Любовь, ненужная солнцу. 5

Глава 5.

Летом, когда Даше было три года, ее отправили в летний лагерь для дошколят. «Малышок» назывался. Так остро врезались в память эти воспоминания. Остро, но очень избранно. Корпуса-коробки посреди соснового бора. Только и было красиво – эти исполинские сосны. Даша часами бродила среди них, иногда сколупывая заскорузлую кору. Иногда кусочки коры были бесформенными, иногда же вдруг радовали фигуркой лисички в передничке, или зайки. Где-то куковала кукушка. Воздух был такой упоительный, сочный, запах смолы щекотал ноздри, заставляя чихать и морщить нос.
Совершенно непонятная процедура чистки ушей. Детей выстроили на площадке в очередь перед раскладным столиком, за которым восседала необъятная и чем-то недовольная тетка. На столике расположились бесконечные банки с палочками с намотанными на них пуками ваты, лежала пухлая тетрадь, в которой отмечались вычищенные уши. Рядом с видом штандартенфюрера стояла медсестра и каждому последующему засовывала очередную палку в ухо, как бы вычищая его. Самое ужасное было то, что Даша оказывалась в хвосте этой очереди, и приходилось стоять около двух часов и ждать, пока и ей поковыряют в ушах.
А потом в лагере почему-то случился карантин. Почти всех детей разобрали по домам. А Дашу почему-то нет. Она ждала папу с мамой, а они все не приезжали. Ведь время для маленьких тянется так медленно. Всего-то одни сутки казались вечностью. Всех детей собрали ночевать в главный корпус. Большое, гулкое здание с широкой лестницей. Может, раньше это был чей-то особняк. Неизвестно. Ночью было страшно, несмотря на то, что рядом сопели другие ребята. Даша проплакала полночи, глядя на лунный свет, льющийся через широкие окна в палату, наблюдая, как качаются тени ветвей на линолеуме. А еще было очень стыдно спать на клеенке. Дура-нянька не захотела ее убирать, хотя Даша робко шептала, что уже большая и не писается. Почему иногда взрослые бывают такими злыми. Это же очень ранит.
На другой день приехали папа с мамой и забрали Дашу домой. Она очень испугала маму, потому что молчала и не вообще не отвечала на вопросы. Она ехала на папиных плечах, сначала через бор, потом через широкое поле, к электричке. И за всю дорогу не издала ни звука. И лишь на перроне, увидев подъезжающую электричку, тихо сказала: «Поизд». Мама заплакала… Приходят и уходят поезда…