Пианист

Чаще всего жизнь меняется не от каких-то глобальных событий, а от почти не заметных, абсолютно не важных мелочей. Вскользь брошенное слово, случайно увиденная картинка, даже сон. Но чаще всего жизнь меняют встречи. Подчас они длятся всего пару мгновений, но эти мгновения равносильны столетиям. И жизнь меняется лишь от одного взгляда тех глаз, что больше никогда не увидишь. И, кажется, что все бы отдал, лишь бы встретится вновь. Вот только решать это не нам. И, может быть, это правильно. Мы еще не доросли до уровня богов, мы не можем предвидеть будущее. И пусть греет сердце та встреча, свет которой несем мы с собой всю жизнь. Даже если второй такой никогда не будет.
Лина сидела в кафе и скучала. На улице разыгралась настоящая буря, а ей не улыбалось мокнуть на автобусной остановке. И ничего другого не оставалось, как сидеть здесь, смотреть в окно и слушать, как кто-то немилосердно терзает гитарные струны под заунывную песню. На вечную тему высокой и прекрасной любви Принца и Принцессы. Дождь лил как из ведра, временами сверкали молнии, но завывание одинокого барда временами казалось еще хуже. И, наверное, девушка вскоре предпочла бы грозу такой развлекательной программе, как вдруг пение смолкло. Перестав глазеть в окно, Лина повернулась, чтобы взглянуть на следующего «солиста». И каково же было ее удивление, когда вместо существа неопределенного пола с гитарой наперевес, она увидела, что какой-то молодой человек испанской внешности открывает крышку рояля. На какую-то долю секунды он повернулся к ней и едва заметно улыбнулся. И девушка поняла, что немузыкального воя о вечной битве Добра и Зла не будет. Будет маленький кусочек сказки. Сказки, насквозь просвеченной золотым солнцем южных стран.
А в следующее мгновение из-под тонких и чутких рук пианиста полилась музыка. И Лине показалось, что в захудалой кафешке, у побитого временем рояля, выросла хрустальная лестница в небеса. Стоит только вступить на нее – и, пока звучит мелодия, тебе будут доступны все знания мира, откроются все тайны. Нужно лишь, чтобы кто-то позвал за собой.
И голос, поющий на непонятном, но таком родном языке, позвал. Позвал исполнить любую мечту, выполнить любое желание, заглянуть в будущее – пока звучит песня. И девушка вступила на лестницу в небо.
Звезды неслись перед ней, но казались не далекими холодными иглами, а близкими, пушистыми, как первый снег. Чернота космоса не была пустой, она обволакивала, одевала в плащ, хранила от вечного холода. Девушка проживала тысячу жизней за один миг, умирала и рождалась, любила и ненавидела. И с каждой ступенькой узнавала все новое и новое, понимала то, что раньше было загадкой. А на вершине лестницы стоял молодой испанец, смотрел на нее смеющимися глазами и звал, звал за собой, все выше и выше, к новым звездам и новым жизням. И казалось, что время остановилось, а вечность не имела значения.
Совсем немного оставалось до последней ступеньки, и пианист уже протягивал ей руку, чтобы полететь в бесконечность и вместе создавать новые миры... Но песня закончилась и лестница пропала. И забылось все узнанное, и тайны вновь стали непостижимыми и время вновь понеслось, унося те минуты, когда вечность была доступна. И голос, ставший таким родным и знакомым, умолк, превращая сказку в реальность.
Испанец со смеющимися глазами, то ли волшебник, то ли бог, повернулся к ней. В его глазах стояли слезы тоски, тоски от неразделенной вечности и одиночества.
Когда он вышел из кафе, в дождь и молнии, до Лины донеслось, легкое, как вздох, светлое, как звезды слово на неясном для всех, но понятном для них двоих языке. «Прости...».