,
Чтобы дверь отворил,
Чтобы в сердце вместил,
Чтобы все ему выплакать-высказать.

Вновь к Тебе я приду,
Вновь к Тебе припаду,
Вновь слезами Стопы Твои чистые
Я омою, свою открывая беду
Пред Твоими Очами лучистыми.
Марина Петрова
       
       НЕКЕЛЕЙНЫЙ РАЗГОВОР
       Выступление в Клубе православной прессы, Москва
       Всечестные отцы, братья и сестры!
Несмотря на проводимые раз в четыре года Конгрессы и Фес-тивали православных СМИ, поделиться мыслями с коллегами прак-тически не получается. Кстати, может быть попытаемся заменить сокращение «СМИ» на нечто более подходящее для православных журналистов?
Но начать свое выступление я хочу вот с чего. Церковные функционеры призывают нас учиться у светских журналистов. То-гда давайте вспомним, как чтут они память ушедших в мир иной собратьев по перу: пишут о них некрологи, воспоминания, печа-тают фотографии — и все это широко доводится до народа.

А у нас? Весной 2004 года трагически погиб редактор газеты «Право-славная Пермь» Михаил Юрьевич Медведев, прекрасный журналист, публицист, кавалер церковного ордена, но никто из вас об этом и не слышал. Я хотел сказать об этом на Фестивале, но вы сами знаете, как трудно, а если честно, практически невозможно было там взять слово. А ведь газета «Православная Пермь» стала при Медведеве одной из лучших в России. Так давайте хотя бы сего-дня почтим его память вставанием.

Нас призывают учиться у светской прессы, видимо, забывая, что цель ее — любыми, даже негодными средствами заставить про-читать материал. На вооружении светской прессы — вранье, эро-тика, приукрашивание событий, сенсационность, часто дутая, публикация оплаченных материалов и т.д. и т.п.

С другой стороны, признается, что епархиальная пресса скучна до зевоты и читать ее люди не хотят. Так, может, честно посмотреть, почему ее не хотят читать? В московской православ-ной газете в одном номере я насчитал больше 20 фотографий Святейшего Патриарха, а в журнале Воронежской епархии я насчитал 60 фотографий правящего архиерея.

Я, как и все мы, любим наше-го Первоиерарха, но во всем должна быть мера. Бездумно кочуют из одной епархиальной газеты в другую одни и те же материалы, извращающие действительность. Возьмите хотя бы проблему телегонии, которую опростили до пошлости в одной статье, но все перепечатывают ее, не удосужась проверить. Есть множество га-зет, состоящих из одних перепечаток, и эти материалы я знаю уже наизусть.

Ценность любой газеты в публикации собственных материалов — о батюшке, о приходе, о прихожанах. А газета из перепечаток — бездумная трата денег, как правило, чужих. Как-то я рассказал коллегам о своем видении приходской газеты, считая ее делание самым сложным. И что вы думаете? Сейчас та-кая газета выходит под Москвой. Не за интервью у архиереев нам нужно гнаться или расхваливать спонсоров, а рассказывать о жизни простых людей, об их чаяниях и заботах, помогать им сло-вом. Тогда появится и ответная любовь читателей.

Однажды со-трудник Издательского совета Полищук сказал: «Пришел владыка — открыл газету, ушел владыка — закрыл газету». С таким отноше-нием к нашему труду мы имеем то, что имеем. А имеем мы глубо-кий и затяжной газетный кризис. Пора понять, что газету нужно взращивать, как ребенка, и не один год. За последнее четырех-летие я мог бы отметить появление лишь одной газеты — «Воз-глас», да и та московская.

Теперь о создании всероссийской ежедневной православной газеты, с идеей которой выступает Москва. Мне довелось дважды слышать ее концепцию из уст о.Владимира Вигилянского, но соз-дать концепцию на бумаге — это одно, а воплотить концепцию в жизнь — совсем другое. Уже 7 лет, как о ней только и говорят. Я не понимаю, для чего она нужна: православная газета — не светский носитель информации, которую можно просмотреть за ут-ренним кофе и бросить в ведро, это душеполезное спасительное чтение.

Те, кто делает православную газету, на себе знает, как тяжело даже за месяц собрать информацию: событий в Церкви про-исходит намного меньше, чем в секулярном мире. Если же печа-тать в газете Святых Отцов, тогда для чего нужны книги? И по-том, ее подписная цена будет достаточно высокой, кто на нее подпишется? То, что Москва найдет на ее издание деньги, нет никаких сомнений. Но найдет ли она журналистов для ее издания? А читателей?

Мой редакторский опыт говорит, что самое ценное в православной журналистике — люди, и готовых православных жур-налистов нет, и дело вовсе не в их профессионализме — непро-фессионалы сами уходят, поняв, что не туда попали: труд непо-мерный и денег здесь не заработаешь. Нужен такой коллектив, который по духу напоминал бы маленький монастырь, что ли. А это единство духа приходит только с годами совместного труда. И далеко не всем под силу. За 12 лет редакторства ко мне в ре-дакцию лишь один раз пришел человек, который сразу же смог ра-ботать в полную силу. И то я уверен, что его прислал Господь.

И потом, сейчас так развит православный рунет, в нем ты-сячи православных сайтов, в том числе новостных. Каждый день я заглядываю туда и вытаскиваю нужное. Вы скажете, не у всех есть такая возможность. Согласен, но ежедневно получать право-славную газету — у меня дома для нее места просто нет, куда ее девать? Церковь постоянно запаздывает; это совсем не то «по-ждание», которому учат Святые Отцы. Уже месяц прошел с момента трагедии в Юго-Восточной Азии, но в православной периодике до сих пор нет духовной оценки произошедшего. Я с трудом, да и то не в Питере, сумел найти священника, который согласился это сделать для газеты.

Непрофессионализм церковной прессы я вижу в отсутствии воображения, когда множество газет имеет название «Благовест» и «Вестник» или его производные; в огромных и неумелых логоти-пах; в желании вместить на страницу неимоверное количество ма-териала нонпарелью или петитом; в публикации изображений сек-тантских сборищ, оккультных знаков; в неумелой верстке; в скучных названиях статей; в публикации слабых стихов; в незна-нии родного языка; в сдваивании, страивании и даже счетверении номеров, но главное — в огромном количестве официоза. Наша епархиальная газета называется «Православие и жизнь». Не знаю, смеяться или плакать; «Наука и жизнь» понятно, « Наука и рели-гия» тоже, а «Православие и жизнь»… Получается, православие само по себе, и жизнь сама по себе?

Нужна ли простому верующему информация, сколько и где в этом году служил архиерей, или это все же удел летописи епар-хии? Очень трудно из скучного события журналисту сделать кон-фетку. Интересно ли читать в газете на первой полосе Рождест-венское послание архиерея, если Рождество давно прошло? Мне могут возразить: мы печатаем и пишем не ради красного словца, и я с этим согласен. Но тогда давайте смиримся с нашими ма-ленькими тиражами и не будем стремиться к их увеличению. Ма-ленькие тиражи показывают зачастую не слабость газеты, а нево-церковленность общества: разухабистое издание с красотками расходится по миру со свистом. Мне нравится издательская поли-тика газеты «Радонеж»: тираж в 10000 экз. расходится — и точка! Я тоже начал так делать.

Теперь о главном недостатке православных изданий: полней-шем отсутствии хотя бы доброжелательной критики внутри Церкви, несмотря на то, что с высоких трибун это на словах приветству-ется. Редактор газеты «Православный голос Кубани» о.Сергий Ов-чинников пишет: «Церковь — слишком сложный организм, и в си-туации, когда у Церкви много недоброжелателей, выносить сор на улицу — это безумие. А газета — та же улица. О недостатках можно и нужно говорить на епархиальных собраниях, в приходах, в частных беседах с людьми, озабоченных будущим Церкви.

Но вы-носить все нечестие на страницы православной печати — большая ошибка. Думается, недруги были бы только благодарны, если бы мы сами расшатывали Церковь изнутри». Конец цитаты. Газета «Православный голос Кубани», №12, 2004. Позволю себе не согла-ситься со знакомым батюшкой. Хотел бы напомнить, что СМИ все-гда вторичны по отношению к событию: православный журналист событие не выдумывает; замалчивание лишь усугубляет болезнь. Правда, нашу газету, в нарушение Закона о СМИ, не пускают на епархиальные собрания, но мы не расстраиваемся: там тоже бе-зумно скучно.

На Конгрессе православной прессы в 2000 году поднимался очень важный для некоторых православных изданий во-прос: какое издание считать церковным. И был ответ: церковным считается то издание, которое имеет благословение правящего архиерея и духовника газеты. Оба условия нами соблюдены, но если бы вы знали, что пришлось претерпеть за эти 12 лет!

При-чем, у нас вы почти не найдете критических материалов: мы на-зываемся газетой просветительской и стараемся соответствовать. Церковь очень болезненно реагирует на любую критическую публи-кацию. Так, может, тогда не надо хоронить бандитов в Богом Зданных пещерах Псково-Печерского монастыря? Или торговать си-гаретами и спиртным? Тогда бы и «недоброжелательной», в кавыч-ках, прессы не было. Но когда это у Церкви не было недоброже-лателей?

Священник Нижегородской епархии за 15 тысяч рублей снача-ла совершает Таинство венчания гомосексуалистов, а потом при-ходит на передачу НТВ «Стресс» и рассказывает всю подноготную, как его потом месяц прятали от журналистов в монастыре, и за свой откровенный рассказ о.Владимир получает от ведущего мо-бильный телефон в подарок. До сих пор неизвестно, извергли его из сана или нет. Это ли не подрыв авторитета Церкви? Это ли не позор для всех нас? И при чем тут провокация СМИ?

В январском номере на первой полосе мы опубликовали ста-тью под названием «Кладбище». Вы можете ознакомиться с ней на нашем сайте. Суть такова: в Ленобласти, в поселке Лезье-Сологубовка, немцы при посредстве Русской Православной Церкви и на выделенной Церковью земле устроили немецкое кладбище 80000 побитых в войну оккупантов. Они же восстановили огромный пятикупольный собор, в котором нет народа. По кладбищу ходит православный священник, размахивая кадилом. В то время, когда сотни тысяч костей русских воинов валяются вокруг города непо-гребенными, Церковь устраивает подобные вещи. И должен прямо сказать, не без выгоды для себя.

Появился новый вид священни-ка: если раньше священник окормлял приход, а приход кормил священника, то теперь можно иметь в приходе всего несколько человек, но разъезжать на «мерседесе», посещать заграницы, де-лать евроремонт. Откуда дровишки? Не буду углубляться, но хочу задать один только вопрос: как подобные вещи должны восприни-мать русские люди? Как я, русский человек, сын русского офице-ра, должен писать об этом? У меня отец прошел всю войну и мама была блокадницей. Но ни я, ни мои сотрудники не будут восхва-лять подобные деяния Церкви; наш святой долг перед положившими живот свой за Отечество чтить их память, а не побитых фаши-стов. Впрочем, у священства есть свой взгляд на это. Вы можете ознакомиться с ним в моей последней книге «Былинки» или в биб-лиотечке нашего сайта.

Есть только один способ улучшить качество нашей печати — доброжелательная критика недостатков. А священству — не пря-таться от освещения правды по причине недоброжелательства из-вне. Второе — надо сделать так, чтобы редакция была напрямую завязана на продаже своих газет. Только тогда журналисты будут писать интересно, искать темы, волнующие православных. Я мог бы привести массу примеров, когда пытались замолчать события разной значимости. Нужно, наверное, отучаться от келейного ре-шения вопросов — не то сейчас время.

Говорилось и об альтернативном распространении православ-ных газет и журналов. Мечтать не вредно, говорят в народе. Ни о каком альтернативном распространении не может быть и речи; здесь вступают в силу экономические законы: читателя можно об-мануть лишь раз, и покупать не интересное или слишком дорогое для него издание он ни за какие коврижки не станет. А епархи-альный журнал «Санкт-Петербургские ведомости» стоит 155 руб-лей. Мы обращались в магазин Издательского отдела с просьбой взять газету «Православный Санкт-Петербург» на продажу, зная, что газета в Москве пользуется спросом, но нам ответили: «Свой «Церковный вестник» девать некуда, и у вас не возьмем». Вот вам и альтернативное распространение. За 6 лет нам удалось наладить продажу наших пяти газет в 20 храмах Москвы — из 600. А на Фестивале епископ Феофан призывал: «Берите Москву присту-пом!» Как бы лоб не разбить от московской битвы…

Мы развозим газеты по храмам Питера, охватываем всю Ленобласть, имеем око-ло 3000 подписчиков, в интернете нас ежедневно читает примерно 500 человек, но тираж составляет 11000 экз. Но это реальный тираж, так как мы не можем себе позволить швыряться деньгами. Зато и любовь читателей неподдельная. Но вы знаете, что мало сделать хорошую газету, ее надо продать. Не секрет, что очень много зависит от настоятеля: если он захочет, газета будет продаваться в храме в больших количествах. Конечно, еще людей приучили к безплатным газетам, поэтому они с радостью возьмут безплатно, однако и отношение к газете будет соответственное: «Что дешево, то бесово».

Одно время я обменивался с другими редакциями по 50 экз. газет, но потом от этого пришлось отказаться — малоэффективно. Москва вообще предлагает свои газеты на продажу и ничего не хочет брать взамен. Но любовь должна быть взаимной. Тогда я стал выпускать газету «Соборная весть» — дайджест православных изданий, выбирая все лучшее, что есть в нашей православной прессе. Вышло больше 30 номеров, но ни один редактор за попу-ляризацию его издания не сказал даже спасибо. Да вы об этой газете, наверное, и не знаете. Еще мы выпускаем народную газе-ту во славу Свт.Николая «Правило веры». По ее 17 номерам вышло уже 4 книги. Может быть, вам попадались книги «Новые чудеса Свт.Николая», «Никола Милостивый. Чудеса Свт. Николая в наши дни», «Святой Николай Чудотворец»… Все они сделаны по материа-лам нашей газеты, по письмам наших читателей. Оказывается, можно выпускать и такие газеты, полностью зависящие он чита-тельской почты.

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить редакто-ров, публикующих объявление о газете «Правило веры». Еще мы выпускаем газету «Горница» — газету православных писателей. Последний номер полностью состоял из стихов иеромонаха Романа и разошелся весь.

Еще мы делаем газету для детей и родителей «Чадушки». Мы также успеваем подготавливать к изданию книги. Скоро должна выйти книга, посвященная памяти митрополита Иоанна(Снычева). Все пять газет делает коллектив из четырех человек — редакто-ра, двух корреспондентов и верстальщика. Остальные 16 человек занимаются распространением газет и зарабатыванием денег. Для этой цели мы открыли пять киосков, но денег все равно мало: выпуск газет — дело убыточное, однако нужно платить людям нор-мально, тогда и они будут работать от души. В епархиях этого простого правила почему-то не понимают. Наша редакция распола-гается в питерских трущобах.

Несколько слов о журналистской этике. Многие епархиальные издания перепечатывали из «Православного Санкт-Петербурга» ма-териалы, часть со ссылкой, другая без. Приходилось заниматься воспитательной работой, объясняя, что присваивать (в скобках — воровать) — чужие материалы нехорошо. Некоторые исправлялись, другие нет. Знаю газету, которая позаимствовала у нас половину рубрик, и когда я встретил редактора и сказал ему, он не сму-тился и ответил: «Но мы же не все рубрики взяли!» Спасибо и на этом. Мало кто знает, но теперь хорошо известное название и книга «Азы православия» была подготовлена к изданию нашей кро-хотной редакцией в 1995 году. Потом и название, и книгу при-своили себе другие люди. Меня удивляет тот факт, что в Новоси-бирске издается газета под названием «Горница». Свою «Горницу» я издаю с 1994 года. Это нарушение Закона о СМИ.

Еще знаю га-зету, которая берет все лучшее у других газет, но под материа-лами ссылок не ставит, а лишь перечисляет издания рядом с вы-ходными данными. Создается впечатление, что это они все напи-сали. Нехорошо, господа хорошие! А газета называется «Право-славный Воронеж». Почему-то бытует мнение, что раз мы право-славные, то нам закон не писан, и мы можем творить все, что нашей душеньке заблагорассудится — в кавычках — «Во славу Бо-жию». Так можно и на судебное разбирательство нарваться. Да и Господь не любит неправды.

И последнее. На Фестивале священноначалие призывало нас к оптимизму. Боюсь, что не могу разделить этот призыв в отноше-нии православной прессы, а излишний оптимизм называется в пра-вославии прелестью. Проблем у нас полон рот. Еще в 1998 году я предлагал создать Союз православных журналистов, но он так и не создан. Пришли люди, которые вносят раскол в православную журналистику, создают «черные списки» изданий, не могут сми-риться с их существованием. Но реальность такова, что эти из-дания существуют, имеют своих читателей, и искусственно вытал-кивать их из православного информационного пространства есть виртуальная глупость. Где на деле наша православная терпи-мость? Нам могут долго рассказывать, как решают свои проблемы протестантские издания, учить на кафедрах «Православные СМИ и реклама», рассылать анкеты без конца и края, зачитывать кон-цепции, но как жить в мире всем православным изданиям, никто не знает. Поэтому легче всего назвать их раскольниками и де-лать вид, что их нет на белом свете. Но так мы далеко не уе-дем: мы же трудимся не за ордена и награды.

К слову, о наградах. В прошлом году из 16 так называемых номинаций 13 награжденных Клубом были из Москвы. Причем, на-града называлась премией. Заглянул в словарь: «Премия — денеж-ное или иное материальное поощрение в награду за что-то». А мне вручили красивый листок бумаги под названием «грамота». Если нет денег на премию, называйте вещи своими именами.

Я заговорил об этом, и перед глазами встал плохо срабо-танный листок бумаги под названием «Живоносный источник», вы-ходящий уже много лет в Татарстане, в поселке Алексеевский. Мы давно обмениваемся газетами. Конечно, она очень слабая, эта газетка, но будь я наградителем, я присудил бы этой крохотной газетке самую большую награду — за стойкость и мужество, за то, что она выходит. А то получается, что награждают тех, кто крутится перед глазами.
 
Священнослужителям, отвечающим за прессу, пожелаю почаще бывать в глубинке: там есть чему поучиться.

Заканчиваю коротким стихотворением Вадима Шефнера:

Не пиши для всех, —
Не взойдет посев,
И напрасен будет твой труд.
Для себя пиши,
Для своей души, —
И тогда тебя все поймут.

Но не будем унывать — дорогу осилит идущий. Спасибо за внимание.
       Х Х Х Х
Из почты редактора. «Уважаемый господин Раков! Пишет Вам Ваш читатель и почитатель. С огромным интересом прочитал Ваш блестящий и во всех отношениях убедительный доклад в Клубе православной прессы. Вы, наверное, единственный (или один из очень немногих), кто видит проблемы, понимает их и знает пути их решения в условиях самоуспокоенности и полусна, в которых, как мне кажется, пребывают многие православные издания. В той мере, в которой я знаком с темой, могу сказать, что согласен со всем, о чем Вы пишете, кроме, может быть, права на сущест-вование немецкого кладбища. Есть же кладбища советских воинов в Германии. Со всем остальным я согласен. Причем здесь право-славный храм, который возвышается над костями далеко не право-славных захватчиков, и почему в нем хранят книги всех убитых в Ленобласти немцев? Почему православный священник ходит с кади-лом между могил инородцев, уничтожавших наши святыни? Постави-ли бы там немцы свою кирху, и это было бы более естественно (в Германии, а не на нашей земле! — А.Р.) Почему все это допуска-ет руководство нашей Церкви и почему оно вообще принимает по-мощь от потомков этих людей, какие бы ни были теплыми и друже-ственными отношения между нашими странами? Я считаю, что это по меньшей мере безпринципно, а по большой — кощунственно.
Могу предположить (но очень хочу ошибиться, что Ваше вы-ступление вызовет решительный протест со стороны тех, кого Вы подвергли критике. Надо сказать, что критику, даже конструк-тивную, в нашей стране вообще никто не терпит, а уж представи-тель Церкви — этой особой, я бы сказал, деликатной, сферы дея-тельности — тем более.
Желаю Вам творческих успехов во всем! Г.В.»

Спасибо на добром слове, и на понимании сказанного, и за участие в моей судьбе. Молчанием предается Бог. Мое выступле-ние — это не трусливая смелость выскочки — «смотрите, какой я!», это стремление быть услышанным ради пользы дела. Я просто перестал бояться. Не захотят услышать — пусть их! А люди, ко-торые устраивают кладбища оккупантов, — люди без рода и племе-ни, судьба Родины им безразлична. Но на суде Божием не будет лицеприятия.

Печально и больно; откуда
Такая тревожная грусть?
Ты вся — несказанное чудо,
Моя незлобливая Русь.
И замерло чистое пенье,
И город какой-то чужой…
Озоновый слой вдохновенья
Все тоньше над русской душой.
Анатолий Краснов, СПб