Верность

       ***
       

       Трудно писать эти строки, но только в своем дневнике я могу быть откровенен с самим собой. В жизни я никогда не выказываю эмоций. Такая у меня уж работа. Если здесь будешь человеком, то быстро сойдешь с ума. Марина Сергеевна появилась у нас примерно два года назад. Ее дети умерли, а единственный внук служил где-то на границе. Эта жизнерадостная женщина напоминала мне мою мать. В этих стенах никогда не видел более радостного существа. Сами понимаете, в дом престарелых… людей приводит отнюдь не желание побыть с ровесниками… скорее острая необходимость. Она все время, улыбалась, была со всеми ласковой, помогала мне. И я чувствовал, ту нежность, которой был лишен после гибели матери. В Марине Сергеевне в отличии от других пациентов, я не чувствовал той предсмертной агонии, желания поскорее уйти в мир иной. В ее взгляде читалась светлая грусть…. Я чувствовал… она ждала, не скрывая того, почему попала сюда: ее квартиру отобрали из-за того, что она не оплачивала счета несколько лет. Но и этого можно было избежать. Внук высылал ей деньги, но Марина Сергеевна не потратила ни рубля: хотела обрадовать единственного человека, ради которого стоило жить. Признаться, когда я смотрел в ее добрые глаза, я завидовал… завидовал, тому неведомому Виктору, служившего миротворцем в далекой Южной Осетии.

       День за днем, месяц за месяцем, год за годом. За это время я… настолько привык к тихому, таинственному голосу Марины Сергеевны, что стал работать без выходных. Мне казалось, что не было того времени, времени до нее…. Я был как малыш… я проникся уважением к Виктору, который сознательно решил посвятить свою жизнь этой женщине. Немало историй, cмешных и не очень выслушал я в ту пору. Витя был очень добрым мальчиком. Рано научился говорить и писать. Всегда с открытым ртом слушал сказки и пересказывал их сам. Он очень любил родителей, но когда ему исполнилось семь, они погибли. Мальчик замкнулся в себе и общался только со своей бабушкой. Марина Сергеевна говорила, что он поставил перед собой цель. Сделать ее счастливой. Уже в школе он начал работать и приносить в дом деньги. Был очень самостоятельным, не давал ей и шагу сделать. После трагедии называл ее только мамой, а она считала его своим сыном. Уж очень они были похожи с отцом. После того как он прошел срочную службу, Виктор решил, что это его дело. Он хотел помогать не только Марине Сергеевне, но и всему миру. Эта удивительная женщина так ласково произносила слово, которое Виктор смаковал несколько лет назад. «Миротворец. Тот, кто творит мир». Я очень хотел увидеть его, рассказать то… что я чувствую, сказать, что и он вправду прекрасный человек, раз всеми силами пытается сделать счастливой, такую женщину.

       Вы скажите это глупо, но… я был по-детски счастлив. Мне казалось, что я не такой одинокий, что в этом мире есть человек, которому не наплевать на меня. И кто.. если не такой человек как Марина Сергеевна, достоин счастья?
Я помню этот день. До мельчайших подробностей. В Петербурге осень пронизывает по особому. Кажется, что увядает не только природа, но и сам город. В такое время чувствуешь себя особо потерянным. С серого неба на землю падали капли… прямо на лицо. Не помню, текли ли по моим щекам слезы, но я не замечал этого. Серое пальто и черный вязаный шарф не согревали. Мне было холодно. Холод пожирал изнутри. Я не мог думать ни о чем другом. В руках был сжат белый листок. Наверное, тогда у меня был совершенно стеклянный взгляд. Люди обходили меня словно, я полыхал синим пламенем. Не помню как открыл старую деревянную дверь, как скрипнула половица в коридоре, как на меня смотрели другие… я нашел ее у окна. Она вязала свитер. В своем последнем письме Витя писал, что скоро сможет приехать. И Марина Сергеевна хотела порадовать внука прекрасным синим свитером. «Ведь он так любит синий цвет». Я сел перед ней. Она прочитала это в моих глазах.


- Что случилось?
- Марина… Марина Сергеевна… я, я..
- Что?! Что случилось, Cереженька, что?
- Я,я… я соболезную вам…. Виктор…. Виктор погиб
- Как?
- Война… он защищал людей…
- Витя….

По ее щекам текли слезы. Я готов был рвать на себе кожу… только ради того, чтобы не видеть этих слез. Она прижала к себе фотографию, которую всегда носила при себе и еще недовязанный свитер. Марина Сергеевна мяла его в руках…. Я не слышал ни всхлипов… ни вздохов. Ее плечи дрожали… а глаза покраснели. Молчание. Я не мог ничего сделать… для человека, который стал для меня столь близким. Я ненавидел людей. Ненавидел то, что они могут отнять у кого-то жизнь… я ненавидел мир… но… Не понимаю, как это произошло, но я подошел к Марине Сергеевне и обнял ее. Обнял так… как мог обнять только сын. Мы просидели час. В тишине… но я чувствовал ее боль и мне было еще больнее.

       Марина Сергеевна просила меня не ходить с ней на похороны. Я не мог противиться ее желанию.. и пошел домой. Я очень долго молился. Просил Бога о том, чтобы он не отнял ее. Я ругался… говорил, что это несправедливо издеваться над ней.. я плакал и бил кулаками в стену. Чуть позже я затих.

       Эту историю я услышал от нее. Она рассказала о том, что в тот момент она поняла, что ей больше незачем жить. Когда она увидела лицо Виктора… ей не было больно. Скорее она лишилась всего. Жизнь… не самое главное. Марина Сергеевна говорила, что в ней не было души. Она поцеловала Виктора в щеку и ушла. Долго стояла на набережной и вспоминала, как они гуляли здесь с Витей и она рассказывала ему историю родного города. Она хотела утопиться. Плавать она не умела… а другого выхода не было. Но внезапно она услышала писк. Обернувшись, она увидела небольшого песика. Еще щенок… но уже без правого глаза. Тогда она заметила, что у ее Вити тоже не было правого глаза.
После трагедии она больше не говорила со мной. Она общалась только с щенком. Гладила его и смотрела в окно, на падающие листья и струи дождя. Но я боялся… я не мог ей помочь.

       Во время прогулки с щенком, которому так и не дали имени, на Марину Сергеевну кинулся бойцовый пес. Я был слишком далеко и не успел даже подбежать. Но маленький песик встал между псом и своей хозяйкой. И зарычал. Я никогда не видел, чтобы в таком малом существе было так много решительности. В его взгляде, оскале и в том, как он стоял… было видно, что он готов пожертвовать жизнью. Сначала мне казалось, что это лишь иллюзия… но бойцовый пес, который всего миг назад рычал остановился, а потом и вовсе убежал.
На щеках Марины Сергеевны блестели слезы.

- Витя… Витенька

Она прижала песика к себе и долго не выпускала из своих объятий. Она подошла ко мне и посмотрела… так… будто бы увидела нечто понятное только ей.

- Почему Витя, Марина Сергеевна?
- Потому… что это Витя. Он у меня никогда большим не был, но всегда был смелым. И защищал людей… даже в том случае, если знал, что это будет стоить ему жизни.

       Она умерла через месяц. Все свои сбережения Марина Сергеевна отдала в детский дом. Я похоронил ее на Волковском кладбище. Мне не было жалко денег… я хотел, чтобы эта женщина ушла достойно,так… как она заслуживала этого. От кладбищенского сторожа я узнал… что на могилу все время приходил какой-то одноглазый пес. Сторож прогонял его… но пес не уходил… а через несколько дней… издох прямо на могиле.
Вот и все что я хотел написать… прежнего меня больше нет. Теперь я - Виктор Безфамильный. После смерти Марины Сергеевны прошел год. Я служу на рубеже и жду… жду когда смогу снова услышать ее голос и увидеть ее улыбку.

Кавказ 2009