Повесть о готах. Глава шестая

- Где Палак? – спохватился вдруг Машег, не успел я допить вино.
- Не знаю, он всё это время был здесь, - в недоумении ответил я, видя пустой спальник сармата.
- Его вещи здесь, - заметил я, оглядевшись. – Как и его лошадь.
- Естественно, коня он оставил, иначе бы мы заметили, как он улизнул.
- Ты думаешь, он нарочно? Но с чего бы это вдруг? – усомнился я. – Нужно его позвать. Палак!
- Тсс! – одёрнул меня Машег. – Рядом враги.
- Какие враги? – не понимал я.
- Пока не знаю. Послушай, - Машег припал ухом к земле и повлёк меня за собой.
И вправду, рядом слышался оживлённый топот конских копыт. Он всё приближался. Я выглянул из-за кургана – там на равнине прямо на нас скачут вооружённые всадники.
- Их человек десять, - сказал степняк. – И все верхом. Разбуди Леовигильда и вооружись.
Я спешно поднял разругавшегося гота, после чего накинул шлем, схватил свой овальный щит и выхватил из ножен сверкающий меч. Леовигильд также обнажил свой меч с рубином в перекрестье и закрылся большим круглым щитом.
- Теперь слушайте, - сказал Машег, перебрасывая через плечо лямку колчана. – У нас есть кони, но противники тоже на лошадях, к тому же у них, скорее всего, есть луки. А в нашем распоряжении есть только мой лук – Палак, похоже, удрал вместе с оружием. Поэтому в конной схватке на открытом пространстве мы, без сомнения, проиграем: враги попросту перестреляют нас, как дичь.
- Копий у нас тоже нет, - продолжил он. – Поэтому мы не сможем принять их атаку в лоб. Остаётся одно – спрятаться за высоким курганом и, используя преимущество внезапности, выскочить на них с мечами. Я своим луком прикрою вас.
- Согласен! – подхватил Леовигильд. – Вон тот курган в центре подойдёт лучше всего. Он выше других и закрыт со всех сторон. За ним враг не сможет заметить нас и не сможет взобраться на него.
Втроём мы ринулись к укрытию и вскоре заняли позицию за насыпью. Я и Леовигильд встали спиной к спине, так, чтобы ожидать атаку с любой стороны. Степняк залез на склон противоположного кургана и натянул тетиву, готовясь поразить любого врага, который появится в поле его зрения.
Светило тем временем клонилось к горизонту, и мутное кровавое зарево расплылось по небу на западе. Было не по-весеннему душно, лишь изредка ощущалось лёгкое щекотание ветерка. Всё это навевало какую-то душевную тревогу. Тревогу, быть может, за то, что через минуту-другую ты падёшь и будешь перед смертью пытаться надышаться этим знойным неприятным воздухом, а в крови твоей будут отражаться не твой родной дом, защищая который, ты погиб; не прекрасное лицо рыдающей над тобой любимой женщины, а эти багровые лучи заката где-то посреди неведомой степи.
Между тем противник приближался. Стук копыт всё усиливался, потом ненадолго стих: видимо, враги обыскивали наш лагерь. После этого звук разъединился: отряд разделился в наших поисках. Прошли минуты две томительного ожидания, и вот наконец свистнула первая стрела Машега. Всадник, только появившийся из-за склона кургана, упал замертво прямо передо мной. Его жеребец ускакал прочь.
Не прошло и пары мгновений, как тетива лука степняка прозвенела ещё раз – на этот раз рухнул с лошади конник, заходивший со стороны Леовигильда.
- Ты дашь нам ударить или нет? – крикнул гот Машегу и в этот миг на него выскочило три неприятельских всадника. Я хотел помочь другу, но, не успел я развернуться, как прямо у моего уха прошла вражеская стрела, пущенная лучником, скачущим в десяти шагах от меня.
Я прикрылся щитом и стремглав помчался на противника, отводя руку, сжимающую меч, для смертельного удара. Враг до последнего пускал в меня стрелы, и я чувствовал, как трещал от них мой щит. Наконец всадник развернул своего коня; бросив лук, он вынул из ножен меч и занёс его у себя над головой. Подбегая к супостату, я заметил это его движение и вовремя выставил вперёд щит, чуть не расколовшийся от последующего удара. Теперь очередь была за мной. Оправившись от толчка, я вытянулся, как змея, и резким движением плеча и кисти вонзил врагу меч под правое ребро. Тот дьявольски завопил от боли и, обливая меня своей кровью, рухнул с коня.
Не упуская момента, я оседлал скакуна моего павшего противника и направил его в бой, где Леовигильд отчаянно сражался с врагами. Первым мой новый жеребец затоптал воина, уже скинутого с лошади готом и раненного на земле выстрелом Машега. Затем я направил своего скакуна между двумя другими всадниками, и в этот момент я одному из них воткнул меч в живот, а второго огрел щитом по голове так, что он свалился наземь. Гот добил его.
- Осталось четверо, или что-то около того, - прохрипел Леовигильд, вытаскивая из тела поверженного неприятеля окровавленный меч.
- Они, верно, заплутали среди курганов. Но ничего, я думаю, Машег своими стрелами поможет им сориентироваться, - ответил я, слезая с коня, и посмотрел на степняка, взбирающегося на вершину насыпи, чтобы обозреть всё окружающее пространство.
Враги не заставили себя долго ждать. Вскоре на шум кучкой прискакали четыре воина в кольчугах и шлемах с конским хвостом, вооружённые двое – мечами, а двое – луками. Машег, только приметив их за нашим курганом, снял одного метким выстрелом, после чего оставшиеся трое во всю прыть поскакали на степняка, не замечая нас с Леовигильдом. Воспользовавшись, этим, мы выбежали сбоку и выбили из седел двух наездников, третьего настигла ещё одна стрела Машега.
- Как с ними поступим? – крикнул я степняку, указывая на двух валяющихся на земле всадников, сброшенных с коней.
Но Леовигильд не стал ждать ответа своего товарища и, стащив двух поверженных неприятелей вместе, перерубил им шеи одним ударом меча.
- Зачем ты это сделал? – взъелся я на него. - Разве ты не понимаешь, что теперь мы никогда не узнаем, кем они были, и почему хотели убить нас?
- Это им за то, что потревожили мой сон, - злобно огрызнулся гот, утирая кровь со своего меча. – И за то, что ранили меня.
Тут я заметил, что из плеча Леовигильда сочилась густая алая кровь.
- Тебе нужно промыть и перевязать рану, - заметил я.
– Машег, у тебя, кажется, была чистая ткань, - обратился я к степняку. – Давай её сюда, гот ранен. И принеси вина, оно очистит рану.
Он спустился с кургана, быстро пробежал в наш лагерь и через минуту вернулся с небольшим рулоном полотна.
- Там всё переворошили, - бережно протирая вином резаную рану на руке Леовигильда, сказал Машег. – Все наши вещи, всё что у нас было – всё перевернули вверх дном. Дрофу, которую я жарил, изваляли в земле, костёр затушили. Не тронули только мешки с солью Палака
- Ты знаешь, кто они? – спросил я его, указывая на трупы.
- Это аланы, - без тени сомнения изложил Машег. – Те самые, что повстречались мне на дороге.
- Ты же сказал, что встретил торговцев, - возмутился я.
- Да, торговцев. Только вот я не стал смотреть, что у них в возу. Оказались кольчуги, мечи и луки.
- Положим, что так, - согласился я. – Но зачем им нас убивать?
- Предлагаю узнать это у сармата, - ответил степняк. – Он должен скоро вернуться.
- Я не уверен в том, что его исчезновение как-то связано с нападением на нас, - с серьёзной миной произнёс Леовигильд, шипящий от боли.
- Да и я в этом сомневаюсь, - отозвался я. – Он всё это время был с нами и не подавал повода подозревать его в чём-то.
- Что ж, посмотрим. – рассудил Машег. – Но когда он вернётся, нужно будет не спускать с него глаз, следить за каждым его шагом. А пока нужно вернуться к нашей стоянке и проверить его вещи. Леовигильд, ты можешь идти?
- У меня ранена рука, а не нога, - с подобием улыбки на лице прокряхтел гот. – Мне сейчас хоть в забег от Рима до Константинополя.
Мы отогнали коней, возвратившихся за павшими хозяевами, так как делать с этими трофейными скакунами нам было нечего, и пошли к лагерю. Там мы навели прежний порядок и осмотрели все вещи, что оставил Палак. Но ничего странного, необычного и уж тем более подозрительного среди них не было. Мешки с солью, обычное походное снаряжение, какие-то римские торговые ведомости, запасной колчан со стрелами.
- Похоже, здесь мы ничего не найдём, - разочарованно произнёс Машег. – Подождём, пока он вернётся и посмотрим, как он себя поведёт.
Мы вновь разожгли костёр, удобно уложили подле него раненого Леовигильда и стали ждать. Примерно через час сармат возвратился. Он шёл со стороны перелеска уверенными ровными шагами, на лице его я заметил довольную мину. Но едва он завидел нас, едва приметил знакомые очертания, физиономия его приняла крайне изумлённое и недоумённое выражение. Шаги его стали шаткими, робкими, он медленно приблизился к нам и кротко присел рядом.
Мы обменялись подозрительными взглядами, после чего Машег наконец спросил с недовольством:
- И где ты был?
Тот смутился, что-то пробормотал невнятно и потом вымолвил:
- Признаться, дорогой друг, я позарился на ту богатую добычу, которую ты принёс нам и решил потягаться с тобой. Я ушёл на охоту в надежде дать тебе достойный ответ, но, к несчастью, удача сегодня была не на моей стороне. Мой мешок пуст.
 Мы удовлетворились таким ответом и замолчали. Воспользовавшись паузой, Палак с беспокойством обратился к Леовигильду:
- Я вижу, ты ранен. На вас нападали? Вы все целы?
- Нет, с чего ты решил, что на нас нападали? – внезапно вставил Машег. – Просто Теодемир и Леовигильд поспорили, кто из них лучше владеет мечом и решили выяснить это в поединке. Вот Теодемир и ранил его ненароком.
Мы с готом удивлённо переглянулись. Но ещё большим было удивление сармата.
- А я думал… - протяжно сказал он.
- Почему ты ушёл, никому не сказав? – прервал Машег.
- Я хотел изумить вас всех, хотел неожиданно уйти и так же неожиданно вернуться с морем добычи. Жаль, не вышло, - произнёс Палак с запинкой.
На этом всё и кончилось. Сармат, казалось, был прощён за своё внезапное отлучение. Мы славно поужинали дрофой, потом Машег рассказал какую-то мудрую степную байку, а Леовигильд вспомнил случай из недавней войны с гуннами. Так всё было улажено.