Письма в небеса

небольшое пояснение: это рассказ-фанфикшн, написанный с использованием персонажей Death Note.

Я пишу тебе письма. Сентиментальные, личные, тайные, сокровенные. В них буквы красивее крылатых фраз, а за точки и запятые можно отдать жизнь. И еще они похожи на звезды. Только черные.
Каждый день я вкладываю лист, исписанный мелким почерком, в конверт и запечатываю его. Ровный прямоугольник конверта я убираю в большую шкатулку из дуба. Там много, много писем. И я уже не помню, что писал вчера, и тем более - что писал год назад.
Ты спросил бы "Зачем?". Зачем? Чтобы хоть кому-то сказать все, что на душе. Облегчить свои мысли. Ведь каждый день мне приходится надевать маски безразличия и апатии, чтобы спрятать за ними свою тоску и ненависть к жизни. Ненависть и злость к этим людям, которые ничего не понимают по знакам. Не видят второе дно. Не чувствуют боль в чужом голосе. Не ведают, что творят. Люди, которые обещают вечную дружбу, а потом бросают тебя под машину. Или прикрываются тобой от врагов. Или удаляют твой телефон из списка контактов и не отвечают на тои звонки.
Мне не хватает воздуха. Ты вернул меня к жизни и подарил этот мир, но стоило тебе покинуть его, как он принялся за меня вновь. Этот мир вцепился в меня своими тонкими костлявыми пальцами и душит. Душит. Душит! И мне страшно, я боюсь идти за тобой. Мне хватило твоей смерти, мне хватило ее сполна, и больше встречаться со старухой я не хочу. Она - это только всепоглощающая тьма. Горькая и зыбкая, пропитанная резким запахом боли и испуга. Там блуждают тени, тихо молящие о спасении. И каждого новичка они прожигают огненным взглядом. Но этот взгляд горячее взгляда шинигами...
В дверь осторожно постучали.
-Мелло, ты здесь? - негромко спросил голос Мэтта.
Мелло ничего не ответил, но поднялся с кровати. Он задумался. Мэйл Дживас, что с тобой делать? Что говорить? Он вернулся. Уже неделю Михаэль не видел его. За последний месяц отношения с ним как-то натянулись, стали более холодными. И... нет. Надо отбросить все это. Мелло бросил письмо в шкатулку и накинул жилет.
Со скрипом открывшаяся дверь впустила тусклый свет из коридора в комнату Мелло. Напротив двери, крутя в руках зажигалку, сидел Мэтт. От него пахло сигаретами и бензином. Он опять возился с машиной... И запах чего-то горелого.
-Привет, Мэйл. Один вернулся? - глядя сверху вниз, апатично спросил Михаэль.
Мэтт оторвал глаза от зажигалки и перевел их на стоявшего над ним друга. Что-то величественное видел он в юноше. Притягательное. Родное, но неуловимо далекое. Родное, но спрятанное за стеной недоверия. Черт, как они дошли до этого?! Жившие душа в душу два подростка, стоят и смотрят друг на друга с разных высот... Хватит. Мэтт резко вскочил с пола и сжал в объятьях Мелло.
-Что за... - начал было тот, но Мэтт его перебил.
-Я соскучился. Я не могу находиться ни минуты без тебя. Не отправляй меня обратно, там уже все потеряно. Мелло. Мелло, я соскучился по тебе... - со слезами выдавливал из себя слова Мэйл, будто ему что-то мешало.
-Тише, Мэйл... я рядом... тише, - растерянно прошептал Мелло.
Руки Мэтта крепко сжали плечи друга. Костяшки его пальцев были белее меха на рукавах. На дрожащих плечах скромно блестели капли растаявшего снега, и блеском им вторили слезы, сбегавшие с щек его на жилет Мелло. Они впитывались в ткань, оставляя после себя лишь мокрые следы.
-Мэтт, что с тобой? - нарушил тишину Михаэль, проводя рукой по волосам друга. Он осторожно отстранил его от себя и снял с него очки. Из-под припухших век на Мелло смотрели холодные зеленые глаза, полные отчаянья и боли. А чуть ниже, на плечах, в пуховике... зияли дыры?
-Вот черт...
Только теперь Мелло заметил следы от пуль. По его телу пробежала дрожь испуга.
Михаэль подхватил друга на руки и занес в комнату. Еле стянув одной рукой тонкое покрывало, он аккуратно уложил Мэтта на кровать. Расстегнув на нем куртку, он разглядел рубиновые пятна крови вокруг дыр на свитере. Две пули угодили Мэйлу в правое плечо, одна их которых находилась прямо под ключицей, третья пуля - под левым ребром. Самое большое пятно, кровяная клякса все сильнее расширялась у правого бока. Мелло не знал, насколько смертельны эти раны сами по себе, но потеря крови его волновала больше. Вытащив из верхнего ящика прикроватной тумбочки чистую рубашку, он разодрал ее на длинные лоскуты. Они должны были послужить бинтами и приостановить кровотечение хоть как-то. Он снял с Мэйла куртку и свитер. Обнаженный по пояс друг было поежился от холода, но боль в ранах заставила его выпрямиться.
Стоя с обрывками одежды рядом с Мэттом, Михаэль вдруг понял - он не знает ничего, что могло бы помочь ему спасти друга. Перебинтовывая его раны, Мелло вспоминал годы в детском приюте, жизнь на городских улицах, которые не дали ему спасительных знаний. Только отрывки фильмов о мафии и борющихся против них самоотверженных героев, которые теряют друзей во время борьбы, где живые плачут над телами мертвых товарищей. Именно так чувствовал себя Мелло.
Но нет. Нельзя поддаваться. Надо спасти Мэтта. Мелло выбросил все лишние мысли из головы и перевязал рану на животе друга. Теперь... что теперь? «Скорая». То, что он должен был сделать с самого начала, о чем он забыл... Надо бежать вниз с последнего этажа на первый, чтобы позвонить с единственного работающего в этом доме телефона в больницу и вызвать «скорую»... Ведь чертовы мобильники глушились этими чертовыми бетонными стенами.
-Мэтт, я побегу вниз и вызову «скорую» для тебя.
Слабый стон Мэтта, выгнавший из горла кровь, вернул другу тихий и ужасающе спокойный голос:
-Не уходи, Мелло. Прошу, не уходи.
-Я должен вызвать «скорую». Я не могу смотреть, как ты истекаешь кровью и умираешь. Я вернусь, обещаю, - Мелло крепко сжал ладонь друга на секунду, и, тут же отпустив, побежал к двери. Проскрипели двери. Хлопок. И только глухие удары шагов...
Лежать просто так было невозможно для него. Мэтт подтянулся, чтобы принять сидячее положение и наконец-то увидеть всю комнату, но это стоило волны жгучей боли по всему телу. За неделю в комнате ничего не изменилось. По ходу, жизнь Мелло ограничивалась жизнью у кровати - обертки от шоколада, книги, плейер, бумага и большая дубовая шкатулка расположились вокруг кровати и на прикроватной тумбе и являлись единственным, что оживляло комнату, прочее только собирало пыль.
Кстати... шкатулка. Мэтт раньше никогда ее не видел. Достаточно большая открытая дубовая шкатулка, в которой лежала стопка конвертов. Письма? Но от кого или кому? Как знал Мэйл, ни у кого из них не было друзей, тем более у Михаэля. Жизнь в приюте не подарила ему дружеской компании, скорее наоборот - убила в нем страсть к общению. В приюте всегда приходилось бороться, и только с ним, с Мэттом, он смог найти общий язык. С ним он вел себя более-менее раскованно, а в отношениях с прочими был замкнут и держался от них как можно дальше, если не надо было забраться по их головам на самый верх.
Мэтту пришлось напрячься, чтобы достать из шкатулки верхний конверт. Будь она на пару сантиметров дальше, и дотянуться до нее было невозможно. Аккуратно сложенный прямоугольник оказался не заклеенным, и Мэтт вытащил из него сложенный вчетверо лист. Бумагу покрывал мелкий почерк Мелло, украшенный завитками. Значит, это письмо от него. Поскольку шагов с лестницы еще не было слышно, глаза Мэйла побежали по строчкам, превращая слова в образы.
Каждое предложение вызывало у Мэтта разносторонние чувства. Страх за друга. Обиды на себя. Сколько раз Мелло намекал на все это, просил совета и помощи, а Мэтт отталкивал его и впечатывался взглядом в мерцающий экран телевизора ил компьютера. Только сейчас, будучи на грани жизни и смерти, он видел свои ошибки и чувствовал острую любовь к другу, который его всегда понимал. Заглушив ноющую боль ран, в груди разгорелась боль души. Следом за ней накатила новая волна кашля, и белый лист забрызгало кровью.
Из коридора послышались шаги. Мэтт убрал письмо обратно в шкатулку, и тут же открылась дверь. В комнату влетел раскрасневшийся Мелло.
-Они... скоро... приедут, - борясь с дыханием, сообщил Михаэль. Он сел на край кровати и начал проверять перевязи. Насквозь рубиновые влажные перевязи...
-Извини меня, - прошептал Мэтт, когда Мелло отпустил ткань.
-За что? - удивленно спросил Мелло. - Мне не за что тебя извинять.
-Михаэль, не надо. Я знаю, что относился к тебе пренебрежительно, - тут его прервал новый кашель, и на этот раз дольше и неприятней. Мэтт сплюнул в протянутую Михаэлем салфетку и продолжил. - Я никогда не пытался тебя выслушать и не замечал того, что в последнее время ты все чаще и чаще уходишь в себя. Так на тебя повлияла смерть L, - в горле опять запершило, и Мэтт перешел на хрип - и сейчас мне не все равно...
Мелло слушал его в пол-уха. Сначала он подумал, что его друг начал бредить, но теперь некоторые слова проникали внутрь его сознания и выталкивали слезы. L... Зачем он все это говорит? L умер, порвав в нем тоненькую ниточку, но это не должно волновать никого. А если умрет Мэтт? Еще одна нить... Но ведь этого не будет. Мелло сжал руки в кулаки.
-Этого не будет.
-...иначе... Что? - ошарашенный Мэтт запнулся, и от испуга его передернуло. Дважды из-за ран.
-Ты не умрешь. Врачи вытащат тебя. Они вот-вот приедут и вылечат, заживят раны. Поставят тебя на ноги. Они сделают все, что надо и ты выкарабкаешься.
-Мелло, - прошептал Мэтт, ища рукой ладонь друга. Он обвил теплые пальцы, и выдохнул. - Ты знаешь... теперь это невозможно.
-Нет! - закрыв глаза, уверенно выговорил Мелло. Он говорил по слогам и четко, пытаясь убедить друга и себя. - Ты выживешь. Ты не потерял так много крови, как мог бы.
Раны - это... бред. Тебя спасут, и мы все так же будем работать плечом к плечу. Черт подери, по-другому и быть не может!
С улицы послышался вой сирен. "Скорая" была, что называется, на подлете.
Мелло отпустил руку друга и, несмотря на сухой непрерывный хрип из его горла, на судороги, как мог, подхватил его и понес прочь из комнаты, на лестницу, вниз. Он решил поторопить время, пусть это и грозило ухудшением состояния Мэтта. Михаэль об этом не думал. Когда он спустился, а точнее, слетел с лестницы, в двери первого этажа ворвались четверо людей с каталкой. Двое из санитаров подогнали каталку к Мелло и помогли уложить раненного и задыхающегося друга.
-Я поеду с тобой, Мэтт, и буду рядом!
На улице Мелло помог санитарам затолкнуть каталку в машину и сам сел рядом с другом. Один из санитаров сел напротив него и приставил к Мэтту капельницу, другой начал снимать неаккуратные бинты Мелло с тела, оценивая раны. Казалось, с того времени, как Михаэль их впервые увидел, они стали больше. Оставшиеся два санитара захлопнули задние двери машины и поспешили на водительское и пассажирское места. Через несколько секунд после посадки машина рванула в сторону больницы.
Три минуты скользила по мокрым улицам "Скорая", сигналя проезжающим мимо машинам. Мелло держал за руку своего друга и говорил ему что-то подбадривающие, а он ему в ответ слабо кивал на грани потери сознания. Три минуты понадобилось, что бы доехать прямо до главного входа, где уже ждали другие врачи. Они помогли вытащить из салона каталку с Мэттом и покатили их в здание, второпях обмениваясь словами с одним из санитаров. Мелло шел за ними следом, продолжая что-то кричать Мэйлу, но у дверей операционной его остановила молоденькая медсестра. Не обращая внимания на его просьбы и попытки вырваться из ее тонких рук, она отвела Михаэля в приемную и слащавым голосом предложила ему чай или кофе. Мелло грубо ответил ей, сев в кресло, и уткнулся лицом в колени. Сейчас оставалось только ждать.
Прошел час. Громкоговорители сообщали о выздоровевших пациентах, новоприбывших и вызывали врачей в какие-то кабинеты. Про Мэтта не говорили ничего. Ни слова об операционной, о раненом. Мелло дрожащими руками вытащил из внутреннего кармана жилета плитку шоколада и, мерно отламывая кусочки, ел его, не чувствуя вкуса.
Через полчаса к Мелло подошел хирург в голубом халате. Еще издали заметив выражение его лица, Мелло понял, что этот бой проигран.
Одна пуля слегка задела легкое, из-за чего Мэтт и отплевывался кровью. Еще одна пуля повредила селезенку. Другие органы остались целы, но кровопотеря была слишком большой. Мэтт был ранен за два часа до того, как его привезли в больницу. Это весьма большой срок. Удивительно, что с таким большим количеством огнестрельных ранений он сумел дойти до квартиры друга и не умер по пути.
Он слишком долго тянул. Большая потеря крови. Удивительно, что не умер по дороге. Держался, как мог. Последние силы. Эти слова сковывали Мелло до тех пор, пока он не упал на колени и со всего маху не ударил по кафелю.
Большая потеря...

Сегодня ты ушел из этого мира. Ты умирал на моих руках, на моих глазах, но умер среди чужих тебе людей на больничной койке. Я обманул тебя. Я не был с тобой рядом до конца, хоть и обещал. Теперь у меня никого не осталось. Не уберег, не спас. Я отправил тебя на последние задание, и в последний день все пошло прахом. План не раскусили, но заподозрили что-то не ладное. Полиция преследовала тебя и еще нескольких людей. Их убили, тебя ранили. Они решили тебя не добивать - сам умрешь, сказали они тебе в след. Так и случилось. Ты, отплевываясь и истекая кровью, пришел ко мне. Ты хотел быть со мной. А пока я звал на помощь, ты узнал то, что я тебе так и не сказал сам. И просил прощения. А я... получается, я тебя не простил. Бросил тебя и не простил. И не сказал самое важное... Что я тебя люблю.
Мелло отложил ручку. Сердце внутри екнуло. Все разрушил он сам. Именно так...
Михаэль пододвинул шкатулку к себе. Сложив лист, на котором он писал, и, убрав его в чистый конверт, он спрятал его в шкатулку, положив поверх забрызганного красными пятнами листа, и закрыл шкатулку. Сердце отошло.