Глава 1. Здравствуй оружие

1

Туман, влажной пеленой стелился по земле, окутывая железнодорожные вагоны. Причудливые белесые космы превращались в диковинных зверей, перекошенные предметы.. Вытягиваясь, лениво проплывая мимо уходя обратно в темные глубины ночи. Мерцающая внутренним светом туча приобрела форму бронемашины. Как по волшебству налилась тусклыми красками, под цвет серого, снежного дня. Появились сидящие в люках фигуры. Белым неоном вспыхнули бортовые номера. А вот и он сам, тревожно суетиться в люке поправляя шлемофон, перед тем как попасть в ту заварушку перед спуском с моста, в толпу, протестующую против входа войск. И сержант Венцель, еще живой.. Лица других бойцов в сумраке касок. «Бронетранспортер» беззвучно вращая ребристыми колесами прополз растворившись в тумане. Ночь. Тишина, туман.. Морок плывет по искореженной войной земле.
Гражданская жизнь.. Маленький провинциальный городок, затерявшийся в серых пространствах встретил отлаженной и размеренной жизнью. В центре всех надежд – монстр тяжелой промышленности, рожденный в глухих дебрях муромских лесов. Уже тогда императрица Екатерина Вторая всерьез обеспокоившись экологией вокруг Москвы, кроме копоти, заводы уничтожали леса, пинком изящной туфельки вышибла самые прожорливые и вонючие предприятия на двести первую версту. Течет неспешно жизнь. И должностишка нашлась вроде, и комнатенку в общажке выбить можно было. Закроешь глаза, и видишь – коридор с хронически сырым бельем, летуче-ядовитые запахи супа, вопли алкашей и малышни.. Днями – работа в потоке, вечером бутылка с нудными разговорами за жизнь. От которых не холодно и не жарко. По выходным – отдых, рыбалка или охота с такими же бедолагами, которые не знают куда и как себя деть. Огороды, картошка.. по праздникам походы к родственникам, с чинными разговорами переходящими в затяжные попойки. Ох-ох-ох – что ж я маленький не сдох! И это-то, после адреналинового урагана в крови? После радости побед и горечи поражения?! От такой житухи только и остается что сесть, и задрав морду к холодной и равнодушной Луне – завыть от лютой тоски.. Мало, почти ничего не изменилось в вековой, патриархальной толще народного уклада. Это только внешне, вспыхнула электрическая лампочка осветив скудную жизнь в которой все давным-давно разложено полкам. Иные, за всю жизнь черты родного городка никогда не пересекали! Тут рождались, тут жили и умирали передавая нажитое по наследству.
В максимально короткий срок Трофимов достиг ворот ближайшей войсковой части с милой сердцу аббревиатурой – ВВ. Начальник кадровой службы, пожилой сухощавый майор, взглянув на документы прибывшего равнодушно отвернулся – По дискредитации? Не, не возьмет командир. – Холодный прием не обескуражил – А чем я нехорошо выгляжу? – Кадровик остро кольнул взглядом – Выглядишь то ты хорошо, да вот дело твоё, не очень. Попытайся. Хотя, вряд ли.. – Возвращаться обратно не солоно хлебавши, не хотелось. Дело нужно было добить до конца, что бы потом не мучиться – а если.. У командирской двери было пусто и Трофимов осторожно послушал – внутри тоже стояла тишина. Значит и заглядывать туда нечего, нет командира. Видимо решает какие-то неотложные и очень важные дела. Командир, полковник крепкого телосложения, с красным, обветренным лицом, сидел в кабинете замполита на его рабочем столе и пил крепкий, вкусный даже на вид, чай из железнодорожного подстаканника. – Чего тебе? – непринужденно спросил, как будто только вчера виделись. Манера общения обнадеживала. – Служить хочу – так же лапидарно сообщил Трофимов. От такого заявления полковник чуть не обжегся чаем, и поставив стакан переглянулся с замполитом. Война, полк из командировок не вылазит, все умные люди подальше бегут. А тут приходит какай-то чудак, и заявляет что хочет в это дерьмо, по самые уши залезть? Подозрительно.. Может от алиментов скрывается? А может, от уголовки, или долгов спрятаться хочет? Соскочив со стола, полковник оправил старенькую, времен Карабаха, застиранную «зебру». – Пошли за мной. Потом! – отрубил столпившимся у дверей. – Раньше где служил? – спросил уткнувшись в личное дело, взятое в уездном военкомате под литр водки и честное слово что он его вернет.
– …
– Угу. По дискредитации уволился? В чем причина? – Задумчиво слушал ответы. Решал, что делать. Редкая статья, очень редкая. Это как надо досадить, что бы уволили по ней? – Где я тебя раньше видел? – вгляделся полковник – Не помню.. – Этого вопроса опальный капитан ждал давно, с самого начала. – Я к вам несколько раз приезжал, еще когда на Дальнем Востоке служил, до всей этой свистопляски. Помните? Вы еще мне отношение для перевода выписывали?
– Ага.. – промычал полковник и опять уткнулся в личное дело. Трофимов почуял – тянет тепленьким.. Едва-едва, но тепленьким! Только бы взяли, а уж он, верой и правдой.. В памяти промелькнул образ малой Родины в виде затянутых слизью тротуаров, паутины дождя в кривых переулочках и рож местных вождей.. – Да я на взводного согласен! – мысленно взмолился Трофимов глядя на крутоплечего командира крутившего в руках хрупкую ручку. Позвонив два раза и обронив короткое – Зайди, командир продолжал штудировать личное дело. Первой, в раскрытой двери показалась лисья мордочка кадровика. – Берём. – Майор не изменил выражения лица, но в глазах мелькнуло едва прикрытое удивление. Вторым в кабинет ввалился рослый капитан с классическим лицом хорошего человека. – Знакомьтесь – довольно откинулся на спинку кресла полковник – Это, твой командир батальона. А это, твой командир роты! – сунул в руки вошедшего папку с личным делом – Свободны! – Если и была мысль отсидеться во взводных, то она рухнула. Разница в окладах взводного и ротного мизерная, почти ничего, но ротный отвечает за все. Если не прямо то косвенно. И самая большая опасность – если это, будет очень хорошо получаться, то фигуры возможных кандидатов замены, на фоне твоего величия, блекнут. Застрять можно навсегда.

2

Солдаты давно спали. Глубокая ночь. Сидя в новой, еще не обжитой канцелярии Трофимов ДОРСил. Это не ругательство, а специальный термин. В стандартном батальоне оперативной части три мотострелковые роты и парочка подразделений поменьше. Как-то – хозвзвод, больше похожий на банду разболтанных негодяев, и взвод противопехотных гранатометов. Тоже, разгильдяи будь здоров. Это – личный резерв комбата. И глядя в штатное расписание батальона, трудно не удивится – в одной только линейной роте по пять офицеров, да два прапорщика, да три единицы сверхсрочников! Правда из трех сверхсрочников – две единицы по новым штатам, особы женского полу. Симпатичная санинструкторша и красивая писарша. Дураку понятно, что оставлять их на ночь в казарме – несусветная глупость. Но даже без них получается оччень внушительная сила, способная навести и поддержать во вверенном подразделении уставной порядок. А таких рот в батальоне, три! Да еще парочка командиров отдельных подразделений, да еще офицеры штаба батальона.. Что бы сосчитать всех, пальцев на руках не хватает. Двадцать штук, одних только офицеров! Вот такая получается красивая и стройная система, в которую суровая действительность вносит поправку, примерно как булыжник в зеркальную витрину. Во-первых, кроме нищенских окладов, идет война. И именно поэтому, в самой основной структуре военной машины, где происходит главная работа по обучению и воспитанию исполнителей высшей воли, не хватает основного звена – взводных офицеров. Тех, кто непосредственно занимается переделкой психики и тел из гражданских раздолбаев, в сокрушителей врагов. Во-вторых, половина офицеров, из тех что имеется в наличии – в командировке, на этой самой войне. И в третьих – отпуска, болезни, элементарные прогулы, наряды по службе и тэ дэ и тэ пэ. В остатке получается.. мало что получается. Вот из этого жалкого остатка и назначается дежурный офицер ротного состава. Сокращенно, ДОРС. ДОРС «дорсит» – по батальону, потому что на каждую роту ответственных не хватает. Время дежурства начинается с момента окончания официального рабочего дня, когда все кто может, уносятся из части со страшной силой, и до их прихода на следующий день. Главная цель дежурства – контроль за личным составом и выполнением распорядка дня. Если человек ответственный, то он будет добросовестно ходить по батальону, контролировать все построения и считать людей как баранов, по головам. По утру доложит командирам подразделений о недостатках и на боковую, домой отсыпаться. Некоторые несознательные солдаты и сержанты, да и офицеры бывает, называют это несколько иначе – настучать. Плохое слово, тюремное. Это очень не правильное выражение. Потому что это не тюрьма, а воинское подразделение, где жизнь, часто зависит от исполнительности самого зачуханного солдата. В общем, Трофимов ДОРСил и потихоньку сортировал наследство. Разбирая бумаги невольно увлекся. Слишком сильно тянуло густым, застоявшимся запахом прошедшего времени. Сравнения просто били в глаза вызывая кривую усмешку. Если в семидисятых годах конспекты занятий расписывались до мельчайших подробностей, сопровождались схемами, рисунками, точным временем боевых нормативов, то по мере приближения к заветному двадцать первому веку, конспекты занятий укорачивались и обезличивались. Вершина лаконизма – конспект современного командира взвода, лейтенанта, по тактической подготовке в течении двух часов, умещался аж на одном листке школьной тетрадки! Без всяких там схем и прочей бюрократии. – Строю и провожу! А чего он там проводит, занятия по развертыванию подразделения в боевой порядок, или группового онанизма – неизвестно! Мол, кто не дурак, тот сам догадается. Кудесники.. В коридоре, перекрывая монотонное шуршание швабры грохнула на визжащих петлях входная дверь. – Дежурный по роте на выход! – приглушенно заголосил дневальный. Раздался гулкий топот, ага, это дежурный несется докладывать. Кого принесла нелегкая? Выходить покидая нагретое место, не хотелось. Если проверяющий обладает полномочиями – вызовут, а не обладает – сам подойдет. В коридоре раздался нечленораздельный вопль, шлепок и грохот покатившегося ведра. А вот это, уже свинство.. – Ну, в чем дело? – Трофимов нехотя вышел из-за стола, встал в раскрытых дверях ротной канцелярии. Грузный мужчина в новеньком, еще не обмятом и мешковатом камуфляже безумно сверкал глазами и выкрикивал ругательства. Увидев незнакомого офицера удивленно замолчал. Растянувшийся на полу дежурный сержант встал, не спеша подобрав шапку стукнув об колено, надел. Щека покраснела. Дневальный свободной смены суетливо ползая на коленях, тряпкой подбирал разлитую воду в поставленное ведро. Трофимов почувствовал гнев, какого черта.. – В чем дело, кто вы такой? – повторил еще раз с вызовом. – А ты кто такой? – перешел в наступление незнакомый мужчина. Отступив назад, в глубь помещения, капитан приглашающее кивнул. Собачится на глазах у подчиненных последнее дело. Внимательно оглядел незнакомца. Под пятьдесят, волевое лицо со следами гнева, глаза истерично блестят, и только теперь, капитан заметил две крупные звезды защитного цвета на погончиках. Подполковник.. Однако. – Я, Жуков! – небрежно, и в то же время значительно заявил офицер. Пахнуло запахом спиртного. – А я, капитан Трофимов – почтительно склонив голову, хотел шаркнуть ножкой в знак восхищения капитан. Заходить далеко не стоило – .. командир этого несчастного сержанта, которого вы только сейчас ударили. Позвольте узнать, за что? – Подполковник издевательски подсказал – А ты рапорт на меня напиши! – Трофимов промолчал и сев за стол, уткнулся в бумаги – Ничего я писать не буду. Просто не хорошо вы поступаете. Он вам сдачи не даст. – Подполковник как-то выдохся, проведя рукой по лицу как бы снял пелену. Смущено поежился – Шапку где-то оставил, думал украли. Роту должно быть перепутал. У тебя ничего нет на голову? – Открыв платяной шкаф, до него еще руки не дошли, новый ротный достал что получше – Вот. – Хлопнув ушанкой об руку, Жуков разогнал столб взвившейся пыли и нахлобучил на голову. Как-то слишком внимательно взглянул в лицо. Неприятный был взгляд. Так через прицел, лицо незнакомого человека разглядывают, решая враг это или.. – Спасибо. Найду свою, верну. – Подождав пока незнакомый подполковник выйдет, Трофимов выглянул за дверь. – Это кто, Федоров? Ненормальный какой-то.. – Сержант невесело хмыкнул – Жуков? Да это бывший комбат нашего батальона. В самом начале войны в плен влетел. Слышали наверное, в Хасавюрте? Их несколько человек недавно оттуда вернулось. Они все такие товарищ капитан, что солдаты что офицеры. Все, кто побывал в чеченском плену. Солдаты еще дослуживали немного. Любопытно же, как там, что? Бесполезно, молчат все. Так что Жуков не плохой человек, только вот когда выпьет лишку.. Так что я не в обиде. – Сержант поправил шапку, потер щеку – Нет, не в обиде.
– Ладно сержант, капитан положил ключи на стол, что б к утру, порядок был. Меня минут за пятнадцать до общего подъема разбудишь.