По дороге к Амстердаму. Глава 7

Путь один : делать то, что тебе кажется правильным.А время покажет....
А.Тарковский

"Время... Главный враг всего сущего. Лишь время не подвластно нам. Лишь время является невосполнимым ресурсом. И лишь его мы так бездарно тратим на всякую ерунду. И внезапно оглянувшись понимаем, что подошли к черте, за которой ветер времен стирает прошлое, и рисует будущее. А расстояние. Расстояние делает время осязаемымы. И это страшнее всего. Пространственно-временная проблема - главный враг всего человечества.
Я понял это. Ведь сегодня любовь всей моей жизни уезжала. В другой город, в другую страну, на другой континент, в другой мир... Уезжала, что бы забрать частицу меня. Мы не могли быть вместе. Так нам предначертала судьба. в которую, ни я ни она не верели. Но надеялись, что она минет нас стороной... Не минула...
До отлета було еще два часа. А она уже подъезжала к аэропорту. И я, за много километров от нее, бросил все дела, работу, совещания, с нетерпением притропывая ногой спускался на лифте. Быстрее. Пока еще не поздно, пока еще не объявили посадку на рейс...
Я выбежал на улицу. Накрапывал мелкий дождик, но я не обращая внимания поршлепал по лужам к своему "Лексусу". Андрей - мой водитель - обернулся, ожидая указаний.
- В аэропорт. Быстрее. Мы должны успеть, - быстро проговорил я.
- На какое время рассчитывать? - поинтересовался он.
- Если ты довезешь мне за два часа, то этот "Лексус" станет твоим! - выдохнул я.
Андрей внимательно посмотрел на меня. Но сейчас для меня ничего н е значила в этой жизни. Ни эта машина, по сути являвшейся грудой железа (пускай и безумно дорогого) ни деньги, ни что либо материальное. Главным врагом для меня было время. Парень смотрел на меня, пристально, в глаза... Потом кивнул, машина резко сорвалась с места.
Выхватил из кармана мобильник. Порылся в записной. Где же он. Вот. Сергей Васильевичь (генерал-лейтенант ГИБДД). Нажал кнопку вызова.
- Слушаю! - раздался в трубке деловой бас генерала.
- Сергей Васильевичь, я знаю, что вы занятой человек. Но мне срочно нужна ваша помощь.
- Ну...
- Я дико опаздываю. Я на машине. Вы можете дать команду своим подчиненным, что бы на мою машину не обращали внимания.
Я на секунду замялся.
- Это очень важно. Пожалуйста...
- Давай номера, - вздохнул генерал.
Я сказал все необходимые данные, и генерал отключился.
- Не обращай внимания на ментов. Гони! - сказал я.
Мы неслись по улицам промокшего города. Стремительно меняя одну на другую, игнорируя светофоры, разбрызгивая лужи. Полотно дороги сливалось в сплошную серую полосу, капли дождя разбивались о покрытие машины, люди смотрели вслед и крутили пальцами у виска. А мне все казалось меделенным. Слишком меделнно. Казалось, что некотрые машины в соседних рядах движутся бытрее. Я отвернулся от окна. Я разглядывал свои руки. Свои пальцы. И думал лишь о ней. Почему то так происходит, что мы теряем, не успев понять, что обрели. И потеряв пытаемся вернуть. Но овзвращаем уже не то...
Я не видел, как Боинг медленно, грузно возносился над взлетной полосой, беря курс на запад. Лишь в сердце больно вонзилась холодня игла..."

И я проснулся. Сон. Всего лишь глупый сон. Зря я остановился здесь. Просто хотелось протереть слипавшиеся глаза. Просто хотелось потянуться всем телом и зевнуть.
Я выехал из клуба около полуночи. Сколько я ездил по городу? Не помню. Потом остановился у входа в этот скверик. Решил отдохнуть. И, кажется, заснул. Почему мен приснился этот сон? Именно такой сон, с таким идиотским сюжетом. Что я теряю, чего не могу понять в своей жизни. Чем жертвую, что приобретаю?
У меня не было настоящей любви. Не было человека, который был со мной на одном дыхании. В одной струе. Того, кто приносил в мою душу покой. Именно так я представлял любовь. Наивно? Возможно... Не верно? Не факт... Но у меня не было даже этого. Были лишь "лизы", стремительно приходившие в мою жизнь, и исчезавшие из неё!
На часах было без четверти три. В парке, между деревьями гуляли тени, от которых мне становилось жутко. Почему-то хотелось кофе. Горячего, крепкого кофе. Просто так. Что-б горькая, черная жидкость обожгла горло и ухнула в желудок, словно раскаленная лава. Я любил потакать сиюминутным желаниям. Было в этом что-то гедонистское, но вместе с тем это являлось насущной необходимостью, позволяющей ощущать себя живым и главное свободным. И поэтому я завел машину и поехала в одно ночное кафе, недалеко от моего дома.
В столь поздний час в кафе почти не было людей. Но рабочее время этого кафе еще не настало. Оно наступало после четырех часов ночи, когда ночные клубы закрывали свои двери и те, кто еще не догулял эту ночь ехали сюда. Выпить, перекусить, если повезет, то найти, с кем можно скоротать остаток ночи и встертить рассвет. А пока что в зале сидело нисколько парочек, припозднившихся с прогулки. А можит им просто некуда было идти. В наше время нет проблемы "с кем". Есть проблема "где"!!! И ее так просто не решить. Можно конечно по сутденчиски "на лавочке в парке" или будучи совсем быдом "в туалете". Но рано или поздно ты понимаешь, что нормальных девушек такие варианты не впечатляют.
Мне было жутко тоскливо. И безумно скучно. Ощущение такое, словно тебя выжали, как майку, и повесели на ветерок, сушиться. А ты еще и полинять умудрился. Гадкое ощущение. За стойкой дико скучал бармен. Подперев кулаком голову он смотрел новости по огромной плазменной панели. Ко мне подошла официантка - девушка, лет двадцати, симпотичная, рыжая, с легкой россыпью веснушек на лице, которые не портили, а скорее украшали ее, и безграничной усталостью в глазах.
- Мне кофе. По-ираландски - бросил я взгялд в меню. Она кивнула, сделала пометку в своем блокнотике, собралась уходить, но я ее окликнул.
- Девушка, и еще один кофе на ваш вкус.
Она так же устало кивнула и скрылась в недрах кафе. Я зевнул, устало посмотрел в окно. Под, раскачивающимся на легком ветру, фонарем мурлыкала кошка, а рядом с ней нарезал круги толстый, хоженный кот. Он важно прохаживался из стороны в сторону, топорщил хвост, чеканил шаг. А кашка с любопытством следила за ним, иногда облизывая лапу.
Официантка принесла мой заказ. Аккуратно поставила чашки на стол. Я улыбнулся ей.
- Девушка, посилите со мной, пожалуйтса. Выпейте кофе. Я вторую чашечку для вас заказал, - улыбнулся я.
- Нам не положено... - пробормотала она.
- Ну, посететелей пока нет, работа стоит. Как только вас позовоут, я не стану вас задерживать. Пожалуйста, составьте мне компанию.
Она бросила взгляд на бармена, но тот не реагировал, меланхолично пялясь в телевизор. Она присела на стул, напротив меня, положив поднос, на котором принесла мне кофе себе на колени. Мы не разговаривали. Просто пили кофе. Смотрели друг на друга. Это был ничего не значащий взгляд. Просто два человека смотрят куда-то и думают о своем. Она пила кофе мелкими глоточками, смешно поджимая губы после каждого. В левой руке она теребила салфетку. Её спокойный, уставший взгляд, карих глаз клонил в сон. Я отвернулся, посмотрел в окно. Парачка семейтсва кошачих уже исчезла, очевидно отправившиьс на поиски удобной подворотни, мимо проехал милицейский "бобик" с тремя усталыми ППСниками. На стене дома напротив была куча разных граффити. Причем уже не один и не два слоя. Смена поколений. Смена эпох. Поколение "Pepsi" уходит на второй план, хотя еще и хорохорится, делая вид, что все идет по плану, что пережившим лихие девяностые сам черт брат. Но неотвратимо, как понос после касторки на смену ему идет Поколение "WWW". Наглое, дерзкое, бескомпромисное, лихое, считающее себя новой аристократией. Но все это лишь на просторах Интернета. Более нежизнеспособного, рахитичного, оторваного от жизин поколения земля еще не видела. Сейчас, пока поколение не вошло в полную силу, это не заметно. Но со временем, когда вся нагрузка должна будит перевалиться на них, оно сломается. Пополам. Я всегда удивлялся, как это человек не может подтянуться на турнике хотя бы пять-семь раз. Оказывается не может. И виноват в этом исключительно он сам.
А девушка, сидвешая напротив меня тем временем заснула. По-детски положив голову на сложенные руки, она тихо, мирно спала. И хотлеось, что бы этот сон продолжался как можно дольше. Захотелось сделать что-то приятное. Подложить под её голову подушку, накрыть пледом. Но ничего этого в распоряжении не было. Минимум, что я мог сделать, это тихо встать из-за столика, и уйти. На последок я положил ей в передник пятисотрублевую купюру. Щедрые чаевые. За кофе я расплатился со скчающим барменом, который, бросив взгляд на девушку лишь хмыкнул себе в усы.
Выйдя на улицу я понял, какой был дешовкой. Положить девшке в передник деньги. Мне показалось, что тем самым я показал ей, что ее общество я купил. И от этого стало как-то не по себе. Почему современная скотская натура выбрала основным мерилом деньги? Неужели плохо Библию читали, не вникали в смысл притчи о Золотом тельце? Хотя, если задуматься, то Библию дейтсвительно мало кто читал. И еще меньшая часть усвоила хоть какие-то уроки из нее. Но возвращаться, забирать деньги было еще глупее. Почему-то я стал проитвен сам себе. Захотлеось вымыть руки. Но туалет остался в кафе, а возвращаться туда я не хотел.
Из бардачка я извелк влажные салфетки, тщательно протер ими руки. Полегчало. Иконой нашего поколение стал зеленый портрет Франклина. И это казалось мне овратительным. Сев за руль я поехал домой. Сигареты кончились, настроение тоже. Осталась лишь отвратительная пустота. И горький привкус кофе во рту. А может это не кофе... Может это всего лишь моя жизнь.
По пути домой ч остановился у круглосуточного ларька. Хмурая, толстая продавщица с трудом поняла, какие сигареты я от нее хочу. С третьего раза мне удалось получить то, что хотел. Рядом с ларьком ошивались трое "реальных пацанов" в шмотках, лишенных намека на вкус, но отлично вписывающихся в пейзаж городских задворков. Все коротко подстрижены. Двое курили дншовую, а от того отвратительную "Тройку". Они косо смотрели на меня. Настоящие маргиналы, а в перспективе потенциальные зэки. Им не понять меня. Мне не понять их.
Я сел за руль, потер опухшие за ночь глаза, распечатал пачку, закурил, выпустил дым в открытое окно. Внезапно ко мен подошел один из троицы.
- Пацан, сиги нету? - сказал он, просовывая свою голову чуть ли не в окно машины. Я протянул ему пачку сигарет.
- А жиги? - пробасил он.
Я протянул ему зажигалку. Он подкурил, затянулся, положил пачку к себе в карман и нагло усмехнулся. Я лишь не отрываясь смотрел на него.
- А сколько нужно работать, что-бы такую тачку купить? - раздался голос второго быдлана.
- Много, - улыбнулся я, рука нашарила под сидением маленький пистолетик "Стражник". Четыре резиновые пули. Я когда-то купил его, что бы гонять наглых собак в своем дворе, - А тебе засранец на такую тачку не заработать никогда. Мозгов просто не хватит.
- Чё ты сказал!? - взревел первый, готовясь к удару. Я лишь молча вытащил в окно пистолет. Надавил на курок. Сухой щелчок сменился яростным рычанием гопника, пуля попала ему в ребра. Это больно. Это очень больно. Парня согнуло пополам. Второй, задавший мне вопрос хотел было сунуться на помощь, но две пули (одна в плечо, другая в живот) уложили его на асфальт. Третий, пивший до этого момента какое-то дешовое пиво, даже не понял, что происходит. Я выстрелил в его сторону. Я не был метким стрелком, но в этот раз пуля угадила прямо в стеклянную бутылку, которую он держал в руках. Стекло лопнуло, исполосовав парню всю руку. Он взвизгнул и побежал прочь от ларька, забыв про своих друзей. А те, вдвоем валались около машины и стонали от боли. Я бросил на них лишь один взгляд, а потом дал по газам и помчался домой. Хватит на сегодняшнюю ночь приключений. Хватит их мне на всю жизнь. Больше всего на свете я хотел покоя.
Лишь зайдя в свою квартиру, и не раззуваясь пройдя в комнату и сев на диван я задумался. А ведь я убить мог тех троих. Запросто. Я их и так покалечил. Почему это произошло? Но и они могли меня избить, разбить машину. Черт, как говорил герой одного романа: "Не могу я жить с этим жлобьем!" А я действительно не могу. Правда в романе герой последни раз произнес эту фразу за секунду до того, как взорвал бомбу, вместе с собой. А мне что делать? Тоже кого-нибудь взорвать? Проникнуться духом протеста, против Системы, написать в блоге огромный пост о том, какой я "андеграундный чел", собраться с людьми, которые коментировали твои записи, напиться пива, всю ночь клястся в вечном братстве, а на утро забыть их имена.
Или можно получить три высши образования, втиснуться в какую-нибуль корпорацию, и из года в год взбираться по иерархической лестнице, по ходу обрастая женой-фотомаоделью, разбаловаными резгельдяями-детьми, длинноногой секретуткой, квартирами, машинами, домами. Дорог море. Но вот выбрать сложно. Сложно понять, что принесет тебе счастье. В моем положении открыты все дороги. И выбор просто огромен. И возможно те, кто идет своим путем, которые не ждут с моря погоды, возможно им легче...
LightSway: Я вообще иногда себя из-за таких как ты дурочкой чувствую…

Raimon: Да ладно. Я не такой уж и гений

 LightSway: Никто и не говорит что ты гений

Raimon: Поверь, есть такие люди, в чьём обществе я сам себя неучем и бездарем ощущаю

 LightSway: Легко ли жить обладая таким интеллектом?

 LightSway: Почему-то мне всегда казалось что таким людям тяжело.

Raimon: Вполне нормально. И даже извлекать из этого материальные блага.

 LightSway: Мне часто раньше говорили что я умна не по годам и стадия взросления мне уже не грозит. Сейчас кажется это такой ерундой.

Raimon: Поверь, многие на сей счёт даже не заморачиваютя. Ощущая своё превосходство над остальными нужно только перешагнуть барьер, разделяющий гуманизм и эгоцентризм

 LightSway: Мне кажется люди сейчас почти из всего хотят иметь материальную выгоду

 LightSway: Это не всем удается по видимому.

Raimon: Стадия взросления ерунда. Человек взрослее от рождения до старости (если раньше не происходит деградация). Людям свойственно меняться.

Raimon: Удаётся в меру интеллекта и по уровню хамства/наглости

Raimon: Хотя, хрен вас женщин поймёшь

LightSway: И вас тоже


Raimon: А мы что??? Мы говорим да или нет, не заморачиваясь на всякие нюансы.

LightSway: Нет уж... вы многое оставляете между строк...

Raimon: Да не скажи.

Raimon: Мы оставляем между строк, а вы по десять раз переписываете то, что уже есть

LightSway: Ладно. Не буду спорить с мудрым мальчиком, только все люди разные…

Raimon: Может быть. Но все они действуют по одному принципу…

LightSway: ты такого плохого мнения о людях?

Raimon: о людях да. О человеке нет. Человек это яркая индивидуальность. А люди это серая масса.

LightSway: «Чем больше узнаешь людей, тем больше любишь собак?

Raimon: чем больше узнаю людей, тем больше теряю веру в человечество. И чем больше узнаю человека, тем сильнее он мне нравится, или не нравится (это уже зависит от обстоятельств, и в данном случае отношение к человеку является абсолютно заслуженным)!

LightSway: а я?

Raimon: а ты прекрасная девушка, мне интересно с тобой.

LightSway: мда… Ну спасибо за теплые слова.

Raimon: за правду спасибо не обязательно говорить…

LightSway: а знаешь…

Raimon: ну.

LightSway: нет, ничего. Не важно.

LightSway: так ты едешь в Голландию?

Raimon: Да. Я больше не могу жить здесь.

LightSway: меняешь Родину на тепло, и сытую жизнь?

Raimon: не надо патетики… Просто, меня здесь ничто не держит. У меня нет цели. И нет ни малейшего представления о том, кем я буду через десять лет. Я абсолютно не привязан ни к чему в этой стране. Почему бы тогда не попробовать свои силы заграницей.

LightSway: может ты и прав…

Аропорт в этот час гудел. Люди с багажом сновали туда-сюда, как муравьи. У них были дела. Для них потеря времени была страшнее потери десятка нервных клеток. И все они, улетающие, прилетающие, все они спешили по своим делам. А я стоял и смотрел на них. Более колоритной картины русского образа жизни я еще долго не увижу. Впереди меня ждали холодные берега Атлантики, тюльманы, ветрянные мельницы. А позади двадцать лет жизни. Какой? Никакой... Что я увидил за эти годы? чему научился? Что полезного сделал? У меня еще будит время над этим подумать. У меня будит еще море времени.
Меня провожал отец. Мать осталась дома. Она проважала меня так, будто я ухожу на третью мировую войну. Хотя её можно понять. А вот отец. Я сомневаюсь, что он поехал проважать меня в порыве родственных чуств. Скорее он желал увидеть, как я сяду на этот рейс. Он не верил до конца, что я все-таки согласился на Амстердам. Я мог его понять... Я еще сам смутно понимал, зачем я все это делаю.
- Ну что, сын, счастливого пути, - сказал отец, хлопнув меня по плечу, - Как говорится: "в добрый час".
Объявили посадку на мой рейс. Я достал мобильник, покрутил его в руке. Там он мне не понадобится. Там придется брать местный номер. Я открыл заднюю понель, и уже собирался вынуть аккамулятор, дабы достать "симку". Но внезапно телефон завибрировал. Номер звонившего мне был незанком. Я понимал, что если я отвечу, то возможно узнаю что-то. А если не отвечу, то ничего и не потеряю. Я не любитель сюрпризов... И я не верю в судьбу. Я сбросил вызов и отключил телефон.

Я не знал, что за много километров от меня, сидя на полу своей комнаты, плакала девушка под ником LightSway. Плакала навзрыд, потом что человек, ставший для неё чем-то большим, чем сетевой друг, потому, что она поняла, что любит именно его. Но так и не смогла сказать ему этих слов... Сначала потому, что испугалась, а потом, потому что опаздала. И внезапно стало слишком поздно что-то менять...