Бред

Иан уже пятнадцатый день бродил по городу в поисках источника. Результатов не было никаких. Порой казалось, что вот-вот он появится, казалось, что он рядом, но он каждый раз ускользал, отдаляясь, либо просто исчезал. Иан даже начал испытывать некое подобие злости. Не настоящей злости, которая поглотила этот город, да и всё государство, но всё-таки злости. И это беспокоило Иана, так как больше всего он боялся потерять контроль над собой.

Это было не первое его задание, если это вообще можно назвать заданием, так как никто им не командовал, не было поручений и указаний, действовал он только по своей инициативе. Странно звучит, когда говорят, что человек пытается поймать НЕЧТО по собственной инициативе. Случай этот, правда, был не самым плохим. Хуже всех, когда НЕЧТО вообще не имеет источника, когда оно растворено в массе людей, тогда не знаешь как с ним бороться. Это самое плохое, что может быть. Сейчас же всё ещё только начинается, и ОНО ещё не проникло окончательно в массы и концентрируется в неком источнике, который и нужно найти.

Эта планета давно уже находилась под наблюдением. Мир неблагополучный и криминальный. Точно так, как бывают неблагополучные люди, бывают и неблагополучные цивилизации. Подростковый возраст - сложная штука. Это вам скажет любой специалист по психологии. Когда цивилизация маленькая, она живо воспринимает наставления старших, прислушивается к ним, иногда фанатично исполняет их, что, впрочем, не очень хорошо аукается потом во время подросткового кризиса. А кризис начинается во время становления самостоятельности, когда цивилизация встаёт на ноги и отказывается от невидимой помощи родителей. Впрочем, помощь эта невидима только для самой цивилизации. Точно также маленькие дети не замечают трудностей, связанных с необходимостью питаться, жить под крышей, носить одежду, так как это забота родителей. Вот так и молодые цивилизации, находясь под покровительством старших, не видят социальных, моральных и иных трудностей. Но рано или поздно начинается процесс становления, подростковый возраст. Общество созревает, и родители не могут уже всецело контролировать его. Цивилизация начинает контактировать с внешним миром, становится подверженной внешним идеям, и тогда начинается переосмысление ценностей. В лучшем случае всё происходит безболезненно: эпоха возрождения, культурная революция. Но иногда словно что-то вмешивается в процесс, что-то затуманивает общественное сознание, и всё происходит гораздо жестче и страшнее: революции, путчи, мировые войны. И это только результат проявления остросоциальных болезней: страха, религиозного фанатизма, эгоизма и невежества. В любом случае, переходный возраст переживается каждой цивилизацией и переносится более или менее благополучно, если только .... если ...

Иан почувствовал нечто, напоминающее смесь страха и бессильной злобы. Он обернулся, на остановке стоял человек, по виду рабочий фабрики. Одежда на нем была простая, разностильная. Сам он был высокого роста, крепко сложен. Руки его были длинные, ладони широкие, не как у обычных землян. Скулы человека были напряжены, глаза бегали. Было видно, что что-то беспокоило его. Возможно, он с кем-то поругался, а может ему не дали зарплату или оштрафовали за что-то. Иан решил сделать небольшую пробу. Он подошёл к незнакомцу и, улыбнувшись, как можно приветливей произнёс:

- Здравствуйте, не подскажете, тут останавливается автобус маршрута А7?

Незнакомец презрительно посмотрел на Иана.

- Я тебе что, справочное бюро? Мне за справки деньги не платят!

- Прошу прощения, - ответил Иан, - я не хотел вас отвлечь.

Он встал поодаль и стал наблюдать за незнакомцем, но так, чтобы тот не мог этого заметить. Теоретически, вот такой простой человек тоже мог бы быть источником массового заражения. С виду он кажется неприметным, но на самом деле запросто может быть концентратором НЕЧТО.

- Чего уставился, давно не получал? - Незнакомец огрызнулся.

Иан улыбнулся и тут же добавил, чтобы улыбка не была истолкована двояко:

- Прошу прощения, я задумался о своём, - он отвернулся и принялся смотреть в сторону.

Опыт ему подсказывал, что в обществе на грани кризиса отношения между людьми усложняются настолько, что, чтобы не навлечь на себя гнев, лучше было бы даже не встречаться с окружающими глазами. Это он заметил ещё в общественном транспорте, где каждый смотрит как бы сквозь другого. Люди не обращают внимания друг на друга, и это считается даже вежливым тоном. Даже тогда, когда кто-то страдает или нуждается в помощи, всё равно считается правильным делать вид, что ничего не происходит. Точно также ведут себя хищники, когда им приходится делить территорию.

Иан отогнал пустые мрачные мысли. К чему они, ведь он не разведчик, а всего лишь сборщик. Кстати, пора бы уже и на связь выйти. Иан стал шарить по карманам в поисках устройства связи. Ни сборщикам, ни разведчикам не разрешалось пользоваться техническими средствами вне технологии гостевой цивилизации, поэтому постоянно приходилось приспосабливаться к различным устройствам, что сильно раздражало Иана. Наконец, он достал нечто, напоминающее телефон с большим экраном. Он нажал несколько кнопок, и по экрану забегали изображения эротического характера. Выругав техников, утверждавших, что это самая типичная модель телефона для данной местности, Иан, наконец, смог набрать нужный номер.

- Как дела? - Спросил он без церемоний.

- Хорошо, - тихо ответили в трубке, - я почти его выследил.

- Большое?

- Да, постоянно перемещается, распадается, то снова концентрируется. Думаю, можем взять целиком.

- Ой ли,- с недоверием процедил Иан.

- Сможем, сможет,- уверили его,- ты только не думай так интенсивно, твои мысли за два квартала слышны.

- Правда? Хорошо, не буду. Ты - разведчик, тебе видней. Только вот что, хромоногий, ты меня заранее предупреди, не как в прошлый раз.

- Договорились.

Разведчик положил трубку. Иан озадаченно посмотрел по сторонам. Значит, он сильно думает. Это не дело, так не пойдет, нельзя так, так можно спугнуть, и разлетится эта дрянь по всей планете, тогда её вовсе не соберёшь. Нужно подумать о чем-то стороннем, о чем-то простом, не привлекающем внимания. О еде, например. И он стал думать о еде. Он стал вспоминать, как они заходили с хромоногим в одну кафешку на космической станции и заказывали там различную морскую живность. Иан любил всяких креветок, рачков, мокриц и иных ракообразных. Разведчика такая пища не привлекала, мягко говоря, и он чаще брал что-нибудь растительного происхождения, чаще фрукты. Иан вздохнул, сглотнув слюну.

На остановке появился ещё один человек, по виду местный интеллигент. А местные интеллигенты одевались, если верить историческому отделу, как хиппи прошлого века с родной планеты Иана. Человек этот был молод, одет в оранжевую куртку, красные брюки в синюю полоску, на шее зеленый шарф. Волосы его были покрашены в три цвета, а на лице было множество украшений. Он подошёл, осмотрелся по сторонам. Иан отвернулся в сторону согласно всеобщему этикету, рабочий тоже смотрел в сторону. Вновь подошедший, тоже согласно этикету, посмотрел в третью сторону и спросил в пустоту:

- Интересно, давно ли не было маршрута А7?

Иан не выдержал и рассмеялся. Слишком уж забавно это было.

- Ты чего смеешься,- вдруг взбесился вновь подошедший, - что я такого спросил? - Тут засмеялся и рабочий, что ещё более подзадорило интеллигента. - Чего ржешь, глупая морда, ха-ха, нашёл над чем смеяться, - глаза его горели гневом.

Иан перестал смеяться. Ему стало неловко. Собеседник был словно в каком-то тумане. Он не воспринимал адекватно действительность. Казалось, его всё раздражало. Возможно, он находился в наркотическом опьянении. Иан решил не извиняться, чем по его мнению он ещё больше бы разозлил "обиженного человека".

Тут Иан вспомнил своего старого бригадира. Он тоже ненавидел смех. Он всегда воспринимал смех на свой счет. Видимо, у него была низкая самооценка, и он считал, что если смеются, то смеются над ним, поэтому в бригаде никто не смеялся при начальстве. А кто осмеливался, тут же получал по зубам и ещё радовался, что так легко отделался. Был даже один интересный случай, когда один из солдат рассказывал анекдот ниже пояса, и никто не заметил, как подошёл бригадир. Он тоже услышал анекдот и засмеялся громко и отрывисто, он обожал всякие пошлости, и чувство юмора у него было соответствующее. Но больше никто не засмеялся, все стояли смирно, боясь даже улыбнуться. Это, видимо, доставило даже удовольствие бригадиру, так как он расплылся в довольной улыбке.

А тем временем начался дождь, и трое людей на остановке были вынуждены встать под маленький навес. Иан стоял и смотрел в серость дождя. За пеленой проглядывался завод, коптящий небо серым дымом, слева виднелись жилые кварталы. Надо сказать, этот мир был неприятен для Иана. Вся эта серость, на фоне которой мерзко выделялись рекламные плакаты с голыми женщинами, постоянное мелькание витрин баров и подобных заведений создавали впечатление какой-то неживой искусственности. Что казалось странным, Иан нигде не видел ни одного плаката с рекламой какой-нибудь книги, театральной пьесы. В основном рекламировались наркотические напитки, жвачки и так называемые "фильмы действия". Фильмами эти творения назвать можно только условно, так как в основном это бессюжетные наброски эротического или иного эмоционального наполнения: убийства, взрывы, порнография в произвольных сочетаниях. Вчера разведчик направил Иана в один из таких кинотеатров, там его чуть не стошнило. Сборщику показалось, что мозг его плавится, такое чувство бывает во время атомного взрыва при сильном электромагнитном облучении.

Иан заметил, что в кармане звонит телефон. Он не сразу обратил на это внимание, так как это был не звонок, а какая-то хрипловатая, эмоционально гавкающая популярная песня.

- Да, я слушаю!

- Ты что трубку не берешь? - Голос в трубке был возмущён до предела. - Чуть не пропустил всё! Я третий день выслеживаю, ловлю след, наконец, а ты в самую нужную минуту не берёшь трубку!

- Я тут, не кипятись, хромоножка, - Иан частенько бывал несколько груб, но разведчики не обращали на это внимания, так как за словесной грубостью они не чувствовали отрицательных эмоции.

- Хорошо, сейчас подойдет микроавтобус. Источник там, максимальная концентрация! Понимаешь? Нам, можно сказать, крупно повезло!

- Что ему делать в автобусе?

- Не знаю. Думаю, он меня заметил и пытается скрыться.

- Скрыться? Зачем? Проще убить тебя.

- Значит, не проще.

- Ладно. Говори, кто именно, в машине я не смогу с тобой общаться.

- Кто именно, я не знаю. ОНО перемещается от личности к личности, трансформируется постоянно, меняет ментальные характеристики так, что проследить сложно. ОНО пытается спрятаться.

- Так как же я ЕГО найду?- Вскричал Иан, и тут же продолжил шепотом. - Как я его найду, если даже ты не можешь его локализовать.

- Очень просто, будем ловить на живца, - тон хромоногого был искусственно спокойным. Чувствовалось, что и он сам сомневается в успехе этой затеи.

- И кто будет живцом? - Поинтересовался Иан.

- Ты, конечно, я не успею.

- Знаешь, - Иан был несколько рассержен, - ты уж успей. Из меня психолог никакой.

- Да тут ничего делать не надо. Ты должен лишь быть вежливым, учтивым. ОНО само тебя найдёт.

- Хорошо тебе говорить.

Иан положил трубку. Он оказался в необычной ситуации. Чаще всего ему просто указывали на человека, а он делал своё дело. Никогда ему не приходилось искать и выбирать, да и физически он не мог этого сделать. Как объясняли ему в центре дезактивации, НЕЧТО - это некая отрицательная психологическая субстанция, существующая повсюду во вселенной, но концентрирующаяся только в местах массового скопления людей, когда отношения между ними усложняются до некоторого порогового значения. Во время созревания цивилизации субстанция эта пытается поглотить молодой социум, пытается подчинить его себе. Иногда это получается, тогда цивилизация неминуемо гибнет, а иногда губит и других. Иан, помнится, не раз спрашивал, что именно представляет это НЕЧТО. Ему говорили что-то про мировое зло и что-то в подобным роде, но сам он твердо был уверен, что НЕЧТО - это оружие массового поражения, вышедшее и под контроля. И даже очень может быть, что оружие это разработано самими родительскими цивилизациями. Когда он сообщил свой мнение людям из центра контроля, они не стали спорить с ним, сказав лишь, что НЕЧТО каждый понимает в силу своей психологической структуры. Ещё Иан спрашивал, почему именно его взяли в качестве сборщика. Ответили просто, потому что Иан способен вместить много НЕЧТО и может потом изгнать его из себя. Всё это было странно, и Иан не верил в душе ни одному объяснению, но он видел результаты своего труда, и этого было для него более, чем достаточно.

Подошёл микроавтобус. Иан сел. Сели и два его попутчика. В микроавтобусе находился ещё один человек - девушка. Мельком взглянув на всех, Иан потупил взгляд в пол и стал размышлять. Теоретически все присутствующие могли быть теперь источниками, если он ещё находится тут, конечно. Жаль, нельзя запросить разведку. Так, я должен как-то привлечь внимание, но как? Тут микроавтобус дернулся и водитель пробасил:

- Ну что, платить будем или нет?

Иан вспомнил про деньги. Постоянно он забывал подобные формальности. Он достал из кармана бумажку и протянул ближайшему пассажиру, это был тот самый рабочий.

- Передайте, пожалуйста, - попросил Иан.

- Иди сам и передай, - ответил попутчик, видимо оскорбленный данным предложением.

Иан чуть не засмеялся. Уж очень было забавно такое упрямство для взрослого человека. Иан сам пошёл к водителю.

- Осторожней, мужчина, смотрите куда идете, - недовольно проворчала девушка, - садитесь тут, нечего шататься и мешать людям.

Иан извинился, отметив про себя, что почему-то именно в обществе на грани краха все всегда знают, кому чем заниматься, и готовы учить каждого, а сами прислушиваться к мнению других и не думают. Общественный эгоизм, или личностная эгоизоляция, кажется. Странные термины в этой психологии масс.

Иан сидел и думал. Все пассажиры были мрачны, раздражены, взгляды их были горделивы. Бывалый сборщик не мог без улыбки смотреть на них. Сосед-грубиян явно бравировал своей силой, интеллигент презирал всех, жевал жвачку и слушал музыку через маленькие наушники, девушка метала гневные взгляды и готова была пристать к каждому. Самое смешное - это горделивые взгляды. Сборщику почему-то пришёл на ум символ глупости, виденный им в одном из миров - это толстая обезьяна, горделиво восседающая на навозной куче. Она жадно обхватывала кучу руками и горделиво смотрел на окружающих, словно говоря: "Это моё, не дам, у вас такого нет, а у меня есть!" Эти люди были очень похожи на ту обезьяну. Чем они гордились? Тем что они лучше? А почему они лучше? Потому, видимо, что куча у них больше.

- Хорошая нынче погодка, - заговорил Иан, решив больше не церемониться. Он улыбался и, как ему казалось, излучал любовь ко всем присутствующим.

Эта простая фраза странно подействовала на окружающих. Грубиян дико ухмыльнулся, словно говоря: "Ну ты у меня дождешься когда-нибудь!" Женщина брезгливо отвернулась от Иана, словно от пьяного. Интеллигент включил музыку погромче, и к звукам двигателя добавились какие-то ритмичные бряцанья.

- Приятно ехать в приятной компании, - продолжил Иан, иронизируя.

- Слушай, сейчас ты у меня получишь,- взорвался работяга, - эй, командир, останови машину, - обратился он к водителю.

- Да пожалуйста, можешь прямо тут начинать, - без злобы, улыбаясь, заявил Иан, - только я не выйду, ехать нужно.

- Придурок! - Выругался грубиян.

Машина дернулась, Иан сильно ударился о металлический поручень. Пошла кровь носом. Сделал он это специально и, вытирая платком нос, внимательно следил за реакцией остальных. Интеллигент рассмеялся с видом явного превосходства. Грубиян почему-то охладел к нему. Женщина совсем повернулась спиной. Машину ещё раз сильно тряхнуло, водитель выругался непонятными ругательствами.

- Можно ехать поаккуратней, - возмутился Иан, и тут зазвонил телефон.

Это был разведчик. Иан только успел взять трубку, как вдруг раздался сильный толчок, и всё полетело и закружилось. Телефон выскочил из рук. Казалось, из трубки слышится взволнованный голос.

От последующего сильного удара Иан потерял чувство реальности. Он вспомнил, как первый раз попал под атомную бомбардировку, вспомнил то тошнотворное чувство и звон в голове, когда его танк сильно тряхнуло, словно игрушку, и покатило по земле ураганным ветром в одну, потом в другую сторону. Его било о борта танка, бросало то на пол, то на потолок. Стояла нестерпимая жара. Казалось, что танк плавится. Иан тогда чудом уцелел. Позже он проезжал на танке места второй зоны этого ядерного удара ( сам он находился во время взрыва в третьей зоне), и его ужаснули страшные последствия этой бесчеловечной жестокости.

Четвертая мировая война была почти на исходе, и смысла в бомбежке небольшого приморского городка не было. Этот самолёт, чёрная смерть, прилетал ещё не один раз. И всегда он прилетал со стороны залива, чтобы как можно дольше не попадаться на глаза наземным радарам. Именно в заливе Иан и стерёг его почти целый месяц. Стерёг как какой-нибудь паук, тихо и незаметно. Начальство отступилось от него, так как ни приказы, ни угрозы не помогали. Это был самолёт-невидимка. Обнаружить его можно было только по акустическому сигналу и тепловому следу, поэтому Иан и его отряд из трёх человек расположили восемь звуковых и десять тепловых датчиков на площади в восемьсот квадратных метров, и по интенсивности звуковой и тепловой картины пытались определить положение самолета противника. Танк был всё это время закопан на выходе из бухты. И вот, в один пасмурный день им повезло. Самолёт шёл идеальным маршрутом, и две зенитные ракеты, выпущенные из закопанного танка, застали его врасплох. Машина взорвалась, но лётчик успел катапультироваться. Иан два часа отыскивал его, но всё-таки нашёл. Иан ожидал увидеть какое-то чудовище, пылающее от гнева, бесчеловечное существо, для которого ничего не стоит погубить миллионы людей в ядерном котле, но то, что увидели танкисты, поразило их. Лётчик выглядел самым обыкновенным человеком. Он был похож на работягу, который каждый день ходит на свой завод и стучит одной и той же кувалдой по наковальне. Не было у него ни ненависти, ни страха. Танкисты не верили своим глазам. Они даже спросили, он ли сбросил на город бомбу.

- Я, - бесстрастно ответил пилот.

- Но как ты мог?- Иан был тогда поражён невозмутимости этого убийцы.

- Это моя работа, - абсолютно спокойно ответил лётчик.

Иан не выдержал и ударил пленного. Он бил его руками и ногами. Иан мог легко застрелить или зарезать его, но он хотел растянуть удовольствие. Неожиданно Иан остановился и с ужасом уставился на пилота. Тот смеялся.

- Ты, - промолвил пилот, сплевывая кровь, - ты слаб, солдат. Тебе нужна ненависть, чтобы выполнять свою работу. А ненависть затуманивает разум, поэтому ты не можешь делать свою работу хорошо.

Что-то тогда сломалось в голове Иана. Как ни странно, он понял, что пленный прав. Иан перестал избивать пилота, приказал привязать его за руки к танку, и за ноги к большому камню. Танкисты быстро выполнили приказ, сели в машину и поехали. А Иан стоял рядом и смотрел в глаза лётчика, которые были полны ужаса. Наверное, именно тогда Иан позволил НЕЧТО полностью овладеть им.

Неожиданно Иан очнулся от сильного удара по голове. Он открыл глаза и увидел взбешенное лицо водителя микроавтобуса. Сама машина валялась метрах в десяти, она была перевернута вверх колесами. Водитель размахнулся изо всех сил какой-то железкой и снова ударил Иана по голове. Тот еле успел увернуться. Это ещё больше разъярило взбешенного человека, и он принялся бить куда попало. Сборщик пытался уползти, но человек не давал ему уйти. И тут Иана осенило. Вот ОНО! То, что он искал, само пришло, прав был хромоногий. Во время очередной атаки Иан, ловко увернувшись, быстро встал на ноги. Водитель бросился на него, но его рука остановилась в железной хватке сборщика. Затем Иан схватил человека за вторую руку и пронизывающе холодно взглянул ему в глаза. Глаза человека кипели гневом, но вдруг на них отобразился неописуемый ужас, такой же ужас, какой Иан видел у того пилота перед самым концом, и человек заорал. Звуки были жуткие, какие-то животные. В них слышалась вековая боль, отчаянье и страх. Человек так кричать не мог. А сборщик всё стоял, крепко держа за руки извивающегося человека. Выражение лица его было таким же холодным и беспристрастным. Вскоре беснующееся тело обмякло, и сборщик отпустил водителя. Тот упал на асфальт, на лице его была какая-то счастливо-глупая улыбка.

Иан пошёл, шатаясь, от места происшествия. Он понимал, что НЕЧТО поймано, но он не ожидал, что ОНО будет таким большим. Сейчас сборщик чувствовал себя переполненным до краёв огромным сосудом, которому нужно было дойти до места, не проронив ни капли, но идти было тяжело. Какая-то тяжесть шатала его из стороны в сторону, ноги заплетались, мысли путались.

Из подворотни вышла какая-то бабка:

- Ты чего это натворил, пьянь? - Заворчала она истерично. - Убийца, ах ты тварюга!


Иан хотел дать бабке пинка, но тут же опомнился. Нельзя было. Это ОНО притягивало к себе женщину, и достаточно было бросить на неё гневный взгляд, чтобы ОНО вырвалось на свободу.

- Извините, - прошептал Иан и зашагал быстрее вдоль улицы.

Он шёл и чувствовал, как НЕЧТО рвётся из него, и как ОНО пытается захватить его. Всё сейчас раздражало сборщика: уродливые дома, случайные прохожие, которые глазели на него своими выпученными глазами. Тут Иан заметил четырех человек из дорожного патруля. "Старуха проболталась": подумал Иан. Он внезапно захотел проломить череп этой бабке, но в следующую же секунду он ужаснулся своим мыслям. Нужно было уходить, уходить как можно скорее.
Патруль приближался всё ближе и ближе. Мало того, сзади послышался гул автомобиля. В припадке безумия Иан схватил большой булыжник, и когда машина остановился, и к нему выбежал человек, Иан запустил ему в голову камень. Человек ловко увернулся. Иан посмотрел ему в глаза. Казалось, человек даже не сердился на него.

- Это я!

- Хромоногий? - удивился Иан. -Да я же тебя чуть ...

- Бывает, садись скорее в машину, всё будет хорошо.

Сборщик плюхнулся на заднее сиденье, и машина поехала. Всю недолгую дорогу сборщик думал, как было бы сейчас здорово накинуть хромоногому на шею удавку, ведь он был таким беззащитным, но какая-то часть сборщика сопротивлялась этому. Дальше всё было как в бреду; дорога, лес, корабль, старт средь бела дня, что вообще-то было запрещено. Как следствие - самолеты перехватчик. Они даже пытались идти на таран. Видимо, НЕЧТО влияло на пилотов. Быстро ушли за пределы атмосферы.

Иан пришёл в себя где-то через два часа после старта. НЕЧТО немного успокоилось, а может оно собиралось с силами. Сборщик встал. Он был один в шлюзовой камере.

- Всё ясно,- произнес он,- если что, значит, меня за борт, да?

- Ни в коем случае,- раздался голос хромоногого из репродуктора, я скорее сам выйду без скафандра в открытый космос, чем дам вам погибнуть.

- Так какого чёрта я здесь?

- Вы мешали мне вести корабль, так что можете называть меня теперь и одноглазый, - раздался какой-то нервный смешок.

Иан сел.

- Прости. Сильно я тебя.

- Я не в обиде. Я все понимаю.

- ОНО вырвалось?

- Нет, оно затаилось, но всё оно тут, целиком.

- Хорошо. Знаешь, мне кажется, что я не смогу от него избавиться, поэтому, как только я войду в дезактивационную камеру, ты знаешь, что нужно делать.

- Нет, не знаю.

- Не дури.

- Ты справишься, ты и не с таким справлялся.

Иан сел на пол. На душе было как-то тоскливо и грустно.

Центра дезактивации они достигли через час. Это была полностью автоматическая станция на границе досягаемости небольшой чёрной дыры. Корабль пришвартовался, и в шлюз быстро ворвались паукообразные роботы. Они схватили обессилившего сборщика и потащили в камеру дезактивации. Камера была небольшой, без окон, без мебели. В центре камеры висел в магнитном поле светящийся белый шар. Роботы помогли Иану встать, а затем быстро ушли, задраив шлюз.

Странно, но Иан сейчас совсем не ощущал НЕЧТО в себе. Видимо, оно очень глубоко ушло в него. Оно не хотело теперь отделяться, не хотело уходить. Но Иан хотел, и он взялся обеими руками за белый шар, но ничего не происходило.

- Теперь тебя будет не так-то просто выковырять, - произнес Иан сквозь сжатые зубы.

Он старался, но ничего не получалось. Нечто крепко держало его, а сил становилось все меньше и меньше, и с каждой секундой уменьшалась вероятность избавиться от этой гадости.

Неожиданно воспоминания минувших лет сами собой всплыли в памяти. Тогда Иан был командиром танка. Дела его шли успешно, и его должны были назначить командиром бригады. Война почти закончилась. Точнее, противоборствующие стороны истощили себя: кончились ядерные боезаряды, всё химическое и бактериологической оружие было выплеснуто наружу. Земля была в руинах, заводы стояли, в городах царил хаос. Каждая из сторон пичкала население слухами об окончательно победе, призывая людей на трудовой подвиг. Нужно было отстраивать империю заново. Танковый корпус, где служил Иан, колесил по границе империи, добивая разрозненные отряды противника и расправляясь с мародерами.

Неизвестно каким чудом в небольшом государстве на границе империи сохранилась баллистическая ракета с ядерным зарядом, и как они сумели её запустить, но тогда, когда уже ядерных ударов никто не ожидал, вырос очередной гриб, унеся пару тысяч жизней. Государство это было сателлитом враждебной империи. Была там военная база-крепость. В войну её закидали бомбами, но, видимо, кто-то уцелел. Этот взрыв нанес огромный ущерб репутации государства, но атаковать крепость никто не стал. Не было для этого сил и средств. Решили просто, пустили танковый корпус по городам этой маленькой страны, и местные жители снова увидели ужасы войны.

Танковая колонна Иана переезжала из одного города в другой. Разрушалось всё, что уцелело от войны. Боезапасов было мало, поэтому, если не оказывалось серьезного сопротивления, танки просто проходили сквозь дома, оставляя за собой груды развалин. Солдаты кипели ненавистью и вымещали свою злость на всех, кто попадался на пути. Иан не был исключением. Танк его был сплошь испещрён синими крестиками - счет уничтоженным артиллерийским расчётам. Иан ничего не боялся и давно считал себя уже мертвым человеком. Храбрость и отвага его давно обратила на себя внимание руководства, возможно именно поэтому его взяли наряду с четырьмя другими танками для штурма последнего приморского укрепления противника.

Врагу деваться было некуда, он был заперт на небольшом полуострове с узким проходом. Пехота быстро отрезала все пути к отступлению. Последняя цитадель - бревенчатый дом, из которого стрелял пулемет, была раздавлена танком Иана. Всё было быстро кончено.

- Поздравляю вас с успешной операцией, - к танку Иана подошел бригадир Епан, - вы прекрасно показали себя сегодня, и я буду рекомендовать вас к повышению.

- Рад стараться! - Иан вытянулся в постойке смирно.

- Отойдем немного, - сказал Епан в пол голоса.

Иан весь напрягся, он явно не хотел отходить от танка. Дело в том, что его танк потерял одну из шести гусениц пару дней назад, когда они мародёрствовали на разрушенном спиртовом заводе. Тогда они наехали на мину, разворотило всю ось, пришлось снять ведущие колеса. Механик кое как прикрепил кусок гусеницы, чтобы создать какую-то видимость, но с близкого расстояния бригадир мог заметить поломку. Тогда пошли бы вопросы, тут уж не до повышения. А нашли бы спирт в отсеке для снарядов, расстреляли бы, наверное. К счастью, механик пришёл на помощь. Он подбежал к танку, от которого отходил Иан, и встал на его место, прикрывая гусеницу.

Бригадир, казалось, ничего не заметил, он отвёл Иана в сторону.

- Вот что, командир, вам поручается ответственное задание. Надеюсь, вы доверяете своим людям.

- Как самому себе, - четко отрапортовал Иан.

- Хорошо, будет два танка, одним буду командовать я, вторым вы. Нам нужно будет расправиться с остатками врага.

- Готов служить, - отчеканил Иан.

- Вот и хорошо, - бригадир похлопал Иана по плечу, - я знал, что тебе можно доверять.

- Бригадир, - обратился Иан, - но почему только два танка?

- Этого достаточно. Главное, строго выполняйте инструкции.

Иан вернулся к танку в радостном расположении духа. Во первых, бригадир не заметил поломки, значит ему не влетит. А после боя можно сказать, что повреждение произошло при сражении, и всё будет шито крыто. Во вторых - ему доверили важное задание, ему доверяют.

Танки быстро шли от побережья вглубь полуострова. Вскоре они достигли небольшого оврага. Овраг этот был искусственного происхождения. Видимо, тут планировалось разместить бомбоубежище или ещё что-то в этом роде. Дно оврага было шириной примерно в два танка, высота - метра три, стены отвесные, бетонные, длина - метров пятьсот. Иан хорошо помнил этот овраг, он проезжал мимо него во время наступления. Теперь, правда, это место выглядело несколько иначе: по краям по обе стороны стояли автоматчики через каждые пятьдесят метров. Что творилось внутри оврага, заметно не было. Танк бригадира остановился около пологого спуска. Иан остановил свой танк рядом. Выглянув из люка, Иан замер от неожиданности. Дыхание его, казалось, остановилось. На дне этого оврага стояли люди.

Тут были и мужчины, и женщины, дети и старики. Они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Их было так много, что многие не могли даже присесть. Они стояли и смотрели на солдат, охранявших стены убежища. Впрочем, бежать им было некуда, стены были отвесные, в конце оврага был тупик. Видимо, их тут было несколько тысяч. Возможно, их согнали со всей страны.

- Командир танка номер 4856,- взревел бригадир в наушниках переговорного устройства,- приказываю вам, вперед на врагов человечества! Марш!

Взревел двигатель бригадирского танка, машина дрогнула, проехала метра три и остановилась. Танк Иана стоял на месте. Из танка вылез бригадир и подбежал к машине Иана.

- Командир машины 4856, ко мне!

Иан послушно вылез.

- Ты что? С ума сошел? Почему ослушался приказа? Под расстрел хочешь? - Бригадир орал под грохот двигателя, плевался слюной и ненавидящими глазами смотрел на Иана.

А Иан стоял и абсолютно не понимал, что происходит. В нём что-то сломалось, что-то испортилось. Он не чувствовал ненависти, не чувствовал злобы даже к бригадиру. Тот орал, что есть мочи, а Иан смотрел на людей, жавшихся в страхе друг к другу.

- Они преступники, они уничтожили город ядерным ударом. Как ты можешь жалеть их, - бригадир пытался давить на чувства, он уже не орал, а громко и доверительным тоном говорил что-то на ухо Иану, - это не люди. Ты думаешь, мне легко? Нет! Но это наша работа! Поэтому я и взял тебя, так как доверяю тебе. Все хотят быть чистенькими, героями, сметающими вражеские укрепления, но война вот тут. Ты вот это сделай!

Иан посмотрел на бригадира.

- Знаете, - сказал он неожиданно спокойным голосом, - не эти люди запустили ракету, я не буду их убивать. А если бы даже я точно знал, что среди них есть тот, кто устроил этот взрыв, я всё равно бы не поехал.

- Что? Ты что думаешь, сделаешь мир чище своим поступком? - Снова взревел бригадир. Иану показалось, что что-то вселилось в его командира и тот вот-вот лопнет от гнева.

- Нет, - как-то наивно улыбнувшись, ответил Иан, - но, думаю, сделаю немного чище себя.

- Отмыться хочешь?- Прошипел бригадир, стиснув зубы. - Не выйдет!

Дальше всё пошло как во сне: подбежали автоматчики и сорвали с Иана знаки отличия, отобрали оружие. Бывший командир танка не сопротивлялся, он вообще не обращал внимания на солдат, он просто смотрел на людей и чему-то тихо радовался. Затем его подхватили под руки и поволокли к остальным пленным. Его бросили в кучу, и люди отошли от него, инстинктивно боясь его формы.

Иан встал и посмотрел на танки. Бригадир сел в его танк на место механика, что-то скомандовал. Танки взревели и двинулись. Люди в страхе бросились бежать, но бежать было некуда. Иан не бежал, он стоял лицом к танкам и улыбался. Он был рад, рад тому, что хоть раз в жизни принял правильное решение. Решение не убивать. Рад тому, что сумел победить ненависть в себе. Сумел обрести своё я. Его и раньше посещали мысли о слепой жестокости войны, но он заглушал их самообманом и верой в непогрешимость начальства, которое якобы несёт ответственность за злодеяния, осуществляемые по их приказам. Теперь Иан знал, что каждый сам отвечает за каждый свой поступок, за каждую мысль. Жаль было только, что жить оставалось совсем не много.

Тут Иан заметил, что за его ногу держится маленький мальчик лет пяти. Он не бежал с остальными. Видимо, у него не было родителей, и ему не к кому было прижаться в этот страшный момент. Он крепко сжимал ногу Иана, уткнув лицо в грязный камуфляж. В глазах его слёз не было, только пустота и ужас. Он смотрел на приближающиеся танки.

Иан наклонился к мальчугану и обнял его:

- Как тебя зовут? - Спросил он, улыбаясь.

Мальчик посмотрел на Иана и залился слезами.

- Адун, - ответил мальчик сквозь слёзы.

- Не бойся, - сказа Иан ласково.

Иан взял ребёнка на руки и тот крепко прижался к нему, уткнув лицо ему в грудь.

Иан стоял, идиотски улыбаясь. Когда облако пыли окутало его, и танк приблизился вплотную, Иан отступил на пару шагов, словно примеряясь к чему-то, а потом, ловко оторвав от себя ребёнка, сунул его под вторую гусеницу своего танка. Он прекрасно знал, что ребёнок мог легко разместиться в пространстве отсутствующей гусеницы, и что только так он мог спастись. В следующее мгновение танк раздавил Иана, вдавив его в мягкий грунт, и бывший командир машины 4856 перестал существовать.

Иан стоял в комнате сборника перед большим шаром и видел, как через его руки нечто чёрное вытекает и устремляется внутрь ловушки. Это исходило зло, оно не могло больше существовать в нём, оно рвалось наружу, а специальная электромагнитная ловушка улавливала его, засасывая как пылесос. Наконец, последняя капля НЕЧТО была поглощена шаром, который теперь приобрел матово-чёрный цвет. Быстро сработала автоматика, грубо отбросившая Иана на пол, чтобы НЕЧТО вновь не вернулось в него. Шар был немедленно помещен в контейнер, затем в ракету, которая стартовала к чёрной дыре, на орбите которой вращался центр дезактивации. Когда ракета достигла границы возвращения, она резко ускорилась по направлению центра и скрылась из вида. Всё, теперь эта порция зла уже никогда не вернется в эту вселенную, по крайней мере до следующего большого взрыва.

Иан сидел на полу и глупо улыбался. Он был сильно истощен и безразличен ко всему на свете. Точно так, как в тот первый раз, когда он первый раз взбунтовался против животной злобы, сидевшей в нём. Как он узнал потом, дежурный инопланетный корабль-наблюдатель, облетавший землю, зафиксировал факт массового убийства людей и спустился, чтобы выяснить источник злобы и агрессии.
 
Корабль долго искал следы взрывов, но ничего не нашел и уже на обратном пути случайно наткнулся на котлован, заполненный страшным кровавым месивом. Разведчики были в шоке. Говорят, один даже потерял сознание. Неожиданно разведка заметила живого мальчика, единственного каким-то чудом уцелевшего в этой бойне. Нога мальчика была раздавлена, но в остальном он был невредим. Как он уцелел, было загадкой. Ребёнок сидел около трупа в имперской военной форме и, прижимаясь к раздавленному телу, плакал. Всё это было очень необычно: живой ребёнок, оплакивающий труп убийцы.

Иан очнулся, когда в дезактивационную камеру вошёл, хромая, его разведчик. Правый его глаз сильно кровоточил.

- А, это ты, Адун. Знаешь, я так хочу умереть. По настоящему, понимаешь. Я так устал от всего этого. Я хочу покоя.

Адун подошёл к Иану и крепко обнял его, как много лет назад. Юноша плакал.

- Но, кто тогда будет выполнять твою работу? - Спросил он сквозь слёзы. - Только ты и тебе подобные могут победить это.

- Я знаю, - сказал Иан,- но я больше не могу. Я устал.

Он обнял Адуна, единственного близкого человека в этом мире. Так они долго сидели, глядя на звёздное небо и спиральный завиток газов, засасываемых черной дырой. Адун знал, что чезез месяц или два Иан придет в себя и сможет нормально жить. Знал он, что ещё через полгода его заинтересует тот или иной конфликт на очередной неблагополучной планете. Адун будет рассказывать ему о новых мирах .и настанет день, когда Иан снова решится на своё тяжелое дело.

- Я больше не буду заниматься этим, - сказал Иан серьёзно.

- Конечно, конечно, пора кончать, хватит с нас, - согласился с ним Адун.

Они встали и пошли. Адун поддерживал Иана, а тот шагал и думал, что теперь то он уж точно со всем покончит.

Пройдет месяц перед тем, как Иан окончательно придет в себя. Потом они будут отдыхать. Адун вернется в школу разведчиков, а Иан на свой астероид. Надо сказать, что Иана многие в центре дезактивации считают странным. Конечно, личный звездолёт внушает уважение, но собственный планетоид с металлической базой-крепостью - это уж слишком. Странно не потому, что это не могли бы позволить себе другие люди, наоборот, практически каждый работающий человек мог бы заселить маленький планетоид, а странно именно самим фактом. Иан выглядел бы мене странным, если бы выковал трехсот килограммовую гирю, приковал бы себя цепью к ней, и так бы ходил по улицам. Планетоид - это низкая гравитация, питание концентратами, спёртый воздух, искусственно очищаемый химическим способом. Ну какой нормальный человек согласится посадить себя в добровольную тюрьму? А Иан по несколько месяцев проводил на своем планетоиде один.

Адун будет учиться дальше в школе разведчиков, а ещё и в общеобразовательной школе, хотя он, семнадцатилетний юноша, несколько выделяется среди семилетних одноклассников. Дети поначалу смеялись над ним, но он не воспринимал это близко к сердцу, а только улыбался. Адун очень добродушный и чуткий человек, поэтому насмешки быстро прошли. А когда его сверстники узнали, что он разведчик, Адуну стали по доброму завидовать. Директор школы предлагал Адуну частного учителя. Тем более, что зарплата разведчика позволяла ему и не такое, но Адун отказывался. Это было удивительно, но психологи разрешили разведчику учиться с остальными детьми, поскольку влияние его на малышей было скорее даже положительное, чем нейтральное. В школе разведчиков Адун обучается наравне со сверстниками. Он несколько отстает по естественно научным дисциплинам, зато превосходит всех по психокинетике. Именно поэтому он, ещё далеко не выпускник, имеет на своём счету уже полтора десятка спасенных цивилизаций. Несомненно, это поднимает Адуна в глазах молоденьких девушек, обучающихся вместе с ним. Ему, впрочем, это внимание доставляет немало хлопот. Ох уж эти девушки из благополучных цивилизаций, они привыкли жить открыто, не скрывая чувств и эмоций. А Адуну приходится смущаться и краснеть. Помнится, одна девушка на пляже, желая, видимо, проверить насколько она ему нравится, скинула с себя всю одежду и, хитро улыбаясь, пригласила его плыть наперегонки до плавучего буя. Все расценили это как шутку. Весело смеялись, без пошлости и намеков, а Адун как застыл на месте, так не мог минуты три слова вымолвить. А потом, сославшись на занятость, поспешно удалился. И подобные штуки с ним вытворяли часто. Они же не знали, почему он всё так странно воспринимает. А как-то раз Адун затеял ремонт в своей комнате. Он достал где-то бумажные цветные полосы и стал обклеивать ими стены. Говорят, он сам их спроектировал и заказал в типографии. Вся его группа решила помочь товарищу, да и интересно было, и все завалилась к нему домой. Развлечение было отменное, а Адун всё извинялся и благодарил всех. Ему было почему-то неловко. В конце концов он пригласил всех в шикарный ресторан и устроил там большую вечеринку. Теперь уже было неловко всем остальным. Получалось, что они не из-за чистосердечной заботы помогали ему, а ради чего-то. Впрочем, стоило Адуну с кем-нибудь заговорить, или просто посмотреть, то все сразу понимали, что он хороший парень, только немного странный.

Иногда Иан прилетал к Адуну в гости. Бывало, он целыми месяцами проводил на планете. Жил он, правда, отдельно от Адуна, чтобы не стеснять его, что очень огорчало юношу. Они часто гуляли вместе, беседовали о всяких мелочах. Иан с видом знатока учил Адуна как обращаться с девушками, чтобы не выглядеть идиотом. Они летали и на другие планеты, посещали музеи цивилизаций, очень им нравился музей истории робототехники на одном планетоиде, они могли торчать там неделями. Многие считали, что Иан - это отец Адуна, но когда об этом спрашивали юношу, тот говорил, что Иан больше, чем отец. Иан же утверждал, что не достоин счастья быть чьим-то отцом. По вечерам, когда Адун улетал с друзьями на пикник на южные болота или отправлялся в горы, Иан находил кого-нибудь из старых сборщиков, часто даже негуманоидов. Они садились рядом в баре и пили всякие напитки до самого утра. Они не говорили ни слова, только взгляды их изредка встречались, холодные и печальные.

Такое равновесие могло существовать год, два, а потом Адун как-нибудь расскажет Иану, что на какой-то планете ложь считается признаком тонкого ума, а вежливость является признаком слабости. Где-то эгоизм возведен в норму поведения, а над простодушием смеются. Где-то изобрели десятки заповедей, достойных праведников, но ни одна из них не выполняется. Где-то дураки считают себя самыми умными, а умные стесняются быть не как все. Иан поначалу будет пропускать это мимо ушей, но потом его всё больше и больше будет это тревожить. И, наконец, Адун скажет, что на одной планете до начала необратимого процесса социального разложения осталось два-три года. Иан ничего не ответит, а Адун и не напомнит больше об этом. Он будет продолжать свои курсы разведчиков, будет учиться в школе, ведь он так сильно отстает от остальной молодёжи в элементарной науке. И вот, спустя месяц или два, Иан встретит Адуна на улице, когда тот будет идти с занятий со своими друзьями, и скажет только два слова: "Идём, хромоногий". И Адун пойдёт, зная, что он может и не вернётся уже, но не колеблясь ни секунды, ибо таков он - человек.