Момент третий - Твоя мечта

Она высунула язык, розовый, со светлыми крошками печенья, и обидно крикнула:
- Дурак! Ты просто дурак!
Взмах короткой цветастой юбки, подергивание жиденьких светлых ко-сичек и топот загорелых исцарапанных ног в стареньких сандаликах. Ма-ленькая фигурка растворяется в слепящих солнечных лучах, исчезает, удаля-ется, а ты стоишь, чувствуя себя оплеванным, и не понимаешь, почему она не поверила в твою мечту… Печенье тает в твоей руке, шоколадная глазурь склеивает пальцы липкой массой, а ты продолжаешь смотреть на пустую до-рогу, на белесое небо над горизонтом и все недоумеваешь: почему же, ну по-чему… Ты даже не чувствуешь гнева или злости, а просто растерян, где-то даже озадачен, ведь твоя мечта самая лучшая, самая правильная. Так почему же никто не хочет этого признать? Почему тебя называют дураком и говорят столь отвратительные слова: «Выкинь из головы все эти глупости.». Но по-чему глупости? Разве могут те далекие мерцающие в ночной синеве звезды быть чем-то незначительным? Конечно же нет! И ты действительно однажды полетишь вверх, в небо, за небо… и ты сможешь взглянуть на крохотный си-не-бело-зеленый шарик со стороны, а затем рассказать, как прекрасна Земля. И только ты сможешь задумчиво и печально прошептать:
- Марс…
А может и не Марс, может Венера или Сатурн.
Или просто: Вселенная…
И пусть ты не уверен в том, как пишется это слово – с большой или ма-ленькой буквы, но ты всегда называешь ее так: Вселенная… Чуть-чуть с при-дыханием, с легкой, едва уловимой тоской, будто помнил ее когда-то, знал, но теперь от этого остался лишь слабый привкус, как от печенья, что про-должает таять в твоей руке.
Пусть! Пусть они не верят, пусть не понимают и не хотят понимать. Пусть рекомендуют занять мысли чем-то более приземленным и разумным, пусть…
Да, но ты-то все равно бережешь свое маленькое сокровище в укром-ном уголке души. Ты по-прежнему продолжаешь надеяться… Да что там на-деяться! Ты веришь! Ты веришь, как безумец, ты веришь и четко знаешь, что покоришь Космос и покоришься ему, ты проделаешь свой путь и по злове-щим пескам Марса и по зыбкой реке Млечного Пути… И пусть, пусть они сдирают звездные карты со стен твоей комнатушки и прячут книги о сладко-горьком будущем. Пусть они равнодушно скользят взглядом по твоим рисун-кам, на которых сверкающие звездолеты нацеливают свои золотые иглы но-сов в сердцевину бездны. Пускай они похожи на ту, что сейчас слилась с яр-ким светом, убежав по солнечным лучам к себе домой. Все равно ты смо-жешь взлететь и забыть о тяжести асфальтовых дорог. Ибо перед тобой рас-стелется совсем другая тропа – легкая, невесома, звездная, тропа твоей меч-ты. Она развернется… она станет бесконечной лентой, она будет твоей…
Ты с некоторым удивлением смотришь на свои липкие пальцы, а затем, как-то даже механически, отправляешь в рот последнюю печенюшку и выти-раешь руку о джинсы, даже не задумываясь о том, что мама снова будет ру-гаться. Ну да, ей стирать, готовить надо…
… а не твою мечту согревать.
Но об этом ты подумаешь потом, когда чуть подрастешь, когда приоб-ретешь еще капелюшечку опыта и море разочарований, когда поймешь, что исчезнувшая в свете посмеялась просто так, не с чернотой в сердце, а по-детски. Где-то жестоко, но все-таки не желая тебе зла и не источая равноду-шия. Просто не понимая, но не осознавая того, что не понимает… А они, те что будут дальше, они будут другими. Они будут извергать потоки фальши-вой жалости, будут нелепо смущаться, будут холодны внутри и они будут злы… О нет, не в истинном смысле злы, не для всех, но для тебя. Хотя ладно, это же будет потом. Что для тебя потом? Да, да, знаю – это значит, что не скоро, что пройдет почти вечность, прежде чем наступит то самое потом. А сейчас есть она, твоя маленькая… или все же большая… самая лучшая, самая искренняя и нужная мечта: полететь к звездам. И пусть говорят, что это про-сто то и это, что это комки огня и температура их чудовищна, а холод черно-ты ужасен. Но ты-то знаешь, что это всего лишь маленькая черточка, так, не-значительный аспект. На самом деле звезды теплы и добры, на самом деле они дают жизнь и радость, а тьма есть покой, а не смерть. Они и она подари-ли тебе мечту, что бы ты сумел ее сберечь, пронести через все барьеры, про-тащить через все поля человеческого безразличия… О них и о ней ты гре-зишь по ночам, когда она и они же и посылают грезы…
Вселенная…
Во рту опять остался только привкус и чуть-чуть жажда. Можно пойти домой, попросить у мамы лимонад или, пока никто не видит, попить ледяной воды из под крана – жадно, торопливо, даже чуть болезненно, потому что ты делаешь очень большие глотки.
Но нет, ты продолжаешь стоять и смотреть на обесцвеченное непод-вижное лето, застывшее маревом душного воздуха, такого горячего, почти обжигающего…
И все равно ты не двигаешься, словно вопреки ему, словно поперек жизни, той, что ты называешь своей…
Нет, конечно, ты можешь не играть в противостояние трудностям и действительно пойти домой и тихонько, украдкой, попить ледяной воды, на-столько ледяной, что она даже режет горло. Или гораздо проще: не таиться, не озираться, а просто попросить сока или холодного чая. С печеньем…
Ах, маленький мальчик, право даже смешно. Ты упорно вглядываешься в даль, щуришься и напоминаешь порой звереныша – и настороженного и потерянного одновременно. Твои глаза слезятся, и ты не можешь сказать от чего – то ли от яркого солнца, то ли от чего-то смутного и непонятного в тво-ей душе, что так и рвется за пределы тебя. Может, это как раз та самая мечта – самая лучшая, самая честная, самая искренняя?
Ведь ты не сомневаешься в этом. Ведь ты так ясно представляешь себе бархат бесконечности, величественную тьму, волнующее сияние… Ну ко-нечно, Вселенная, ну конечно, твой путь, твоя дорога. Да, тысячу раз да, это правда, что пройдет больше вечности, прежде чем ты пройдешь по звездной пыли, прежде чем прорежешь иглой звездолета галактики, нанижешь их на свою историю, как дети нанизывают кольца на стержень пирамидки. И пусть ты сам еще ребенок, но ты же веришь, правда? Нет, не так, как многие, что прячут за своими мечтами пустоту и усталость, а действительно ты всей ду-шой, всем сердцем, всей сущностью – да как не назови – но ты действительно слился с этим. И именно поэтому ты стоишь на пустой дороге и упорно чего-то ждешь. Чего? Чуда? Беды? Успеха? Поражения?
О, маленький друг, ты прячешь это от всех, абсолютно от всех и даже от себя. Вот оно – смутное и непостижимое, но все же ощутимое, пусть и на границе восприятия. Может, именно оно и заставляет…
Хотя нет, впрочем, еще рано говорить об этом, рано тебе так задумываться. Ты же простой ребенок, ты почти ничем не отличаешься от остальных, разве что твоя мечта, что…
Рано. Еще не время.
Хотя, когда будет время – будет слишком поздно. Когда придет твое время, ты уже просто опоздаешь…
Но, опять-таки, не сейчас же тебе об этом задумываться, ведь так? Ибо подобные раздумья могут поранить мечту и обрушить на тебя столь тяжелое одиночество, когда нет того, с кем спина к спине и душа в душу…
Не то. Опять не то, опять слишком далекое, что не должно быть у тебя. Но почему же тогда в твоей голове где-то на самом краю проплывают подоб-ные мысли. Почему ты рискуешь своей мечтой, думая так и рассказывая дру-гим – таким чужим – о ней, о Вселенной? Может уже? Пришло одиночество?
Ты чуть улыбаешься, краешками губ, когда видишь бредущего старика. Он согнут годами и ими же выбелен. Он полубезумен, он болен. Но зато он мог бы понять твои сны, он нашел бы в себе силы выслушать твою речь - прерывистую, захлебывающуюся, когда ты с упоением говоришь о звездах. И ты тогда забываешь о смутных шевелениях души, что не есть сомнения, но являются…
Чем?
Ты молчишь. Может, тебе стыдно признаться, что ты порой тонешь в волне отчаяния? Хотя кто сказал, что ты испытывал состояние безнадеги? Кто? Тот старик? Или исчезнувшая в свете? Мама???
Нет, конечно же, никто. Никто даже и не подумал о таком, в том числе и ты сам. Но почему иногда в твоих глазах порой нет-нет, да промелькнет звери-ная тоска?
Это все она, мечта… Это она заставляет забыть о боли и чужом холоде. Это она ставит барьер, мощный, как крепостная стена, что защищает от па-лящих лучей и слепящего льда чужих сердец. Ведь они просто не понима-ют…
Но вот и ты вздохнул, пусть практически не слышно, но все же вздох-нул. Ты достаточно ловко… скорее, привычно, шагнул вперед, опираясь на костыли, и двинулся в ту же сторону, куда убежала она – с двумя косичками, в короткой юбочке… Домой, то есть. Шаг за шагом, по горячему асфальту…
Но ты веришь мечте, ты веришь, что пойдешь по звездной пыли.
Шаг за шагом… по звездной пыли…