Метаморфозы

       Это для Мишель


       
       Она спускалась к нему каждый раз, когда часы отбивали полночь, а город погружался в ленивую дрёму. Он распахивал окно и, усевшись на карниз, ждал её появления...
       И она приходила, тихо взмахивая крыльями, опускалась рядом с ним. Он нежно гладил её темные щеки, целовал холодные губы, сжимал её ладони, прижимал их к своему сердцу...

       Он хорошо помнил ночь, когда она пришла к нему в первый раз. Шёл дождь, ветер ледяными горстями швырял капли в стекло, словно хотел его разбить. Вода омывала пыльные улицы, смывала налёт иллюзорности с повседневных вещей. Иллюзии грязными ручейками стекали в чёрный канал.
       Он подошёл к окну и стал смотреть, как дождь взбивает тысячи пузырьков на поверхности воды. Из таких пузырьков состояла его жизнь. Столько неоправданных ожиданий, столько несбывшихся надежд, столько времени, потраченного впустую… Всё лопается и расходится кругами на воде. Но и круги исчезают, гасятся гладкой, колышущейся поверхностью.
       Он раскрыл окно и позволил дождю омыть себя. Он чувствовал, как ледяные капли смывают последние следы его прошлой жизни - жизни в ином, несуществующем мире. Капли дождя катились по его телу, смешиваясь со слезами. Сколько лет прожито под слоем пыли... Иллюзии покрыли его, словно короста. И теперь мечты отслаивались, причиняя физическую боль.
 
       Дождь смыл с его глаз пелену и, побарабанив пальцами по подоконнику, словно ожидая чего-то или кого-то, прекратился.
Тогда он сел на карниз и стал смотреть на канал, на пустую чистую улицу, на одинокие фонари… Чувство потери было настолько острым, что он не мог даже плакать. Он просто сидел и смотрел вперёд, вниз…В никуда.

       И тогда пришла она. Пришла, чтобы заполнить собой пустоту в его душе.

       На своих крыльях она принесла ему новую реальность. Она нашептывала ему ночные сплетни Петербурга. От неё он узнавал, о чём размышляют и тихо переговариваются Атланты, где гуляют Сфинксы, когда над Невой парят Белые ночи. Она пересказывала ему молитвы Ангелов, парящих над Исаакиевским собором, и размышления вслух Мефистофеля, облюбовавшего диванчик в Михайловском саду.
       Он открывал своё горящее сердце её холодному взгляду. А она брала его с собой в Летний сад, где Пушкин читал стихи Нерону, а потом они обсуждали секреты вдохновения древнеримских поэтов. Вокруг них десятки светлых силуэтов кружили в вальсе, под нежное пенье порхавших в воздухе Амурчиков... А чуть поодаль, внимательно слушая команды своего создателя, настраивал свои инструменты знаменитый квартет... Уран, забыв о трапезе, рассеянно поглаживал ласкового котёнка, вьющегося подле его одежд. Да Аврора кокетничала с молодым пьянчугой, который никак не мог вспомнить, куда же ему нужно было попасть сегодня ночью. Гармония простирала свои крылья над Летним садом...

       Сидя на разведенных мостах, они смотрели на городские огни, скрывающие кипящую ночную жизнь. А под утро она обнимала его и, тихо взмывая на тёмных крыльях в светлеющее небо, несла его домой на набережную канала, уже не чёрного, как раньше. И он, осенённый её лаской, сочинял стихи, описывая в них свою новую жизнь, свою новую любовь.

       А когда она однажды не появилась у его окна, он почти не горевал. Ведь он знал, где её искать. Лишь иногда, когда ему было особенно одиноко, он шёл в Михайловский сад и делился своим одиночеством с Мефистофелем. Тот был совсем не против. А порой к ним присоединялся Пушкин, массируя затёкшую руку и ругаясь на потерявших стыд голубей да на обленившихся кошек с Малой Садовой. А один раз к ним пришёл ещё один Пушкин, и двойники долго о чём-то спорили и ругались... А потом обнялись и ушли куда-то в сторону Мойки.

 Временами она прилетала к нему, и тогда он ощущал, что такое быть счастливым по-настоящему. А когда наступало утро, он возвращался на своё место в одном из залов Русского музея и застывал в надежде вновь увидеть её, когда на город опустится ночь.