Елена Аксельрод Общая тетрадь

 
       
Первое, что оглушило - сразу!- издание как таковое, его оформление: под суперобложкой два отдельных тома, где каждая деталь продумана, любой цвет, каждая чёрточка - на своём месте: классика...И оригинально! То, что оказалось два тома, смутило меня: ждёшь стихи, а получаешь живопись, что и не мудрено: три(!) поколения служителей Аполлона, принадлежащих двум языкам
одного народа - Меер Аксельрод (художник), его брат Зеелик (поэт), дочь Меера Елена(поэт) и её сын Михаил (художник). О живописи ученика Фаворского, Меера, отлично написал в предисловии Юрий Герчук, обзору произведений Михаила посвятил статью Вильям Мейланд, а мне хочется остановиться на стихах Елены Аксельрод, в недалёком прошлом москвички, а ныне жительницы Маале Адумим. В 1-м томе, переводах Зеелика, прочитал, вздрогнув,"Расстрелянные":
 
Ночь,пустотой пудовой налитая
       Молчала, город замерший молчал,
       Не выстрелы недавние считая,
       А имена убитых наповал.
 
Здорово сказано, подумал, а ведь знающий идиш услышит больше...Впрочем, по мнению Давида Самойлова, в переводе удаётся воспроизвести не больше3\4 авторских задумок, а Сервантес, автор "Дон Кихота",написал там, что "читать перевод - всё равно, что рассматривать гобелен с изнанки". Но - заявка сделана, сразу захотелось глянуть на авторские, 100% стихи Елены, не ссылаясь на трудности перевода : вот кто я такая, вот что я умею - поэт один, на подиуме, лицом к читателю, пусть покажет: мои чувства и талант - перед вами, слушайте, смотрите! Именно об этом речь ниже и пойдёт .
       Ищущих сочный секс, эпатирующие признания и упражнения в инновациях на грядках рифм просьба не утруждать своё внимание: не найдёте. Зато звонко звучащее(Я) - почти в каждом опусе, при том, что пишущих в классической, силлаботонической системе, пруд пруди.

       По Москве брожу в шубейке,
       Взятой напрокат,
       Окунаюсь в крупный, клейкий,
       Детский снегопад.
       То ль брожу я, то ли брежу,
       То ли по живому режу
       Десять лет подряд?

 А это уже мастерство и признак Поэзии! Сколько её рыцарей обломало пики у подножия Парнаса в боях за право поцеловать край платья этой вечно юной дамы, заслужить её благосклонность! И ведь условия хорошо известны, заявлены перед турниром, но не все, видимо, умеют различать правила этой игры. Меня, как читателя, они тоже интересуют(с критической точки зрения), а уж понравится ли мне то или иное произведение - вопрос открытый до поры, зависящий от"химии" связки автор\читатель. Итак, что же меня с "Госпожой Поэзией"интересует в стихе? Рифма и ритм,аллитерации и концовка, искренностьи правда эмоций, аллюзии, а также применением арсенала средств для достижения внимания и симпатии читателей - неожиданные метафоры, интересные сравнения, нерв повествования и свежесть его, афористичность письма. Если все эти десять признаков в стихе наличествуют , то корреляция равна единице, это сама Поэзия, и чем больше их в одном опусе, скажем, метафор и открытий, тем больше у Госпожи причин для радости и гордости за соискателя местечка на Парнасе.
Иногда пара верных слов превращает банальность в поэзию, точно так несколько мазков мастера на полотне ученика превращают картину из заурядной - в произведение искусства.
 
       Море далеко-далече
       И дотянется ль до встечи
       Слабая вода?
Стр 95
 Вот с этой точки зрения мы и рассмотрим, чем же Елена Аксельрод меня в этом сборнике порадовала - по гамбургскому счёту, без экивоков и скидок на опыт или возраст - мол,ей-то давно пора знать что почём...
       Что евреи и сегодня пишут стихи по-русски блестяще - секрет полишинеля(Ави Дан, Михаил Гофайзен - десятки, стоит лишь интернет открыть, сайты русских стихов.) И не знаешь, радоваться этому или смущаться: этнические славяне - обижаются, при том , что Чингизом Айтматовым - гордятся. Впрочем, это тема обширная и не для этого сия рецензия пишется. В конце концов покровителю муз, Аполлону, всё равно кто на каком языке - лишь бы красиво. Вот мы и подошли к вошебному слову Красота - значит пропорции, строй, блеск, виртуозность.
 
Встречались мы в жизни другой
Лет двести тому или двадцать?
Зачем вспоминать, дорогой,
Счастливо тебе оставаться.
Зачем меня в гору зовёшь?
Взбираясь, ты нажил одышку.
Спускаться пора, хоть похож
Ты всё на того же мальчишку.
 
Пока всё обычно,ритм,рифма. Но глаза округляются,прочитав -"Зачем меня в гору зовёшь?
Взбираясь... "Написано-то в 1986, разговоры о свободном выезде только начались, алия - грянет,
Но это и есть"подъём".Я тогда, например, о том не помышлял, а некоторые уже стихи писали...
 
Ко мне загляни на часок,
Припомним доступные горы,
И девственный белый песок,
И храбрые бурные ссоры.
Для понимающих это сжатое четверостишие означает часы, (страницы!) дискуссий, очень бурных.
 
Что были легки, словно мяч,
Который мы в море ловили,
Холодный прибой был горяч,
Когда мы без всяких усилий
Ныряли в зелёную соль,
Ещё не травившую раны...
Короткая, жгучая боль,
Отходчивых слёз океаны.
 
Прежде всего, последняя строчка - отличная метафора. А теперь посмотрите, удивитесь тройной волне "ныряЛи в зеЛёную соЛь)- вы её уже видите, не правда ли, ведь буква "Л" очень волну напоминает начертанием своим.
 
Но ты не уходишь, сидишь,
Задёрнутый плотным туманом,
И память скребётся как мышь
В той жизни скреблась за диваном
 
 Тоска красной нитью проходит через весь сборник, где собраны стихи от 1986 до2005 года.Кто ж не затоскует, когда позади Москва с привычной обстановкой, кучей друзей на фоне 10 книг для детей и 9 поэтических сборников на фоне туманного будущего,а ты уже возраста пенсионного? И теперь перед глазами - ежедневная пустыня в прямом и переносном смысле, впрочем, идущая в ... небо:
 
Этот седьмой этаж
в небо ведёт прямиком
Отгорожусь дождём
на небе своём седьмом.
 
Метущаяся в поисках финала жизни - для чего\кого я здесь, чем могу быть полезной, не быть балластом, которому совсем не всё по душе, не лишним ртом, живым лишь воспоминаниями одними, открывается не только мудрость творца:
 
...кто-то из верхней ложи со сцены не сводит глаз.
Этому режиссёру порядок прощаний известен:
...кому рожать, кому провожать, кому на проклятый покой.
 
 
 но и прямая связь её с будущим - внук, продолжение, ради готорого Бабушка готова терпеть ВСЁ:
 
Я выиграла проездной билет,
уже с подножки можно не срываться -
вновь в доме грудничок...
Ко мне всем телом льнёт,живой, колючий,
в после меня как-будто дарит ключик
стр.79 2005г
Эти строчки можно размотать в целый рассказ! Но можно - афористичной метафорой: фигура поэзии.
Все мы, будучи детьми, пытались выковырять изюм из полезного, но "невкусного" творога. Так вот, в этой книге изюминок среди прозы жизни немолодой поэтессы хватит на всех.
 
Я возвратила ссуду, сдала свои дела,
Смахнула всю посуду с разбитого стола.
Но черепки сверкают часы, недели, дни
И будто намекают: очнись, нам жизнь верни.
 
Ещё в переводах Зеелик Аксельрод (через племянницу), 80 лет назад, в Минске,рисует на снегу буквы, видя в нём
 
       ...Бумаги нетронутый лист,
       И на нём белый снег имена наши пишет.
 
Как они похожи, дядя и племянница! Заменим лишь "снег" на "песок" - то же ощущение!

       И пустыни песок имена наши пишет.
 
Да всё цело,фужеры полны, искрятся хорошим вином, играя в гранях богемского хрусталя поэзии, и все желающие могут этот настоянный на годах напиток продегустировать,сказав после: вкусно!