Я люблю тебя

- Я люблю тебя, - это были последние слова той, что исчезла в последних лучах заходящего солнца.
Это были те слова, что остались во мне навсегда.
Тогда так хотелось кричать от отчаяния, так рвалось тело броситься следом, душа билась в агонии, сжигая все внутри, но мне оставалось лишь стоять и провожать взглядом ту, что была для меня дороже всего на свете. Нет, я не верю, нет…
Я стою…

Зима на удивление оказалась мягкой и пушистой – что ни день, а за окном ласковый успокаивающий снегопад, вносящий в наш искалеченный мир ту дозу гармонии, что удерживала за границами катастрофы накопленные веками агрессию и несчастья.
Эх, мы бы ведь могли бы стоять вместе возле окна, обнявшись, и смотреть, погружаясь в медитативное состояние, глядя на невесомый добрый снег, кружащий и вычерчивающий в воздухе непознанные знаки.
И она бы сказала мне тогда:
- Я люблю тебя…

И наступило, нет – не наступило, а навалилось лето внезапной удушающей жарой, выгоняющей ленивые тела из тесных клеток квартир. И потянулись бы люди ко всем известным водоемам, понеслись бы поезда к городам на берегах морей, расчертили бы самолеты небо на яркие белые полосы. А мы бы шли по самой жаркой улице, и на нас смотрели бы…
И я знаю, в тот момент, после длительного соленого поцелуя ты сказала бы мне:
- Я люблю тебя.

Осень. Снова осень – тихо и неприметно начавшая перекрашивать листву в желто-коричневые тона. Осень, что дала возможность бросать тоскливый взгляд на исчезающую недоступность неба, что наполнила воздух едва уловимым хрустальным переливом, что прошлась одинокими дождями, что ее голосом нашептывала в темноте за окном невыносимо сладкие и вечные слова:
- Я люблю тебя… люблю…

Опять зима, только на этот раз злая и трескучая, заворачивающая людей в меха и пух, инеем распластавшаяся по городам, слепящим светом бьющая в глаза. И я не чувствую пальцев на руках, и ноги кажутся чужими, и не сразу мне удается открыть дверь ледяным ключом. Но вот, сухой щелчок в замке, и перед моими глазами тусклая опустевшая прихожая, в которой больше не звучат заветные слова. Все, что я могу – скинуть куртку перед зеркалом и попытаться повторить твоим голосом:
- Я люблю тебя. Слышишь? Черт, ты слышишь? Я же…
Слезы, внезапные и будто не мои, катятся по щекам. Черт, я же ведь…

Больная и неправильная весна бьется оголенными ветвями в мое давно не мытое окно, капли воды то стучат, то затихают, представляя моему опьяненному взору понурые фигуры людей, завязшие в нескончаемой грязи растаявших сугробов. Я касаюсь рукой холодного стекла, всматриваюсь в каждого одинокого человека, ловя себя на том, что пытаюсь увидеть хоть в ком-то тебя. Если вдруг… Если я вдруг увижу, то я из окна ведь вылечу, чтоб хоть мгновение быть рядом с тобой и, умирая, услышать:
- Я люблю тебя.

Опять лето. Только иное, тусклое, холодное и ветреное, с частыми дождями и многими горестями. Я бреду по своему маршруту, не сбиваясь, уже не оглядываясь по сторонам, не ища тебя, но думая лишь только о тебе. Где ты? Где нашла свое счастье и нашла ли? Кто приникает губами к твоим тонким пальцам? Кто обнимает тебя со спины, укрывая от всех напастей этого мира? Кто встает между тобой и блеснувшим в темноте остро отточенным ножом? Кто ложится возле твоего совершенного тела и тонет в твоих бесконечных глазах цвета безмятежного океана? Кто? Или ты, моя любимая, так и осталась одна, так и осталась одинока, как в тот день, когда исчезла в свете заходящего солнца?
Где ты? И шепчешь ли ты кому наши тайные слова?
Как ты? И чувствуешь ли ту боль, что снедает меня?
Знаешь, я не могу без тебя, я почти каждую минуту думаю о тебе, и порой мне кажется, что я чувствую все то, что чувствуешь ты. И я даже знаю, что если мы случайно встретимся, если…
Я подняла глаза, поддавшись внутреннему импульсу, и встретилась взглядом с той, о которой столько думала и мечтала. Резко сорвалась с места и побежала так, что едва не рухнула, когда оказалась совсем рядом с ней, когда вдохнула чудесный аромат ее волос.
Я приблизилась, но не коснулась.
Лишь прошептала на самое ухо:
- Я люблю тебя…