I. Хроники Верхнего мира. 2. Отъезд

   



  Когда Нико проснулся, было уже почти темно. Он глубоко вдохнул вечерний воздух: вода пахла травами, над головой сновали туда-сюда птички-смешки - маленькие, юркие и крикливые. Нико встал с земли, потянулся, и почувствовал, как сильно  проголодался. Принюхавшись, он уловил в воздухе тонкий аромат инкиного супа из корней ведиса с грибами. Подбежав к хижине, он увидел распряженных пинтов, и понял, что приехали гости.

  «Только бы не бабушка» - жалобно подумал Нико. От этой мысли  у него даже на время пропал аппетит. На цыпочках, приблизившись к хижине вплотную, он приложил ухо к натянутой коже вишука и отчетливо услышал, как мама плачет. «Бабушка опять в кого-нибудь плюнула!» - с ужасом подумал Нико. Но потом услышал, как дедушка Курд твердым голосом говорит:

  -…поэтому старейшие решили ждать. Уже два раза сменили друг друга Сезоны, а твой муж так до сих пор не вернулся.
Послышался всхлип.
 - Но теперь все изменилось, - продолжал Курд, - и Нико входит во Время Соблазнов – ему нужен мужчина, который будет давать ответы на вопросы. Если ты не позволишь мне – я заберу его силой…

  - Нико – маленький мальчик!, - вскричала Инка, - Время Соблазнов для него начнется только через три Сезона, зачем он вам? Зачем?!
Инка снова плакала:
  - Он еще совсем маленький для ваших планов, он не мужчина. Он не может охотиться, он не может сражаться, и ему нельзя уходить далеко от дома…

  - Вот поэтому мы и забираем его. Чтобы обучить его сражаться так же, как сражался его отец. Зордин всегда был впереди, и на охоте, и в сражении. Зигри боялись его как огня. Но теперь его не стало и зигри знают об этом. Они ведут набеги на Дальние Границы, они режут горло альтам как скотам и вешают ожерелья из их пальцев себе на шею. Зордин бы смог их остановить, мы – нет. В твоем сыне течет кровь великого воина, и я не позволю ей угаснуть…

  - Может он и есть воин, но только в будущем, а пока…
Но тут Нико не выдержал и шагнул внутрь хижины.
 - Мама, я хочу поехать! Мама, я поеду, и буду учиться сражаться, как папа!
 - Вот слова истинного воина. – улыбнувшись, сказал дед, - Иди сюда, Нико, я привез тебе мигу.

  Нико подбежал к Курду, и тот, все еще улыбаясь, протянул ему круглые, сладкие плоды дерева мигу, росшего у самой Границы.
 - Был сегодня в городе, менялы так и рыщут, как бы поскорее сбыть их с рук.
Нико вонзил зубы в ярко-оранжевый плод, и, как всегда, рот сразу заполнился сладким, немного терпким, ароматным  соком мигу.
 - Ну как? Вкусно?

  Нико утвердительно кивнул.
 - Молодец. Научишься охотиться, будешь есть мясо, своими руками добытое. Кстати, что это так вкусно пахнет? – спросил дедушка.
Инка все еще сидела, заплаканная, и невидящим взглядом смотрела в землю. После вопроса, заданного дедушкой, она очнулась, и молча показала рукой в сторону кипящего котла.
 - Тааак, - протянул Курд, - значит, пойдем звать внучек?

  С этими словами он вышел наружу, и Нико с Инкой остались одни. Нико подбежал к маме, сел рядом и обхватил ее руками.
 - Мама, почему ты так молчишь? Бабушка приехала?
Инка отрицательно мотнула головой.

  - Ты не хочешь, чтобы я ехал с дедушкой? Но он ведь хочет сделать меня таким же сильным, как папа!
 - Нико, ты еще слишком маленький, ты не понимаешь, что «учиться охотиться» или «учиться сражаться» все равно, что охотиться или сражаться! Тебе только десять Сезонов! О чем они думают, эти Старейшие! Они заботятся только о благополучии рода, а на все остальное им…

  Инка, будто не замечала Нико и разговаривала сама с собой.

  - Они лишили меня мужа и они лишают теперь и сына. Может быть, Атея была права…
  - А кто такая Атея, мама?

  Тут вошли дедушка и сестры Нико. Они принесли с собой глиняную посуду и стали разливать суп. Инка предупредительно взглянула на сына, и он понял, что продолжать этот разговор дальше не стоит.

  Утром Нико проснулся рано – все еще спали, а дедушка храпел так, что стены из натянутой кожи вишука, казалось, трепетали. Нико вышел из жилища и пошел к озеру. Озеро еще не проснулось. Подойдя ближе, он увидел, что не один. Кто-то проснулся раньше него. Или не ложился вовсе.

  Инка сидела на берегу и шептала заклинания. Глаза ее ввалились, будто она сидела здесь со вчерашнего вечера, руки были изрезаны от жертвоприношений. Нико сел неподалеку от нее и тихо ждал, когда она закончит. Наконец Инка глубоко вздохнула и закрыла глаза.

  - Подойди сюда, - прошептала она.
  Нико подошел к маме и взял ее за руку.

  - Дай мне свой камень, - попросила Инка, - тот, который у тебя на груди.
  Нико протянул ей камень Средней Луны – талисман, который дала ему Инка после рождения.

Инка взяла талисман и стала шептать над ним заклинания, изредка снова делая надрезы на руке и окропляя камень своей кровью. Потом отдала его обратно Нико.
 - Это все, что я могу сделать. Я не могу быть с тобой там, но я могу появиться сразу, как только тебе понадобится моя помощь. Только дотронься до талисмана и позови меня, как всегда.

  - Мама…Ты так устала…
  - Да, - согласилась Инка, - Я действительно очень устала…
  - Пойдем спать?
  - Пойдем…

  Инка взяла за руку сына и, немного опираясь на нее, послушно, как маленькая, пошла за ним в хижину. Нико уложил Инку спать, а сам сел и начал думать. Он внезапно почувствовал себя взрослым и старался представить себе, как будет жить дальше, как будет становиться похожим на отца, на воина. Как будет сражаться и охотиться, как будет жить без мамы и без сестер. Он думал так усиленно, как никогда в жизни - голова раскалывалась, тело горело.
 
Из хижины донеслись голоса – видимо кто-то  проснулся. Желая и дальше остаться в одиночестве, Нико потихоньку пробрался к озеру. В голове все так же бешено роились мысли. Нико стал стаскивать с себя нехитрую одежду из травы судука, сшитую для него Инкой. Отплыв на середину озера, он лег на воду и стал смотреть в небо. От прохладной воды Нико немного успокоился. По небу неспешно плыли прозрачные облака, недавно проснувшееся солнце подсвечивало их мягкими теплыми тонами. Нико закрыл глаза.
 
*  *  *

Легко, точно касаясь пальцами чего-то невидимого, молодая женщина колдовала. Она сидела в хижине, полог которой был откинут, и ей было видно, как встает солнце. Женщину звали Атея.  Она пела песню, которой научила ее Виктория. Слова песни звучали на странно исковерканном языке альтов,  как будто их произносил маленький ребенок, только научившийся говорить. Но Атея пела эту песню потому, что ее очень любил Зордин. И звучала она примерно так:

Солнце сияло, как живое существо,
как страстная любовница,
жаждущая ласки.

Дракон повернул к нему свою огненную морду
и раскрыл бездонную пасть.

Солнце затрепетало,
не в силах противиться
воле дракона.

Дракон стал в себя
солнечный свет вдыхать.

Солнце было Лучом,
который потянулся к дракону
сквозь пропасть Пустоты.

Дракон дышал солнцем,
пока оно не остыло.

Солнце умерло,
оставив в пасти дракона
свое дитя.

Дракон отпустил дитя
на просторы Пустоты.

Солнце умерло, оставив дракону свое дитя…

Солнце умерло, оставив дракону свое дитя…


Песня смолкла. Старушка, спавшая в дальнем углу хижины, пошевелилась и издала тихий стон. Атея встала с колен и подошла к костру, над которым висел глиняный котелок. Деревянной палочкой она помешала содержимое, затем перелила часть в посудину поменьше и подошла к больной.

  - Виктория, - тихо позвала она. – Виктория. Ваш отвар готов.
Старушка поднялась на локтях, посмотрела на Атею старчески-невидящими глазами и благодарно произнесла:
  -  Мой сын…он всегда умел Видеть. Видеть дальше и зорче всех остальных. Твое сердце пылает так ярко, что даже мне приходиться щуриться от его яркого света. Хоть мои глаза и не видят того солнца, которое поднялось сейчас над вершинами верн. Да…я понимаю, почему мой сын  полюбил именно тебя.
 
  При этих словах старой женщины Атея так разволновалась, что чуть не выронила миску с отваром. Но потом, успокоившись,  помогла Виктории выпить все до последней капли, и та, совершенно обессилев, уронила голову на травяную подстилку. Внезапно Виктория напряглась и повернула голову к Атее:
 - Мы не одни,- тихо сказала она.


*  *  *


Повозка поскрипывала деревянными частями в такт шагам пинтов. Нико вскочил на ноги.
  - Что, проснулся? – спросил дедушка, - Я думал, так всю дорогу и проспишь. Мы уже скоро приедем.
  - А куда мы едем, дедушка Курд? – спросил Нико.
  - Мы едем к твоему дяде Ворку, он согласился взять тебя к себе в ученики.
  - К дяде Ворку? – спросил мальчик, - Но ведь я ему не нравлюсь, он всегда так сердито на меня смотрел…

  - Нико, он же твой дядя! Я буду заезжать к тебе каждую новую луну, чтобы следить за твоими успехами. Ты же хочешь стать воином! А твой дядя всегда был лучшим охотником. Да и воин он сильный.
 - Как мой отец?
 - Как твой отец.
 
  Нико замолчал. Вдоль проезжей дороги тянулись заросли высокой травы, изредка со стороны воды доносились хлипкие звуки, как будто кто-то бил по ней плашмя чем-то тяжелым. Они проезжали мимо болот.

  - Где вы меня нашли? – вдруг спросил Нико. Я же спал посреди озера!
  - Что? – спросил дедушка, - Ты спал посреди озера? Ты спал рядом с Инкой в хижине. Мы не стали будить ее, но когда я взял тебя на руки и понес, она проснулась. Твоя мать шла за повозкой половину всего пути, девочки забрали ее домой незадолго до того, как ты проснулся.
 
  - Так значит, мне все приснилось… - тихо сказал Нико.
  - Что?
  - Ничего. Дедушка Курд, а кто такая…
Нико хотел было уже сказать «Атея», но вспомнил, как Инка посмотрела на него, когда он пытался задать ей этот вопрос при дедушке.
  - Кто такая…кто такая…Жасна!
 
  Нико слышал когда-то это слово от бабушки, которая в очередной раз проклинала кого-то из его сестер. Она говорила, что лучше бы Инка скормила своих дочерей жаснам, чтобы принести их в жертву духам болот. «Так - », - говорила она, - « - от них была бы хоть какая-то польза».
 
  - Жасны – это болотные рыбы. – отвечал дедушка, - Они очень большие и опасные и могут съесть человека живьем. Но они опасны только ночью. Днем они обычно не страшнее детеныша пинта и их можно ловить буквально голыми руками. Потому что всю ночь они охотятся, а днем куда-нибудь забьются, и переваривают себе тихонько ночную добычу. Вот тут-то их и хватай!  Их мясо очень вкусное. Ах, да, ведь ты еще мал и никогда еще не ел мяса.… Ну, ничего, дядя Ворк тебя всему научит. Смотри, вон там, видишь? Твой новый дом.
Нико пригляделся. Далеко на горизонте возвышалась скала.
 
  - Дядя Ворк живет на горе? – спросил Нико.
  - Дядя Ворк живет внутри, в пещерах. А вот и один из моих внуков! – весело сказал дед.
Рослый молодой человек подошел к повозке и поклонился.
  - Да будет метким твой глаз и твердой твоя рука, - поприветствовал  юноша Курда, который, ответив на приветствие, повернулся к Нико.
 
  - Знакомься, Варн. Это – сын Зордина. Твой брат, Нико.
  - Да будет метким твой глаз и твердой твоя рука, сын Зордина.
  Юноша поклонился в сторону Нико. Но как-то нехотя, будто делая одолжение своему деду.
  - Да будет… - Нико попытался произнести приветствие, но забыл, что там дальше – то ли глаз, то ли рука -  и запнулся.
 
  - У него еще все впереди,  - засмеялся Курд, - Я попросил своего сына сделать из него воина и охотника. Думаю, ему понадобится и твоя помощь, как старшего брата.
Варн еще раз поклонился и сказал:
  - Я буду счастлив служить своему роду.
При этих словах дед просиял.
  - Вот таким ты должен будешь вырасти, Нико! Достойным своего рода воином как этот мальчик!

  При слове «мальчик» юношу передернуло. Видимо он давно считал себя взрослым мужчиной.
 - Дальше пинтам не пройти, - сказал Варн. Болота растут. Отец велел мне сказать вам это и сопроводить  сына Зордина.
 - Хорошо, Варн. Я доверяю этого мальчика тебе, я обещал его матери, что с ним все будет в порядке. Но я вижу, что ты уже взрослый и опытный воин (при этих словах Варн принял горделивую позу) и я могу на тебя положиться. Что ж, передай Ворку мои пожелания удачной охоты! Я приеду навестить вас в первую же луну.
 
  - Я передам отцу все, что вы велели и сделаю все, что хочет от меня мой род, - сказал Варн.

  Они еще раз поклонились друг другу. Нико спрыгнул на землю, посмотрел вслед удаляющейся повозке и поспешил за Варном, который уже отошел от него на приличное расстояние.
 
  Они шли молча. Изредка со стороны болот вновь доносились шлепающие звуки, и Нико представлял себе ужасных гигантских рыб, поедающих людей живьем. Пару раз он споткнулся о какую-то кочку и чуть не упал, но Варн даже не обернул головы, и шагал молча,  будто он вообще шел один.

  Так было идти очень тягостно - Нико начал чувствовать себя в чем-то виноватым. Инка иногда не разговаривала с ним, если Нико совершал какую-нибудь ужасную глупость, но это не продолжалось долго, он подходил к маме, обнимал ее, делал виноватые глаза и просил прощения. Инка прощала его и снова с ним разговаривала. А сейчас он шел рядом со своим братом, с которым только что познакомился, и молчал, молчал, молчал…. А Нико   хотелось знать очень много, например, как выглядят пещеры (он ведь никогда не видел пещер!); когда он станет учиться охотиться и сражаться…
 
  - А когда я начну охотиться?, – решился, наконец, задать вопрос Нико, - Я хочу научиться быть таким же храбрым и сильным как мой отец!
 - Послушай, - Варн вдруг резко повернулся и уставился на него своими зелеными глазами,
- Что бы ты меня не спрашивал, я все равно не отвечу, это - раз. И два - если ты еще раз скажешь что-нибудь про отца, я сломаю тебе нос. Скажешь снова - я сломаю тебе руку. И так  далее, понял?

  Нико попятился. Варн сказал это так, что у мальчика не осталось никаких сомнений – Варн не обманывает его. Он просто сделает, как обещал, и все.
Они снова шли молча, но теперь Нико шел совсем в другом настроении. От его любопытства не осталось и следа. Теперь он думал о том, что его ждет в пещерах, если при первой же попытке заговорить со своим братом, тот пообещал сломать ему нос.

  Тем временем они подошли к скале. У ее подножия бежал маленький ручеек и Нико нагнулся, чтобы напиться. Когда он поднялся, увидел спину Варна, исчезающую во входе в пещеру. Нико раздвинул слегка ветви кустарника и увидел ступени, вырубленные в скале, которые вели вниз. Глубоко внизу маячила спина Варна. Нико стал спускаться. Очень осторожно, ощупью ставя ногу, так как дневной свет постепенно мерк, Нико спускался по каменным ступеням.

   Скоро глаза привыкли к темноте и стали различаться узоры на стенах, изображавшие, как показалось Нико, травлю какого-то зверя и сражение с зигри. Внизу стали появляться вспышки тусклого света, и вскоре Нико оказался на просторной площадке, где его ждал Варн. Юноша кивнул ему на стену, к которой был прикреплен факел. Точно такой же был у него в руке. Нико взял факел, который был довольно тяжелым, и пошел вслед за братом.

  На него стала наваливаться тошнота. От всего того, что случилось за последние несколько дней, ему было и так не по себе, к тому же в пещере был какой-то спертый воздух, от которого кружилась голова и хотелось поскорей выбежать наружу. Но Нико не стал просить Варна вывести его обратно – ему не хотелось признаваться в своей слабости тому, кто не хочет слышать имя Зордина.   

  Варн повел его длинными переходами, они спускались все ниже и ниже, пока свет факела в руке Нико не стал совсем тусклым. Наконец они остановились возле какого-то круглого помещения внутри скалы.
 - Жди меня здесь, - сказал Варн. Свет его факела еще немного мелькал впереди, пока не исчез -  видимо он свернул за поворот.

  Нико остался один. Факел дрожал в его руке – все-таки для Нико он был несколько тяжел. Пламя тускло освещало узкий проход, который тянулся, насколько мальчик мог разглядеть, чем дальше, тем глубже. В окружающей его темноте пещеры, было казалось что-то угрожающее, зловещее. Будто отовсюду на него смотрели глаза невидимых чудовищ, готовые наброситься и сожрать, как только Нико повернется к ним спиной. «Бум-бум-бум…» - сердце мальчика билось в ребра как обезумевшая птица о прутья клетки. Внезапно страх Нико стал поистине ужасен.

  Он услышал горловой звериный рык. Этот рык принадлежал одному из тех чудовищ, которых уже нарисовало его воображение. «ХАрр, ХАрр»,  - орало чудовище совсем рядом с Нико, так, что сотрясались стены. Нервы мальчика не выдержали, он сел на корточки, обхватив голову руками, и заплакал громко, будто своим криком надеясь перекричать вопли невидимого монстра.
 
  - А-А-А... – кричал Нико, будто одержимый, сидя на корточках и раскачиваясь туда-сюда.
В этот момент кто-то тронул его за плечо.
 - Вставай, тебя зовет отец, - в голосе Варна чувствовался плохо скрываемый смех.
 - Что? – непонимающе спросил Нико.

  Тут Варн пихнул его коленом в затылок, так, что Нико, все еще сидевший на корточках, клюнул носом землю.
 - Я сказал, тебя хочет видеть мой отец! Ты что, оглох?!

  Варн развернулся на месте и снова пошел в глубь пещеры. Нико стал, опираясь рукой о стену, пошатываясь и глядя перед собой стеклянными глазами, пробираться вслед за братом.
 Они шли, все глубже опускаясь вниз. Между тем сам проход стал немного расширяться. И стало чуть-чуть светлее.

  Потом они повернули направо, и Нико пришлось зажмуриться – такой яркий свет ударил ему в глаза. Пещера, в которую они пришли, была довольно большой. В стене пещеры была своеобразная ниша, в которой горел огонь, не смотря на свет, показавшийся Нико каким-то ненастоящим, холодным. У огня на травяной подстилке сидел крепкий широкоплечий мужчина, который был знаком мальчику. Это был его дядя, Ворк. Дядя сидел к нему спиной, а к огню лицом, но, тем не менее он сразу, как только Нико вошел, произнес:

  - Сын Зордина! Подойди и сядь рядом со мной. Варн, ты можешь идти.
Варн неслышно исчез.

  Нико медленно подошел к своему дяде и сел рядом с ним, неотрывно глядя на огонь, будто силясь разглядеть в нем чудовище, которое только что так напугало его.
 - Ты знаешь, почему ты здесь, сын Зордина? – спросил Ворк.
 - Дд-да, - пролепетал Нико, - Дедушка сказал мне…
 - Курд сказал тебе много, но мало, - Ворк поморщился, - ты наверно хочешь стать таким же, как твой отец? «Великим воином»?
Мальчик молчал.
 
  - Твой отец никогда не был великим воином. Он был хитрым. Он был очень хитрым, и к тому же он пользовался колдовством, что для  воина, да и вообще для мужчины – позор. Когда его разоблачили, он скрылся, как трусливая осса, поджав хвост. Что тебе рассказывали о нем? Что он погиб как герой во время славного сражения? Чушь. Твой отец был трус и грязный…
 
  Ворк был в ярости. Он говорил страстно, безумно, не сводя глаз с пламени. Изо рта его брызгала слюна. Нико  вдруг понял, что дядя ненавидит отца. Он вскочил на ноги, повернулся к Ворку и закричал ему в лицо:
 - Мой отец был храбрый воин! Вы ничего не знаете! Он всегда был первым! Все говорят, что он был первым и на охоте и в бою! И моя мама тож…

  Но  мальчик не успел договорить. Звуки и свет для него померкли и все погрузилось во тьму.