сто 97

Сегодня Анне Иосифовне сопутствовала удача – впрочем, как и всем, сидящим за круглым черным столом, – лица людей хоть и были освещены всего лишь тусклым желтым взглядом немощной лампы, но радость и уверенность в их глазах были настолько сильными, что читались бы, должно быть, и в полном сумраке. И в том не было ничего удивительного – карты и знаки вот уже полчаса ложились удачно для всех, участвующих в Игре, и Анна Иосифовна, собравшая вокруг себя тесный круг дам и господ, что желали узнать свою будущность, была неподдельно рада – за всех, кто поверил и ей, и Игре.
- Каким бы блестящим завершением некоего романа стала бы сцена, участниками которой мы все становимся! – Анна Иосифовна, не вставая, двумя поднятыми руками обратила на себя внимание присутствующих. - Пред нами открыты блестящие перспективы и горние высоты, мы смело можем сказать друг другу: «В добрый час, в добрый путь!»...

...Петр Петрович, сидевший в тот знаменательный вечер за круглым столом у Анны Иосифовны, прожил остаток своих дней - в силу собственной старости не столь долгих, как хотелось бы, – на редкость счастливо. Спокойно пережив смутные революционные дни в собственном имении неподалеку от Вязьмы, обогретый теплом и заботой юной Авдотьи, что поначалу была в доме Петра Петровича служанкой, а после стала женой, почил в бозе тихим июньским вечером, под деревьями своего яблоневого сада, что цвел и благоухал в те дни, будто желая порадовать и успокоить своего хозяина в последние его часы.
Аграфена Макаровна, бывшая супруга Петра Петровича, тоже присутствовавшая у Анны Иосифовны в те достопамятные мгновения завершения Игры, вскоре после революции уехала в Париж, на спасенные чудом денежные средства приобрела в парижских предместьях небольшой дом, и, приютив в нем несколько обездоленных божьих тварей – рода человеческого, кошачьего и собачьего, прожила в согласии с самой собой еще не один десяток лет, скончаться же ей было суждено в послевоенном сорок шестом, а упокой вечный обрести на парижском кладбище Пер-Лашез.
Михаил, юный поклонник синематографа и социал-революционеров, хоть и позволивший себе несколько вольностей у Анны Иосифовны, но все же несколько робевший в присутствии столь знатных господ, посвятил оставшуюся жизнь служению партии и революции, решительно боролся с контрреволюцией, непременно одерживал победы, славился своей непреклонностью в преодолении трудностей коллективизации, индустриализации и послевоенной разрухи. Умер во время приветственной речи участникам Всесоюзного смотра детского и юношеского творчества в Петрограде жарким августовским утром 1958 года.
Семен, закадычный друг Михаила, без интереса принявший предложение своего приятеля «сходить к старой карге, поиграть», оставшиеся на его веку многие годы служил верой и правдой своему государству, не жалея ни себя, ни врагов молодой республики, приносил пользу своей стране - поначалу приобретенными знаниями, после – оружием, затем - согласием стать первым советским путешественником в космос...

Все так и могло случиться в жизни Аграфены Макаровны и Михаила, Петра Петровича и всех, кто был в тот вечер у Анны Иосифовны в гостях, так, как и представляла возрадовавшаяся столь невероятно оптимистичному течению Игры хозяйка дома.
Могло бы – если б не революционный отряд, нагрянувший на квартиру Анны Иосифовны в тот момент, когда присутствовавшие дамы и господа уже собирались расходиться, если б не решение Отдела ВЧК – расстрелять агентов империализма, участвовавших в контрреволюционном собрании - по суровым законам Диктатуры Пролетариата и Красного Террора.
Могло бы...