Доживем до героической эпохи. Интервью

Интервью главного редактора газеты «Православный Санкт-Петербург» А.Г. Ракова с Председателем СПб отделения Союза Писателей России И.И. Сабило.

— Русская литература — безценный вклад в сокровищницу ми-ровой культуры, но теперь появился какой-то новый термин: «российская литература». Объясните, пожалуйста, разницу.

— Этот, с позволения сказать, термин возник в оголтелое время начала перестройки, когда едва ли не официально запреща-лось все, что называлось «русским». Но сейчас, усилиями прежде всего писателей — да и просто людей думающих, любящих Родину — наиболее агрессивные русофобы несколько потеснены. И вот, что интересно: я могу совершено точно сказать, что большое значе-ние в этом сыграл юбилей Александра Сергеевича Пушкина. В дни юбилейных торжеств даже отъявленные русофобы стали бить себя в грудь и говорить: «Мы тоже русские, и великий русский поэт Пушкин — это и наш поэт!» А все же до сих пор, нет-нет, да и придет в голову кому-то из «остроумов» сказать не «великая русская литература», а «российская литература». Договорились уже до того, что и язык у нас не русский, а «российский».

Да такого в принципе быть не может! Ни одному нормальному челове-ку в голову не придет сказать «великобританская литература» или «великобританский язык». Причина тому проста: в Великобри-тании есть языки — английский, ирландский, шотландский и т.д. Так же, как и в России есть язык русский, якутский, татарский, башкирский, и, следовательно, нет никакого «российского языка» но есть российские языки, среди которых первенствующее место по праву занимает русский.

— Спасибо, Иван Иванович, я очень рад услышать такие сло-ва. Ответьте же и вот на какой вопрос: не кажется ли вам, что уровень писательского мастерства сейчас намного ниже, чем в советские годы? Быть может, это связано с тем, что поступить в Союз писателей стало намного проще?

— Мне так не кажется, и я почти физически это ощущаю… Да, золотым веком русской литературы был XIX век… К сожалению мы — по разным причинам — не смогли достойно продолжить то, что творили наши гении… Вместе с тем, советские годы обогатили русскую словесность такими именами, как Михаил Шолохов, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Александр Твардовский, и многие-многие другие. Их традицию мы по мере сил стараемся продол-жить. Но тут нужно, видимо, сказать несколько слов и о том времени, в которое нам довелось жить. Главная особенность на-шего времени – не разруха, не предательство национальных инте-ресов; главное это то, что наше время не рождает героев. А ге-ний — это тот же герой. Нет героев — отсюда и все нынешние бе-ды в России. Нет героев — и в стране царит бедность, безрабо-тица, неудовлетворенность жизнью, самоубийства, которые сейчас идут лавиной… Вспомните: недавно мы пережили волну офицерских самоубийств. Несколько лет назад в течение одного года 535 русских офицеров — и среди них три генерала — покончили с со-бой. Не было среди них героя. Я бы всерьез поставил вопрос: не является ли самоубийство для офицера неким видом дезертирст-ва?..

— А по православной традиции это вообще страшный грех, который не прощается Церковью…

— Тем более. Вместо того, чтобы положить голову за други своя, защищать свой народ, выбирается более легкий путь — пус-тить себе пулю в лоб. Я писал об этом в своем рассказе «Перед затмением»…

— Все же, Иван Иванович, мы немножко уклонились… Все что вы сказали — это очень интересно и правильно, но я хотел бы вас вернуть к литературе.

— Сейчас такое время, что нужно подумать и о том, как воспринимает литературу нынешний читатель. Что вообще сейчас читают? В основном облегченную литературу, которая не обогаща-ет тебя, не учит, не воспитывает, а совсем наоборот. Мало ска-зать, что книги эти бездарны… В них нет образа, нет героев, а есть только олицетворенные функции — этот следователь, этот убийца, это проститутка, это прокурор. Но что это за люди? От-куда они родом? Кто их родители? Литературная несостоятель-ность не позволяет автору это показать, а потому его книга не только не обогащает, но и последние соки из читателя тянет. Ведь, читая такое произведение, незаметно для себя пытаешься дополнить то, чего не додал автор.

— Более того: читатель становится пособником творящихся на страницах книги безобразий: ведь человек ставит себя на ме-сто убийцы…

— Да, примеривается: как бы я поступил на этом месте… Как бы я спрятался, как бы я скрылся. То есть, научается тому, че-му бы в принципе учиться не надо. Но вместе с тем, я бы ска-зал, что в большинстве своем наша писательская организация со-стоит из тех людей, кто не покусился ни на чужую совесть, ни на чужую власть…

— Я как раз хотел задать вопрос: назовите несколько писа-телей, членов Союза, книги которых стоит прочесть.

— Стоит прочесть книгу Николая Николаевича Скатова «Пушкин. Русский гений». Она вышла как раз к юбилею Александра Сергеевича. Прочтите обязательно книгу Александра Скокова «С пролетной стаей» — за нее он в 2002 году получил премию прави-тельства СПб. Стоит прочитать книги Алексея Грякалова, профес-сора Педагогического Университета. Не пожалейте времени на книгу академика Российской Академии Образования Королькова Александра Аркадьевича — «Философия русского православия». Хо-рошие книги пишет Андрей Петухов, особенно мне нравится его армейская проза. Две книги — военные повести и роман «Белый аист летит» — только что опубликовал Аркадий Федорович Пинчук, один из крупнейших наших прозаиков и драматургов. Всех не пе-речислишь, понятно…

— Председатель Союза Писателей Валерий Ганичев с большим уважением отзывается о петербургской поэтической школе. С этим нельзя не согласиться: имена Глеба Горбовского, Николая Рачко-ва, Ивана Стремякова известны всей стране. Наряду с ними писа-тельское издательство Дума выпускает массу слабых поэтических книг…

— Откровенно слабых книг я в общем-то не встречаю… Да об откровенно слабых и размышлять не хочется: после прочтения од-ного-двух стихотворений, видишь, что они не обезпечены ни ду-шой, ни талантом, ни совестью, и пропадает желание продолжать знакомство с таким автором. Но вот к перечисленным вами именам я бы добавил еще несколько. Это прежде всего Владимир Морозов. Это Николай Астафьев, — мы его, к сожалению, мало знали, а он сейчас выпустил замечательную книгу «Утешение». Всем советую ее прочесть. Владимира Скворцова назову, который сейчас занял-ся издательской деятельностью и выпускает журнал «Невский Аль-монах» Кого еще можно назвать? Ирэну Сергееву, которая много работает…

— Да, «День Русской Поэзии», который она создает — это явление и нельзя его переоценить…
— Это настоящий подвижнический труд. И кроме того в нашей писательской организации более 20 человек живет не в Петербур-ге, а в области, в маленьких городках и даже в селах. В Кинги-сеппе, например, живут два поэта — Вера Бурдина, лауреат пре-мии «Ладога» им. Александра Прокофьева и Владимир Петруничев — прекрасный русский поэт. Представляете: на такой маленький го-род два хороших поэта!

— Бурдину я читал в сборнике лауреатов премии «Ладога».

— Да, этот сборник называется «Россию сердцем обнимая» — прекрасно изданная книга. Вы обратили внимание, что обложка в ней из бересты сделана? И еще я назвал бы прекрасного поэта, лауреата премии «Ладога», — Александра Сергеевича Люлина.

— Да, я очень люблю Люлина, его книгу «Обнаженные слова»…

— А сейчас в издательстве «Дума» у него новая книга гото-вится.

— Однажды я спросил у одного критика: «Почему критические статьи напоминают патоку? Где благожелательная критика недос-татков?» На что она мне ответила: «Мы должны беречь людей, нас так мало!» Хотелось бы услышать ваше мнение по поводу критики.

— А я хочу вспомнить слова нашего выдающегося филолога Бориса Ивановича Бурсова… Он говорил о том, что к критике нуж-но относиться так же бережно, как и ко всей литературе. Лите-ратуроведение занимается классикой, историей литературы, а критика изучает сегодняшний день… Подвергая критическому раз-бору только что вышедшую книгу, критик должен понимать, что это написано не в один присест: бывает, что книга создавалась годами. Ее надо выносить, над ней надо много думать, - и по-этому правы те критики, которые устанавливают для авторов ща-дящий режим. Вместе с тем не забывайте, что литературной кри-тике сейчас закрыты все пути и дороги: нигде ее не печатают. Ну, слава Богу, появилась сейчас «Литературная газета», возро-жденная усилиями хорошего русского писателя Юрия Полякова. И все же нам сейчас надо делать все необходимое для того, чтобы поддержать критику как жанр, иначе мы так никогда и не опреде-лимся с цыплятами — от русской пословицы «Цыплят по осени счи-тают» — мы никогда не разберемся с тем, что мы имеем, не отли-чим зерна от плевел. Нужен строгий, умный, критический взгляд на то, что происходит сейчас в литературе. Ведь сейчас такое безобразие творится в нашей словесности, такое множество под-делок!.. Я расскажу коротенький случай. У нас в квартире кран потек. Вызвали сантехника. Сантехник пришел, увидел мою биб-лиотеку, восхитился и сказал: «Я тоже такую хочу! Сколько ты ее собирал?» — «Да всю жизнь». — «Нет, мне это не подходит, я сделаю быстрее!» — «Делай, если сможешь…» И что вы думаете? Прошло лет пять, снова у меня ломается кран, снова приходит тот сантехник. Вспомнил меня и говорит: «Поехали, посмотришь, какая у меня библиотека!» Я человек любопытный — поехал. Толь-ко вошли в дверь, смотрю, у порога стоит хиленькая полочка, и на ней несколько книг: «Казаки» Толстого, Есенин, Пушкин, Лер-монтов, Некрасов — старенькие такие. Сразу было видно, что приготовлены они на выброс. А он меня ведет в свою гостиную, и там все стены в стеллажах… Мама родная! Количество, действи-тельно, впечатляющее. Но что там, под обложками!.. Чудовищный ширпотреб, не книги, а как я говорю — лакированные кирпичи. И сказал я моему новому знакомому: «К сожалению, это у тебя не библиотека. Дело-то в том, что все хорошие книги, написанные за всю историю человечества — известны. У каждой из них своя слава, своя ячейка во всемирной библиотеке — как у элементов в таблице Менделеева. Таких книг у тебя только одна полка — и ту ты приготовил к уничтожению. А между тем, именно с нее и могла бы начаться твоя библиотека!»

— Сейчас писательская организация насчитывает по России 6 тысяч членов. Много это или мало?
— Возможно, вы удивитесь, но я считаю, что мало. Я где-то читал, что официально зарегистрированных писателей в одном только Париже что-то около 40 тысяч. Не нужно бояться цифр: талантливые писатели, музыканты, художники — они друг друга не теснят, им везде просторно. И еще: если вспомнить, что эти 6 тысяч делятся на поэтов, драматургов, критиков, прозаиков, публицистов, военных писателей и т.д. то окажется, что в каж-дом конкретном жанре работает не так уж и много литераторов. А если вспомнить и про территорию, и поделить 6 тысяч на количе-ство областей России…

— Хотел узнать ваше мнение о моей последней книге «Былин-ки»…
— Я прочитал вашу книгу и думаю, что самое ценное в ней, это то, что она еще раз знакомит меня с человеком, который ка-ждое свое произведение обезпечивает душой и совестью. Это на-писано моим современником… Вы откликнулись на стихи многих на-ших поэтов, вы интересны как писатель-собеседник, вы на острие современной мысли нашего Отечества. Вы не сводите счеты, не мстите никому, а наоборот, стараетесь поднять читателя до сво-его высокого уровня. Более того, могу сказать, что я от вас жду художественного произведения.

— Для меня поэты — это родные люди. Нет для меня чужого человека по имени Иван Стремяков: он хороший поэт, а значит родной, близкий мне человек. Его стихи — это как будто я сам написал.

— И я люблю такие стихи, которые как бы сами родились — как колокольчик, как ромашка.

— Как вы смотрите на объединение двух союзов? Пришло ли для этого время? Всем ли по душе это объединение? Не получится ли так, что вскоре снова придется разводиться?

— Мне кажется, что этот вопрос поставлен неправильно. Об объединении речь не идет. Мы не собираемся сливаться в одну семью, мы собираемся дружить семьями — насколько это получит-ся. Мы создаем Ассоциацию писательских союзов нашего города, но при этом сохраняем устав нашей писательской организации, точно так же, как и они сохраняют свой Союз писателей СПб. Вместе с тем мы понимаем, что две крупнейшие организации, в которых сосредоточены профессионально работающие писатели должны иметь свою ассоциацию, объединяющую их для разговора с властями. Не нужно, чтобы нас затаптывали раплодившиеся до-нельзя самодельные союзы — их сейчас по городу то ли 8, то ли 10. Ведь сейчас система в государстве такова, что если три графомана соберутся, назовут себя гениями, то министерство юс-тиции тут же зарегистрирует их как гениальных писателей.

— И последний вопрос: а нужен ли вообще союз? До револю-ции его не было, а литература была.

— Союзы всегда были, и до революции тоже, но в те времена писатели объединялись не административно, а вокруг журналов. У каждого журнала был свой круг авторов. Когда Некрасов возоб-новлял «Современник», — какие чудесные силы, какой союз обра-зовался: тут и Гончаров, и Тургенев, и Толстой и многие другие писатели. Формально это не называлось союзом, но неформально союзы существовали. Более того: 145 лет тому назад был органи-зован своего рода Надсоюз — Литературный фонд России, который существовал для поддержки «неимущих и пьющих писателей». Его создавали Дружинин, Толстой, Тургенев, Достоевский… Итак, ор-ганизация нужна: чтобы заботиться о писателях, чтобы помогать писателям, чтобы, наконец, создавать своего рода культурное поле, творческую среду, питающую авторов. Писатель творит в одиночестве, но общение ему так же необходимо — общение, по-мощь, поддержка.

22 апреля 2005 года председателю Санкт-Петербургского от-деления, секретарь Союза Писателей России И.И. Сабило исполня-ется 65 лет. Редакция газеты «Православный Санкт-Петербург» поздравляет Ивана Ивановича с его праздником и желает ему мно-гая и благая лета!